Бестелесные. Книга 1

Глава 13 Ад

В сотый раз за сегодняшний день принял боевую стойку. Ноги полусогнуты, левая рука чуть впереди, правая прикрывает челюсть. Резкий поворот корпусом, рука будто сама вылетает прямо в подбородок воображаемого врага. Дверь с грохотом затряслась: надеюсь, хоть немного сейчас мешаю теням проводить «реабилитацию». Проснулся сегодня рано – лампочка еще не зажглась своим магическим светом, а я уже был на ногах и упорно тренировался. Кстати, очень интересно, почему священники не могли поставить свои волшебные светильники в монастыре, а использовали куда менее надежные свечи и факелы? Опять удар, на этот раз чуть сильнее, и после многочисленных попыток у меня получилось сделать поворот корпуса идеальным. Сейчас он был исполнен точно так же, как пять лет назад, когда принес мне первую победу.

…Нас тогда осталось всего десять человек после обещанного отсева. Бег вокруг монастыря больше не выматывал, то, что раньше казалось кошмаром, теперь воспринималось как легкая разминка. Мы вернулись в ставший для нас вторым домом зал, в нос ударил легкий запах пота, а ноги зарылись в песок.

– Разбились на пары и делаем растяжку, – рявкнул в своей манере Арил, едва мы переступили порог.

Я по выработавшейся привычке встал с Кайном. Он был моим ровесником, но выглядел на добрых восемнадцать: рост под два метра, маленькие, узкие глазки, широченный нос, под которым уже начали расти усы. Под внешностью громилы, как это часто бывает, скрывался добрый парень, который стал мне приятелем.

Привычным движением я раскинул ноги в разные стороны и уперся кулаками в пол. Кайн начал медленно давить мне на спину, пока я не коснулся песка животом – в последнее время мне нравилось это упражнение, оно позволяло передохнуть от тренировки.

По хлопку мы поменялись местами: у моего напарника растяжка была гораздо хуже моей, и, когда я со всей силой налегал на него, Кайну приходилось нелегко, хотя он даже не до конца выпрямлял ноги.

– Размялись? Сегодня у нас будет последний экзамен, после которого отсев прекратится, и начнутся настоящие тренировки, – Арил окинул нас внимательным взглядом. – Бои проходят в два этапа. В первом раунде я разбиваю вас по парам – победители могут считать себя моими учениками. Затем проигравшие дерутся друг с другом. Не одержавшие победы вылетят.

Мне стало страшновато: по физическим данным я уступал всем другим парням в этом зале. Сомневаюсь, что хорошая растяжка и скорость позволят мне победить тех, кто весит минимум на двадцать килограммов больше меня.

– Первая пара – Кайн и Риччи, – голос Арила не дал моей панике выйти из-под контроля.

Соперники вышли в центр зала. Риччи по сравнению с Кайном казался тщедушным, хотя имел приличный рост и развитую мускулатуру. Поприветствовав друг друга прикосновением кулаков, соперники разошлись и встали в стойку. Арил хлопнул в ладони, позволяя начинать бой. Риччи прыгал вокруг здоровяка, как кузнечик, пытаясь найти открытое для удара место, но, стоило ему хоть немного сократить дистанцию, огромный кулак Кайна сразу находил цель. Все закончилось быстро. Громила рванул вперед, закрывая руками голову, и спустя мгновение Риччи уже беспомощно болтался в его лапах, из последних сил пытаясь драться коленями. Кайн, сцепив его мертвой хваткой, поднял в воздух и, швырнув на землю, прыгнул сверху.

– В первом спарринге победитель Кайн, – спокойно произнес Арил, заметив, что Риччи даже не может пошевелиться.

Поднявшись, парень протянул руку своему сопернику и, пару раз ободряюще хлопнув его по плечу, вернулся в строй.

Я терпеливо ждал своей очереди. Пока во всех поединках неизменно выигрывали те, кто физически сильнее и крупнее противника. Стараясь не думать об этой печальной статистике, я морально готовил себя к бою.

– Амадео и Веррон, – наконец произнес наставник.

Сердце екнуло, но я двинулся в центр поля, стараясь держаться как можно увереннее. Никто не должен почувствовать, что я сейчас жутко нервничаю.

Мой соперник стоял передо мной – пятнадцатилетний, с каменным лицом, не выражающим эмоций. На правом бицепсе красовалась татуировка в виде львиной морды – видимо, парень был из местных хулиганов.

Соблюдая правила хорошего тона, я проявил уважение противнику, протянув ему кулак, но он даже не пошевелился. И хорошо: во мне начала подниматься злость. Забыв о недавнем страхе, я с нетерпением стал ждать хлопка, чтобы хорошенько проучить этого выскочку. Где-то в глубине души я понимал, что вспыльчивость сейчас не к месту, но, как только мои уши уловили долгожданный звук, я сорвался с места и кинулся на своего соперника. Веррон моментально отошел в сторону и сделал удар ногой. К счастью, я успел поставить блок, и вместо головы пострадала только рука. Боль подействовала отрезвляющие: больше не пытаясь слепо атаковать, я сосредоточился на защите и ждал подходящего момента. Его удары становились все быстрее и быстрее, он целился в ноги, с каждым попаданием мне было сложнее устоять на песке. Однако, собрав всю волю в кулак, я ждал. Вижу! Каждый раз, когда Веррон готовится пнуть меня по ноге, он немного поднимает правый локоть, обнажая печень. Надо пользоваться моментом. Время замедлилось – я вижу, как на его лице появляется тень ухмылки, голень, отрываясь от земли, несется к моей ноге. Делая шаг в сторону, я разворачиваюсь вокруг своей оси и практически вслепую кидаю пятку в его печень. Глухой шлепок, судорожный вздох – соперник хватается за бок. Надо продолжать атаку, и я набрасываюсь на него, засыпая прямыми ударами. Поворот корпуса, и моя правая рука врезается Веррону в челюсть. Он падает на землю, но команды прекращать бой нет. Во мне проснулся хищник, и я, не давая Веррону опомниться, сажусь на своего противника и покрываю градом ударов его голову. Из рассеченного носа хлещет кровь, впитываясь в песок, зрители возбужденно орут, довольные зрелищным поединком.

– Достаточно. Победитель – Амадео, – как мне показалось, довольно сообщает Арил. Тяжело дыша, я поднялся. Осознания того, что прошел испытание, еще нет, но на поверженного противника смотреть приятно. Окровавленный соперник лежит в крови, и я могу в любую секунду добить его.

Теперь мне стыдно за те свои мысли. Нельзя опускаться до уровня того, кто ведет себя не так, как тебе нравится.

Уже вечер, надо связаться с Элисс. Даже во время довольно жестких тренировок мысли о ней не отпускают. Придумываю какие-то диалоги, перед глазами стоит ее образ. Наверное, будь я живым, сейчас не мог бы даже есть, пока не убедился бы, что с ней все в порядке. Если, конечно, речь не идет о моих любимых бараньих ребрышках. Их я могу съесть в любом количестве и в любой ситуации, жаль, что в монастыре куда чаще подавали полезную, но отвратительную на вкус овсяную кашу. Ну и где она ходит? Мне хочется метаться по комнате или, наоборот, лежать ничком. Хочется заняться хоть чем-нибудь, чтобы отвлечься, но ничего не выходит. Я могу думать только об Элисс и уже два часа, как дурак, не выпускаю из рук зеркала. Наконец проклятое отражение изменилось: сначала я увидел соломенный потолок, и через мгновение перед глазами возникла Элисс – по щекам текут слезы, хотя она и старается это скрыть, пряча глаза.

– Элисс… Что случилось? – воображение рисует самые страшные картины: ее пытали, умерла подруга. Что могло довести ее до такого состояния?!

Ничего не отвечая, она продолжала плакать.

– Что случилось? Тебя кто-то обидел? Да ответь хоть что-нибудь! – мысленные картины становятся все страшнее и страшнее.

– Нет, почти н-нет. Все хуже, – наконец смогла, всхлипывая, сказать девушка.

Дослушав историю до конца, я подумал, что Рай, пожалуй, пострашнее Ада. Тут мы хотя бы защищены от себе подобных.

– Я… Я закопала ее вместе с ним! Из-за меня она опять обречена сидеть в клетке! – закричала Элисс, и слезы полились с новой силой. – Я не лучше этого мерзавца!

У меня ступор: не знаю, что сказать, чтобы поддержать. Ее слезы вывели меня из сомнительного равновесия – не могу найти ни одного подходящего слова. – У тебя не было выбора. Если бы ты не заточила его, он бы продолжил убивать. Ты спасла намного больше людей, а ее мы потом вернем на Землю. И, если она никогда не восстановится, то хотя бы сможет нормально умереть. Не вздумай себя с ним сравнивать! – Я понимаю, что говорю не то – ей сейчас нужна поддержка, а я опять свел разговор к возвращению душ на Землю. – Ты самая лучшая девушка на свете, остальные даже не подумали бы протянуть ей руку, когда в любой момент маньяк мог встать на ноги! Кажется, подействовало: Элисс перестала всхлипывать, наконец подняла свои блестящие от слез глаза и посмотрела прямо на меня.

– Ты правда так думаешь? Даже после того, как я заживо закопала бедную девушку? – ее голос был спокойный, тихий, будто лишенный эмоций.

– Конечно, я так думаю! Кристи уже не является самой собой. Ты ее не закапывала, ее закапала эта тварь сто лет назад. А ты за нее отомстила. Если где-нибудь существует настоящий Рай, то она сейчас сидит на небесах и благодарит тебя. А если после смерти ничего нет, то она давно уже обрела покой, – я стараюсь говорить как можно более убедительно.

– Может быть, ты и прав. Она уже не выглядела как человек, но… но она все равно помогла мне, – Элисс снова заплакала, но в этих слезах больше не было ненависти к себе. Кажется, у меня получилось капельку улучшить ее состояние. Когда мы вернем все души на землю, первое что я сделаю – найду эту тварь и перережу ему горло.

– А что случилось с Инес? – догадываясь, каким будет ответ, я все равно спрашиваю, чтобы чуть-чуть отвлечь Элисс от Кристи.

– Ты не представляешь, как быстро я бежала на ее остров. Рэй – так зовут эту мразь, аккуратно убрался в ее комнате перед тем, как пошел ко мне. Но я слышала крики Инес и копала, как настоящая землеройка, поэтому освободила ее довольно быстро. Бедняга была не в себе – безостановочно рыдала и была жутко напугана. Но она была такой… живой. Такого осознанного взгляда, полного эмоций, я очень давно не видела в этом месте. Потом, после того, как помогла ей убраться, я побежала домой, к тебе.

Тут у меня в голове обрывки разных мыслей сложились в одну картину.

– Ты говоришь, она стала более «живой»? И Рэй тоже утверждал, что чувствует себя живым, когда закапывает людей заживо? – Да, он даже говорил, что во время убийства на несколько мгновений возвращается в свое тело. Ты думаешь… Чтобы вернуться, нам предстоит делать то же самое? – Элисс окончательно перестала плакать, теперь она иногда икала.

– Необязательно. Может быть, главное тут яркие эмоции? Инес была жертвой и теперь, как ты говоришь, выглядит живее, чем всегда? – я затаил дыхание: кажется, мы вплотную подошли к разгадке.

– Но, может быть, он просто был сумасшедшим! Мы ведь не можем доверять словам какого-то маньяка.

Я невольно удивился. Даже после всего произошедшего Элисс не потеряла способность трезво мыслить.

– А он выглядел как человек, который провел в Раю пятьсот лет? – мне не хочется отметать свою теорию и нашу единственную зацепку.

Секунд двадцать девушка напряженно думала.

– Нет, он выглядел так, будто попал сюда вчера, – наконец сказала Элис. – Наверное, ты прав.

Свет выключился, больше я не могу видеть ее лицо. Проклятая темнота.

– Прости, я отрубаюсь – устала ужасно сегодня, – Элисс зевнула. – Держи, пожалуйста, зеркало поблизости, чтобы, если что, я смогла до тебя сразу докричаться.

– Хорошо, обещаю, что оно всегда будет рядом, – сказал я, надеясь, что это обещание поможет ей спокойно уснуть. – Сладких снов!

– Сладких… – Элис выпустила зеркало из рук, не закончив фразу.

И тут я дал волю своей ярости. Ненавижу свое бессилие! Он ведь мог закопать Элисс в этом проклятом доме, а я даже не узнал бы, что случилось. И не смог ей никак помочь. Я издал дикий рев и ударил по стене. Жуткий грохот. Мне показалось, что стена затрещала по швам, даже пол завибрировал от удара. Как я это сделал?