Белая лилия

Глава 38

Альбина Эдуардовна пришла в офис задолго до начала рабочего дня. Ей нетерпелось поскорее встретиться с Сережей и узнать все подробности вчерашнего дня. Прежде, чем принять какие-то решения, она должна была узнать, закончила ли свою «работу» Ольга Калинова. Побережнова считала, что факс в Германию был отправлен не иначе, как при магическом действии энергетических слепней. Другого объяснения она просто не находила, но рассказать об этом отцу Альбина не могла. Он был слишком серьезным человеком и ни в какие мистические штучки не верил. Она и сама раньше в них не верила, пока не стала жертвой чертовых гигантских мух. Теперь она все готова была списать на них.

Когда на работу пришла секретарша Юля, директриса «Золотой саламандры» спросила ее, не отправляла ли она факс в немецкую ассоциацию страховых обществ.

– Да, отправляла, а что? – удивилась секретарша. – Разве не надо было.

– Покажи мне это письмо.

– А у меня его нет, оно у Маши.

«Так, – подумала Альбина Эдуардовна, – похоже, что здесь не мистика, а заговор за моей спиной. Хотя может быть, и этот заговор – результат действия слепней. Вот на Кирилла же они повлияли, и он стал просить меня вернуть половину стоимости шубы».

– А скажи-ка мне Юля, была ли моя подпись на том письме?

– Наверно, хотя… я точно не помню.

– Что значит не помню? Скажи мне на милость, где ты взяла письмо, и с чего ты решила, что его надо отправить в Германию?

Юля смотрела на Побережнову испуганными глазами и молчала.

– Я жду! – строго сказала Побережнова.

– Вы… Вы лучше у Маши спросите, – наконец выдавила из себя секретарша.

– И у Маши спрошу, но сначала тебя послушаю. Ты представляешь себе, моя дорогая, что ты натворила?

– Не кричите на меня! Я не виновата! Я не знаю, как это все произошло. После того, как вы меня так напугали… Ну, я подумала, что вы… Вообщем, у меня голова кругом пошла, а отпроситься я у вас не решилась.

– Не решилась! Да ты через день без всяких причин отпрашиваешься! Уж лучше бы ты вчера без спроса ушла…

– Неужели все так серьезно? – спросила Юля и перевела взгляд с Альбины Эдуардовны куда-то за ее спину.

Побережнова оглянулась и увидела юристку.

– Ну вот и все в сборе, – сказала директриса. – Ну что ж, будем проводить очную ставку.

Маша искренее удивилась этим словам. Побережнова заметила, что Маша вовсе не была похожа на заговорщицу.

– Так, давайте, все по порядку, – продолжила расследование Альбина Эдуардовна. Маша, проходи, садись и чистосердечно отвечай на мои вопросы.

Гримаса на лице юристки выражала полное недоумение, и Побережнова стала терять уверенность в себе. Следующий вопрос Маше она задала более мягким тоном:

– Скажи, не готовила ли ты письмо немецкой ассоциации с отказом от их помощи?

– Готовила, – ответила Маша и с удивлением посмотрела на Юлю.

– А почему ты мне его не показала?

– Я его случайно забыла на Юлином столе. Я бы сразу вспомнила о нем, если бы вы согласились признать наш договор с авиационной компанией недействиьтельным, забрала его у Юли и дала бы вам на подпись. Но вы отказались, письмо было уже не нужно. Я вышла от вас, взяла в приемной письмо, порвала его и выбросила в мусорку.

– И ты не просила Юлю его отправлять?

– Нет. А что, она его отправила? – спросила Маша, глядя поочередно то на Альбину Эдуардовну, то на Юлю.

– Представь себе!

– Ты что обалдела? – спросила Маша и без того растерявшуюся секретаршу.

И директриса, и юристка сверлили глазами Юлю и ждали объяснения.

– Все, я поняла. Вы меня увольняете. Я сейчас же напишу заявление на увольнение, – проговорила она и заплакала. – Да, я и сама с вами работать не хочу, от вас не знаешь что ожидать…

Альбине Эдуардовне показалось, что секретарша сейчас расскажет про вчерашний инцидент с газовым пистолетом.

– Никто тебя не увольняет. Я просто прошу объяснить, зачем ты отправила факс.

– Потому что, я как раз отправляла факсы, и это письмо попало мне под руку. Я и его отправила, номер факса там был…

– Все ясно, – ответила Побережнова. – Теперь я все поняла…

– Альбина Эдуардовна, – обратилась к ней Маша, – раз уж ситуация изменилась, раз уж на немецкую фирму рассчитывать не приходится, а самим нам полностью с авиакомпанией не рассчитаться, может быть вы еще раз все обдумаете?

Этот вопрос показался Альбине Эдуардовне вполне рациональным. Действительно, иного выхода у нее не было. Она почти согласилась с Машей, но, вспомнив слова Ольги Калиновой о том, что надо преодолеть жадность в себе, она призадумалась. Внутренний голос, к которому она прислушивалась очень редко, настойчиво говорил ей теперь, что сейчас происходит «проверка на вшивость». «Действительно, – подумала Побережнова, – когда есть запасной вариант, можно отказаться от чего-то в ущерб для себя. Теперь, когда такого запасного выхода из создавшейся ситуации нет, предоставляется реальный шанс – преодолеть жадность в себе».

– Нет, Маша. Я своего решения не изменю. Тебе надо было сверять все реквизиты при заключении договора, а не тогда, когда произошел страховой случай. Для такой страховой фирмы, как наша, – это несолидно. Будем изыскивать возможности, чтобы выполнить свои обязательства.

– Может быть вы и правы, – сказала Маша, но…

– Никаких «но», – прервала ее Альбина Эдуардовна. – Работайте девочки, и будьте впредь повнимательнее!

Побережнова посмотрела на часы. Рабочий день уже начался, а Сережи все еще не было. Она зашла из приемной в свой кабинет, посмотрела в окно и облегченно вздохнула, увидев свой «Мерседес».

– К вам Сережа Конеев и с ним еще какой-то мужчина, – доложила секретарша, принявшаяся после утренних разборок добросовестно выполнять все свои обязанности.

Побережнова показала жестом, чтоб они заходили. Если бы Альбина Эдуардовна видела Анатолия раньше, она сегодня узнала бы его с большим трудом.

Вчера Сережа пригласил Анатолия к себе домой. Лиза была огорчена этим обстоятельством, потому что ей так и не удалось остаться с Сережей наедине. Таким образом, молодой человек смог сразу «убить двух зайцев». Он отвязался от Лизы, магических способностей которой он боялся, и привести кандидата на должность сторожа в более благообразное состояние. Анатолий принял настоящий, а не импровизированный душ, сбрил бороду, а Сережина мама сделала ему аккуратную стрижку. Ему подобрали еще одежду, которая осталась от недавно умершего от инфаркта деда. Как ни странно, но они были одинаковой комплекции. Теперь Анатолий уже не был похож на бомжа, но выглядел значительно старше своих лет.

Бросив беглый взгляд на него, Альбина Эдуардовна, сразу решила, что это вполне подходящая кандидатура на вакансию сторожа. Конечно, Побережнова еще не знала, что этот человек был вторым секретарем райкома комсомола, бизнесменом, сотрудничавшим со многими зарубежными фирмами и… бомжом. Удивляться истории его жизни ей еще предстояло.

Сережа рассказывал Альбине Эдуардовне о вчерашних приключениях, исключая некоторые подробности. Например, о бывшей сотруднице Лизе Савельевой он почти не упоминал. Но ничего не сказать о ней было нельзя, потому что непонятно откуда взявшиеся у нее экстрасенсорные способности несколько раз помогли Ольге.

– Я не поняла, а почему же Ольга все-таки выпала из машины, – спросила Побережнова.

– Вероятно, дверь не захлопнула и на повороте она открылась, – высказал единственное правдоподобное объяснение этому странному происшествию Сережа.

Альбина недоверчиво покачала головой, для себя она видела только мистическое оправдание этого. Она продолжала слушать дальше. Ее очень поразил тот факт, что Ольга Калинова смогла сделаться невидимой и сбежать из больницы. Если бы она раньше услышала, что кто-то способен стать человеком-невидимкой, то бы решила, что он очень опасен, но Ольге Альбина Эдуардовна доверяла.

Особенно эмоциональным был рассказ Сережи о танцах, а Анатолий даже пытался изобразить отдельные движения.

– Не надо так подробно останавливаться на этом, – сказала Побережнова, выдавая своим смущенным видом, что с ней самой происходило нечто подобное.

– А дальше мы еще часа два ждали Ольгу во дворе, я вам как раз позвонил тогда… Когда Ольга вышла, то она снова плохо себя чувствовала и попросила отвезти ее обратно в больницу.

– Да, она во время изгнания слепней потратила много энергии, – вставил в рассказ Анатолий.

– Мы боялись, что ее обратно не положат, но она позвонила и сказала, что ее приняли. Вот собственно и все, – подытожил Сережа.

– Я не поняла, Ольга все-таки довела дело со слепнями до конца или нет? – уточнила Альбина Эдуардовна.

– Мы у нее так прямо не спрашивали, но Лиза потом сказала, что у них все получилось, – ответил Сережа.

– И как там эта Савельева оказалась, ума не приложу, – сказала Побережнова, даже не подозревая, что Лиза была основной виновницей ее несчастий.

Альбина Эдуардовна чувствовала, что она что-то до конца не понимает, не улавливает связи, почему она сама оказалась в одной цепочке с Анатолием, Тамарой и Лизой. Додумать до конца этот вопрос помешал звонок.

– Аля, здравствуй, – сказал отец. – Ты была права, тот факс оказался «филькиной грамотой»: ни подписи, ни печати, но на фирменном бланке «Золотой саламандры». Ты не представляешь, каких усилий мне стоило все это замять. Я думаю, что решение будет в твою пользу. В течение дня это выяснится окончательно.

– Я твоя должница, – ответила Альбина.

– Впервые слышу от тебя такие слова, – сказал Эдуард Михайлович. – Обычно ты считаешь, что я делаю все тебе во вред.

– Ну почему же? Не всегда.

После разговора с отцом Альбина Эдуардовна почувствовала облегчение. Безнадежная ситуация начала проясняться. Она посмотрела на Анатолия. Это человек, который случайно встретился на пути Ольги и на котором она увидела таких же слепней, он пострадал гораздо больше, чем она. Он смог привести Ольгу к разгадке тайны возникновения энергетических слепней. Разве она могла теперь не помочь ему, даже пойдя на определенный риск?

– Анатолий, я беру вас на работу сторожем. Это действительно, для вас сейчас самое подходящее место. Сережа, ты сможешь кого-нибудь оформить вместо Анатолия?

– Эх, дед недавно умер, проблем бы не было! Хотя друг у него был – Васильич, попрошу документы у него, – сказал Сережа. – Он мне не откажет.

– Вот и замечательно, сегодня можете приступать к работе.

– Вы знаете, Ольга говорила мне позавчера, что возможно, мои документы найдутся. А вчера я не стал приставать к ней с расспросами…

– Это правильно, – согласилась Альбина Эдуардовна. – Ей из-за нас и так досталось. Я сегодня обязательно навещу ее в больнице. Найдутся документы, все на вас оформим, если вы, конечно, захотите здесь остаться…

Анатолий не верил, что все это происходит с ним. Он боялся до самой последней минуты, что Побережнова все-таки не решится взять его на работу. Случись так, он бы не осудил ее. Но произошло чудо! Анатолю рассказывали о его должностных обязанностях, показывали комнату с диванчиком и цветным ламповым телевизором. Здесь он мог находиться и днем, и ночью, не боясь быть изгнанным.

Он остался в этой комнате один, сел на диван и заплакал… Анатолий поймал себя на мысли, что он не плакал от горя, когда все, что имел потерял, но отчего-то стал плакать, когда в его жизни наметился просвет. «Странная штука, жизнь», – сделал вывод он и включил телевизор, чтобы узнать современную жизнь получше. Ведь бывший историк безнадежно отстал от событий сегодняшнего дня.

В дверь постучали, по устоявшейся за пять лет привычке, он взрогнул и приготовился к самому худшему.

– Анатолий, вы чай пьете или кофе? – спросила секретарша. – Альбина Эдуардовна сказала, чтобы я напоила вас, пока вы тут сами не освоитесь…

– Чай, – скромно ответил Анатолий. – Нет, лучше кофе.

– А сахара сколько ложек?

– Три, нет две, хотя, смотря какая чашка…

– Я поняла, сейчас принесу, – сказала Юля.

У Альбины Эдуардовны оставалось на сегодня еще одно очень важное дело, с которого собственно и пошел перелом в ее жизни. Она должна была дождаться, когда из банка вернется бухгалтерша, и узнать, оплачен ли счет рекламному агентству «Алькор». Только после обеда она удостоверилась, что счет оплачен, и с легкой душой поехала навестить Ольгу Калинову в больнице имени Склифосовского.