Белкина в колесе

Глава 43

«Бутерброд с бужениной…» — крутилось у Людмилы в голове, когда она, повесив трубку, рухнула обратно на подушку. Новая кухня, свой швейный бизнес, никакой бесконечной готовки и жизнь на полную катушку… Все это так и осталось во сне. Ее будто наотмашь ударили пыльным мешком с цементом. За окном стояла мерзкая погода с моросящим дождем и серыми свинцовыми тучами.

Люда вышла в коридор и проверила комнаты детей. Все было ровно так, как они и оставили, прежде чем уехать к Зое. Затем женщина прошла на кухню, заранее понимая, что именно там увидит. Оглядев покосившиеся дверцы, просто смиренно кивнула головой.

«Сон… это был просто сон».

Пока она умывалась и собиралась, Владимир позвонил еще два раза. На все вопросы Люда отвечала положительно и односложно, будто не веря, что она действительно это произносит. Помимо бутербродов с бужениной, муж заказал мазь от пролежней и геморроя, а также пачку любимых вафель со сливочной помадкой и воду:

— Люд, ты это, попить еще не забудь купить, а то тут у меня только бутылка одна. Нас тут исправно поят, но вся вода с каким-то, знаешь, медицинским привкусом, аж к горлу покатывает. Ты лучше купи прям такую, как я тебе приносил, когда ты слегла с кистой. Большую на пять литров сразу, лады?

— Хорошо, Володь, принесу, — проговорила женщина, морщась от фантомных болей в пояснице. Они появились сразу же, как только она поняла, что скоро придется тащить в больницу пятилитровую баклажку с водой.

— Ты как будто не рада, Люд. Уже небось и схоронила меня мысленно да?

Не найдясь с ответом, женщина промычала в трубку нечто нечленораздельное, но тут муж расхохотался, тем самым избавив ее от необходимости отвечать:

— Да ладно тебе, я же шуткую. Все, жду в больнице.

По дороге женщина написала всем друзьям и родным, что Вова наконец пошел на поправку. Больше всех, кажется, обрадовалась Тамара Яковлевна: «Ну слава богу! А то уж я думала, все, придется как-то всем объяснять, почему у меня одна дочь — разведенка, а вторая — вдова!»

Трясясь в автобусе, Люда печально смотрела на мелькающие лужи. С собой у нее было две увесистых сумки с едой и одеждой и пятилитровая бутылка воды. Зазвонил телефон. Мама. Ну конечно, кто ж еще?

— Ты чего мне не отвечаешь??

— А что я отвечу? Я тоже рада, что не осталась вдовой, мам. Иначе даже не представляю, как бы ты справилась со шквалом вопросов.

— Ой, вот не паясничай только! Ты уже в больнице?

— Еще нет, но уже еду.

— А чего голос такой недовольный? Ты что, на похороны едешь?? Смотри, не вздумай явиться к Вовке с кислой миной! Ему нужно, чтобы ты улыбалась и заботилась о нем! На то он и мужик. Еды ему везешь?

— Везу.

— Вот это правильно! Корми его досыта. Здоровый и сытый мужик — залог счастливой семейной жизни. Хорошо, конечно, что я вовремя подсуетилась и рассовала всем врачам по карманам… Видишь, мигом выходили его!

Люда протяжно вздохнула. Она слышала, но при этом не слушала слова матери, они проносились мимо нее будто суперскоростной поезд. Все ее мысли крутились вокруг сегодняшнего сна. Какая же красивая у нее должна была быть кухня…

Следующие три дня Люда моталась в инфекционное отделение как на работу. Вова постоянно звонил, заказывал определенные блюда, просил принести ему то одно, то другое, хотел, чтобы его то покормили с ложечки, то намазали мазью, то еще что-нибудь. Дети вернулись домой, поскольку каникулы подошли к концу. Когда у них началась учеба, у Людмилы активизировались все школьные чаты разом. Она разрывалась между делами, умудряясь успевать и готовить, вовремя отдавать швейные заказы и по несколько раз на дню мотаться в больницу с новыми блюдами.

Вова заметно похудел за время болезни, чему несказанно радовался:

— Смотри, какой я теперь! Прямо как в студенчестве!

Женщина с улыбкой кивала, хотя помнила, что в те годы он был килограмм на тридцать пять меньше. А еще у нее складывалось впечатление, что муж хочет вернуть все потерянные килограммы в кратчайшие сроки, ведь ел он за семерых.

Вскоре Вову выписали, но посадили на домашнюю реабилитацию еще на две недели.

— Хорошо, Людок, мне больничный оплатят, а то бы по миру пошли с тобой, — сказал он, уминая гигантскую порцию Оливье.

— Да уж.

— Ты что-то какая-то не такая. Я это заметил еще по телефонному разговору, когда оклемался и в первый раз позвонил тебе. Чего тут без меня делала, а? Мужиков водила толпами небось!

— Вов, да ты что, я…

— Да ладно тебе, я же шуткую! — Муж расхохотался, но тут же побагровел и закашлялся. — Черт-Люд-подвился-похлпай-п-спне, а…

Качая головой, Люда принялась бить его по спине. Немного откашлявшись, Вова тут же навернул очередную ложку салата, а затем удивленно воззрился на стул, который стоял ребром возле духового шкафа.

— Ты его прогреваешь что ли?

— Нет, Вов, не прогреваю. У духовки дверца отходит, поэтому без стула никак. Это чтобы не было щелей и соблюдался температурный режим. Иначе и не испечешь ничего, тесто же мигом осядет.

— Без меня тут все разваливается, да… Дела, Людок… Ну ничего, все будет хорошо. Теперь, когда я, считай, с того света вернулся, заживем!

Люда лишь обреченно кивнула. К тому моменту она заставила себя забыть о своем сне и вернуться в реальность. К мужу с его геморроем, а еще к шитью, готовке, уборке и всему прочему. Она вновь окутала себя привычным коконом, где все было привычно и знакомо… до боли.