Белый змей Конохи

Глава 40. Микото

Я неспешно шелестел бумагами, изучая полученные данные по геному Минато. Несколько лет работы с новым оборудованием уже научили меня быстро разбираться в местном способе записи данных. Хотя я все равно считал его до крайности идиотским, но приспособиться можно ко всему.

Судя по тому, что смог откопать Хируко, Намиказе именно выбран в качестве пары для джинчурики. Нужно же понять, что в нем такого привлекательного. Пока выходило нечто странное. Намиказе семья молодая, а мать Минато вообще прижила его неизвестно от кого и растила одна — это я и раньше знал. А вот по геному получалось, что он едва ли не Узумаки. Слишком много совпадающих участков. По крайней мере, дедушка был точно из Узугакуре. Это единственное, что в нем есть интересного в плане генеалогии.

А что это дает? Лично Минато — некоторые особенности чакры, наверняка ему немного сложнее ее контролировать, зато проще составлять печати. Ну, теоретически, еще он способен перенять некоторые техники Узумаки, и это может оказаться полезным.

Эх, покопаться бы в его голове, да вызнать все тайны. Было бы гораздо проще.

Поняв, что занимаюсь, по сути, какой-то ерундой, просто отбросил ненужные бумаги. Боже, как же я устал! Шиноби сложно довести до того состояния, когда от пережитого напряжения ломит тело, ноют суставы и болят мышцы. Тренировки с малых лет, специальные техники, лекарства и стимуляторы помогают справиться с усталостью, но даже ниндзя можно довести до предела. Теневые и змеиные клоны, будь они неладны! Я до сих пор не оставил попыток выучить тайдзюцу, я возобновил работу над фуиндзюцу, я готовлюсь к обучению в Рьючидо, я пытаюсь возобновить подрывную деятельность в Корне. И все это делаю одновременно.

Война оставляет слишком мало свободного времени, чтобы выполнить все свои планы в срок. Постоянное напряжение негативно сказывается на психике. Когда я только осознал себя в этом мире, то считал забавным ощутить себя в гуще событий сенен-манги. Несмотря на мое появление, ее сюжет словно сам ложился на мою жизнь, и это было интересно. Сейчас же все больше одолевало желание просто переписать все грядущие события, чтоб позволить самому себе вырваться из рамок «канона». Одним решительным ударом перерубить сплетенные нити судеб. Чтоб знания будущего не довлели надо мной, чтоб не дрожать и не думать над каждым своим действием, а просто идти вперед.

Грешным делом даже подумывал пойти на радикальные меры. Мелькали мысли, что неплохо было бы поубивать ключевых персонажей. Ту же Микото. Только не уверен, что это что-то поменяет. К событиям Четвертой мировой привели многие причины, и смерть пары человек ничего не изменит. Тут нужно хорошенько так проредить все население. Проще самому отправиться на перерождение, чтоб не изводить себя лишними волнениями.

В общем, полно у меня забот было, а тут еще и Кушина с Минато выросли.

В конце концов, какое мне дело до этой парочки? Мито просила меня присмотреть за Кушиной, создать ей все условия для прекрасной жизни, полной любви и взаимопонимания. Так Минато ей и так все это даст! Можно не заморачиваться. Пока в один не очень прекрасный момент Лис не решит растерзать всю семейку.

Расстроенно выдохнув, я собрал бумаги и спалил в огне, аккуратно собрав пепел в урну. Раз обещал, то придется за Кушиной присматривать. И если кто-то плетет вокруг нее интриги, пусть даже такие необычные, то нужно их хотя бы проконтролировать. Хотя, с другой стороны, нельзя исключать, что Хируко слили дезинформацию, надеясь, что она дойдет до меня. Есть у меня подозрения, что после того, как Данзо вскрыл несколько его агентов, то и моего друга вниманием не обделил. Поэтому сейчас я свернул все свои планы по Корню. Раз облажался, то придется придумывать что-то кардинально новое. А пока через Хируко проворачивал только всякие мелочи.

Но опять же, зачем? Чего может ожидать Данзо, передав информацию о планах на Кушину? Надо бы разобраться. Хотя бы лично глянуть на Минато. Джирайя, кажется, уже начал обучение.

Кстати, пора бы уже и до госпиталя сходить. Позавчера же Бивако разродилась, учитель наш, вновь, стал отцом.

Неохотно выбравшись из подземелий, недовольно посмотрел на хмурое небо. Промозглый ветерок просочился сквозь кимоно, заставляя поежиться. Всего лишь середина октября, а погода уже не радует. Давненько не было такого. Обычно климат в Конохе немного мягче.

Решив пройтись как белый человек, не торопясь поплелся по улицам до госпиталя, благо было недалеко. А холод — ерунда, снежок, моментально тающий на земле, тоже.

Кстати, кажется, местные вообще никогда не признают того факта, что дороги можно чем-то покрыть и канавы для отведения воды неплохо бы вырыть. Чтоб улицы не превращались после дождя в какое-то раскисшее месиво. Коноха, конечно, на песчаных почвах расположена, но это все равно какое-то издевательство. Лужи там и сям, песок на обувь налипает, приходится ходить по узеньким отмосткам вдоль жмущихся друг к другу домов, если таковые вообще есть.

Снег сменился дождем, частые мелкие капли стучали по влажному песку, собираясь в лужи и мягко шумя. Поднявшийся ветерок задувал морось под козырек крыши. Я порадовался, что решил пройтись пешком: так хотя бы крыша над головой есть, если идти вдоль домов.

Народу на улице было немного, но все они старались прижаться к краям улицы, чтоб оказаться хоть под каким-то укрытием. Собственно, не удивительно, что в такой ситуации я в один прекрасный момент с кем-то столкнулся.

Девушка выскочила прямо из-за угла, налетев на меня. Она от неожиданности выронила ярко-красный зонтик и поскользнулась на сыром камне. Я еле успел придержать ее и вытянувшейся рукой подтянуть к себе подхваченный ветром зонт.

— Простите, — неловко извинилась девушка, поднимая на меня взгляд.

— Привет, Микото! — улыбнувшись, поздоровался я с ней. — Как жаль, что мне редко удается видеть тебя не в походной форме одежды! Я многое упускаю.

— Орочимару-сенсей? — голос Микото звучал немного испуганно, девушка поспешила отпрянуть от меня.

— Да, я, — протягивая ей зонт, подтвердил я. — Куда идешь?

— Спасибо, сенсей, — отрешенно ответила девушка, стараясь зарыться в белый шарф лицом и не решаясь взять свой зонтик. — Я иду в госпиталь. Отец вернулся с границы со Страной Ветра, был ранен ядовитым клинком марионетки. Хочу его навестить.

— Значит, нам по пути, — кивнул я сам себе. — Пошли.

Сам прикрыв себя от назойливого дождика зонтом, я направился в нужную сторону, после чего, обернувшись, глянул на замершую Учиха. Девочка в своем замешательстве выглядела довольно мило. Вообще, странно видеть ее повзрослевшей. Вроде еще совсем недавно она была сущим ребенком, но за пару лет так резко вытянулась, оформилась. Выглядела года на три старше своих тринадцати лет.

— Так ты идешь, нет? — с усмешкой спрашиваю ее.

— Иду, — помедлив, согласилась Микото, нагоняя меня. — Вы собираетесь поздравить Хокаге?

— Проницательна не по годам, Микото-тян, — похвалил я девушку, идя с ней плечом к плечу. — Нужно показать уважение сенсею.

— Наверно, ваш этого достоин, Орочимару-сенсей? — немного язвительно полюбопытствовала девушка, из-под челки стрельнув глазками.

— Наверно, как знать, — не обратив внимания на колкость, ответил я. — Как тебе погода? Не часто нас она радует такой прохладой.

— Радует? — удивилась Микото. — Я бы так не сказала.

— Отбивает лишние мысли. Проморозившись на улице, начинаешь думать только о том, как хорошо дома, — широко улыбнулся я.

— Дома тепло только у вас, сенсей, — качнув головой, заметила Микото. — Обычно нужно добраться еще и до котацу.

— Ну, когда будешь замерзать, заходи в гости.

— Спасибо, сенсей, — недоверчиво покосившись на меня, отозвалась Микото.

Ха, и кто меня за язык дернул? Подсознание, признавайся! Ну, ладно, что уж теперь.

А Учиха-то выросла милой девушкой. Пожалуй, я и в самом деле почти ни разу не видел свою ученицу в повседневной одежде. Только тренировочные костюмы и боевая экипировка. Сейчас девчонка была в черных ботинках на высокой шнуровке, теплых штанах, из верхней одежды решила надеть тонкое черное пальто, красные в тон своему зонту перчатки и белый шарф. И когда я говорил, что гражданская одежда ей очень идет, то нисколько не лукавил. Слишком много черного, конечно, но зато яркими пятнам выделялись зонт, перчатки и шарф. Кстати…

— Знакомый шарф, — задумчиво говорю я, нагло коснувшись белой пряжи.

Видел бы кто, как на девушку повлияли мои слова! Ее лицо по цвету едва не сравнялось с зонтом.

— Ваш подарок очень теплый, сенсей, — недовольно буркнула Учиха, внимательно глядя на дорожку перед собой и почти полностью скрыв лицо за пресловутым шарфиком.

— За семь лет даже не износился. Молодец, Микото, умеешь ты дорожить подарками, — коварно ухмыляясь, восхитился я.

— У нас редко бывают холодные дни, чтоб часто им пользоваться, — недовольно заметила девушка.

— К сожалению.

— Если исходить из вашей логики, сенсей, то наверно.

— В любом случае, моя мать была бы рада знать, что ее подарок кому-то пригодился.

— А он сделан Рейко-сан? — удивленно взглянула на меня Микото. — Понятно.

Что именно ей понятно стало, я не успел уточнить, потому что в этот момент мы как раз подошли к госпиталю, и здесь меня выловили Джирайя с Цунаде. Пришлось оставить Микото, так как у меня было несколько вопросов к своим напарникам.

Махнув им в приветствии, я заметил, что лицо Цуны совсем не пышет радостью, как положено в такой знаменательный день. И я даже знаю, в чем причина ее расстройства.

— Я так понимаю, что Хирузена не впечатлили твои доводы? — подойдя к друзьям, спросил я девушку.

— Он согласился, — мрачновато ответила Сенджу. — Но сказал, что сейчас у Конохи нет ресурсов, чтобы переобучать шиноби на полевых ирьенинов.

— Наш учитель понимает, что медики нужны, — так же кисло подтвердил Джи, — но советники настаивают на своем: сейчас у нас нет времени на переобучение.

Я немного удивленно посмотрел на Джирайю. Не ожидал, что он так проникнется идеей Цунаде, что вместе с ней будет околачивать порог Хокаге.

— Как это ни прискорбно, но я соглашусь с советниками, — кивнул я и, прежде чем Цунаде успела обжечь меня яростным взглядом, пояснил: — Я предлагал увеличить число ирьенинов еще девять лет назад. Сарутоби-сенсей согласился, и в учебную программу внесли изменения. Но даже так не удалось обучить многих. Медицинские техники только тебе легко даются, подходящих генинов мало. Их надо воспитывать еще в Академии, не слышала о новом классе, что ли?

— Слышала, — неохотно ответила Цунаде. — Но там за пять лет обучили всего семьдесят генинов, этого мало!

— Нужно было думать об этом еще во время основания деревни, — пожав плечами, ответил я. — Лет через десять-двадцать программа даст результаты, а пока придется справляться так.

— Как справляться? — резко спросила меня Сенджу. — Даже во время налета шиноби Ивы на Коноху погибло много людей, хотя госпиталь был прямо под рукой. Ирьенинов слишком мало.

— Попробовала бы ты сама хоть кого-нибудь обучить ирьениндзюцу, — посоветовал я. — Из троих моих учеников только Кизаши смог что-то освоить. Самый бесполезный на первый взгляд. Найти потенциально хорошего медика сложно. А учить еще сложней.

— А среди моих есть, думаешь, такие будущие ирьенины? — заинтересовался Джирайя.

— Так откуда мне знать? Я их даже в глаза не видел, — бессовестно соврал я. — В принципе, медику важен контроль чакры. Это главное.

— Гм, — задумался Джи, почесывая подбородок. — Вряд ли такие у меня есть. Лучший контроль чакры у Минато, но он до девяти лет не мог попасть в Академию как раз из-за проблем с контролем, прорыв только недавно случился. Не знаю, что он в будущем покажет.

— В девять лет? — изобразил удивление я. — А сейчас ему сколько?

— Десять. Закончил Академию за год! — горделиво ответил Джирайя. — Способный малый.

— Наверно, не просиживал штаны дома, а учился, — пожав плечами, заметила Цунаде. — Больше половины уроков в Академии не требуют от ученика владения чакрой.

Еще несколько минут поболтав об учениках и новом поколении, мы торжественно поздравили своего сенсея, а потом я вспомнил о Микото. Точнее о словах ученицы. Ее отец ранен отравленным клинком, но находится в госпитале. Хотя обычные яды, наносимые на оружие, должны были вывести даже ирьенины с самой низкой квалификацией. Ну не идиот же Тэссэн Учиха, чтоб запустить ранение настолько, чтоб угодить на больничную койку. Правила первой помощи себе самому при ранениях еще даже в Академии преподают.

Так что заинтересовавшись и освободившись от обязательных поздравлений, я выловил первую попавшуюся медсестру:

— Не подскажете, в какой палате находится Учиха Тэссэн?

— Конечно, Рюсей-сан! Триста сороковая палата, — охотно ответила мне медсестра, тут же радостно добавив: — Спасибо, что согласились заняться этим случаем.

— Не стоит благодарности, — негромко пробормотал я в ответ, направляясь в нужное мне крыло госпиталя и не понимая, с чего бы медсестра решила, что я собираюсь чем-то там заняться.

Насколько мне известно, трехсотые номера палат предназначены для чистых больных. То есть не нуждающихся в интенсивной терапии, не заразных и не имеющих серьезных гнойных воспалений. И, по идее, ничего серьезного у Тэссэна быть не должно. Хотя у него могут быть какие-то осложнения, которые проблематично вылечить ирьенинам. Глянем, раз уж оказался неподалеку и могу зайти в гости.

В госпитале мне бывать приходилось часто, Мицуко, еще будучи Рейко, здесь работала, и я с удовольствием с ней приходил учиться местным лекарским техникам. Так что меня здесь и знали, и нужную палату я нашел быстро.

— Добрый день, Тэссэн Учиха-сан, — решительным шагом ворвавшись в триста сороковую палату, поприветствовал я лежащего на кровати пациента. Сидящей возле него дочери только кивнул.

— Орочимару-сенсей? — удивленно взглянула на меня Микото, невольно попытавшись встать.

— Добрый день, Рюсей-сан. Какими судьбами? — отец ученицы был гораздо более сдержанным, ничем не выразил своего недоумения по поводу моего появления.

— Спросил у медсестер о вашем состоянии, сказали, что какие-то проблемы после отравления имеются. Решил посмотреть, — не вдаваясь в подробности, пояснил я, подхватывая висящую на кровати карту.

Как я и ожидал, Тэссэн, если чем-то и заслужил нахождение в госпитале, то явно не гангреной, сепсисом или инфекцией. В палате отсутствовал запах гноя, не было аппарата для диализа, а к самому Учиха свободно пускали посетителей. Однако, судя по тому, что разместили отца Микото в одноместной палате, все же не так все хорошо у него со здоровьем.

— Проблем было бы больше, если бы рядом не оказалось Микото, — криво усмехнувшись, ответил Учиха. — Хотел еще раз сказать спасибо за то, что взялись обучать ее. Это спасло мне жизнь.

Цепким взглядом окинув пациента, невольно приметил нарушения мимики и скованность движений. Тэссэн попытался было приподняться при моем появлении, что у него не вышло, улыбка тоже получилась странной. Повреждение мозга? Или нервов? Впрочем, чего гадать, когда можно все прочитать?

— Отравление комбинированным ядом, — с некоторым удивлением прочел я, быстро найдя нужные строчки. — Токсины древесных лягушек западного побережья, черного скорпиона и пустынной эфы. Неприятная комбинация. После такого даже шиноби редко выживают.

Батрахотоксин из лягушек западного побережья Страны Ветра в комбинации со сложным ядовитым коктейлем пептидов скорпионов Великой пустыни крайне эффективен и не имеет противоядия. Даже у шиноби есть всего полчаса для того, чтобы спастись, добраться до ирьенинов. Наложение жгута на раненную конечность увеличивает время возможной реанимации, но тогда в дело вступает гемо- и цитолитический яд пустынной эфы: если остановить кровоток, он быстро уничтожает клетки, в итоге раненный может вообще остаться инвалидом.

Проблема батрахотоксина еще и в том, что он необратимо открывает натриевые каналы нервных клеток, деполяризуя их. Когда раненный шиноби добирается до медиков, то лечение все равно занимает много времени: обычный вывод яда уже не помогает, нужно стимулировать образование новых натриевых каналов на стенках клетки, а это процесс не моментальный. Теперь понятно, чего так долго держат Тэссэна в госпитале. Но даже для шиноби он выглядит уж слишком большим живчиком после отравления лягушачьим ядом.

— Как я уже говорил, мне повезло, что рядом оказалась Микото, — устало ответил Тэссэн, откинувшись на подушки.

— Вы научили диагностировать почти любое отравление. И рассказывали, как их вылечить. Даже если нет прямого антидота, то для любого яда можно найти другой яд с противоположным эффектом, чтоб сохранить жизнь пострадавшего до прихода ирьенинов. Так вы говорили… И я использовала яд рыбы фугу, — объяснила девочка.

Ну да, тетродотоксин является антагонистом батрахотоксина. Не вылечит, но облегчит спасение жизни. А для шиноби еще и ускорит выздоровление. Хорошо моя ученица усвоила уроки, оказывается. Клин клином выбивать — это я умею. В самом деле, удачно сложилось, что Микото любит пользоваться именно ядом рыбы фугу. От которого тоже нет противоядия, кстати. Отцу повезло, что дочка не ошиблась с дозировкой и рядом оказались люди, способные оказать первую помощь. Однако…

— Почти два часа со жгутом на ноге? — уточнил я, взглянув на Тэссэна.

— Чтоб добраться до медиков, потребовалось время, — невесело улыбнувшись, ответил мне Учиха.

Н-да, в общем-то, логичное решение. Чтобы остановить нейротоксин, Тэссэну пришлось наложить жгут. Этим он остановил распространение скорпионьего и лягушачьего ядов по кровотоку, но вместе с тем не дал растечься гадючьему, который беспрепятственно пожирал клетки его тела. Этим комбинированная отрава шиноби Песка и опасна. Но иногда лучше остаться одноногим, чем отправиться к праотцам.

— Я так понимаю, при очистке организма было удалено много поврежденных тканей?

— Много. Можете взглянуть, Рюсей-сан.

Откинув покрывало и задрав штанину больничной пижамы, Тэссэн показал свое ранение. Ирьенины сделали все, что могли, но восстановить утраченные органы быстро они были не в состоянии. Для это требовались большие затраты чакры. Похоже, до Учиха пока не дошла очередь. Икры на левой ноге у него, фактически, не осталось. Только обтянутая кожей кость. Повезло, что рана была так далеко от туловища.

— Да, плоть и каналы чакры нужно восстанавливать, — задумчиво пробормотал я, без стеснения ощупывая поврежденную конечность и диагностируя повреждения с помощью чакры. — Как минимум десять ирьенинов, огромные затраты чакры, часа два на проведение операции. Повезло, что нога осталась на месте, для техники Чикатсу Сайсей это критично.

— Ваши слова более жестки, чем у местных врачей, Рюсей-сан, — расстроенно вздохнув, ответил Тэссэн.

— Возможно, я ошибаюсь, и у ирьенинов сейчас с появившимся опытом на восстановление плоти уходит меньше сил и времени, — пожал я плечами. — Хотя с подобными случаями встречаться приходится редко. Гораздо чаще шиноби лишаются конечностей целиком.

— А потом и умирают, — закончил за меня Тэссэн. — Я в курсе. Ирьенинов на передовой мало, редко удается выжить с культей вместо руки.

Ну да, собственно, потому калеки в Конохе встречаются редко. Руки-ноги отращивать местные чудотворцы пока не научились. Только я да Цунаде себя с такими ранами можем исцелить. Еще продвинутые джашиниты и Какузу, но там отдельный случай. Что же касается Конохи, то даже бешеная регенерация Хаширамы не позволяла ему отращивать конечности. Приживить отрубленную руку на место мог без проблем, отрастить новую — разве что за годы. Он на себе таких опытов почему-то никогда не проводил. Даже палец отрезать себе пожалел на благо науки, чтоб посмотреть, отрастет он или нет.

Когда мы с Цуной разрабатывали ее Бьякуго но Ин, то нам пришлось немало поломать голову. В целом, сама ее печать — это лишь хранилище чакры. Ее основу мы взяли у Мито, которая использовала древнее, как сам клан Узумаки, фуиндзюцу. Похоже, печать была разработана еще до того, как появились сами Сенджу и их братья в Водовороте.

Однако изначальное фуиндзюцу Узумаки Цунаде на себе воспроизвести не смогла. Оно требовало наличия в носителе достаточно мощного стороннего источника энергии или чакры. В случае с Мито данный источник вполне очевиден — Кьюби. Моя напарница джинчурики, естественно, не была, и становиться им желанием не горела. Пришлось импровизировать. Включать в Бьякуго но Ин собственные разработки. В итоге получилась некая целительная печать, при полной активации которой носителю удавалось стать фактически бессмертным, превзойдя в этом даже Хашираму.

По словам Мито, фуиндзюцу Цунаде получилось ограниченным в использовании, хоть и мощным в плане самоисцеления. Впрочем, показывать возможности собственной печати она никогда при нас не соглашалась… Да и в нынешней войне из-за старости не участвовала, так что сравнить эффективность разных версий Бьякуго но Ин мы самостоятельно не смогли.

В любом случае, регенеративные элементы в печати я помню. Теоретически, их можно воспроизвести отдельно, я реализую подобный механизм всякий раз при использовании техники Замены Тела или Змеином Клонировании. Но можно ли перенести эффект на постороннего? Эксперименты Цунаде, насколько я знаю, были неутешительны. Ничего лучше техники Восстановления Плоти она придумать не смогла. Я же регенерирую в большей степени за счет своего генома.

Думаю, мне проще будет вырастить биологического клона, а потом ампутировать поврежденную конечность, после чего заменить ее целой и недавно выращенной. Конечно, проблемы неизбежны: в подобном искусственно выращенном органе отсутствуют каналы Кейракукей, циркуляция чакры будет нарушена. Фактически, несмотря на то, что внешне нога будет выглядеть естественной, но по факту она станет не эффективнее банального протеза. Ходить и бегать шиноби сможет, а вот на воде стоять или по стенке взобраться — уже нет.

В принципе, новые каналы чакры и тенкецу должны со временем прорасти в искусственно выращенную ногу так же, как прорастают кровеносные сосуды в растущие органы и доброкачественные опухоли. Но пока подобных прецедентов не было, а делать из Тэссэна подопытную мышку не хотелось бы.

С другой стороны, у Учиха повреждены в основном мышцы, так что можно не отрезать ногу-то, а просто имплантировать в нее новые мышцы. Остатки Системы Циркуляции Чакры в конечности сохранились, если дать им основу, они оживут. Конечно, все равно нужна будет техника Восстановления Плоти, но без необходимости преобразовывать чужеродные ткани процесс пройдет гораздо проще! Это не волосы в мышцы и кости преобразовывать. Стоит попробовать… А можно сделать даже лучше!

Чтоб не тратить время на создание полноценного клона, я могу использовать имеющиеся ткани.

Активировав технику Скальпеля Чакры, я провел засиявшими синеватым пламенем руками вдоль ног Тэссэна. В костном мозге, в жировой ткани, вокруг кровеносных сосудов, в постнатальный период у человека сохраняются стволовые клетки. В этом мире о них хоть и знают, но использовать не умеют и даже названия специального не дали. Однако это не отменяет их полезности. Способность к дифференцированию у мультипотентных мезенхимальных стромальных клеток гораздо хуже, чем у эмбриональных. В основном они преобразуются в кости, жир и хрящи. Но если поспособствовать им чакрой, то можно и мышцы получить. Главное, собрать их в нужном месте.

Операция обещает быть болезненной, так что пришлось еще использовать наркоз на основе омега-конотоксина. Анестезирующий эффект последнего в разы сильнее, чем у морфия.

Тончайшие грани Скальпеля Чакры проникали сквозь кости и соединительную ткань. Отыскать нужные клетки оказалось не так-то просто, но опыт у меня был — не зря выращиванием Узумаки в подвале занимался! Найдя свою цель, Скальпель обволакивал ее и выводил по кровеносным сосудам к ноге. Пришлось повозиться, но со временем голая кость голени начала потихоньку обрастать клеточной массой. Никакого подобия на ткани там не было, нужно было сформировать полноценные мышцы, сухожилия, сосуды, нервы и фасции.

Разобравшись с первым этапом, хлопком ладони расчертил по полу палаты нужное фуиндзюцу — обширную печать, состоящую из многочисленных иероглифов, кругов и четырехконечной звезды, ориентированной по сторонам света и вписанной в квадрат. Черные линии заняли все пространство под кроватью. Я не стал пытаться повторить полностью постоянный рисунок в одной из операционных, мне хватит и такого.

Отстранившись от пациента, призвал четырех клонов. Подождав, пока они встанут в нужных местах, запустил технику Чикатсу Сайсей. Короткая вспышка яркого зеленого пламени медицинской чакры — собранная энергия втянулась в ногу, вливаясь в опустошенные и поврежденные каналы Кейракукей, пронизывая наскоро собранную массу клеток. На окончательное формирование плоти ушло в несколько раз меньше времени, чем при стандартном течении операции. Несколько секунд, и процесс завершен.

Скептически осмотрев получившийся результат, сам себе кивнул. Поскупился я, не стал собирать все стволовые клетки, которые есть в теле Тэссэна. Авось в будущем еще пригодятся. Но из-за этого икроножная мышца вышла худенькой, почти не развитой. Да и кровеносных сосудов вырастил минимально необходимое количество. Но это не страшно, все можно восстановить тренировками. Нужно только возобновить иннервацию. А над этим уже можно и обычной Мистической Рукой поработать. Подлечить нервы, запустить процесс восстановления аксонов, восстановить натриевые каналы после батрахотоксина.

М… И вывести введенный омега-конотоксин, нивелировав его воздействие.

— Как ощущения, Тэссэн-сан? — доброжелательно поинтересовался я у приходящего в себя Учиха.

— Неплохо, — осторожно ответил он, приходя в себя.

— Отлично! — наигранно бодро отозвался я, чувствуя, как на меня медленно накатывает усталость. — В таком случае, рекомендую начать потихоньку концентрировать чакру в поврежденной ноге. Это облегчит процесс восстановления. Пару дней еще придется полежать в госпитале, потом можно будет перейти на амбулаторное лечение. Шевелить ногой пока не получится, нужно время на восстановление нервов.

— Хорошо, — немного растерялся под моим напором Учиха.

— Тогда я пойду. Расскажу о результатах медсестрам. Всего доброго, Тэссен-сан. Пока, Микото.

Выходил из палаты я уверенной походкой, довольный самим собой и своим несравненным гением. Однако в душе было некоторое опустошение. В одиночку вытянуть технику Восстановления Плоти оказалось сложно. Чакры она съела более чем достаточно.

— Орочимару-сенсей!

Обернувшись к окликнувшей меня девочке, я, вскинув бровь, посмотрел на Микото. Она немного покраснела и выглядела взъерошенной. Бежала за мной, что ли?

— Спасибо, Орочимару-сенсей! — глубоко поклонившись, поблагодарила она меня.

— Не за что, Микото, — с усмешкой ответил ей. — Мне показалось, что тебя угнетает состояние отца. Так что я подумал, что могу позволить сделать небольшой подарок для своей лучшей ученицы.

— Спасибо! — вновь поблагодарила меня Микото.

Я только раздраженно отмахнулся и побрел дальше по коридору. Нужно было найти Цунаде и поделиться с ней опытом. А Микото, наверно, сама не понимает, за что благодарит. Ее отец быстрее исцелится, быстрее вернется на фронт и теперь имеет гораздо больше шансов погибнуть раньше времени. Судьба здорового шиноби — смерть в самом расцвете сил.