1

7 лет спустя

Черный Mercedes S-класса, пассажиркой которого была элегантная дама в роскошном красном платье от известного французского дома мод (что скрывалось под длинной шубой из непревзойденного соболиного меха), остановился перед величественным зданием, пожалуй, самого дорогостоящего отеля горнолыжного курорта Санкт-Мориц в Швейцарии. Чтобы стать его гостем, необходимо состоять в закрытом клубе, участниками которого, разумеется, являлись слишком важные персоны. Богатые, известные и значимые. Именно сегодня и именно для них один французский миллиардер устраивал закрытый от посторонних глаз праздник – аукцион, где каждый гость спешил продемонстрировать вес своего состояния, завидные успехи и блеск бриллиантов. Последнее, разумеется, касалось исключительно прекрасных дам.

Пассажирка роскошного автомобиля, чьи мысли витали далеко от забот светских выходов, хоть и не являлась почетным членом клуба, однако же направлялась именно на этот вечер. Будучи представителем своего босса – семидесятилетней Агаты Пражской, одной из самых почитаемых и богатейших женщин на земле, – дама в красном платье преследовала конкретную цель, в достижении которой ничуть не сомневалась. Чуть позже, уже ставшей привычной, её уверенность впервые за несколько лет утратит былую мощь. Но а пока швейцар спешил к автомобилю, чтобы встретить прекрасную гостью, с темного неба срывались воздушные снежинки, которые скоро превратятся в смертоносный снегопад…

* * *

Первым к Кристине Разумовской подошел Генри Уотсон и это было вполне ожидаемо. Как и Агата Пражская, мистер Уотсон был заядлым коллекционером всего, что стоило баснословных денег: от картин, скульптур и шкатулок до раритетных автомобилей и настоящих замков. Одно небезызвестное парижское издание уже больше тридцати лет приписывает им тайный роман, который не может завершиться свадьбой только лишь потому, что ни один из упрямцев не желает покидать свою страну ради другого. На самом деле, Агата Николаевна не переносила старика Уотсона, да и тот отвечал ей тем же. Их всегда интересовали одни и те же экспонаты и каждый готов был биться до конца в желании обладать неповторимой вещицей. Оба имели непростой характер (особенно, когда дело касалось искусства), не представляли свои выходные без бутылки шампанского за две тысячи евро и ежегодных празднеств, устраиваемых на своих итальянских и французских виллах. При встрече их улыбки отдавали ядом, а вежливость рассыпалась на куски сахара, которым можно было запросто поперхнуться. В остальное же время они откровенно ненавидели друг друга и порой отпускали самые непристойные шуточки.

– Неужто у вашей начальницы снова обострился геморрой? – отвесил старик на английском.

– Мистер Уотсон, как не стыдно? – упрекнула его Кристина со скучающим видом. Слышать подобное от старика ей не впервой, так что удивляться не стоило. Да и личные заботы в голове не давали возможности полностью отдаться настроению роскошного вечера. – Агата Николаевна не смогла присутствовать на вечере из-за плотного рабочего графика.

– Какой у этой клячи может быть «плотный» график, мисс Разумовская? Она же из постели поднимается только ради туалетных нужд. Да и то, если не поленится. Но, знаете, я очень рад, что сегодня вы за нее. Вы ведь в курсе, что я мечтаю переманивать вас? – заиграл старик редкими седыми бровями.

– Дорогой и уважаемый мистер Уотсон, – улыбнулась Кристина, смело похитив бокал шампанского с подноса официанта, – вы желаете обладать абсолютно всем, что есть у Агаты Николаевны. Это называется жадность.

– Да у этой старухи нет ничего ценнее вас, Кристина! Помимо того, что вы являетесь её личным переводчиком и представителем на вечерах, подобных этому, вы умело пудрите мозги мужчинам, а те, как завороженные, готовы делать для вас всё, что только пожелаете.

– О чем это вы?

– О том, дорогая моя, что не будь вы так прекрасны и умны, старая кляча не заимела бы столько вещиц в свою коллекцию, сколько заграбастала за последние несколько лет! Вспомните настольную лампу из золота 18 века! Американец приобрел её за бесценок, а потом кляча представила ему вас и что он сделал? Подарил вам эту лампу!

– А вы заинтересовались ею только, когда она стала принадлежать Агате Николаевне, – напомнила Кристина.

– Она поднялась в цене, спустя шесть месяцев!

– Да, как только о ней упомянули в фильме, получившем Оскар. Извините, мистер Уотсон, но ваши нелепые намеки мне совершенно не нравятся.

– Мисс Разумовская, – подошел он ближе, – я ведь говорю о вашей необычайной красоте! Таинственность в ваших прекрасных глазах заставляет людей совершать немыслимые и, – перешел он на шепот, – выгодные для вас поступки. Я готов предложить вам втрое больше того, что вы получаете у Пражской. Только станьте моим переводчиком, представителем – кем угодно! И будет лучше, если вы примите мое предложение прямо сейчас, ведь мы с вами не знаем, что мсье Томази решил выставить на продажу. Но я уверен, что кляча сказала вам без «этого» не возвращаться.

О главном лоте мсье Томази действительно никто не знал. В пригласительном говорилось лишь о том, что единственный лот сего вечера «рискует поразить сознание всякого, кто только взглянет на него». И, конечно же, заоблачная стартовая цена этой «неизвестности» была лишним тому подтверждением.

– Вы согласны на мое предложение? – не унимался старик.

– Прошу прощения, мистер Уотсон, но мне необходимо посетить дамскую комнату. А дальше нас с вами ждет сюрприз, за который мы оба будем бороться.

Сделав крошечный глоток шампанского, Кристина плавно двинулась в сторону роскошных кресел с обивкой из черного бархата. Престарелый бизнесмен был не опаснее укуса комара, как в рамках общения, так и на «поле боя» с миллионами в карманах. Часто даже трехминутная беседа с ним поднимала настроение и помогала на короткое мгновение забыть о собственных заботах, которых с каждым годом становилось всё больше. Но сегодня Кристина не горела желанием провести даже крошечную часть вечера в его веселой со старческим занудством компании. Помимо старика Уотсона неизвестным лотом мог всерьез заинтересоваться любой другой приглашенный коллекционер и, если эта вещица действительно настолько уникальна и великолепна, то Кристине придется изрядно попотеть, чтобы-таки принести её Агате Пражской. Ей необходимо собраться с мыслями.

Гости оживленно занимали места. Интрига, повисшая в воздухе, множила любопытные взгляды, направленные на сцену. Никаких брошюр, буклетов, карточек с информацией о лоте не было и эта неизвестность порождала у присутствующих всё больше вопросов. На мгновение, перед тем, как седоволосый с редкими волосенками аукционист появился на сцене, Кристина ощутила какое-то необъяснимое волнение. Обнаженных плечей коснулось что-то невесомое, как поцелуй долгожданного прохладного ветра в жаркий зной. Поправив волосы, уложенные в голливудскую волну, она на мгновение опустила взгляд на свои изящные длинные пальцы, обделив вниманием безымянный, и вновь возникший ветерок из неоткуда в одно мгновение обжог её леденящей озлобленностью.

Показалось?

Нервишки шалят?

С каждой минутой бесконечного приветствия мужичка на сцене, Кристине всё сильнее становилось не по себе. Может она сидела под скрытой вытяжкой на потолке? Или где-то открыты двери? Ведь должно быть объяснение этому холодному с острыми кристаллами льда воздуху, снующему туда-сюда! Присоединившись к аплодисментам, Кристина постаралась переключить свое внимание на поднявшегося мсье Томази. Осыпав воздушными поцелуями всех гостей, он вышел на сцену и взял предложенный ему микрофон. Как бы Кристина не старалась сосредоточиться на продолжительном вступлении хозяина вечера, ей никак не удавалось отделаться от одной очень неприятной мысли. Пожалуй, даже пугающей.

Что, если дремлющая совесть, которая временами болезненно сжимала её сердце, наконец, вовсе очнулась? Может, этим неведомым холодом в воздухе она давала понять, что всё – её бесчеловечный поступок прошел огромную проверку временем и теперь для нее вынесен жуткий приговор? Вот только, что в нем может быть жуткого, когда все пути к прошлому давно и навсегда отрезаны? Разве что теперь её ждало самопоедание, которое, в конечном итоге, рискует свести её в могилу.

И любил же этот француз поболтать. Казалось, его приветственным речам не было ни конца, ни края, как вдруг троица бравых мужчин в белоснежных пиджаках выкатила на сцену нечто похожее на невысокую, но увесистую витрину под непроницаемо черным покрывалом. Мсье Томази взглянул на спрятанную загадку с заметной теплотой и даже благодарностью в узких глазенках, после чего сказал:

– Здесь то, что было создано истинным мастером своего дела. Человеком, чей талант был слишком велик и потому совершенно необъятен! Для меня огромная честь говорить о нем сегодня… – Смолкнув, мсье Томази на несколько секунд опустил голову, словно старался совладать с эмоциями. Но внимательный и беспристрастный наблюдатель мог смело уличить француза в намеренном позерстве, ведь его личный фотограф не переставал нажимать на спусковую кнопку. – Три года назад неповторимого творца воистину неподражаемых сокровищ не стало. Пусть земля ему будет пухом. Но он оставил этому миру то, без чего он не сможет прожить. То, без чего не сможет прожить каждый из нас! – уточнил он громким и оживленным голосом. Здесь определенно не хватало барабанной дроби. А потом, медленно выдохнув, прошептал в микрофон: – Любовь.

По залу тотчас пробежала волна шепота. Ряд за рядом гости едва слышно выдвигали единственное предположение, которое, в конечном итоге, мсье Томази подтвердил:

– Представляю вашему вниманию неповторимое сочетание нежности, грации и завораживающей утонченности! Да, друзья, та самая «Любовь», созданная прекрасным Михаэлем По!

Мсье Томази потянул за край черного покрывала. Гости ахнули. Некоторые не верили своим глазам. За стеклом под яркими лампами сверкало бриллиантовое украшение с подвеской из редкого синего бриллианта в форме сердца, которое несколько лет назад наделало много шума. Украшение, стоявшее сотни миллионов, просто исчезло во время ежегодного декабрьского аукциона, который устраивал ювелирный дом Almazov. В газетах, на телевидении, в пабликах самых разных интернет-изданий только и говорили о синем бриллианте, который непостижимым образом был украден прямо из-под носа Алмазовых, а правоохранительные органы так и не смогли найти виновного. Впрочем, мнение общества разделилось. Одни говорили, что его украл один из приглашенных того вечера, который на самом деле являлся профессиональным вором международного класса. По типу тех, что показывали в голливудских фильмах. Другие (они были в большинстве!) вообще считали эту историю уткой. Маркетинговый ход для привлечения внимания к известному ювелирному дому. Имя его владельца в тот период не сходило с громких заголовков самых разных изданий, а легенда о «потерянном бриллианте Алмазова» лишь сильнее укрепила интерес к украшениям ювелирной империи у людей со всего света. К тому же, дизайном украшения занимался выдающийся ювелир с мировым именем Михаэль По.

Кристина снова опустила взгляд на свои пальцы и, в который за сегодня раз, позволила прошлому напомнить о себе. Впрочем, если говорить откровенно, то оно напоминало о себе каждый день, разве что исключая детали. Те самые, в которых под толщей страха, обид и разочарований скрывались её чувства.

Гости перешептывались. Все без исключения недоумевали, как пропавшее украшение, в существовании которого многие вообще сомневались, оказалось у мсье Томази? И почему он – известный коллекционер самых разных дорогих вещиц, решил избавиться от столь невообразимого сокровища?

Хозяин вечера отлично слышал каждого и видел негодующую реакцию своих гостей, но объясняться с ними не собирался. Ему нравилось вызывать у публики любопытство на грани восхищения. Вернув микрофон аукционисту, он спустился со сцены и сел в кресло в первом ряду, после чего, наконец, начался аукцион.

* * *

Уже то, что лот был тесно связан с фамилией мужчины из трагического прошлого, внушал нешуточную тревогу.

Кристина снова огляделась. С лиц присутствующих не сходили восторг и удивление, у каждого был шанс заполучить многомиллионную вещицу, сумевшую всего за несколько лет обрасти легендами. Обнаженных плеч снова коснулся холодок, и Кристина, с беспокойством поерзав на стуле, сурово напомнила себе, зачем она здесь и что ей нужно сделать.

Подняв ставку, Кристина обозначила себя, как серьезно настроенного покупателя, и с видом самым целеустремленным перебивала одно предложение за другим. Мистер Уотсон пыхтел от раздражения, ведь помимо представителя Агаты Пражской, нарисовались ещё два шибко щедрых коллекционера. Аукционист не поспевал за предложениями оставшихся участников, в особенности за мужчинами, которые буквально перебивали друг друга, словно между ними происходил настоящий спор. Но Кристина никуда не спешила. По крайней мере, изображала намеренно надменный с привкусом женской грации вид, словно и не сомневалась в своей победе. Пусть себе кричат, перебивают друг друга, но украшение уже принадлежит ей. То есть, Агате Пражской. Но, когда стремительно и незаметно стоимость украшения стала приближаться к критической отметке, за пределы которой Кристина уже не могла выйти, беспокойство опустилось легкой тенью на её красивую улыбку.

– Кто из джентельменов желает поднять ставку очаровательной и чрезвычайно целеустремленной дамы в красном? – поинтересовался аукционист, оглядев двух оставшихся игроков. Мистер Уотсон нервно дергал ногой, отчего тряслись его плечи. Другой соперник с густыми-густыми усами цвета выгоревшей на солнце седины, повернулся на стуле, чтобы взглянуть на Кристину. – Полагаю, мужчины желают принять единогласное решение, не так ли?

Дело в шляпе. Усатый старик был явно очарован улыбкой Кристины, которой она поспешила добавить кокетливо-приветливый блеск. В чем-то мистер Уотсон действительно был прав. Главное оружие Агаты Пражской в лице привлекательной молодой девушки обладало гипнотической внешностью, выбивая почву из-под ног даже у самых азартных охотников.

Ну, почти.

– Двенадцать миллионов евро! – раздался бескомпромиссный, точно ледяной ветер, голос с самых последних рядов.

Заявление взбудоражило публику. Гости оборачивались один за другим, искали глазами того, кто в разы увеличил ставку, махом лишив других участников всяких шансов. И только Кристина продолжала смотреть прямо перед собой. Чтобы отыскать нового участника, аукционист был вынужден опустить круглые очки на глаза и подойти к самому краю сцены. Всеобщий шепот, смахивающий на продолжительный пчелиный гул, давил на виски. Перед глазами Кристины стали появляться темные пятнышки и, чем быстрее она моргала, тем больше те становились.

Голос принадлежал Кристиану. Она знала это так же хорошо, как таблицу умножения. Теперь понятно, откуда веяло ледяным холодом, который могла почувствовать только она. Ведь семь лет назад Кристиан Алмазов возненавидел её навсегда.

Загрузка...