Без обмана F (СИ)

Глава 25

И вот, когда поток туристов уже иссяк, а работа кассиром начала мне приедаться, из задней двери вышла Ямада-сама в компании двух девушек. Марикит выглядела немного испуганной. Ошарашенной так уж точно, а вот Мика-тян блаженно улыбалась. Как будто бы она была уверена в наличии у себя смертельной болезни, но наступила ремиссия и доктора больше никаких болячек не находят. Обеих девушек, правда, едва с ног не валило от изнеможения.

Как и где проходил обряд очищения — мне пока что оставалось только догадываться.

— Забирай сих дев, Ниида-доно, и отвози по домам. Меньшую — к родителям. Чужеземку — куда она сама захочет. Обе чисты от проявлений зла и даже непорочны, что в нынешние времена редкость.

Оные девы, несмотря на уставший вид, покраснели. Как и Тика.

— Макото, Сайто-сан нужно отвезти к родителям, — решительно потребовала Мияби.

Как будто бы я планировал иначе. Проблема разве что в том, что внутри Марка Второго недостаток посадочных мест.

— Ёсида-сан привез их сюда, и до дома проводит тоже он, — распорядился я.

— Но так же и вся слава достанется ему! — воскликнула сестренка.

— И все обвинения от семьи Сайто в похищении дочери. Не хочу ни славы, ни оправдываться. Отдам и то и другое Ёсиде, он все-таки тоже старался.

— Быть тому, — никто и половину слова поперек решения старушки сказать не смог. — Как старая Ямада закончит вас одаривать, отправляйтесь в питейный дом неподалеку, Ёсида-доно предается там возлияниям. А чтобы хмель из головы убрать, дайте ему понюхать вот это.

Старушка достала из рукава крохотный пузырёк, герметично запечатанный резиновой пробкой, и передала его мне. Запах вблизи оказался такой, что я сам чуть не протрезвел, несмотря на то, что мне не требуется.

— Дары. Ямада не может отпустить гостей без подарков. Ты, Сайто-доно, и ты, Сорьяно-доно, — впервые услышал фамилию Марикит. — Вы своё уже получили. Не растеряйте.

Обе с огромным почтением и к годам крохотной старушки и к ее умениям поклонились.

— Цуцуи-доно, — палец с аккуратным маникюром указал на Мияби. — Ты не будешь знать увядания на десять лет дольше, чем тебе отведено. Вспомнишь слова этой старухи через двадцать лет, глядя в зеркало. Сие и жениху твоему подарок, но он и свой, отдельный, получит.

— Благодарю вас за заботу. Будем рады видеть вас на нашей свадьбе четвертого апреля, — ох… и не знаю, как отнестись. Кому нужна на празднике девятихвостая кицунэ? О меньшем числе хвостов и помыслить не получается.

— Коль эта Томо будет в добром здравии, появится. Теперь к тебе, Ниида-доно, хорошо ты сегодня расторговалась. За то получишь драгоценную вещицу из лавки, на память о старой Томо.

Из «волшебного» рукава хозяйки магазина на свет явилась изящная серебряная заколка для волос в форме бегущей лисы. Воистину мастерская работа ювелира. Кажется, что взмахнет сейчас хвостом и оживет. Или это настоящая кицунэ, решившая отдохнуть и сменившая облик на такой? Как там Ёсида во время импровизированной лекции говорил? «Должна досконально знать новый облик». Саму себя лиса наверняка знает отлично. Но действует ли на кицунэ первый закон термодинамики? Куда вообще пропадает излишняя масса? Ёрико весит килограммов пятьдесят. Лиса около пяти, наверное. Не становятся же ее ткани плотнее в десять раз? Понятно, что тут объяснение «это магия» работает. Но скучному педанту вроде меня интересны детали.

— Круть! Спасибо! — поблагодарила сестренка. — А она волшебная, да?

— Защитит тебя от злых взглядов.

Не хватает моих навыков, чтобы в речи старой торговки лукавство разглядеть. Она совсем-совсем не читается. Да и хочется верить, что существует волшебство, оберегающее маленьких девочек, а не только магия обмана.

— Ну и ты, Ниида-хан, — пристально взглянула на меня Томо-сан. Как бьякуганом, глазной техникой из моей любимой манги, позволяющей смотреть сквозь препятствия, просветила. — Тебе я отвечу на любой вопрос, но не сегодня. Хорошо подумай, что желаешь раскрыть, а какое знание тебе ни к чему.

Вот такие вот подарки. Одна лишь Тика заработала что-то материальное. Остальные довольствовались смутными обещаниями, но недовольных нет. Вот уж старая и мудрая лиса. Себя, правда, чувствую слегка обделенным. У меня миллион возможных вопросов, а ограничен всего лишь одним-единственным. И что спросить? Кто такие кицунэ? Как превращаться в лиса? Как пользоваться магией? Кто такой Хидео-сан и как мы с ним связаны? Правда ли она Тамамо-но-Маэ или это я надумал? И это только начало списка.

Расставшись с Ямадой-сан, мы всей группой дошли до бара, где я забрал почти трезвого подручного. Еще один плюсик в карму Ёсиды. Он не пьяница. И девушек проводить до Кофу охотно вызвался. Поедут они на поезде… и билеты опять оплатил я. Хорошо же быть героем за чужой счет. Но не жалуюсь!

Ёсида и девушки отправились на вокзал. А мы — в машину и домой. По пути папа позвонил. Говорить по телефону за рулем я не люблю, но отца игнорировать не могу, поставил на громкую связь.

— Гамарджоба, пап, — поздоровался по-грузински.

— Привет, сынок! — отозвался отец. — Даже не буду спрашивать, откуда ты берешь эти иностранные словечки.

— Папка! Привет! — выплеснула свою радость от общения с родителем Тика-тян.

— Здравствуйте, Ниида-сан, — степенно и вежливо подала голос Цуцуи.

— Как замечательно, что все рядом. Я с хорошими новостями. Доктора пообещали перестать мучать меня этим их отдыхом. Через пару недель буду у нас на ферме уже.

— Пап! Я офигенски рада! Но есть проблемка. Школа Фурин лучше деревенской. И я в президенты баллотируюсь! А давай ты с нами поживешь? У братика есть почти пустая комната. Там только самурайские доспехи и картины с катанами. И все равно зимой на ферме никакой работы. А?

— И тебе, наверное, нельзя будет работать в полную силу, — поддержал я. — Может быть, насовсем в Кофу переедешь?

Всю дорогу до дома уговаривали отца пожить с нами. Не смогли. Договорились о том, что я буду отвозить к нему Тику на всех выходных и, конечно, грядущих зимних каникулах. Одновременно и радостно и грустно, прикипел к сестренке всей душой уже.

Когда уже были дома и я занялся нам ужином, пришло сообщение от Ёсиды. На приложенной к нему фотографии плачущая женщина, отдаленно похожая на Мику-тян, обнимает свою дочь.

Ёсида Кайто: Это потрясающее ощущение, когда на самом деле сумел кому-то помочь. Передайте мою благодарность… ну, знаете, какой женщине. Решено, я переезжаю сюда, в Кофу. В Яманаси и правда особенные места.

Ниида Макото: Я помогу вам с переездом, но учтите, никаких фальшивых оккультных услуг вы сами знаете кто не потерпит.

Ёсида Кайто: Все в порядке. У меня уже есть бизнес-план. Открою магазинчик древностей, подобный тому, в который меня не пустили. Явно же прибыльное дельце. Можно попросить вашу сестру у меня подрабатывать? У девочки талант.

Ниида Макото: Не самый плохой план. Про сестру решение будет за нашим отцом.

Хорошо хоть догадался по имени Кагешуго не упомянуть. Я не параноик, но как-то имею подозрения в том, что полиция при необходимости получит доступ ко всей моей переписке. Если я такое сделал с Субару-саном, то государство и подавно способно.

Показал родным полученное фото. Тика победно руки вверх вскинула. Мияби меня обняла. Да. Очень приятное ощущение, когда карма становится чуть лучше.

Ночью же продолжились сны об ученичестве Макото из прошлого у вредной старой кицунэ.

— Пей. До самого дна, — протянула Амацу-но-Маэ глубокую деревянную чашу своему ученику, наполнив очень крепким сакэ из бутылки.

— Ты же всегда запрещала мне, сенсей, — заподозрил каверзу мальчишка.

— Струсил! — не преминула словесно уколоть Акира. — Бабушка, давай я выпью.

Понятно же, что старая, как мир, уловка. Бойкий юноша с успехом применял ее, подначивая ровесников, еще до своего знакомства с шаманкой. Но… это он умом понимал. А душа требовала доказать и младшей и старшей, что он не промах. И вкус сакэ ему в тот единственный раз, что сумел попробовать, понравился.

Макото решительно взял сосуд двумя руками и опрокинул внутрь себя. Дыхание перехватило. Он как будто бы жидкий огонь выпил, сжигающий изнутри, но неспособный навредить. Конечно! Он же этот! Тот самый! Кого запрещено вслух называть. То есть про себя нельзя. Амацу-сенсей рассказывала же историю про кицунэ, притворяющуюся человеком. Да-да! То самое слово. Лисам же огонь во всех сказках не вредит. Вот и его жжет, но не обжигает.

В голове юного пройдохи зашумело, но ничего не произошло.

— Слишком привык быть человеком. И организм чересчур крепкий, — констатировала наставница. — Тебе нужно больше сакэ.

Еще три чаши без какой либо закуски потребовались, чтобы Макото-кун перестал хоть что-то соображать и поплыл. А ведь это был до крайности крепкий алкоголь, не разведенный водой, как у нас в стране обычно принято.

Когда мальчишка снова осознал себя, он находился уже не возле их с сенсеем домика, а где-то в лесу, открывшемся ему с другой стороны. Казалось бы, самые обычные деревья вокруг, но столько незнакомых запахов, и все такие интересные. Цветные! Вон там явственно заметна тропа семьи кабанов, надо бы за ними проследить. А напротив кто-то, с ароматом, почти как у него… темно-рыжая лисица. Маленькая, но сейчас кажется больше, чем ранее. Да и видит он по-другому. Не то чтобы хуже, а иначе. Все вещи приобрели дополнительную глубину, стали восприниматься иначе, чем раньше. Два одинаково красивых белых цветка теперь различались по запаху, например.

«Акира-тян», — собирался было позвать ее юноша, но получилось скорее тихое порыкивание. Мысли в голове ворочались как-то неохотно и упростились. Ему не хотелось ни о чем думать, только пройти по следу, укусить другую лису за белое пятнышко у нее на хвосте и, пожалуй, что-то съесть.

— Запомни это чувство. Вернись к нему в уместный момент и обернешься, — откуда взялась Амацу-но-Маэ? Макото-лис не чуял ее поблизости, не было миг назад нигде ее характерного старушечьего запаха. А ведь теперь-то с чутким носом он бы знакомую на другом конце леса в любой миг нашел.

«Как? Как мне стать снова человеком?» — попытался сказать Макото, но у него вышло только что-то похожее на чихание. Быть диким зверем ему не хотелось. Он… ох… забыл числа… долго… всегда ходил на двух ногах и перебираться на четыре лапы не собирался. Он человек!

— Да, ты человек. Очень хорошо, что ты это помнишь, малыш, — сенсей неведомым образом его поняла. — Многие забывают и остаются такими навсегда. Это не плохо. Быть лисой и жить в лесу по-своему хорошо. Просто. Не приходится задумываться о большем, чем лисице отмеряно природой и сучкой Инари.

Акира возмущенно фыркнула. Ей не понравилось плохое слово в адрес богини?

— Пофыркай мне еще тут, — пригрозила старая Маэ. — Ты ничего не знаешь, глупая младшая. А я как есть, так и говорю. Она была одной из равных и вдруг решила, что главнее, а остальные на спинку пали и брюшки ей подставили.

Макото легонько зарычал, ему не понравилось, что фокус внимания сместился от него на какую-то богиню.

— Не злись малыш, учись себя контролировать. Когда ты лис, эмоции проще и им легко поддаться. Запомните оба — чем дольше вы в шкуре человека, тем больше в вас остается человеческого. Начнете злоупотреблять лисьим обликом и людьми быть перестанете.

«Я останусь человеком насовсем!» — попытался сказать Макото и оказалось, что в лисьем теле ему ничуть не проще увернуться от посоха, приложившего прямо посередине спины.

— Ты в чем-то прав, малыш. Твоя сенсей также предпочитает человеческий облик. Но полностью отказаться от второго — это как сделать себя добровольно калекой. Ты знаешь дураков, какие по своему желанию отрезали себе руку или ногу? Нет? Ну и не уподобляйся им. Запомни. Одну ночь в месяце ты будешь выходить из дома на четырех ногах. В деревню, таскать кур. Именно это ведь и делают лисы? А ты, Акира-тян, научи его воровать птицу. Думала, твоя бабка не узнает, кто стащил цыпленка у сельского старосты?

Виноватый и пристыженный вид лисенку Акире давался замечательно. Но если уж Макото сумел рассмотреть актерскую фальшь, то что говорить о многоопытной Маэ?

— Ну кто так притворяется? Малыш, научи ее обманывать как следует. У тебя-то к этому делу талант.

«Наставница, а обернись и ты лисой», — мальчик уже привык, что все его намерения что-то сказать шаманка истолковывала верно по одной ей пока ведомым признакам. Наверняка позже и им научит. Старуха никогда не держала от ученика тайн по поводу тонкостей своего ремесла, хотя могла про что-то сказать, что время еще не пришло.

— Сам ты этого хотел, малыш…

Старая Маэ резко выпрямилась, разогнулла сгорбленную спину. Лицо ее как будто помолодело, морщины начали разглаживаться, но как следует рассмотреть главную, по ее словам, красавицу Японии мальчик-лис не успел — человека сменил ее второй облик. Лиса. Белая, как седые волосы старухи. Размером с тигра или медведя. Или так кажется от того, что он сам сейчас слишком мал? Оранжевые глаза кицунэ сияют изнутри потусторонним светом, как фонарики во время фестиваля огней.

Раз, два, три… семь… Попытка пересчитать хвосты наставницы закончилась полнейшим провалом. Их много, они постоянно в движении и мешают рассмотреть друг-друга. Но за семь Макото готов поручиться. А может ли быть девять? Вполне возможно. Я, сторонний наблюдатель, пытался вести подсчет вместе со своим альтер-эго, но также потерпел поражение. Это все равно, что зафиксировать в памяти количество волн в бушующем океане. Они ежесекундно меняются и перекрывают друг друга. Да и позволила собой полюбоваться Амацу-сенсей считанные секунды, вернувшись к человеческому облику, к внешности вечно всем недовольной властной старухи. А ведь переход человек-лиса в данном случае имел промежуточную форму — потрясающей красоты беловолосую женщину. И чего сенсей предпочитает выглядеть старой?

— Это чтобы всякие императоры не набивались в мужья, малыш, — снова ответила Амацу-сама на невысказанный вопрос. — От них сплошные проблемы. Как-нибудь позже я о своей сестрице поведаю, что решила было сделать всем лучше, давая советы императору, и оказалась окаменевшей.

Следующий безмолвный вопрос задала Акира. Странно, что Макото его понял. Но он всего лишь посмотрел маленькой лисичке в глаза и обо всем догадался. Та хотела спросить о других своих родственниках.

— Да, верно. Сейчас под этим небом живут две Маэ. Старая Амацу и ее старшая сестрица. Но нам с ней нет нужды общаться. Ты, Акира-тян, и ты, малыш, ее никогда и не встретите, наверное. А если вдруг увидите и поймете, что за лиса перед вами, улыбнитесь ей и скажите, что ее сестренка еще помнит вкус утреннего морского бриза на том корабле, каким мы с ней приплыли на архипелаг Ямато.

Рискну ли я сказать эту фразу, обращаясь к Ямаде Томо-сан? Пожалуй, нет. Хотя бы потому, что ни в чем не уверен.

— А сейчас давайте, бегите, играйтесь. Вы дети, вам самой сучкой Инари заповедано гоняться за чьим-нибудь хвостом, так побегайте по лесу друг за другом.

И снова мальчик понял без слов немой упрек, исходящий от его младшей подруги. Не нравилось той фамильярное обращение с именем богини, покровительствующей всем кицунэ.

— Вот запрут тебя в храме лет на сто, заставляя прислуживать в роли младшей жрицы, тогда поймёшь, кто был прав. Если есть у тебя хоть капля разума в твоей красивой рыжей голове, запомни, внучка. Держись подальше от храмов Инари и деткам свои заповедай, когда они у тебя будут.

Акира закрыла мордочку лапами и еще хвостом махнула. Очевидный признак смущения. Сейчас Макото хорошо привык к ее звериной мимике и читал эмоции не хуже, чем у любого человека, непривычного держать лицо. Это девочку-кицунэ упоминание будущих детей из равновесия выбило. Смешная.