Бестелесные. Книга 1

Глава 18 Ад

И как вообще можно думать о скорой смерти, когда рядом все время находятся эти два сгустка позитива? Глядя на то, как они себя ведут, я представляю, что нахожусь сейчас в своей монастырской комнате: вот стоит двухъярусная кровать, от которой так и веет теплом. Я сплю на верхнем уровне, и стена возле моего места полностью обвешана моими картинами. Закат со смотровой башни, сражение грозного первосвященника с царем зверей, портрет Лии – здесь висят все мои лучшие рисунки.

На одной из кроватей сидят Элисс и Инес, мы мило беседуем, а Рая и Ада вообще не существует.

Но на самом деле, я лежу на твердой железной кровати, на моих руках бряцают цепи, а через пару недель я перестану существовать. Очень сложно описать, как я благодарен этим двум девушкам, на два дня подарившим мне то, чего у меня никогда не было, – дружбу.

Мое сердце бьется с бешеной скоростью, будто в груди поселилась стая голубей и кто-то рассыпал семечки. Каждый вдох вызывает неприятное жжение, я стискиваю пальцы, но не испытываю боли, которая помогла бы справиться с волнением. Надо признаться Элисс!

В конце концов, я ведь ничего не потеряю, она меня не съест, не будет смеяться, не убьет меня, так откуда этот проклятый страх? Наверное, больше всего я боюсь оказаться отвергнутым, боюсь, что она просто как обычно мило улыбнется и скажет мне, что, к сожалению, ответных чувств не испытывает. На самом деле, такое развитие событий пугает больше, чем если бы она решила меня съесть после признания.

А не слишком ли эгоистично мое решение? Что, если она испытывает то же самое, а я, подарив ей надежду на долгое и счастливое будущее, просто умру через две недели, заставляя ее страдать оставшиеся пару тысяч лет? Может, было бы лучше сказать, что она мне не интересна, и больше до самой смерти не прикасаться к зеркалу? Нет. Я представил себя на ее месте, представил, что она сделала то же самое. Лучше тысячи лет страданий, чем это.

– Мы вернулись! – голос Элисс вернул меня в реальность.

Девушка вовсю улыбалась, хитро прищурив глаза.

– Ну и чем же вы занимались? – желая немного потянуть резину, я сделал вид, что не видел, как Элисс напала на свою подругу.

– К нам… к нам зашла Лори! – после секундного промедления радостно воскликнула девушка, взмахнув руками.

– Стоп. Лори ведь старуха, которая даже до своего дома дойти не в состоянии, – у меня уже с трудом получалось прятать улыбку.

– Это была другая Лори! С соседнего острова! – сердито сказала девушка, стреляя глазами в разные стороны.

Ну почему ее попытки обдурить меня выглядят так мило? Они что, считают меня за идиота?

Краем глаза я увидел, как Элисс легонько ткнула в свою подругу локтем.

– Кстати, представляешь, у Элисс получилось сделать твой удар! – нарочито бодро произнесла Инес. – Не расскажешь Амадео, как у тебя это вышло?

Моя возлюбленная довольно закивала.

– Конечно! Я представила, как мы все вместе воюем против священников, и направила всю боевую ярость к себе в руку! – пафосным тоном начала рассказывать Элисс, для большей убедительности воинственно подняв кулак. Инес сидела рядом и активно кивала, показывая, что согласна с каждым словом.

Все. Больше нет сил держаться, я расхохотался.

– Вы что, репетировали это? – произнес я сквозь смех.

Элисс начала стремительно краснеть. Немного втянув голову в плечи, она принялась активно махать руками в знак протеста:

– Нет! Ты что? Инес подтвердит, что все было именно так.

Картина становится все более и более милой. Сердце неприятно кольнуло от того, что я, возможно, никогда не увижу девушку вживую.

– Конечно! Ты только посмотри на это маленькое чудо, как она может врать? – со смешинкой в голосе ответила Инес и потрепала подружке волосы.

В чем-то она права, как ложь воспринимать это невозможно. Увидев несчастное лицо Элисс и мольбу в ее глазах, я сдался.

– Хорошо, ну, и как вы поняли, что это был именно такой удар? – вздохнув, спросил я.

На лице Элисс снова засияла улыбка, кажется, она думает, что меня действительно провела их постановка.

– Во мне будто закипела ярость, я даже ничего подумать не успела, когда стукнула по пальме, и она с оглушительным треском начала падать…

– Прямо на мою бедную голову! – закончила за нее Инес.

Рука понеслась к лицу, чтобы скрыть улыбку – сложно представить более нелепую команду, чем мы. Наша единственная надежда только на то, что священники умрут со смеху, когда нас увидят. Но то, что по неведомым для меня обстоятельствам у Элисс все же получилось совершить удар, вселяет надежду.

– Элисс, нам надо срочно поговорить! – внезапно выпалил я.

– Ну конечно, давай, – с недоумением ответила она.

Третий член нашей команды с любопытством уставилась на нас.

– В смысле, поговорить наедине, – и откуда во мне появилось столько смелости?

– Я, пожалуй, пойду прогуляюсь по пляжу, – с досадой сказала Инес, которой, видимо, больше всего на свете хотелось сейчас остаться.

Я с благодарностью кивнул ей, девушка пожала плечами, будто говоря «действуй», и направилась к выходу.

– Смотри, не испорти все, – сказала она, обернувшись возле порога.

Какой дельный совет – знала бы она, как я этого боюсь. Ну вот – вроде добился, чего хотел, а не знаю, что делать дальше. Элисс сидит передо мной, нервно накручивая свои светлые волосы на палец. Ее глаза смотрят немного вправо, кажется, боится встретиться взглядом.

– Я… хотел бы тебе сказать.

– Представляешь! Сегодня мне снился такой чудесный сон! – быстро перебила меня Элисс, а я не возражаю, это даст мне время морально подготовиться. – Нам с тобой было по тридцать лет, мы лежали глубоко в степи, я ощущала запах земляной пыли, в спину впивались всякие веточки и маленькие камни, а ты постелил подо мной свою мантию. На ночном небе горели тысячи звезд, самых настоящих, а не таких, как здесь…

– Элисс, я…

– Там не было никаких священников, никаких ангелов, теней, повстанцев. Я ощущала настоящий покой, и на тебя никто не вешал цепи. Мы даже не разговаривали, мы просто лежали рядом…

– Элисс, я тебя…

– Мои легкие заполнял настоящий свежий воздух. Было немного прохладно, немного неудобно и немного не идеально. И именно благодаря этому было идеально…

– Элисс, я тебя люблю! – не выдержав, на одном дыхании выпалил я.

Сил терпеть не осталось, я будто в замедленном времени видел, как у нее открываются губы, готовясь вновь меня перебить, расширяются зрачки, немного трясется одна коленка. Ну ответь мне хоть что-нибудь. Самым страшным для меня сейчас было молчание, а не отказ. Каждая секунда тянулась как вся моя жизнь, я слышал стук своего сердца и ждал.

Элисс, нервно прикусив нижнюю губу, смотрит на меня со смесью страха, непонимания и недоверия. Но, в тоже время, она будто рада это слышать.

– Т-ты не шутишь? – спросила она дрожащим голосом.

Поняв, какую глупость произнесла, она закрыла лицо свободной от зеркала рукой.

– Я тебя люблю, – повторил я, на этот раз более уверенно.

Игра в гляделки продолжалась, она смотрела на меня сквозь свои тонкие, длинные пальцы. Мне придало немного смелости то, что она, кажется, волнуется еще больше меня.

– Я тебя люблю, – повторил я в третий раз. – Извини, я понимаю, что тебе это может быть неприятно слышать, но я просто не мог не сказать.

Как жаль, что нельзя объяснить ей причину того, что я признался так быстро. Еще вчера я думал, что она мне просто очень сильно нравится, но теперь, когда я практически мертв, мир воспринимается по-другому, и я точно знаю, что именно к ней чувствую.

Она вновь замолчала, мне не хочется торопить ее, но каждая секунда ожидания невыносима.

– Я…

Элисс не успела договорить, от нее исходит настоящее сияние, на глазах блестят слезы, но она улыбается. Сияние становится все сильнее и сильнее, ее лицо отражает настоящее счастье. Золотистое сияние заполняет весь дом, я уже не вижу даже ее контуров. Громкий хлопок. Из зеркала на меня смотрит мое удивленное отражение.

Неужели она выбралась? В горле застрял ком, мне хочется кричать. Что же Элисс хотела сказать? Это сейчас был последний раз, когда я видел ее? Отчаянье накатывало волнами, само осознание того, что больше я никогда не увижу свою Элисс, ставшую за эти считанные дни такой привычной и родной, – убивают меня.

Сев на голый пол, я облокотился на кровать, меня всего трясет. Второй раз за всю жизнь тот, кто стал мне невероятно дорог, просто исчезает.

…Когда мне было семнадцать, я как-то раз в одиночестве гулял возле одной из площадей Инрама. Бараки были жутко однообразные, тела в такое время в них не сидели, и благодаря этому криков и визгов на улице не было. Зато жуткая вонь, доносящаяся из их убогих жилищ, напрочь портила в целом неплохую картину летнего дня.

Меня уже все считали живым трупом и не очень ругали, когда я убегал из монастыря. Услышав писк, сначала я подумал, что мне почудилось, но он повторился. Я пошел на звук, из-за яркого солнца приходилось жмуриться, поэтому я обрадовался, когда писк привел меня в темный угол.

Это место образовали три вплотную прилегающие друг к другу барака. Два мужских тела склонились над чем-то, я слышал только мерзкое чавканье. Они были абсолютно голые, что не характерно для обычных тел. Кажется, это дикие, те, чьи души, по поверьям, не попали ни в Рай, ни в Ад.

Вновь раздался жалобный писк. Три года ежедневных тренировок позволяют мне идти абсолютно без страха. Более длинное тело повернулось ко мне, в его грязной руке со следами крови находился какой-то пушистый комок. Приглядевшись, я с ужасом понял, что это такое. Щенок с откушенной головой – задняя лапка все еще дергается, будто он надеется убежать, коричневая шерстка слиплась от крови и слюней убийцы.

– Эй! Быстро пошли отсюда! – изо всех сил закричал я, топая ногой. Слов они не понимают, но вот интонацию и язык жестов – вполне.

Дикие начали отходить, стараясь обогнуть меня по как можно большей дуге. Чтобы не смущать их, я прислонился к стенке.

Один не выдержал и, скаля желтые дырявые зубы, кинулся на меня. В его некогда человеческих глазах я видел только инстинкты хищника.

Привычным движением отступив на два шага влево, я вскинул ногу и зарядил ему куда-то в район грязной спутанной бороды. Тело завизжало и, шатаясь, побежало искать укрытие, его товарищ не отставал.

Быстрым шагом я направился к щенкам. Жуткая картина: на полу большая лужа крови, в ней плавает шерсть и кусочки мяса, чуть дальше лежит обглоданная морда. Судя по останкам, их было трое.

Развернувшись, я уже хотел уходить, когда вновь услышал жалобный писк. Крошечный шерстяной комок спрятался в расщелине между бараками. Подойдя, я дал ему ткнуться мокрым носом в протянутую ладонь. Он казался невероятно глупым и нелепым, но чертовски милым. Когда я взял его в руки, он испуганно заскулил, но вскоре успокоился.

Как художнику, мне показалось хорошей идеей назвать щенка Анфасом. Правда, обычно это гордое имя я сокращал до простого Фас. Собаку я поселил прямо возле монастыря, в одном из заброшенных сарайчиков.

Очень скоро щенок превратился в крупного молодого пса. Каждый раз, когда я приходил, он встречал меня радостным вилянием хвоста и, вставая на задние лапы, обнимал, облизывая мое лицо. Все попытки отучить его от этой дурной привычки пошли прахом. Фас был целиком бронзового цвета, за исключением крошечного кончика хвоста, который почему-то был белым. Он стал моим защитником и товарищем, единственным, кто не смотрел на меня как на живого мертвеца.

Однажды его не оказалось в сарае. Я обыскал всю округу, но пса нигде не было, и обыск наших с ним любимых мест не дал результата.

И вот теперь Элисс исчезла точно так же, я даже не успел с ней попрощаться.

– Амадео! Что тут случилось? – раздался взволнованный крик Инес.

Только не это, меньше всего мне сейчас хотелось с кем-нибудь разговаривать.

– Элисс… Вернулась на Землю, – только и смог вымолвить я.

Заглянув наконец в зеркало, я понял, почему девушка так кричала. Пол и потолок покрывало черное пятно диаметром в пару метров.

– Вернулась!? Как у нее это получилось? Что ты ей сказал? – вопросы полились рекой, не хочу сейчас на них отвечать, но понимаю, что Инес тоже имеет право знать.

– Я… я признался, что люблю ее, – кажется, у меня сейчас пойдут слезы.

Даже не знал, что люди могут так сильно округлять глаза, казалось, они сейчас выпадут у моей собеседницы из орбит.

– Признался? Как я и думала. Стоп, почему у тебя такой умирающий вид? Неужели Элисс отвергла тебя? – тревожно спросила Инес.

Больше нет смысла скрывать. Собравшись, я рассказал ей все, что на самом деле произошло сегодня днем. К моему удивлению, взгляд у девушки был действительно сочувствующим, как бы она себя обычно ни вела, сейчас Инес правда хочет мне помочь.

– Так, во-первых, хватит киснуть, у нас есть еще целых две недели, чтобы придумать, как вытащить тебя из Ада. А во-вторых, Элисс тоже сильно любит тебя, дурак. Думаешь, почему она сразу после твоего признания вернулась на Землю? – голос Инес был крайне решителен.

Я не знал, что ей ответить. За несколько дней мое мнение об этом человеке кардинально изменилось, при всех ее недостатках она была очень хорошим другом.

– В любом случае, если ты действительно любишь ее, стоит подумать о том, что она сейчас должна быть счастлива. Элисс рассказывала тебе, как мечтала жить далеко в степи? Наслаждаться ветром, природой, настоящим солнцем. Без тебя она не пойдет воевать, Элисс девушка не глупая, – Инес так убедительно это говорила, что моя паника начала отступать.

– Пока не забыл, я должен тебе кое-что сказать. Если у нас ничего не выйдет и тени убьют меня, проверяй зеркало каждый день. С тобой свяжется парень – расскажи ему все, что нам удалось выяснить, – со всеми этими происшествиями я напрочь забыл про Ренато.

– Парень? Симпатичный? – быстро оживилась Инес.

– Волосы у него светлые, – с грустной улыбкой ответил я.

– Подслушивать женские разговоры нехорошо, – девушка укоризненно на меня посмотрела.

– Это вышло случайно, – отмахнулся я. – Ладно, пойду спать. Хочется немного побыть одному.

– Хорошо, – легко согласилась Инес, пожав плечами, – завтра мы обязательно придумаем план, как спасти тебя.

Лампочка выключилась, хороший знак. Отложив зеркало, я лег на кровать, хотя заснуть сейчас казалось нереальной затеей.

Я представил, как Элисс радуется свежему ночному воздуху, как бегает по траве, вспоминает давно забытые чувства – холод, боль, жар. Она счастлива и построит себе домик где-нибудь в степи, и будет жить там как человек. Когда-нибудь Элисс и меня забудет, ее душа обретет покой.

Впервые за долгое время я искренне улыбнулся. Пусть я и умру, но девушку, которую я люблю, ждет долгая и счастливая жизнь. От этих мыслей по всему телу разливалось тепло, воображение рисовало все новые и новые картины. Тепло становилось сильнее, превращалось в жар. Стоп. Жар? Я посмотрел на свои руки, от них исходило золотистое сияние, точно такое же, как недавно от Элисс. Цепи начали плавиться, стекая ярко-оранжевым металлом на кровать, сияние становилось все сильнее и сильнее.

Я ничего уже не видел: золотой свет поглотил всю комнату, и тут меня на мгновение всего сжало – я ощутил себя ниткой, которую протискивают через игольное ушко.

Я провалился в ночь. Я ощущаю настоящий холод, в нос ударили тысячи запахов, у меня болит колено – никогда так не радовался ободранной коже. Ощущаю тяжесть – открыв глаза, я с удивлением увидел, как моя рука старательно душит какого-то бородатого человека.