Белый обелиск

VII

Проснулся Альк в прекрасном настроении, и сразу убедился, что проспал он очень долго. Судя по положению солнца за окном, сейчас было никак не меньше десяти утра. С тех пор, как он попал на службу к ройту Ольгеру, ему еще не приходилось спать так долго. Альк спустился в кухню, надеясь чего-нибудь поесть, и втайне негодуя, что ройт Ольгер не оставил ему денег. Впрочем, оказалось, что о завтраке для Алька Хенрик все же позаботился - перед Свиридовым поставили огромную шипящую яичницу с беконом и разбавленное местное вино. Почувствовав, что он ужасно голоден, Альк набросился на еду, проглатывая огромные куски и обжигая губы. Одновременно он подумал, что Хенрику Ольгеру, наверное, ужасно не хватало каффры, которую ройт обычно требовал на завтрак в Лотаре.

Ольгера с Маркусом все еще не было, и Альк не имел представления о том, когда они намерены вернуться. Чтобы скоротать оставшееся время, Альк, чуть-чуть поколебавшись, решил выйти в город - в конце концов, вчера, в день их приезда в Бейтри, он едва держался на спине у Шелковинки и меньше всего думал о том, чтобы глазеть по сторонам, а впечатления о новом месте очень пригодились бы ему для путевых заметок. Правда, Ольгер запретил ему куда-то отлучаться из трактира, но Альк быстро успокоил свою совесть тем, что он не собирается уходить дальше двух ближайших улиц. Хенрик ведь наверняка имел в виду, чтобы он не уходил далеко отсюда - ну так Альк и не уйдет. А ройт, скорее всего, вообще ничего не узнает об этой прогулке.

То, что решение выйти на улицу было подсказано ему самой судьбой, Альк понял далеко не сразу - сперва он просто дошел до конца улицы, внимательно осматривая каждый дом и сравнивая его с тем, что видел в Лотаре. Он уже собирался повернуть назад, когда его внимание привлекла шумная толпа, собравшаяся прямо на ближайшем перекрестке. Охваченный любопытством, Александр подошел поближе. Впрочем, ничего особо примечательного он там не увидел - то, что привлекло внимание зевак, больше всего напомнило Свиридову цыганский табор. Смуглые, темноволосые девушки в цветастых платьях, черноглазые мужчины и толпа чумазых ребятишек. Эта горстка оборванцев величаво и неспешно двигалась через город, не обращая никакого внимания на собравшихся вокруг людей - разве что самые маленькие из цыганских ребятишек беспардонно дергали прохожих за рукав, выклянчивая мелочь. Альк спросил стоявшего с ним рядом человека, кто все эти люди, и услышал в ответ краткое - "эшшари". Казалось, у жителей Бейтри эти самые эшшари вызывают смесь из самых противоречивых чувств - от раздражения до любопытства. Альк решил, что его это совершенно не касается, и уже собирался выбираться из тащившей его за собой толпы, когда его взгляд неожиданно упал на одну из девушек. Свиридова подбросило, как от удара током. Тонкие черты лица, распущенные по плечам темные волосы и эти невозможно-синие глаза... Девушка из квартиры Перегудовых! В тот раз он видел ее всего несколько минут, да и то в полутемном коридоре, но все-таки ошибиться было невозможно - эта была именно она. Та самая мерзавка, по вине которой он попал в этот проклятый Лотар.

Альк чуть не заорал от возмущения, но, к счастью, тут же понял, что это ни к чему не приведет. Если он закричит, то только привлечет к себе ее внимание, а эта негодяйка, вероятнее всего, засунула его сюда, преследуя какие-то свои тайные цели, так что вовсе не горит желанием вернуть Свиридова обратно. Ему еще повезло, что он сумел ее найти... Теперь самое главное - не дать ей ускользнуть от него снова.

Альк представил, как до боли стискивает тонкое запястье и требует немедленно вернуть его назад. Что если девушка не станет его слушать? Или решит сделать вид, что вообще не понимает, о чем речь?.. Станут ли остальные члены "табора" вступаться за нее, или среди эшшари так не принято?

Толпящиеся вокруг люди оттеснили Алька в сторону, так что он больше не видел лица девушки, но все же не терял ее из виду. Когда улица, по которой двигался "цыганский табор", несколько расширилась, Свиридов яростно заработал локтями, пробиваясь к ней поближе, и нацелился схватить ее за край широкого алого рукава. По счастью, за секунду до того, как он это сделал, девушка-эшшари обернулась, и Свиридов с ужасом отпрянул, увидев чужое, совершенно незнакомое лицо. Правда, кое-что общее между этой девчонкой и "спиритуалкой" из квартиры Перегудовых и правда было, но глаза у этой девушки, вне всякого сомнения, были не синими, а черными, с цыганской томной поволокой. Альк застыл с полуоткрытым ртом. Его толкали, грубо спрашивая, с чего ему вздумалось стоять столбом посреди улицы, но Альк не отзывался. Он боялся, что, если сейчас откроет рот, то из глаз сами собой брызнут слезы. Все напрасно. То ли эта ведьма снова ускользнула от него, то ли - что вероятнее - никакой девушки на самом деле не было, а Альк давно сошел с ума.

Как бы там ни было, домой он уже не вернется.

Зря он вообще начал гоняться за эшшари и ушел так далеко от постоялого двора. Альк равнодушно подумал о том, что за то время, пока он охотился за призрачной цыганкой, Ольгер вполне мог вернутся, и теперь устроит своему слуге головомойку за самовольную отлучку. Но сейчас это не имело ни малейшего значения. Альк нарочно шел, не ускоряя шага, потому что теперь ему было уже все равно. Он прошел высокий, выкрашенный желтым дом, который вроде бы запомнил по дороге. Значит, на следующей улице должен быть постоялый двор.

Но на соседней улице двора не оказалось, как и на соседних двух. Альк начал понимать, что заблудился, и слегка встревожился, но именно слегка - апатия, накрывшая его после погони за цыганкой, до сих пор не собиралась проходить.

Как назло, Альк не мог вспомнить ни названия трактира, где они остановились, ни фамилии его хозяина (которой, впрочем, никогда не знал). Дома вокруг тем временем делались меньше и беднее с каждым пройденным кварталом. Какая-то встреченная женщина довольно долго слушала сбивчивые объяснения Свиридова по поводу вывески трактира и выкрашенных в ржаво-красный цвет ворот, а потом задумчиво сказала:

- Так это, должно быть, в Бейтри.

Альк похолодел.

- А разве я - не в Бейтри?..

- Нет, это уже предместье. Еще чуточку пройдете - и пойдут одни поля, - поведала словоохотливая женщина.

В голове у Свиридова забрезжил свет.

- Поля?.. А как же городские стены?

- А их нет. Мы ведь не в приграничье, кто может на нас напасть.

Альк поблагодарил и подождал, пока женщина отойдет подальше. Сердце у юноши колотилось так, что Альк боялся, как бы его поведение не показалось очевидцам подозрительным.

Итак, у Бейтри нет крепостных стен. А значит, нет и стражи, которая станет останавливать его на выходе из города и требовать у Алька подорожную, подписанную его "господином". Теперь становилось ясно, почему ройт Ольгер запретил ему выходить с постоялого двора - уж он-то знал, что при желании Альк сможет беспрепятственно покинуть город. На секунду сделалось обидно, что ройт с ним лукавил, но эта мысль почти тотчас же потеряла всякое значение. Он был свободен!

Альк одернул рукава, чтобы они получше закрывали его металлический браслет, и быстрым шагом двинулся вперед. Свиридова душило ликование. Должен найтись какой-то способ снять этот браслет, а значит, рано или поздно он сумеет от него избавиться. План того, что делать дальше, начал вырисовываться сам собой - нужно пробраться в Гедспур и присоединиться там к повстанцам. Хотя, если в этой провинции сейчас идет война, то вряд ли он сумеет так легко туда попасть... Ладно, не так уж важно, что он станет делать дальше, главное - теперь Альк был свободен и мог сам решать, куда идти и чем себя занять. Ройт Ольгер ему больше не указ, и вообще он вряд ли еще раз увидит бывшего "хозяина".

Как ни странно, последняя мысль несколько охладила его эйфорию. Альк внезапно понял, что успел в каком-то смысле привязаться к Ольгеру. Порой тот раздражал его невероятно, но, как ни крути, ройт был единственным человеком в этом мире, которому было какое-то дело до Свиридова. К тому же, если выкинуть из головы дворянские замашки ройта, о нем вспоминалось исключительно хорошее.

Вот интересно, кстати, станет Ольгер посылать за ним погоню, когда станет ясно, что его "слуга" сбежал?.. На всякий случай следовало отойти как можно дальше от Бейтри, так что Альк шел почти несколько часов, прежде чем в первый раз остановился на привал. Ноги у него устали, а еще - хотелось есть и пить, но рассиживаться у дороги Альк не стал - заставил себя встать и идти дальше. Может, никакой погони и не будет, но все-таки лишняя осторожность еще никому не навредила.

Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись сжатые крестьянами поля, как рамкой, обведенные темной полоской леса. Жилья видно не было, а люди попадались очень редко, да и те не проявляли к Альку никакого интереса. Радужное настроение Свиридова мало-помалу начало сменяться ощущением смутной тревоги. Он ушел из Бейтри без еды и денег, даже без плаща, в который можно будет завернуться ночью. Альк сказал себе, что это ничего, и что он непременно что-нибудь придумает - но почти сразу же болезненно поморщился, припомнив, к чему привела его попытка "что-нибудь придумать" в прошлый раз.

День тянулся дольше, чем любой другой на памяти Свиридова, но под конец все-таки начало смеркаться - как-то удивительно стремительно и жутковато.

Ноги гудели от усталости, а во рту совершенно пересохло. В начале дневного путешествия Альк был так беззаботно счастлив, что даже пел - а теперь пожалел, что не держал рот на замке, поскольку на зубах скрипела пыль. Свиридов сел на край оврага прямо у дороги и задумался. Мысли были совершенно беспросветными - как будто бы тот человек, который с таким ликованием покинул Бейтри, был кем-то совсем другим, чужим и совершенно непонятным. Хорошо, допустим, он будет идти до ночи, но так и не встретит ни только какого-нибудь человеческого жилья, но даже стога сена, в которое можно было бы зарыться. Что тогда делать? Идти дальше, сколько хватит сил, или ложиться прямо на краю дороги?..

Чем больше Альк размышлял об этом, тем яснее понимал, что надо возвращаться. Правда, когда Альк попробовал представить, как отреагирует на его появление ройт Ольгер, он почти готов был отказаться от этой идеи. Но, в конце концов, закончить свою жизнь в какой-нибудь канаве было куда неприятнее, чем иметь дело с ройтом, который, во всяком случае, не станет его убивать.

В глубине души Свиридову хотелось, чтобы вся эта ситуация уладилась без его личного участия. К примеру, чтобы Ольгер с Маркусом внезапно появились из-за поворота, и необходимость принимать какое-то решение отпала бы сама собой. А потом Алька посетила мысль, от которой все внутри оборвалось. С чего он вообще решил, что Ольгер будет торчать в трактире, выжидая, пока беглый серв вернется? Альк шагал по проселочной дороге целый день, а возвращение потребует и того больше времени - хотя бы потому, что он чудовищно устал, а идти нужно будет в темноте. К тому моменту, когда он вернется в Бейтри, Хенрик с Маркусом могут давно уже продолжить свое путешествие в Воронью крепость.

Альку стало жутко. До сих пор он исходил из мысли, что ройт Ольгер попытается его вернуть. Но, положа руку на сердце, зачем Ольгеру такие хлопоты?.. Купит себе нового серва вместо Алька, вот и все. Другой слуга, во всяком случае, не станет постоянно спорить с Ольгером и не ударится в бега при первой же возможности.

Альк сделал над собой усилие и встал. Может быть, если он поспешит, то все-таки застанет ройта в Бейтри. Впрочем, Альк почти сразу обнаружил, что быстро идти не сможет. От непривычки к долгой ходьбе ноги натерлись так, что каждый шаг кажется пыткой. Правда, днем натертые местными сапогами волдыри тоже болели, но вполне терпимо, а вот после отдыха нарывы разболелись так, что после каждого нового шага перед глазами Свиридова вспыхивали зеленые и алые круги. Альк ковылял вперед, мысленно проклиная все и вся - эшшари, собственную глупость, город Бейтри, не имеющий крепостных стен, и пыточные сапоги. Единственное, о чем он старался не думать - так это о том, что в эту самую минуту Ольгер мог спокойно выезжать из Бейтри в противоположном направлении.

Альк искренне намеревался продолжать идти всю ночь, но силы кончились намного раньше. Было уже совсем темно, когда он, наконец, сошел с дороги и свалился в жухлую траву. На земле было холодно, а через некоторое время должно было стать гораздо холоднее. Альк вяло подумал, что к утру наверняка подхватит воспаление легких, но заставить себя встать уже не смог - только свернулся на земле в комочек, подтянув колени к животу и обхватив себя руками. А потом заснул.

Разбудил его чей-то влажный и холодный нос, касавшийся его щеки. Свиридов конвульсивно дернулся, открыл глаза - и чуть не заорал, увидев над собой огромную собаку. Впрочем, кричать ему сразу расхотелось, потому что, стоило Свиридову подать признаки жизни, в глазах пса мгновенно загорелись злые огоньки. Свиридов разглядел широкий кожаный ошейник и успел обрадоваться мысли, что эта собака - все же не какая-нибудь одичавшая местная псина, способная напасть на случайного прохожего. Если на ней есть ошейник, значит, где-нибудь поблизости должен быть и хозяин - или же хозяева.

Собака подняла огромную лохматую башку и залаяла, при этом, между прочим, умудрившись наступить на сжавшегося на земле Свиридова ногой. Альк с удовольствием избавился бы от тяжелой лапы, упирающейся ему в ребра, но решил не двигаться и подождать, пока идущие вслед за собакой люди, силуэты которых уже угадывались на дороге, сами отзовут своего пса.

- Ну что там, Торос?.. - спросил один из людей. Низкий, охрипший голос звучал не особенно приятно. Альк подумал, что, пожалуй, рано радуется - люди, которые бродят по окрестностям Бейтри среди ночи, могут оказаться кем угодно, в том числе какими-нибудь проходимцами с большой дороги. Правда, у Свиридова взять нечего, но мало ли, на что способны люди подобного сорта...

Отвратительная псина между тем разгавкалась еще сильнее.

- Э, да у нас, кажется, улов! - произнес еще один голос с удивлением.

Люди приблизились к Свиридову. Один из них, не обращая ни малейшего внимания на пса, нагнулся, сгреб Свиридова за шиворот и рывком вздернул на ноги. От незнакомца неприятно пахло чесноком.

- Спасибо, что отозвали пса, - сказал Свиридов. И едва не откусил себе язык, поскольку человек немедленно влепил ему затрещину.

- Захлопни пасть! Говорить будешь, когда тебя спросят.

- Погоди, Рябой, - заметил тот, что стоял рядом. - Может, он вольный.

В ответ на это заявление третий из их компании громко заржал.

- Да как же, вольный! Ты посмотри на его руку - он даже браслет не снял... Совсем страх потеряли - прется прямо по дороге, да еще и спать ложится тут же, на обочине. А хочешь, у него самого спросим? Что, молокосос, ты беглый или нет?..

- Нет, - пролепетал Свиридов. И тотчас же получил еще один удар - на сей раз кулаком. Боли Альк поначалу почти не почувствовал, а вот губа начала быстро распухать. Собака зарычала.

- Это я так, на пробу, - сообщил чесночник назидательно. - А будешь врать - я тебе все зубы повышибаю. Ну так что же? Ты ведь беглый, а?..

- Да, - быстро согласился Альк.

- Откуда?

- Из Лотара... То есть из Бейтри.

- Кто хозяин?

- Ольгер. Хенрик Ольгер.

- Да плевать мне, как его зовут! - рыкнул чесночник. - Кто он сам, дурья твоя башка? Торговец, фермер или кто-нибудь из чистой публики?

- Он ройт, - затравленно пробормотал Свиридов. Посетившая его недавно мысль, что эти люди могли искать его по приказу ройта Ольгера, развеялась как дым. Похоже, его собеседник никогда не слышал это имя.

Услышав о титуле Хенрика Ольгера, чесночник даже не подумал преисполниться почтения - напротив, густо сплюнул себе под ноги.

- Военный, стало быть. А звание?

- К-капитан.

- Что запинаешься, сопля?! Выдумываешь?

Альк старательно замотал головой. Чесночник больно ткнул его под ребра.

- Отвечай словами, когда с тобой разговаривают! Та-ак... Ройт Ольгер, значит. Капитан. А денег у него, наверное, немного, раз уж он вместо приличного слуги купил тебя?

Альк начал понимать, с кем его угораздило столкнуться. Эта троица охотилась на беглых сервов, Ольгер как-то раз рассказывал ему о таких людях. Хенрик говорил, что пойманных рабов они обычно либо продают на рудники, либо возвращают прежнему хозяину за выкуп - разумеется, если тот пожелает такой выкуп заплатить. Альк отчаянно искал какой-то выход из создавшегося положения, но было очевидно, что в одиночку ему с этими тремя не сладить. И еще. Если он скажет, что ройт Ольгер беден, то они не станут тратить время и тащить его обратно в Бейтри - продадут первым же встречным перекупщикам, как беглого, и вся недолга.

- Ройт - богатый человек, - решительно ответил Альк.

- Ну что... похоже, надо возвращаться, - сказал тот, который пытался одергивать Рябого.

- Надо или нет - это как посмотреть. Таскаться взад-вперед из-за одного сопляка - пустое дело. Этот офицер, его хозяин, больше пяти синклеров не даст.

- Так за него ты и на приисках больше двенадцати не выручишь, - буркнул на это первый. - Сразу видно, что работник из него никчемный. Белоручка.

Тем не менее, настаивать на том, чтобы вести добычу в Бейтри, он явно не собирался. Альк почувствовал, что земля уплывает у него из-под сапог - хотя, возможно, дело было в том, что один из ловцов за беглыми по-прежнему держал его за шиворот, а ростом он был куда выше самого Свиридова.

- Ройт Ольгер даст вам больше!.. - выпалил Альк. И немедля получил еще одну пощечину.

- Тебе что было сказано? Пока к тебе не обращаются - молчать!

Но в сравнении с маячившей перед ним перспективой оказаться у какого-нибудь перекупщика пинки и зуботычины пугали мало, так что Альк и не подумал выполнять распоряжение чесночника.

- Я говорю, ройт Ольгер даст вам столько, сколько захотите! Только отведите меня в Бейтри.

О том, что сказал бы сам ройт, если бы слышал его обещания, Альк предпочел пока не думать.

Чесночник удивленно уставился на Свиридова, а потом насмешливо осклабился.

- Впервые вижу серва, который так рвется возвратиться к прежнему хозяину! Что ж ты тогда сбежал?

Альк не нашелся, что ответить. Правда, когда троица переглянулась и довольно гнусно заржала, у Алька возникло странное впечатление, что они потешаются не над его бессмысленным побегом, а над чем-то еще, понятным только им, но не Свиридову. Впрочем, сейчас это казалось сущей мелочью. Куда важнее было то, что его перестали бить - во всяком случае, пока.

- Ну ладно, парни, сейчас встанем на привал, а с утра двинем в Бейтри... - решил наконец Рябой. - А этого свяжите, а то как бы ночью не удрал.

- От Тороса не удерет, - зевнул второй.

На привал охотники за беглыми рабами встали быстро - без труда нашли подходящее для ночлега место, ловко развели костер и так же ловко связали Свиридову руки и ноги. Рядом с Альком положили Тороса - от кобеля невыносимо пахло мокрой псиной, а еще он начинал рычать, стоило Альку хоть немного шевельнуться. Несмотря на это, Альк заснул довольно быстро - и, проваливаясь в сон, еще успел услышать странное замечание:

- Надеюсь, ты хоть рожу ему не попортил. А то вместо выкупа нам будет шиш на постном масле.

Альк еще успел спросить себя, почему этот бандит, явно не церемонившийся со своим товаром, вдруг начал заботиться о состоянии его физиономии, но внятного ответа не нашел и задремал. Ему приснилось, что ройт Ольгер выехал из Бейтри, почему-то оставив в трактире Кедеша. Маркус равнодушно смотрел на то, как чесночники уводят Алька, а когда Свиридов закричал, упрашивая не бросать его в подобном положении, и вовсе повернулся к ним спиной. Другие сны были ничуть не лучше, но, по счастью, их Свиридов уже не запомнил.