Белкина в колесе

Глава 7

Весь воскресный вечер Людмила возилась с рыбой, которую привез Володя. Сам муж по приезду почти сразу же завалился на диван в гостиной — по телевизору шел какой-то чемпионат по футболу. Он лишь успел заметить кофточку, которую жена повесила на вешалку на ручку шкафа.

— Ого, — сказал он, — я смотрю, Людок, ты тут без меня времени зря не теряла. Обновку вон себе купила. Дорого обошлось?

«Вот чья б корова мычала, Вов» — так и подмывало сказать мужу. Сам извел целое состояние на коттедж и платную рыбалку, а теперь спрашивает, сколько денег ушло на кофточку.

— Совсем нет.

— Ну сколько? Или секрет?

Люда вздохнула:

— Не секрет, Володь. Бесплатная кофточка, я ее сама себе сшила за выходные. Давно уже ткань лежала, да и фурнитура вся была. Вон, гляди, какие пуговички симпатичные.

Муж подошел ближе, ощупал ткань и поближе взглянул на пуговицы.

— Действительно, симпатичные. И кофточка сама тоже. Цвет красивый, красный такой.

— Бордовый.

— Ну бордовый, какая разница. Ты, конечно, у меня мастерица. Даже обновки себе сама шьешь! Всем бы такую жену, да я первый подсуетился. — Владимир гордо улыбнулся. — Остальные бабы тока успевают загребать, все им мало, а моя Людочка — все в дом, все в семью, а из семьи — ничего. Принцесса моя ненаглядная.

Женщина зарделась от похвалы. Нечасто от Володи такого добьешься. Нет, он не был черствым, просто не мастак говорить комплименты.

— Вов, прекрати. Ну сшила и сшила. Чего, долго что ли.

— Людок, ты у меня такая одна! — Он бросил взгляд на телевизор. — О, уже выходят. Притаранишь чайку, лады?

— Конечно. Печенье, вафли?

— Давай и то, и другое.

Принеся мужу поднос, Людмила отправилась на кухню — предстояло разделать да расфасовать рыбу по пакетам, а затем что-то отправить в холодильник, а что-то — в морозилку. Улова было так много, что женщина провозилась с ним до трех часов ночи. Наутро все тело ломило, а голова раскалывалась на части — вероятно, пришла мигрень, частая гостья в последнее время.

Володя укатил на работу, Арина чуть позже — на какую-то фотосессию с подружками, а Олег позавтракал хлопьями и бутербродами и уселся играть в компьютер. Людмила выпила таблетку, приготовила кое-что к обеду и, только домыла лопатку со сковородкой, как раздался звонок в дверь.

Мама.

Пришла за рыбой да попить чаю. А, возможно, и немного кровушки, уж за ней не заржавеет, думала Люда,

— Ой, как же эта лампочка ярко светит! Аж в глаза бьет, Люд. Ну неужели сложно поменять ее? Невозможно же так.

— Мам, специально Володю попросила такую вкрутить. Говорила же. Ко мне с заказами приходят, я должна увидеть все детали. При тусклом свете это тяжело.

— А с лицом что? Чего недовольная с утра пораньше?

— Да нормальная я.

— Нет. Я же вижу. Физиономия такая, будто помер кто. Или вот-вот…

— Мам, ну что такое говоришь? Голова у меня болит просто. Вчера полночи с рыбой провозилась. Зато отложила две форельки специально для тебя.

Мать переобулась в тапочки и двинулась на кухню. Люда — за ней.

— Потроха вытащила?

— Конечно.

— Хорошо. А то мне ж некогда особо рыбу разделывать. Сегодня вон отдохну, а завтра снова на сутки. А голова у тебя чего болит? От рыбы она болеть не может.

Мать уселась за стол и бросила взгляд на чайник, мол, хорошо бы вскипятить. Люда тут же нажала на кнопку и попутно принялась доставать чашки, тарелки и угощение для чаепития.

— Мигрень, наверное.

— К вечеру ничего болеть не должно, Люд. Не вздумай встречать мужа с таким же лицом, с каким встретила меня. Это мой тебе добрый совет. Мужик, приходя с работы, желает видеть довольную, румяную жену, готовую на подвиги. Из кухни должно пахнуть жареным мясом, а от самой жены — духами и счастьем. Вот такой нехитрый секрет семейного долголетия. А кислая физиономия — это как раз то, с чего брак начинает рушиться по кирпичику. Раз кирпичик, второй — вот и нет домика. Слышишь меня?

Таблетка не особо помогала утихомирить мигрень. Глаза резало от света, голова наливалась тяжестью, начинало немного тошнить.

— Слышу, мам. Гренки сделать? Еще пряники с конфетами есть, вафли… так, что еще… А, ну варенье, мороженое. Пломбир.

— Давай пряники, обойдемся без гренок. Еще не хватало, чтобы ты тут повалилась без сознания. Ох, дочь, в кого ж ты у меня болезная такая… — Тамара Яковлевна покачала головой. — Володя, конечно, святой человек. Ни разу не слышала, чтобы он на что-то жаловался.

Люда поставила на стол кружки с чаем, вазочку с пряниками и конфетами. Села рядом с матерью и устало спросила:

— Мам, а ему разве есть на что жаловаться?

— Вот ты вроде уже взрослая, двоих детей родила, а все такая же наивная. Мужик всегда найдет повод, если ему надо. Будет жаловаться на что угодно. Твоя задача — ему этого повода не давать. Семейное благополучие — это всегда задача женщины. Это она должна оберегать, сглаживать углы, идти на уступки, хранить очаг. А с мужика в этом плане взять нечего. Он просто пойдет туда, где лучше. Где теплее, сытнее, уютнее, где его встречают с улыбкой. Поэтому давай, Люда, соберись. Чтобы к вечеру была свежая как огурчик. И улыбайся, не ходи с этой постной миной, уже даже меня раздражаешь.

Людмила совершенно не удивилась и, кажется, даже не обиделась. То ли из-за головной боли, то ли от того, что просто привыкла. Сколько она себя помнила, маму всегда что-то раздражало.

Молчание дочери Тамара Яковлевна восприняла по-своему. Она оперлась на стол и выдала что-то вроде примирительной ухмылки.

— Ну и чего ты вся скукожилась? Я ж правду тебе говорю. А если я не скажу, никто не скажет. Иногда бываю прямолинейна, да, не без этого. Но ведь все ради твоего блага. Так до тебя доходит лучше.

— Все нормально. — Люда потерла виски. — Я просто не понимаю, к чему этот разговор. У нас с Володей все хорошо. Нет причин для беспокойства.

— Это пока их нет. Дьявол в деталях, Люда. Развал семьи может начаться с банальной кислой физиономии, которую твой муж увидит по приходу домой. И разговор я завела как раз для того, чтобы этой оказии не случилось. Куда лучше сказать дочери, чтобы не вздумала ходить по краю проруби, чем позволить упасть в нее и потом пытаться вытащить. Согласна?

Сопротивление было бесполезно, поэтому Люда решила просто соглашаться.

— Тут не поспоришь.

— Вот. Умница. Будешь слушать меня — проживете вместе до великих седин. А начнешь игнорировать советы, как твоя сестра, то повторишь ее печальную судьбу.

— Мам, у Снежаны все хорошо. После развода она стала зарабатывать втрое больше, занялась собой, похудела, похорошела и вон даже пошла на зумбу в фитнес-клуб. Живет как хочет. Счастливая, здоровая. Чего же тут печального?

Тамара Яковлевна недовольно фыркнула.

— То-то она каждый раз плачет в подушку перед сном, что ни мужа, ни детей нет. Счастье прямо так и прет. Или сейчас начнешь спорить как обычно, убеждать меня в том, что ничего она не плачет?

Людмила опустила глаза и начала помешивать чай ложкой, хотя сахар уже давно растворился. Ее сестра действительно часто плакала после развода, здесь мама была права. Оспаривать этот факт просто не имело смысла.

Видя, что снова одержала верх, мать довольно прищурилась.

— Тут и оно, Люд. Поэтому давай, учись улыбаться при любых обстоятельствах, что бы ни случилось. Даже когда тебе плохо, первым делом натянула улыбку, а уже потом открываешь мужу дверь. Вторую дочь-разведенку я просто не вынесу. Поняла меня?

— Поняла, мам. Вот, смотри, уже улыбаюсь.