Без права выбора

Глава 27

— Покажи свою эши, — прошептал мне на ухо Агфар.

Прошло несколько часов после довольно сложного разговора. Мы успели посидеть в тишине и просто насладиться друг другом. Казалось, своей пылкой речью я скинула сдерживающие меня оковы. Будто обрела возможность дышать. Впервые выговорилась. Не просто открылась, но и призналась самой себе в настоящих, скрытых где-то глубоко внутри меня чувствах. В голове после этого что-то щелкнуло. Я увидела истинную картину и не смогла не согласиться, что запуталась в собственной лжи.

— У меня с даром проблемы, — предупредила я и села ровно.

Положила руку на колено ладонью вверх. Сконцентрировалась, потянувшись к рассредоточенным вокруг меня густым ульем крупицам. Мысленно сформировала образ, начала наполнять его, словно сосуд.

— Белая, — усмехнулся Агфар и коснулся сотворенного шара. Все рассыпалось.

— Если отвлекаюсь, то эши перестает меня слушаться, — огорчилась я, глядя на горстку крупиц на своей руке. — Зато платья хорошо получаются.

Я начала покрывать ткань юбки плотным слоем крупиц. Украшала незатейливыми узорами. Добавляла мелкие бусины. Постепенно преображала наряд в более праздничный, белый.

Агфар коснулся моего дутого рукава. Прищурился, заподозрив неладное. Провел пальцами по плечу, заскользил по краю лифа, задел мою кожу. Я внутренне вздрогнула от телесного контакта. Не заметила, когда изучающие движения мужчины превратились в другие, более медленные, чарующие, вызывающие трепет в груди.

— Ты была в таком же в тот вечер, — словно очнулся граф.

— Да, — произнесла и незаметно сглотнула, ощутив, как быстро ушло напряжение. — Взяла одно из своих платьев и превратила в подходящее для бала. Неужели запомнил?

Он не ответил. Поднял глаза и долго не отводил. Карету затрясло. Я вцепилась в сидение и повернулась к Агфару. Наверное, он задумался над тем, куда мы едем, почему, как пришел к этому моменту и куда завела его встреча со мной. Казалось, он начал мысленно прощаться, расстраиваться.

— Ты уже жалеешь, что сделал меня лифарой?

Агфар поморщился. Резко подался вперед, но словно наткнулся на незримую стену и отстранился. Забегал глазами по полу кареты. Впился пальцами в свое колено и с уже более спокойным выражением лица повернулся ко мне.

— Научить тебя пользоваться эши?

— Ты ушел от ответа, — вздохнула я, но поспешно добавила: — Да, научи. Хочу сделать живую птичку.

— Не получится, Лисая. Для этого нужны годы практики и сильнейший самоконтроль. Я тренировался с самого детства, а у нас времени хватит только на освоение чего-нибудь простого.

— Тогда хотя бы цветок, — с надеждой предложила я.

— Ты, кроме фигур, что-нибудь делала? Платье я не беру в расчет, так как ты покрывала ткань эши, а не соединяла что-то в воздухе.

Карета сильно затряслась. Агфар отвлекся на вид из окошка и вскоре произнес:

— Продолжим после небольшой остановки.

Он вышел из экипажа первым и подал мне руку. Каблуки моих туфель застучали по выложенной большими плоскими камнями дорожке. Я заозиралась, с улыбкой подмечая с любовью обустроенный дворик перед двухэтажным деревянным домом. Неподалеку залаяли собаки. Обоняния коснулся аромат полевых цветов, покачивающихся на ветру за высоким ограждением.

Мы с Агфаром зашли внутрь. Он заказал еду, выбрал свободный стол у маленьких окон. Я принимала его помощь, неторопливо ела, отвечала на редкие вопросы о моем отношении к этому месту или о вкусе бобовых лепешек. Мы говорили обо всем, но не о главном. Остерегались темы Безгласых. Вскоре вновь оказались в карете и там продолжили едва начатый урок в освоении эши.

— Почему метка появилась сейчас, — все же не выдержала я. — Еще неделя до моего совершеннолетия.

Граф взял мою правую руку. Провел большим пальцем по запястью, на котором красовался черный круг, напоминающий штамп без тиснения. Он наклонился. Коснулся губами кожи и на пару мгновений прикрыл глаза, вызывая по всему телу волны дрожи. Неужели снова прощался?

— Агфар…

— Я не знаю, мышка, — обреченно прошептал мужчина. — Можно придумать много объяснений, но какое из них будет верным?

Он выпрямился. Тряхнул головой и вымученно улыбнулся. Отпустив мою руку, тут же заговорил сдержано, даже сурово:

— Крупицы — это продолжение нас самих. Тебе просто покрывать ими свою одежду, но трудно делать даже самые простые предметы в воздухе. Они как щит, всегда в полной готовности, чтобы охранять человека, и потому неохотно отделяются от нас.

Агфар намерено перевел тему. Видимо, собрался отвлечь меня… или себя. Устремил взгляд на ладонь, где в процессе рассказа начал создавать разные объемные фигуры.

— Прояви эши.

Я сделала видимыми все крупицы. Поразилась количеству, точно помня, что их раньше было в разы меньше. Переместила их к одной из своих рук и всмотрелась на скопление этих поблескивающих на свету частичек.

— В твоем доме… — начала я, но засомневалась, стоит ли рассказывать. Посмотрела на графа и решила во время этого короткого путешествия в Чернолесье ничего от него не скрывать. Хватит! Больше шанса поделиться своими мыслями не будет. — До того, как появилась метка…

— Ты почувствовала?

— Но что это было?

— Связь окрепла, — пояснил Агфар, продолжая смотреть на свою ладонь. — Я неосознанно вливал в нее эши и, сам того не заметив, окутал ею тебя. Сказал бы, что ничего подобного не делал, но крупицам не свойственно самовольничать.

— Значит, на подсознательном уровне? — предположила я, вспомнив то обволакивающее чувство, и в голове вдруг промелькнула догадка. — Разве такое возможно? Я помню, как потом давила неподконтрольная сила. Эши сама начала проявляться в темных углах комнаты. Я ощущала, что не могу ею управлять, насколько она сильнее меня и могущественнее.

— Я с чем-то подобным борюсь всю жизнь.

— Это была не моя эши, а твоя! Ты как-то передал мне ее. И собака… Почему ты не вызываешь пса? Графиня ден Фаргос говорила, что без него тебе тяжело справляться с даром. Кому ты передал эши, Агфар? И мне, и Илинае? Но как, если я обычная лифара и наша связь должна быть чем-то несущественным? Скажи, как?

— Мышка, — нахмурился мужчина и, резко повернувшись ко мне, впился в мои губы. — Почему все так сложно?

Я замотала головой, уже поддавшись магии его близости. Не позволила ему отстраниться. Прильнула. Обвила руками шею мужчины и ответила поцелуем. Во что бы то ни стало собралась продлить этот миг, понимая, что больше ничего подобного не получу.

И вновь появилось ощущение, что Агфар везде и всюду. В воздухе начало еле различимо потрескивать. Меня окутало теплом, нежная тяжесть невидимым пледом легла на плечи. Я начала растворяться, плавиться попавшим под жар огня воском.

— Что происходит? — на миг оторвалась я и, тут же позабыв свой вопрос, вернулась к нашему поцелую.

Дыхание сбилось. Я позволила себе больше допустимого и уже сама прикасалась к мужчине: гладила шею, сжимала в кулак мягкие волосы, впивалась пальцами в его кожу, проникая под рубаху. Прошептала что-то неразборчивое и даже перебралась к нему на колени. Или это он меня усадил? Не важно! Я растворилась в Агфаре. Стала частью его и не нашла бы в себе сил оторваться.

Чужие руки блуждали по спине. Я дрожала всем телом, едва ощущала, как граф сжимал через ткань платья мой бок, бедро, возвращался вверх, к плечам, но снова тянулся вниз. По пояснице бежали маленькие мурашки. Его горячее дыхание ласкало щеку, шею… Из груди вырывался стон от жалящих поцелуев, которые попросту сводили меня с ума.

— Агфар, все это неправильно, — рвано прошептала я, поражаясь реакции своего тела.

Хотелось ощутить его прикосновения на своей коже. Чтобы он сорвал платье. Бросил меня на кровать. Сделал что-то по-настоящему запретное, о чем даже думать воспитанной девушке не стоит.

— Мне остановиться? — горячо зашептал он, поднимаясь чередой жарких поцелуев обратно к губам.

— Нет… Нет, не останавливайся. Ох, но это неправильно.

Я хваталась за плечи Агфара. В какой-то момент ощутила, как ослабли завязки на платье. Внутренне сжалась. Встретилась взглядом с голубыми глазами и, отбросив все сомнения, собралась своим поцелуем дать согласие на любые его действия. Вот только граф меня удержал.

— Лучше не стоит.

Он прижался носом к моей шее и, тяжело дыша, не двигался. А я запустила пальцы в его волосы. Смотрела перед собой и не могла понять, в чем причина такой сдержанности.

— Да, — вдруг нашла я ответ. — Не надо. Со мной ты попрощаешься, а с Илинаей тебе еще жить, — грудь неприятно сдавило. Я сглотнула подступивший к горлу тугой ком и улыбнулась оторвавшемуся от меня мужчине. — Она не переживет измену.

— Глупая мышка, — поморщился Агфар, — хватит думать о других. Если хочешь, мы продолжим, но не здесь, не в карете.

Будто поняв, что заговорили о ней, она отозвалась скрипом колес. Затряслась. Воздух вспорол звук хлыста и крик кучера.

— Но как иначе? Из-за моего поступка другой человек может сойти с ума. Измена ужасно сказывается на супругах, я читала об этом.

— Илиная ничего не почувствует. Забудь о ней. Забудь обо всех и сейчас думай только о себе. Чего ты хочешь?

— Правды, — искренне ответила я. — Вы не женаты?

— Нет.

— А нас связывает только серьга в моем ухе?

— Нет.

Я прикрыла глаза и обреченно выдохнула. Не одна я утонула в болоте лжи. Агфар не лучше! Он все эти месяцы кормил меня обрывками фраз, недосказанностью, вроде бы не врал, но и не говорил всей правды. Я давно заметила, что граф не называл Илинаю женой, даже злился, когда она обращалась к нему «супруг». Казалось, это не столь важно.

— Покажи запястье, — посмотрела я на него сердито, но тут же смягчилась, не в силах злиться на любимого человека.

Граф закатал рукав. Снял повязку, сливающуюся с его кожей, которая скрывала знак Потоков. Я в непонимании обхватила его руку и подняла на уровень глаз.

— Он не завершен! — поразилась я. — Между нами нет связи, вот доказательство.

— Присмотрись. Сейчас заметно отчетливее всего.

Я снова перевела взгляд на запястье Агфара. Внимательно изучила его, даже провела пальцем по черным дугам незавершенного символа бесконечности. Задержалась на второй половине, пустой. Там и вправду что-то было. Несколько блеклых, почти прозрачных крупиц медленно двигались, отрываясь с одной стороны оборванного знака и неторопливо перемещаясь к другой. Появлялись и пропадали. Снова и снова проходили тот же путь, обрисовывая вытянутую восьмерку.

— Мы с Илинаей росли вместе, — Агфар все же решил пояснить свой поступок. — Она знала о моей проблеме с даром, помогала тренироваться и поддерживала. Когда я узнал в шестнадцать лет, что отец отправляет меня в Приморье, дал ей обещание, что если ничего не поможет, то возьму ее в жены и освобожу от участи всех поцелованных Богиней женщин. Этот договор был выгоден обоим. Часть моей эши перешла бы к ней, а Илиная не умерла бы при родах, еще будучи молодой.

— Но вмешалась я?

— Я не поверил своей удаче, когда мои люди сказали, что нашли девушку с нужным знаком Пары. И медлить было нельзя. В праздник Айны любая созданная связь намного прочнее. К тому же утром того же дня мне принесли весть с требованием вернуться в гарнизон. А перед этим я сказал Илинае, что готов выполнить обещание, так как дар с трудом подчинялся и ничего не помогало. Найти же нужную девушку я даже не надеялся. Некоторые на это тратят всю жизнь. Так что уж говорить обо мне?

Чтобы переосмыслить услышанное, я собралась пересесть на сидение, но Агфар пододвинул меня к себе и уложил голову на свое плечо. Ловко распустил волосы. Начал их неторопливо распрямлять и поглаживать, пропуская сквозь пальцы.

— Все как-то совпало в один день. У меня не осталось времени на раздумья, поэтому я приказал привести тебя в храм Безгласых. Уверен, если бы все происходило в храме Айны, ничто не прервало бы наш обряд.

— А потом?..

— Мы с Илинаей рассказали моей семье о намерении обвенчаться и уехали ранним утром.

— До меня дошли слухи, что вы поженились ночью, — поделилась я своими воспоминаниями.

— Впредь не доверяй слухам. Один высказал предположение, другой принял это за действительность — и вот что мы получили.

Агфар коснулся губами моей макушки. Вновь запустил пальцы в волосы и через пару секунд продолжил:

— Нам с Илинаей не удалось обвенчаться. Обряд попросту не смогли завершить, хоть мой знак Потоков по-прежнему был не завершен. Тогда даже не просматривались эти полупрозрачные крупицы. Мы пробовали несколько раз. Повторяли клятвы. Соединяли наши запястья. Я собрался сразу поехать на озеро Очищения, но служитель храма заверил, что без тебя ничего не получится. В общем, время было ограничено, поэтому я отправился в Приморье воевать с тресанцами, а Илинае пообещал, что все обязательно исправлю, и поселил в нашем лагере.

— А почему мне не рассказал о том, что я твоя супруга? — уточнила я, теряясь в собственных чувствах: рада открывшейся правде или нет?

— Зачем? Взгляни на ситуацию с моей стороны. Какая-то дочь купца нарисовала себе знак моей Пары. По сути, соврала, что у нее есть эши. Потом тайком пробралась на бал — я видел, как ты зашла в тот дом через черный ход. У меня сложилось впечатление, что ты та еще плутовка. И не имело смысла завершать обряд с незнакомой девицей, а затем впускать в свой дом, так как намерений убивать кого-нибудь родами я не хотел. Потому в моем понимании проще было бы сдержать обещание и дать свободу Илинае, чем тебе. К тому же мне не верилось, что наша связь существенна и как-то повлияет на меня. Хотя еще в Приморье часто тебя вспоминал.

— Разорвать имеющуюся, чтобы создать другую… — с грустью подытожила я.

— Ты посмотри на мое запястье! Разве она есть? — оправдывался граф, подняв руку. — Если бы я не начал чувствовать тебя после встречи на балконе, то в жизни не сказал бы, что она вообще существует. Связь то усиливалась, то истончалась. Я не понимал, почему так, ведь в тебе нет эши. Каждый раз смотрел на твое запястье и думал, что замечу там хотя бы прозрачные крупицы знака Потоков. Но твоя кожа оставалась чиста.

— И что теперь? — подняла я голову.

— Останусь один.

— Не нужно, — поспешно сказала я, не желая ему подобной участи.

— Мышка, меня раздражают другие женщины. Я не сразу понял, почему злился на Илинаю. Думал, все из-за ее поведения, поступков, едких фраз. Нет. Я знаю ее с детства, всегда относился с уважением, восхищался красотой, но в какой-то момент перестал видеть все достоинства, оголив недостатки. А в тебе не наблюдаю последних. У меня на руках сидит идеал.

— Не бывает идеальных людей, — не согласилась я, но все же улыбнулась, тут же прижавшись щекой к ладони Агфара.

— Помню, как ты забежала ко мне в кабинет с распущенными волосами. Знала бы, сколько усилий приложил, чтобы не наброситься на тебя при Илинае. Ты была так прекрасна.

Я засмущалась. Опустила глаза, но граф поднял мою голову за подбородок, заставив посмотреть на него. Достал что-то из своего кармана. Раскрыл ладонь.

— Моя заколка?

— А видела бы ты себя вечером, когда излечили рану. Обняла мою руку, свернулась рядом со мной на кровати в маленький теплый комок. Заколка тогда чуть не выпала из твоих волос, и я собирался просто поправить. А вместо этого достал и не смог ее вернуть. Айна, это было настоящее волшебство. Черные пряди рассыпались по моему животу, закрыли твои плечи, лицо. Наверное, именно тогда я влюбился в тебя первый раз.

— А были и другие?

— О, их много, — улыбнулся Агфар и отыскал губами мои губы.

Обжигающие прикосновения. Дурманящие поцелуи. Сводящее с ума рваное дыхание мужчины… Я опьянела от близости графа, от его неугомонных рук, от ощущения наполненности, от искрящей вокруг нас бело-черной эши, от сильного притяжения между нами и от собственных чувств.

Он допытывался, чего я хочу. Намеревался исполнить любое желание. Потому я осмелилась и рассказала о своих тайных фантазиях, возникших совсем недавно. Поделилась тем, как в них он срывал с меня платье. Каким был властным и непреклонным. Как резкими движениями снимал с себя рубашку. Как прикасался ко мне. Как смотрел своими бездонными голубыми глазами в мои. Как покрывал своими поцелуями мою кожу. Я даже поделилась тем, как сильно ныло мое тело от странной тоски, будто ему не хватало рук Агфара.

Я рассказала… Было трудно, очень неуютно и стыдно. Но я открылась, так как знала, что никогда этого не получу. Меня ждало заточение, подчинение и полная неизвестность. Мы направлялись в Чернолесье. А оттуда не возвращаются!

— Позволь немного не соответствовать твоим желаниям, — прошептал Агфар мне на ухо, когда мы заехали поздним вечером в небольшое поселение и уже поднялись в снятую комнату в постоялом дворе на самой окраине. — Я не смогу быть грубым. Не сейчас, мышка… — сказал он и утянул меня в пучину неведомой до этого момента страсти.