Беспокойная подопечная темного архимагистра

Глава 14

— Что это за место? — Аль с интересом разглядывала помещение, которое по всем характеристикам походило на лабораторию какого-нибудь очень и очень высокоуровневого мага. Столько шкафчиков, колбочек, пузырьков и прочих баночек-скляночек, котелки, засушенные травы и прочая-прочая всячина. Тут было страшно даже находиться. Вдруг неосторожно повернешься и случайно раскокошишь какой-нибудь опасный для жизни состав?!

— Моя личная лаборатория, — не стал скрывать собеседник. — Вы, кстати, здесь уже бывали. Правда, находились в бессознательном состоянии. Дроке, ты ведь помнишь адептку Арис? — обратился декан к кому-то.

Альвинора огляделась, затем задрала голову и увидела под потолком симпатичную летучую мышку.

«Я мыш, не мышка», — раздалось сверху.

«Ой, прости, пожалуйста, Дроке. Меня Альвинорой зовут. Только… можешь не говорить своему хозяину, что я умею разговаривать с животными?»

«Поздно. Он уже и так знает, иначе бы не знакомил нас», — отозвался мыш.

Аль испуганно взглянула на дроу, который смотрел на нее с легкой улыбкой.

— Получается, вы знали, что я… — выдохнула она.

— Считаете, я просто так поручил вам отработку в зверинце? Думаете… почему трехглазый волк был все еще в клетке, а не подзащитным куполом?

— Вы… меня проверяли? Смогу ли сладить со зверями?

— Адептка Арис, — начал декан тем тоном, которым обычно старшие говорят с младшими, давая наставления, — дар Восприятия — ваше секретное оружие, которое в сложившейся ситуации может понадобиться в любой момент. Поэтому хватит опасаться, продолжайте активно развивать ваши способности, иначе может быть поздно.

— Поздно? Вы о чем? — у Аль по спине мурашки поползли.

— Всему свое время, — ответил преподаватель и предложил ей присесть на небольшой диванчик в стороне от лабораторных столов, а сам открывал какие-то ящички и перебирал содержимое, брал в руки пузырьки и рассматривал на свет разноцветные составы, что-то нюхал, что-то сканировал магией… В общем, вел себя словно фанатичный ученый, увлеченный своей работой, но при этом продолжал разговаривать с гостьей. — Разрешаю приходить в зверинец в любое время и практиковаться. И да, растения тоже будут рады вас видеть, поэтому наши теплицы также в вашем распоряжении. Но все это лишь после того, как сегодня пройдете ритуал по усилению контроля! Не хотелось бы, чтобы из-за ваших неконтролируемых действий пострадало наше достояние, над созданием которого магистры работали не один год.

И вот что тут сказать?! «Спасибо» будет слишком мало. Так бы и запрыгнула на шею да расцеловала! Но это можно было бы провернуть с кем-то вроде магистра Трэлис, а вот с темным деканом…

— Я… — начала она.

— Лучшей благодарностью будет хорошая учеба, — прервал ее Темный. — А теперь перейдем к тому, о чем я собирался с вами поговорить.

— За мной кто-то охотится, да? — ринулась она в атаку, пока смелости хватало. — Если вы объясните, я пойму.

— Адептка Арис, есть вещи, которые я могу рассказать, а есть те, которые надо просто принять на веру. Если говорю что-то сделать или чего-то не делать, вам нужно прислушаться и подчиниться. Поверьте, как бы мрачно или пугающе я ни выглядел, — он на мгновение поднял на нее глаза, — все мои действия направлены исключительно на благо адептов. Вполне могу понять ваш страх перед моей темной персоной, однако уверяю вас, что не пью кровь младенцев, — магистр выразительно глянул на пузырек с темно-красной жидкостью, который в данный момент держал в руке, — не ем плоть девственниц и не получаю удовольствие от пыток. Что бы вы там ни навоображали обо мне из-за принадлежности к расе дроу, это является исключительно вашими фантазиями. Да, мой народ далеко не безобиден, однако не стоит судить о ком-то лишь на этом основании. Среди оборотней тоже встречаются достаточно агресивные виды, однако вы вполне спокойно общаетесь с адептом ван Каттером, верно?

«Он и правда считает, что я думаю о нем подобным образом?» — удивилась Аль, а потом вспомнила, как совсем недавно шарахалась от декана, и устыдилась.

— Я… вовсе не сужу о вас на основании домыслов и слухов. Да, поначалу услышала много чего пугающего, однако наша первая встреча… Я имею в виду вечер в последний день каникул, когда мы опоздали к закрытию ворот и нас встретила страшная черная жуть. Знаю, что это была ваша сила, и она вселила в меня страх., - честно призналась она. — Я еще вас не видела, но уже боялась, а уж когда вы со мной в коридоре перед занятиями пытались поговорить… Вы тогда были очень сердиты, и я испытала настоящий ужас, думала, что вообще умру на месте, — Альвинору даже передернуло от воспоминаний. — Вот правда, не знаю почему, но сердце чуть не остановилось. Может, все дело в том, что моя светлая сила воспринимает вашу темную так враждебно? Но знаете… сейчас эта антипатия не так сильна, будто мы с вами странно сроднились. Простите, я, наверное, говорю глупости, — пробормотала Аль и опустила взгляд.

— Почему же? Это как раз тот момент, который я более-менее могу объяснить. Думаю, вы имеете право знать.

Заявление темного эльфа заставило снова на него посмотреть.

— Сначала расскажу по поводу страха. Это естественно для начинающего светлого мага — бояться сильной темной энергии; постепенно вы бы привыкли и адаптировались. Однако зелье, что вы выпили, несло в себе особым образом приготовленный приворот, который мы далеко не сразу смогли разгадать, — Аркент’тар добавил в пробирку какой-то порошок — и состав из темно-синего стал изумрудным. — Вот почему на первых порах пришлось дать вам обычный универсальный отворот, который, как оказалось, вступил в конфликт с приворотом и вызвал у вас неоднозначную реакцию относительно моей персоны. Это и внезапный страх, и необоснованная симпатия. Было ведь именно так?

«Будто в воду глядит!»

— Д-да. И страх, и симпатия… — проговорила она дрогнувшим голосом.

— Ну-ну, не смущайтесь так. Это вынужденная реакция, и у меня есть способ ее ослабить, — обрадовал декан. — Теперь я знаю точный состав зелья и уже приготовил качественный отворот, который существенно улучшит ваше состояние, и эмоции перестанут скакать из стороны в сторону, — он взял пузырек с ярко- оранжевой жидкостью. — Полностью, к моему великому сожалению, эффект устранить не удастся (по крайней мере пока), но я буду над этим работать.

— А почему нельзя убрать до конца прямо сейчас? — не сдержалась Аль. — Или это запретный вопрос? — тут же спохватилась она.

— О, мне уже нравится ваша осторожность при допросе главы Дисциплинарного комитета. Возможно, совсем скоро вы даже поймете, какие вопросы вообще не следует задавать, — иронично заметил дроу.

— Простите за любопытство.

— Прощаю.

Да и как тут не простить, когда на тебя смотрят такими глазищами?! Как там говорят поэты? «Глубокие озера ее глаз…» и прочая лирическая ерунда. Вот именно так она и выглядела, маня, завораживая и заставляя откровенничать больше, чем он рассчитывал. Алакдаэр прекрасно знал причину своей несдержанности, и сегодня вечером они вдвоем приступят к постепенному устранению этой самой причины.

Его бессонная ночь после нападения в Тиаре прошла совсем не зря. Архимагистр исследовал состав ядовитого зелья, которым напоили Альвинору, проследил магический след намешанных там заклинаний (пока лишь некоторых, так что все же надо оставаться настороже и быть готовым к неприятным сюрпризам) и получил ответ на вопрос, откуда у него такая странная реакция на эту конкретную женщину. В зелье была добавлена его, Алакдаэра, кровь! Не удивительно, что Ала тянуло к адептке Арис как магнитом, ведь в ней была частичка его самого.

Обычно дроу практически не восприимчивы ко всякого рода зельям и ядам, а также обладают пониженной чувствительностью к воздействию заклинаний и магии вообще. И даже капля крови темного эльфа в составе зелья (если его готовит не дроу) не намного увеличивает для них негативный эффект. Однако в среде темных эльфов есть очень опасные ритуалы на крови, влиянию которых подвержены не только их враги, но и сами дроу (пусть и в гораздо меньшей степени).

Теперь Алакдаэр испытал это на себе. Нет, ему не хотелось выть на луну, он не потерял голову от вожделения, его тело подчинялось ему самому и не поддалось наваждению. Но где-то на задворках сознания, на самом его горизонте появилось какое-то странное томление, непонятная тяга именно к этой Светлой.

Именно поэтому Темный подошел к ней там, в Тиаре, когда Альвинора только- только была одурманена зельем. При этом он полностью себя контролировал и был абсолютно адекватен. Но магия внутри девушки взывала к Алу, она протягивала к нему свои прозрачные щупальца и пыталась поглотить его разум, затянуть в пучину сладострастия чувства, закрутить в водовороте страсти сердце, чтобы потом обрушить в бездну отчаяния и погубить.

Архимагистр все это видел как бы со стороны и был безмерно рад своей дровской крови, выработанному иммунитету, жизненному опыту и предусмотрительности, благодаря которой не переставал совершенствоваться и работать над собой. Ему не хотелось рисковать своей новой жизнью и всеми теми людьми и нелюдями, за которых он был сейчас в ответе, поэтому Алакдаэр не признавал беспечности ни в чем, особенно в том, что касалось безопасности или возможной угрозы.

Темный лишний раз порадовался собственной осмотрительности, ведь благодаря непрекращающейся связи с Подземьем (вернее, с Берггирром, самым близким другом-дроу), которую он поддеживал при активном содействии Дрокса, архимагистр был осведомлен о событиях в Аббанапуре, имел образцы новых ядов и, по мере поступления информации, овладевал новейшими дровскими заклинаниями. В противном случае негативное воздействие зелья, подкрепленного мощнейшим заклинанием, было бы куда большим.

Хотя зелье делал дроу, использовал его кто-то другой, ведь на пузырьке присутствовала другая, не дровская, аура. Вот и думай теперь. То ли дроу с кем-то скооперировались, чтобы отвести от себя подозрение, то ли наоборот: кто-то просто использовал наемника-дроу в своих целях, дабы отвлечь внимание и пустить Ала по ложному следу.

Судя по всему, девушка, которую решили принести в жертву, была выбрана случайно. Злоумышленники остановили свой выбор на самой уязвимой и незащищенной, каковой в тот момент и являлась адептка Арис. Она должна была заставить Ала потерять голову от вожделения, поцеловать отравленными губами и умереть у него на руках. Ослабленный ядом и той связью, которая их соединила, он был бы легкой добычей, своей смертью открыв врагам путь в академию.

Кому и зачем все это понадобилось, пока непонятно, но заговорщики не учли, что Алакдазр стал намного сильнее, чем был. Он не допустил, чтобы эмоции взяли над ним верх, переборол яд в организме и даже успел спасти «жертвенную овечку». Но неудача, безусловно, только подстегнула злоумышленников, и они стали выдумывать все более изощренные способы его достать.

К счастью, связывающий ритуал невероятно сложен и отбирает у мага, что его творит, жизненные силы, которые восстанавливаются очень медленно. Поэтому в ближайшее время тот не повторит попытку на какой-нибудь другой девушке, а будет бить по Альвиноре, которая сейчас для Ала самое уязвимое место.

Был еще один очень любопытный момент, из-за которого можно было бы рассмеяться, если бы не хотелось плакать. Как ни странно, волосинка, добавленная в любовно-смертельное зелье олухами снежного эльфа, принадлежала… самому Лэндгвэйну. То ли это ирония судьбы, то ли проделки Богов, но адепт Лоссдор тоже увяз во всей этой ситуации по самые уши. Поскольку зловредный состав был направлен совсем на другие объекты, трудно предсказать, как может повлиять вот такое случайное вмешательство на адепта Лоссдора, да и на адептку Арис тоже.

Кроме всего прочего кровный приворот повлиял еще на одно обстоятельство, касаемое Ала. После пребывания в Подземье с царившим там махровым матриархатом он не выносил женское общество вообще и женские прикосновения в частности (так что женоненавистником его называли совсем не зря). Исключение составлял лишь ограниченный круг членов семьи да те немногочисленные женщины-коллеги, которых архимагистр хорошо знал, хотя даже Илиане не всегда позволял до себя дотрагиваться, пусть и в лечебных целях.

За все время пребывания в академии Эвилины Линнской он так и не прикоснулся к принцессе, разве что заклинания использовал, чтобы усмирить, укрыть, раздеть, спеленать или уложить спать. А ведь речь сейчас о его временной подопечной, о которой Ал должен заботиться. Зато к адептке Арис он не просто притрагивался по собственной воле, а даже носил на руках, и не раз! Самое удивительное, что к этой Светлой ему почему-то очень даже хотелось прикасаться… и не только.

А еще Темному было чрезвычайно любопытно, не связаны ли эти внезапные нападения с появлением в стенах академии принцессы, которой, как и Альвиноре, Алакдазр запретил покидать территорию учебного заведения и выходить в Тиару (а по вечерам вообще сажал под домашний арест), и не является ли наследница истинной целью врагов. Или же у них другие причины для вторжения?

Размышляя обо всем этом, декан раздумывал, что можно говорить Альвиноре, с надеждой уставившейся на него, а о чем лучше умолчать.

— Адептка Арис, вы проявили недюжинную смелость, когда решились меня допрашивать, поэтому я хочу вас наградить и все же кое-что сообщу.

— Правда?

Радость девушки была видна невооруженным глазом. Сначала засияли глаза, потом на губах появилась легкая улыбка, и, наконец, лицо засветилось таким предвкушением, что было бы искренне жаль разочаровывать это порывистое создание.

— Над нами с вами провели один не очень хороший ритуал, и теперь мы связаны и как бы являемся одним целым. Если плохо вам, то плохо и мне. И наоборот. Это двусторонняя связь, — вздохнув, сообщил Ал. — Сейчас в вашем теле находится некоторое количество моей крови и моей силы: это та самая «темная сущность», о которой вы рассказывали. Она становится смирной при моем приближении именно потому, что является частью меня самого. Вас же поначалу восприняла как нечто чужеродное, поэтому принялась бунтовать.

— О, Светлейший! Это все очень плохо, да? — Альвинора побледнела.

— Смотря как оценивать ситуацию. Моя сила, проникнув в вас, подстегнула вашу собственную, заставила активизироваться. Именно поэтому та стала столь легко отзываться на ваши эмоции или прорываться во время сна. Осталось только научиться ее контролировать — и ваше будущее в качестве мага будет весьма успешным, — закончил он достаточно оптимистично.

— А в чем негативный аспект? — проницательно поинтересовалась Светлая.

— В том, что навредив вам, могут навредить и мне. Вы ведь не могли не заметить, что зверь в Тиаре атаковал именно вас, и наверняка задумались почему. Ответ прост: убив вас, хотели очень сильно ослабить меня, а потом проникнуть в академию, — без обиняков поведал дроу.

Адептка Арис взволнованно закусила губу:

— Все настолько серьезно?

— Увы, да, — подтвердил ее опасения Ал и принялся собирать все необходимое для предстоящего ритуала по усилению контроля. — Поэтому ваша жизнь сейчас действительно в смертельной опасности. Теперь понимаете, почему я запретил вам выходить в Тиару без моего сопровождения? И не могу не сказать, что благополучие академии и всех ее адептов тоже в немалой степени зависит от вашей жизни. Пожалуйста, помните об этом.

Да, теперь Альвинора понимала и его запреты, и ярость из-за того, что неосторожно отправилась в Тиару. Получается, своим поступком она поставила под угрозу не только себя, но и других?

— Я… если бы вы раньше все рассказали, я бы и нос в Тиару не высунула! — воскликнула Аль.

— Мне жаль, но точные сведения я получил лишь вчера ночью, а раньше были одни лишь догадки, — развел руками декан.

— А кто? — у нее сбилось дыхание. — Кто хочет вам навредить?

— Это очень хороший вопрос, на который я тоже не прочь был бы узнать ответ. Надеюсь, я не пожалею о том, что посвятил вас в детали ситуации.

— Конечно не пожалеете! — заверила она. — Я же раньше была как слепой котенок: ничего не понимала и строила самые жуткие предположения. А теперь…

— Теперь?

— Я буду с вами заодно! — сказала она с горящими глазами.

— Ваш энтузиазм вселяет надежду, — Темный глянул на нее с усмешкой.

Ну еще бы! А то ему, этому сильному и опытному магу, нужна помощь такой недоучки, как она. Под ногами бы не мешалась и лишний раз себя не подставляла

— и то хорошо. Но Альвинора совсем не обиделась, потому что в данный момент он был прав. Сейчас между ними огромная пропасть, даже сравнивать смешно. Но Аль вдруг так захотелось эту пропасть сократить, что самой стало страшно.

— Скажите: а эта связь между нами… надолго? — не могла не спросить она. — Может, есть какой-нибудь ритуал, чтобы ее разорвать?

— Вы правы, ритуал действительно есть, — архимагистр что-то капнул в оранжевое зелье — и оно приобрело приятный бледно-фиолетовый оттенок. — Однако он невероятно сложен и достаточно опасен, а его подготовка займет не один месяц. Но связь разорвать нужно, поэтому приготовления я уже начал.

— Я правильно понимаю: эта самая связь, которую можно нейтрализовать лишь ритуалом, и означает, что действие приворота не исчезнет окончательно? — сообразила Аль.

— Судя по всему да. Ритуал извлечения избавит вас от моей крови, которая сейчас течет по вашим жилам, становясь все более родной, и разорвет возникшую связь. А пока мы можем лишь ослабить взаимное… эм…

— Влечение? — подсказала она.

— Притяжение, так будет правильнее, — поправил он. — И я надеюсь, мне не нужно вам говорить, что полученные сведения должны остаться строго между нами? Адепту ван Каттеру, адептке Яртрэ или кому-то еще говорить сторого-настрого запрещаю!

— Я умею хранить секреты, — Альвинору слегка задело его недоверие. Неужели он считает ее настолько болтливой и легкомысленной?!

— Очень надеюсь, что это так, — кивнул Темный. — А по поводу нападений можете сказать, что у вас, по всей вероятности, завелся недоброжелатель. Пусть все думают, что дело в личной неприязни, вызванной статьей или чем-то еще. Чем больше нелепых догадок, тем дальше от истины, — он подошел, не забыв прихватить с собой сиреневое зелье. — И не удивляйтесь, что я постоянно буду вас «наказывать» тем, что не разрешу выходить в Тиару. Можете даже пожаловаться друзьям, какой я бесчувственный зверь, который не дает вам насладиться выходными вне стен академии.

— И вовсе не бесчувственный, — чуть слышно пробормотала она, а потом спохватилась: — Ой, не обращайте внимания! Это во мне приворот говорит. Наверное…