Белый плен. Двое во вселенной

14

Дверной проем, который всегда казался слишком громоздким, теперь в разы уменьшился в размерах. Тревога, охватившая хозяйку, которой следовало бы вести себя чуточку увереннее, не позволяла вымолвить ей даже слова приветствия.

Синие глаза бегло прошлись по гостю, что молча стоял на пороге. Его дерзкий, но чрезвычайно мужественный запах проникал внутрь так же бескомпромиссно, как и взгляд готовившегося к нападению ястреба. Черные глаза под тенью темных туч уже изучили пространство позади Кристины и почему-то ей было бы чуточку спокойнее, знай она, что их обладателю понравилось увиденное. Стараясь взять себя в руки (ну, сколько можно стоять вот так на пороге!), Кристина плавно отступила, молча приглашая в свой дом. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь Кристиан Алмазов пересечет этот порог!

«Натали. Она точно знала, что в конечном итоге это неизбежно!» – подумала Кристина, закрывая за гостем дверь.

Кристиан молча снял сверкающие коричневые ботинки и пальто, под которым так идеально облегал все его выпуклости серый джемпер. Дыхание снова сперло, причем настолько неожиданно, что Кристина закашлялась. Верхнюю одежду он положил на скамью, огляделся. Заправив за ухо выпавшую из пучка прядь, Кристина, наконец, нарушила затянувшееся молчание:

– Проходи в гостиную. Выпьешь кофе?

Кристиан взглянул на нее. Одного взгляда было достаточно, чтобы плотная пелена спокойствия и выдержки превратилась в решето.

– Я здесь не для того, чтобы кофе пить. Спасибо.

Он прошел мимо, обдав её кипятком неприязни. Задрожав от страха неизвестности всем телом, Кристина неотрывно наблюдала за его неспешными движениями хищника, который вдруг оказался на незнакомой территории и осторожно обнюхивал её, изучал, чтобы сделать своей. От внимательного взгляда черных глаз не ускользнула ни одна мелочь. Казалось, что ему была интересна даже царапинка на толстом стекле журнального столика. Когда Кристиан подошел к массивной полке над камином, сердце Кристины словно замерло. Его взгляд досконально изучал фотографии, на каждой из которых был её сын. Их сын.

– Он похож на меня, – проговорил Кристиан, не сводя глаз с фото, где Роме чуть больше трех лет. – Очень похож. Любит хоккей?

На одном из снимков пятилетний мальчишка стоит на льду в хоккейной форме, которая слишком велика для него.

– Очень, – ответила Кристина полушепотом. Говорить об очередном сходстве отца и сына оказалось для нее не так просто. – Уже вовсю носится по льду, а у меня каждый раз сердце останавливается от переживаний.

Кристиан склонил голову. Тяжесть вины опустилась на женские плечи, синие глаза засверкали. Не сложно было догадаться, о чем он сейчас думал. Она лишила его даже возможности переживать за собственного ребенка, который рассекал лед, как заводной, и то и дело врезался в ограждение.

– Почему ты дала ему это имя?

– Оно мне нравится.

Он усмехнулся, снова взглянув на фото.

– И всё?

Кристина медленно опустилась на диван. Ноги от напряжения отказывались держать скромный вес её тела. Возможно, что вместо успокоительного следовало выпить что-то покрепче.

– Я была уверена, что ты не будешь против этого имени.

– Я? – Кристиан сделал вид, что удивился. – А разве мое мнение для тебя имело хоть какое-то значение?

Она промолчала, прекрасно понимая, что любое её слово могло стать для него раздражителем.

– Что он знает обо мне? – Кристиан повернулся. – И знает ли вообще?

Не желая вступать с ним в визуальный контакт, Кристина опустила глаза на свои руки и ответила:

– Папа есть у каждого ребенка. Одни рядом, другие далеко. Папа Ромы, как Индиана Джонс, ищет сокровища, участвует в экспедициях.

– Сокровища, значит, – усмехнулся Кристиан и, оперевшись одной рукой о каменистую стену, задумчиво опустил глаза в пол. – Знаешь, я никогда и подумать не мог, что кому-то в этом мире удастся сделать из меня идиота. Болвана, – добавил он, почесав подбородок. – Но вынужден признать, что это всё же случилось. Оказывается, я не так уж и умен, как считал всю свою жизнь. – Немного помолчав, словно нарочно повышая градус волнения, Кристиан с затаенной в голосе злобой спросил: – Каким местом ты думала, когда решила скрыть от меня моего ребенка?

«Будь честна с ним. Он не монстр».

– Ты забрала у меня семь лет жизни с сыном. Моим сыном, – уточнил Кристиан нарочно. – Я пропустил абсолютно всё. Первый шаг. Первый зуб. Первое слово. Первый класс. Даже то, как он впервые встал на коньки. Не я держал его за руку, не я помогал ему подняться, а какой-то чужой дядька. У меня есть только одно объяснение всему этому бреду. Я думаю, что женская тупость передается по наследству, – ожесточился его приглушенный голос. – Ты скрыла ребенка от его отца точно так же, как и твоя мать. Не удивлюсь, если и твоя бабушка поступила точно так же.

– Хватит.

– Нет, – усмехнулся Кристиан, не сводя с нее пренебрежительный взгляд, – ты будешь меня слушать, потому что мне есть, что тебе сказать.

– А у меня нет желания слушать то, что я и без того знаю, – поднялась она на ноги. – Я знаю, что ты хочешь сказать, знаю, какие эмоции и чувства ты испытываешь, знаю, что тебе хочется разорвать меня на части. Я плохая – ты хороший. Я виновата – ты не при чем. Это так, – развела она руки в стороны. – Ты прав. Так и есть. Дальше что? Собираешься отнять у меня сына? Намереваешься причинить мне боль, которую сам испытал, когда узнал правду? Давай мы лучше сразу перейдем к этому.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свои планы. Ты боишься, это очевидно. И если ты действительно знаешь и понимаешь меня, то и дальнейшие мои действия не должны тебя удивлять.

Ну, вот и всё. Настало начало конца, о котором она знала ещё семь лет назад. Теперь Кристиан не перед чем не остановится, чтобы забрать у нее сына и отомстить за прожитые годы вдали от него.

– Где он?

Вместо ответа, Кристина молча направилась к кухонному островку и налила себе ещё полстакана воды. Вынув из ящика успокоительные капли, она, повернувшись к гостиной спиной, накапала необходимое количество в воду и залпом выпила горьковатую жидкость.

– Его здесь нет, не так ли? – снова спросил Кристиан с привычным раздражением в металлическом голосе. Кристина продолжала стоять к нему спиной и безмолвно таращиться на ярко-зеленую глубокую тарелку с изображением любимых мультяшных героев сына. – Это было ожидаемо! Не старайся, Кристина. Я найду его в любой точке планеты.

Кристина смахнула слезу, такую же молчаливую и одинокую, как она сама. На втором этаже раздался приглушенный топот и едва уловимые искорки детского смеха, которые впервые отозвались в её груди острой болью. Теперь их с Ромой жизнь никогда не будет прежней, потому что есть Кристиан Алмазов – ходячий хаос, за которым следуют катастрофические разрушения.

– Ты ведь мог найти нас намного раньше, – сказала она, продолжая смотреть на детскую тарелку.

– Я виноват, что семь лет понятия не имел о существовании сына?

Этот разговор был неизбежен. Негатив, агрессия, оскорбления – он подразумевал всё и через это нужно было пройти. Кристина повернулась лицом к гостиной. Её гость выглядел расслабленным, медленно шел навстречу, не сводя глаз с её лица. Он был красивым. Привлекательным. Физически сильным и непробиваемым. Его энергетика за считанные минуты поглотила всё вокруг, стены дома сотрясались от непонимания, кто теперь был их хозяином? Когда он остановился на противоположной стороне островка и по-хозяйски опустил ладони на гладкую поверхность, пол под ногами задрожал. Он смотрел на Кристину так упрямо, сурово и настойчиво, словно старался подавить её невидимой силой мысли, заставить преклониться и вымаливать прощение.

– Я виноват? – повторил он вопрос пугающе медленно.

– Ты, – дала она простой ответ.

В её глазах темнело его отражение.

– Рома тебя не знает. Открывайся ему дозировано и постепенно.

– Так ты аргументируешь свое заявление?

– Это было не заявление, а констатация факта. Моя вина лишь в том, что я оказалась слишком доверчивой и поверила вымышленной стороне твоей личности. Выбора у меня теперь нет, ты здесь, ты всё знаешь и теперь будешь принимать участие в жизни нашего ребенка. Я препятствовать не стану. Но ты должен запомнить, что теперь существует не только твое мнение. Тебе придется считаться со мной.

– Считаться с мнением женщины, которая намеренно лишила ребенка его отца? – усмехнулся он злостно. – Шутить ты так и не научилась. Кристина, – наклонился он вперед, – ты последний человек на этой земле, с мнением которого я буду считаться. Мое отношение к тебе не изменилось – ты исчезла для меня уже давно. Оказалось, что ты не ребенка моего убила, а меня для него. Преодолеть пропасть между нами длинной в семь лет будет сложно, я знаю. Но я готов к этому. И то, что тебя не будет рядом, даже поблизости, исключительно твоя вина. Вспомни, как ты обрадовалась, когда узнала, что у тебя есть отец. Он забрал тебя и твоя жизнь стала другой. Счастливой. Можно сказать, что моему сыну в этом плане очень даже повезло. Не пришлось ждать долгожданных перемен до одиннадцати лет.

– Я не отдам его тебе, – произнесла Кристина, теряя самообладание. – Ты можешь с ним общаться, приезжать к нему, выходить на прогулку, но отнять его у меня у тебя не выйдет.

– Спасибо тебе за возможность общаться с собственным сыном! – с сарказмом воскликнул Кристиан. – Твоя щедрость не знает границ! Запомни одну вещь, Кристина. Вбей её в свою глупую и пустую головушку: моему терпению есть предел. Поверь, я бы с огромной радостью забрал своего сына и увез бы от тебя подальше. Я бы исполнил все его мечты, показал бы все достоинства и недостатки этого мира и он бы гордился тем, что его отец – я. Но он уже не маленькое дитя, у него уже сформировалось свое мнение, свои привязанности и предпочтения. Я не конченый умом человек, чтобы травмировать психику ребенка, потому что ненавижу его мамашу за то, что она с нами сделала. Но у меня достаточно времени, чтобы показать ему другую жизнь. И, если когда-нибудь он скажет, что хочет остаться со мной, я с радостью протяну ему руку и не подумаю, что тебе от этого будет плохо. А теперь, когда ты, надеюсь, меня услышала, я хочу познакомиться с ним.

Услышанное требовало переосмысления, более тщательного анализа, который был возможен лишь в тишине и одиночестве. А пока же Кристина с трудом стояла на деревянном мостике, что проходил над пропастью между её маленьким сыном и его отцом… Мужчиной, чей низкий голос с нотками металлического скрежета отдавался в её животе болезненной тяжестью.

* * *

Желание поскорее закрыть за ним дверь усиливалось с каждой новой секундой. Путаница в мыслях достигла своего апогея, когда Кристина резко остановилась перед комнатой сына и получила в спину нечаянный толчок.

– Извини, – холодно сказал Кристиан, заиграв желваками. – Здесь его спальня?

– Да, – тихо ответила Кристина. – Пожалуйста, Кристиан…

– Постепенно, – прорычал он с недовольством и нетерпеливо взглянул на дверь. – Помню.

По правде говоря, она была приятно удивлена. Вообще стоило отметить, что ему с легкостью удавалось играть её эмоциями и чувствами, как жонглеру, подбрасывающему в воздух мандарины. Безусловно, Кристина боялась его возможностей, но была благодарна за какое-никакое, а понимание. Если Кристиана действительно заботило психологическое здоровье их ребенка, то он ни за что не причинит ему вред. Он не вырвет его из привычной жизни, не лишит его близких людей, и в первую очередь мамы. Помимо страхов и опасений, Кристина чувствовала растерянность, когда отчетливо ощущала его внутреннюю силу и влияние, ведь и то и другое отдавало предательской сексуальностью. С одной стороны – ребенок, мечта которого вот-вот осуществится и пока не ясно, хорошо это для него или плохо, а с другой – полная мешанина чувств, что вызывал в ней Кристиан. Хотелось бежать от него подальше, не чувствовать этот волнующий запах и не позволять наивным и бессмысленным надеждам дурманить и без того дурацкие мысли. Он не изменился и никогда не изменится, как и его отношение к ней. Она обманщица в его глазах и моральная преступница, которая к великому сожалению являлась матерью его единственного ребенка. Да, это было досадно. Скорее даже постыдно для такого, как Кристиан.

Прежде, чем открыть дверь детской комнаты, Кристина бросила предостерегающий взгляд через плечо. Плевать, что он думал о ней и кем считал. Однажды она поступила так, как посчитала нужным и будет так делать всегда, пока её ребенок нуждается в ней.

Черные глаза метнулись к её губам, опалили их вспыхнувшим раздражением и вонзились в синие воды. Что-то сжалось внутри. В животе. В глубине её напряженного тела.

– Осторожнее, – предупредила она. – Сделаешь то, что мне не понравится, и я вышвырну тебя отсюда. Я не шучу.

Кристиан явно поразился внезапной смене настроения, но оставить едкий комментарий не успел. Тихонько открыв дверь, Кристина подошла к сыну, он сидел на пушистом ковре и смотрел любимый мультфильм. Она плюхнулась рядом и, заключив его в крепкие объятия, стала целовать и щекотать одновременно. Мальчишка хохотал и брыкался, но сбежать от мамы не торопился. Когда Кристина ослабила напор, он тут же вскарабкался на нее и стал щекотать за шеей.

– Ты опять покрылась мурашками! – радовался ребенок. – Тебе щекотно! Щекотно!

– Очень! – смеялась Кристина, позволяя сыну безобидное развлечение. – У меня уже нет сил бороться с тобой!

– Я стал ещё сильнее! – провозгласил он забавным голосом. – Я Терминатор!

И вдруг мальчик случайно повернул голову в сторону безмолвного гостя, что всё это время внимательно наблюдал за разворачивающейся перед ним картиной. Сидя у мамы на коленях, ребенок невольно приоткрыл рот, не сводя глаз с родного отца, который, очевидно, пришел в некоторое замешательство. Уж слишком похожи они были друг на друга. Кристина поймала себя на мысли, что наблюдать за растерянным папашей было очень даже приятно. Не всегда же ему быть вечно недовольным, сердитым и грозным властителем чужих жизней.

– Кто ты? – спросил Рома, не сводя с него блестящих глазенок.

– Сначала нужно поздороваться, – прошептала ему Кристина.

– А почему он первый не здоровается? – спросил мальчик. – Это он пришел к нам в дом, а не мы к нему.

– Разумно, – усмехнулся Кристиан, обдав Кристину взглядом далеким от приветливого. – Здравствуй, Рома.

«Я твой папа».

«Папа вернулся».

«Надеюсь, ты ждал меня, ведь я твой папа».

Кристина занервничала, с ужасом предугадывая дальнейшие слова.

– Привет, – поздоровался мальчик. – А ты кто? Наш сосед, о котором говорила бабушка?

– «Бабушка»? – широкая бровь заползла на лоб.

– Ты не знаешь, кто такая бабушка? У тебя её нет?

– Я знаю, кто такая бабушка, но моя давно ушла в мир иной.

– В какой?

Кристиан замешкался.

– В другой.

– А где он?

– Далеко.

– А у него есть название?

Кристина не сдержалась и тихонько хохотнула, замаскировав смешок под типичное «кхм». Пусть хотя бы ребенок заставит глыбу льда почувствовать себя хоть немного беспомощным.

– Иной, – ответил Кристиан неуверенно. – Мир иной.

– А что это значит?

Поджав губы, Кристина опустила голову. Она чувствовала на себе испытующий взгляд и возможно даже требующий у нее помощи. Но нет, пусть самоуверенный папаша выкручивается сам.

– Это значит, что существует мир, не похожий на этот. Другой мир. Иной.

– Так она умерла? – уточнил мальчик. – Как моя Мега?

– «Мега»?

– Черепашка. Она была моим другом, но однажды заболела и умерла. Мы с мамой положили её в красивую коробку от конфет, укрыли маленьким одеяльцем и похоронили на заднем дворе. Ты сделал с бабушкой то же самое?

Нет, она не могла такое пропустить. Нацепив маску серьезности, Кристина подняла беспристрастные глаза и увидела, как на его высоком лбу вздулась широкая вена. Растерянный, напряженный и, разумеется, недовольный. Как же без этого.

– Так ты наш сосед? – снова уточнил мальчик и опустил голову на грудь Кристины. Она обняла его.

– Думаю, будет лучше ответить утвердительно, – сказал Кристиан одними губами.

– Что такое ут…

– Да, – перебил Кристиан, натянув улыбку. – Сосед.

– Значит, бабушка и правда знает всё.

– Как зовут твою бабушку?

– Натали. Она очень хорошая и всегда приезжает с подарками. А ещё она знает всё. Она говорила маме, что новый сосед хорошо выглядит и обязательно придет к маме познакомиться, потому что она очень красивая. И вот ты пришел.

– Вообще-то, я пришел познакомиться с тобой.

– Зачем?

– Хочу с тобой подружиться.

– Так нельзя. Сначала ты должен познакомиться с моей мамой. Если ты ей понравишься и она разрешит, тогда без проблем.

– Без проблем!

Бросив недовольный смешок, Кристиан метнул взгляд в сторону большого окна, потом на Кристину, которой происходящее доставляло настоящее удовольствие.

– Дело всё в том, что я уже давно знаком с твоей мамой. Поэтому нет надобности делать это снова.

– Это правда? – спросил мальчик, глянув на маму.

– Не могу припомнить, – изобразила она задумчивость. – Не знаю, милый. Может да, а может нет.

– Ты что, забыла? – засмеялся мальчишка.

– Представь себе! – ущипнула его Кристина.

– Мама, ты, как рыбка из мультика!

Счастье невинного дурачества мамы и сына наверняка не понимал их смурной гость, для которого не нашлось места в этой безобидной игре. Он стоял на своих длинных и крепких ногах, молча и задумчиво наблюдая за происходящим. И хотя всё внимание Кристины было направлено на ребенка, она не могла не замечать расползающуюся сбоку темную тень негодования и типичного для Кристиана недовольства. Интересно, что в этой веселой минутке не нравилось ему больше всего: их с ребенком теплые отношения или невозможность кому-либо вклиниться между ними?

– Ладно, милый, подурачились и хватит. Наш гость заскучал. – Кристина поднялась на ноги, расправила джинсы и, когда взглянула на Кристиана, воздух предательски застрял в легких. Серьезность в его глазах оттенял притягательный лучик света, заставивший на мгновение растеряться. – И нам давно пора ужинать.

– Ты останешься с нами? – спросил мальчик.

– Я ещё побуду здесь немного, но ужинать не буду.

– Почему? Думаешь, моя мама плохо готовит? – сощурились маленькие черные глаза.

– Я не сомневаюсь в выдающихся кулинарных способностях твоей мамы, просто я не голоден.

– Я тоже, но завтрак, обед и ужин – необходимые составляющие здорового организма. Так говорит мама и учителя в школе.

– Что ж, в их правоте можешь не сомневаться, – выдавил Кристиан, в очередной раз поразившись выражениям семилетнего мальчишки. – Если твоя мама не против, я составлю вам компанию.

– Мама, ты ведь не против?

– Нет. – Да, черт возьми. О совместном ужине речь не заходила, только о знакомстве. – Тогда пойдем вниз. Поможешь мне накрыть на стол.

– А как тебя зовут?

Родители любопытного мальчишки переглянулись.

– Кристиан.

– Как-как? – распахнул он глаза.

– Кристиан.

– А ты знаешь, как зовут мою маму? – улыбался он во все свои маленькие белые зубы-столбики. – Кристина!

– Да. Я прекрасно знаю, как зовут твою маму, – сквозь зубы проговорил Кристиан.

«Уж лучше бы не знал», – прочитала Кристина в его терпеливом взгляде и вышла из комнаты.