Белкина в колесе

Глава 32

Оставаясь наедине со своими мыслями, Людмила частенько задумывалась: как так вышло, что их семья считается примером для всех друзей и знакомых? Терентьевы действительно были настоящим эталоном, теми, на кого ровняются другие. Женщина никак не могла взять в толк, почему, ведь все остальные жили либо не хуже, либо куда лучше. Однажды ответ выплыл на поверхность как нечто совершенно очевидное: все дело в том, что она, Люда, никогда ни на что не жаловалась. Даже Зоя, в семье которой царила настоящая идиллия, и та, бывало, сетовала на жизнь. То Лева слишком много работает и не уделяет ей достаточно времени, то Никита так быстро растет, что уже не дает гладить себя по голове как раньше, то собака испортила цветы в саду. Про остальных и говорить нечего — жаловались все и на все подряд.

Что же касается Людмилы, то она всегда помалкивала, даже когда на сердце лежало покрывало печали, а на душе было беспросветное уныние. Если ее спрашивали напрямую, она всегда либо переводила тему, либо отшучивалась, либо говорила, что ее все устраивает. Разумеется, это было не так, но за годы семейной жизни женщина научилась крутить свое бытовое колесо без нытья и жалоб. Ной-не ной — толку все равно будет мало, ничего не изменится. Вот она и помалкивала.

Но в семье Терентьевых далеко не все было так гладко, как полагали другие. К примеру, Вова старательно делал вид, что не помнит об обещанном разделении детей по комнатам. Очередная ссора Олега и Арины стала апофеозом этой ситуации. Было уже не так важно, что послужило причиной разногласий. Люда залетела в детскую и увидела разъяренную Арину с наливающимся синяком на лбу и ревущего Олега. Оказалось, что в пылу ссоры тот, не глядя, швырнул в сестру тяжеленную советскую готовальню. Девочка в этот момент красилась на своей кровати. Теперь на ее лоб было больно смотреть, а сама она собиралась прибить младшего брата за испорченную палетку теней для век. Все ее покрыло окрасилось пестрыми цветами словно на фестивале красок.

— Я выкину тебя в окно, имбецил!! — в гневе кричала Арина. — Раздолбаю твой сраный комп, слышал?!

— Только попробуй!! Я тогда выкину всю твою косметику, телефон и ноут! Ненавижу тебя, идиотка тупая!!

— Это я тебя ненавижу, даун! Когда ты выродился, вся наша жизнь пошла насмарку!! Лучше б тебя оставили в роддоме!

— Так, все, хватит! — неожиданно громко и грозно провозгласила прибежавшая на крики Людмила. — Арина, ты переезжаешь в нашу с отцом спальню. Олег, тебе останется эта комната. Она поменьше, но зато тут твой компьютерный стол. Всех все устраивает? — Не дожидаясь комментариев, женщина подытожила: — Вот и чудно.

Она вылетела из комнаты и вскоре возникла в гостиной возле мужа. Тот, конечно, не мог не слышать криков, но все равно сделал вид, что ничего не понимает. Две недели подряд Люда ходила за ним и просила начать делать перестановку в квартире, но он постоянно увиливал от темы. На этот раз не выйдет. Люде уже было все равно на его оценку ситуации, она точно знала, что сегодня переезду — быть.

— Сейчас будем переносить нашу кровать в зал! — уперев руки в боки, проревела жена.

Владимир округлил глаза, став похожим на консьержа из известной юмористической передачи.

— В смысле??

— В прямом. Вставай, Володя.

— Сейчас? Я только сел!

— Сейчас.

Людмила развернулась и решительно направилась в спальню, откуда сразу же принялась перетаскивать мелкие вещи в коридор. Владимир, кряхтя и бурча под нос разного рода ругательства, приплелся следом и нехотя включился в работу. Минут через сорок пространство было расчищено, а кровать частично разобрана — можно смело приступать к «переезду» в зал. Еще минут через двадцать началась игра в тетрис с мебелью. Люда просила мужа заранее продумать спорные моменты перестановки, но тот как обычно махнул на задачу рукой — мол, на месте разберемся. Разумеется, это сработало против него. Как ни крути, а любимое кресло нужно было вывозить в гараж, иначе не вмещался диван, ведь к нему добавилась двуспальная кровать.

— Это кресло уже продавлено! Вов, ты посмотри на него, без слез не взглянешь!

— Кресло и не должно быть красивым, — возразил Владимир, — его задача — быть удобным и дарить комфорт. В этом плане оно идеально мне подходит.

— Хорошо, Вов. Тогда вывози диван. Других вариантов я не вижу. Где будут сидеть гости — придумаешь сам. Возможно, удастся усадить всех в твое чудо-кресло.

— Мне нужно перекурить, Люд!

Он уединился на балконе и, пробыв там добрую четверть часа, вернулся со скорбным выражением лица:

— Едрена ж в корень! Ну давай, вызывай грузовой лифт, не выбрасывать же диван, мы его только в позапрошлом году купили…

Когда с креслом было покончено, дела пошли быстрее: Людмила довольно быстро придумала, как все расположить, чтобы гостям не особо бросалась в глаза кровать, но при этом было удобно, комфортно и хорошо видно телевизор.

Женщина двигала мебель наравне с мужем, поэтому ее шов начал доставлять беспокойство. К ночи и вовсе разболится, с опаской думала она. А ведь сегодня еще предстоит доделать четыре заказа… Но делать нечего — самостоятельно Володя ни за что не справится. Он начал жаловаться на боли в спине и геморрой, еще когда разбирал в спальне кровать.

Незаметно подошло время ужина, который, конечно, никто не отменял. Муж запросить есть, поэтому Людмила постоянно бегала на кухню и через пару мгновений возвращалась обратно — на помощь с перестановкой. Одной рукой она варила и жарила, другой — помогала двигать мебель. После ужина настал черед переносить кровать Арины, и вся суета завертелась по новой. Зато, когда все наконец стояло на новом месте, девушка аж засияла и этой своей радостью зарядила и Людмилу.

Теперь у дочери была полноценная девичья комната (осталось только докупить туалетный столик), а у сына появилось достаточно места для его коллекции комиксов и компьютерных игр. Он был так рад, что даже навел идеальный порядок на своем компьютерном столе, везде вытер пыль и вымыл пол. После глобальной перестановки дети даже извинились друг перед другом, причем по собственной инициативе. Ближе к ночи Людмила уже валилась с ног, но душа ее пела. Видеть довольные лица Арины и Олега было для нее истинным счастьем.

Когда все улеглись спать, шов напомнил о себе, взорвавшись жгучей болью. Голова раскалывалась, а поясница вообще сказала «до свидания». Но заказы никто не отменял, поэтому, выпив болеутоляющее, уставшая женщина заняла свой пост за швейным столом. Было немного грустно, что теперь этот единственный уголок спокойствия больше ей не принадлежит. Впрочем, за монотонным шумом машинки было практически не слышно храпа мужа, а значит, и повода для жалоб нет. У нее все хорошо, и она все та же — счастливая мать и жена.