Безумная вечеринка зомби

Глава 8 Гори, детка, гори

Милла

Слава Богу, мне есть чем отвлечься. Я не была уверена, что смогу вынести еще охотников и «Призрак: история любви». И ладно. Хорошо. Отчасти мое раздражение вызвано очарованием. Лед превращался из гусеницы в бабочку каждый раз, когда Кэт приходила в гости.

Его лицо сияло. Он смеялся и шутил. Сегодня, однако, даже Кэт не может его развеселить. С ней он такой же угрюмый и раздражительный, как и со мной. Почему?

Неужели перестал ее любить?

Хочу ли я этого?

Что ж, я не собираюсь думать об этом прямо сейчас. У нас гость. Надеюсь, он не задержится, и мне не придется тратить вечер на переживания о грядущем кошмаре. А он обязательно наступит. Теперь он снится мне каждую ночь.

Я беру в руки кинжал — на случай, если Коул окажется здесь по принуждению, — и обхожу Льда, чтобы открыть дверь.

Нет. Никто не приставил пистолет к голове Коула. Мое оружие возвращается в ножны.

Однако прекрасный Коул не один. Рядом с ним стоят Али и Гэвин, оба гиганты по сравнению со мной.

Коул и Али кивают мне. Гэвин выгибает бровь.

— Спасибо, я сам могу открыть свою дверь. — Лед подходит ко мне.

— Можешь, но ты не сделаешь этого.

Он пристально смотрит на меня, прежде чем перевести взгляд на своих друзей.

— Что случилось?

— У меня повысится давление, если ты меня не впустишь. — Али проталкивается мимо нас.

Коул следует ее примеру.

— Лав, Джастин, Жаклин и Ривер патрулируют с несколькими нашими новобранцами.

Лав. Маккензи Лав, бывшая Коула. И Джастин Сильверстоун. Около года назад Джастин предал команду Коула и помог «Аниме», поверив их пропаганде «мы делаем мир лучше». Когда компания похитила и пытала его сестру, Жаклин, пытаясь заставить его сделать больше, поступить хуже с друзьями, с которыми он когда-то сражался бок о бок, он снова переметнулся на другую сторону. И да, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть их доверие, но в конце концов ему это удалось.

Я не могу надеяться на то же самое. С этой командой у меня никогда не было такой роскоши.

— Итак… Ривер в городе, — говорю я. Он где-то там. Охотится на зомби, учит новичков, живет своей жизнью без меня. — С ним все в порядке?

Черты лица Али смягчаются.

— Да. С ним все в порядке.

Моя группа всегда занималась вербовкой, но для Коула это впервые. Наверное, у него проблемы с доверием. Но теперь, когда «Анима» повержена, он, должно быть, готов попробовать что-то новое, помочь детям, которые даже не подозревают, что они охотники; просто знают, что они другие.

— За несколько недель не появилось ни одного зомби, и никто не видел в небе ни одного кроличьего облака, — говорит Коул.

Я слышала, что сестра Али, Эмма, каким-то образом превращает облако в кролика, когда видит зомби, копошащихся в своих гнездах. Предупреждая. Это все равно что въезжать в город верхом на пони и кричать: «Нежить приближается! Нежить приближается!»

Но я не полагаюсь на это облако, как эти ребята. Эмма, конечно, многое видит, но не все. Думаю, Лед со мной согласен, иначе бы оставался дома последние несколько безоблачных недель.

— Мы на всякий случай дежурим, — добавляет Коул, — так что никакой выпивки. Но. Да. Я сказал «но». Мы пойдем в «Сердца» и будем тусоваться, как раньше. Ты идешь.

— Выходной? Нет. — Лед качает головой.

— Почему? У тебя горячее свидание с зомби? — Али осматривает его с ног до головы. — Серьезно. Я не использую лучшую пикаперскую фразу, когда говорю, что ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы тебя съесть.

Коул хрустит костяшками пальцев.

— Надеюсь, ты счастлива, Аллигатор. Теперь мне придется убить своего лучшего друга.

— Не злись. — Лед смахивает невидимую ворсинку со своего плеча. — Она не может ничего поделать со своей влюбленностью ко мне. Никто не может.

Я сдерживаю фырканье. Проблема в том, что в черной футболке и поношенных джинсах он выглядит привлекательно, и девушки не могут в него не влюбиться.

— Мой ответ — по-прежнему нет, — добавляет Лед.

— Не слушайте его. Мы с удовольствием присоединимся к вам сегодня вечером. — мне нужно сбежать из этой квартиры, причем еще вчера. И знает ли Лед об этом или нет, ему тоже не помешало бы отдохнуть. Общение с мертвой бывшей девушкой не лучшим образом сказывается на его психическом здоровье.

Он хватает меня за запястье. Это первый раз, когда Лед намеренно, добровольно прикасается ко мне, и это прикосновение вызывает во мне электрический разряд, заставляющий вздрогнуть. Внезапно моя кожа начинает гореть и покалывать. Я не понимаю такой физической реакции, но, возможно, он тоже ее чувствует, поскольку отпускает, как будто из меня вытекают токсичные отходы.

— Мы сегодня идем на охоту, как обычно, — говорит он.

— Ошибаешься. Ты слышал своих друзей. Нам сообщат, если обнаружат зомби. — я выталкиваю его в коридор, а остальные следуют за ним. Я закрываю и запираю дверь. — Я больше не могу выносить твои мужские выходки. Кэт мертва, но знаешь что? Ты — нет. Почему бы тебе хотя бы не притвориться живым?

Али ахает. Как будто она не всегда такая прямолинейная. Гэвин смотрит на меня так, словно я только что освежевала его любимого кота. Они потерпят. Последние три недели я провела со Льдом, жила в его логове и наблюдала за каждым его движением. Утонченность не является его лучшей чертой.

— Мне не нужно притворяться, — шипит он, сквозь зубы. — Я знаю, что жив.

— Отлично. Теперь докажи это.

— О, я докажу. — он топает по коридору.

Как и он, я уже оделась по этому случаю в голубую майку, узкие джинсы и сапоги до колен, чтобы скрыть свои ножи. Это часть моего плана «всегда быть готовой ко всему».

Ребята забираются в джип Коула. Гэвин садится на заднее сиденье вместе со мной и Али, а Лед — впереди с Коулом. Это не мешает моему подопечному несколько раз бросать на меня взгляд через плечо, обвиняя в том, что он сейчас находится в другом месте.

— Плохое настроение заразительно. Успокойся. — Али наклоняется вперед и гладит его по макушке.

— Заставь меня, — бормочет он, как ребенок. Лед смотрит в окно на сосны, гигантские валуны и холмы, освещенные уличными фонарями. — К твоему сведению, если кто-то скажет мне что-нибудь не то, меня арестуют за нападение. У кого-нибудь есть деньги для внесения залога?

— Извини, брат, но у меня хватит только на себя. — Гэвин хлопает по бумажнику в кармане. — У меня такое чувство, что они мне понадобятся.

Пока он говорит, я незаметно для него достаю бумажник, вынимаю наличные и возвращаю его на место.

— Я внесу за тебя залог, — говорю я Льду.

В машине становится тихо. С таким же успехом можно услышать стрекотание сверчков. Что я сказала не так в этот раз?

— Спасибо, — наконец бормочет он.

— Что ж, я оставлю вас обоих гнить за решеткой… и получить ценный урок, — говорит Али.

Коул сжимает ее бедро.

— Уверен, я буду сидеть рядом с ними.

— Надеюсь, ты усвоишь тот же ценный урок. — Али толкает меня в плечо. — Ты что, не отходила от Льда, ни на шаг?

— Да, мамочка. Именно так.

— А как же те перерывы на туалет, которые ты просила?

Лед ерзает на сиденье, его взгляд сверкает.

— Это она велела тебе идти за мной в мужской туалет, как будто кто-то посмеет напасть на меня, пока я занимаюсь своими делами?

Он смотрит на меня, и в его глазах пляшут смешинки. Не ненависть. Не отвращение. И никогда лед еще не выглядел так великолепно. Что же это за чудо такое?

— Да. Но не волнуйся. Я решила подслушивать у двери.

— Как это любезно с твоей стороны.

Он отворачивается, но это не имеет значения. Всю оставшуюся дорогу я чувствую себя так, будто плыву на облаках.

Мы паркуемся за клубом, и, хотя стоянка забита машинами всех форм, размеров и цветов, у Коула нет проблем с поиском места. Одно перед входом пустует, охраняемое табличкой с надписью «Зарезервировано для Холланда».

Я дрожу от волнения, когда выхожу из машины. Несмотря ни на что, сегодня я буду веселиться. Решение принято.

Луна похожа на перевернутую улыбку. На небе нет облаков, но бесчисленные звезды сверкают, как бриллианты, на черном бархате. В воздухе пахнет выхлопными газами, одеколоном и потом, и хотя это неприятно, но лучше чем запах гнили.

Следуя за Льдом, я охраняю его спину, постоянно высматривая неприятности. Справа парочка страстно целуется на фоне «Порше». Слева девушка усаживает своего пьяного друга на заднее сиденье бежевого седана.

Два мускулистых охранника блокируют входные двери, но нам разрешают войти, несмотря на свист и шипение, доносящиеся из километровой очереди. Нас даже пускают наверх, в VIP-зал, где музыка не такая громкая и есть вид на танцпол.

К нам подбегает официантка… молодая и симпатичная, с темными волосами и великолепной смуглой кожей.

— С возвращением, мистер Холланд.

Коул стал серьезным.

— Мой столик свободен?

— Нет, сэр. Мы не знали, что вы придете, и…

— Освободите его, — говорит он.

— Да, да, конечно. — она убегает и возвращается через несколько минут, чтобы отвести нас к пустой кабинке в дальнем правом углу, скрытой от остальной части клуба черными как ночь шторами.

Али проскальзывает внутрь, Коул сразу за ней. Гэвин заходит с противоположной стороны, оставляя нас со Льдом стоять как идиотов. Я собираюсь занять место рядом с Гэвином, когда к нам подбегает девушка, чтобы обнять Льда и поцеловать в щеку, и, словно этого недостаточно, она цепляется за его руку.

— Логан! Прошло уже несколько недель. Я так по тебе скучала

Логан… ах, да, его шлюшечье имя.

Лед садится рядом с Коулом, заставляя девушку отступить. Он дергает себя за воротник, явно испытывая неловкость, и, вероятно, роется в своих мысленных файлах, но ничего не находит. Бедная девушка не понимает намека и задает ему тысячу вопросов о его жизни. Как будто у нее есть полное право знать.

Гэвин старается не рассмеяться. Коул этого не замечает, он слишком занят, обнимая Али.

Взгляд Льда встречается с моим, и я клянусь, что он умоляет о помощи.

В конце концов, я занимаю место… рядом с ним. На самом деле, для меня там мало места, но это неважно. Я обнимаю его за плечи, и он прижимается ко мне.

— Мой милый Лед забыл о хороших манерах, не так ли? Я Милла, а ты?..

— Патриция. — девушка бледнеет. — Ты его девушка?

— Ну, ты мне скажи. Я живу с этим восхитительным куском бифштекса уже три волшебные недели, разделяя каждое свободное мгновение. — я подняла руку к потолку. — Я изо всех сил стараюсь держать свои руки при себе, но… мой маленький медвежонок нуждается во мне. Не так ли, леденец?

— Верно, сладкая попка.

Сладкая попка? Что ж, меня называли и похуже.

Девушка бормочет извинения и, наконец, уходит.

— Спасибо, — бормочет Лед.

Я отпускаю его и говорю:

— Защита от ареста и освобождения под залог — это всего лишь одна из многих услуг, которые я предлагаю.

К нам подходит официант, чтобы принять заказы на напитки. Это симпатичный парень с мускулистой фигурой. У него фиолетовые волосы и три серебряных пирсинга в брови.

Если я не ошибаюсь, он одаривает меня приторной улыбкой, когда я заказываю две порции «Грей Гус». Забудьте о правиле Коула не пить. Это мой единственный свободный вечер; я трачу свой бюджет… точнее, бюджет Гэвина… и веселюсь, как рок-звезда.

— Ты так хорошо следуешь инструкциям. — Али хмурится, глядя на меня. — Я буду имбирный эль.

Остальные заказывают то же самое. Их ошибка.

Официант МакМилашка подмигивает мне, прежде чем уйти. У меня не спрашивают документы или оплату — впервые. И мне не приходится ждать, пока он обслужит других, более приятных на вид клиентов. Он возвращается через несколько минут и разносит напитки. Раньше я никогда не была в центре внимания.

— Спасибо, — говорит Лед, забирая у меня одну из рюмок. Он осушает ее прежде, чем я успеваю возразить. — Не думал, что когда-нибудь выпью это, но какого черта.

— Твое здоровье. — я осушаю свою. Жидкость обжигает, но быстро оседает в моем желудке, как теплый мед.

— Могу я предложить вам что-нибудь еще? — спрашивает официант МакМилашка.

— Еще одну порцию, — говорю я. — И продолжайте в том же духе.

И снова он ушел ненадолго.

Лед крадет вторую рюмку. На этот раз мы чекаемся, прежде чем выпить.

Али качает головой.

— Вы, ребята, отстой.

— Если найдут З, — говорю я, — а ты будешь пьяна в стельку, что с того? Монстры будут счастливы, когда умрут.

Она снова хмурится.

— Во-первых, мы не убиваем их, если можем спасти, и, во-вторых, я никогда не пью.

Коул сжимает ее плечи, и становится ясно, что он знает о ней что-то, чего не знаю я.

— А как насчет тебя? — спрашиваю я его.

— Я за рулем, — говорит он. — К этой задаче я отношусь серьезно.

Я восхищаюсь их чувством ответственности, даже когда беру две новые рюмки.

— Еще для меня. До дна.

— Подожди секунду. — Гэвин выхватывает одну у меня из рук и выпивает содержимое. — Ты меня убедила.

Али хлопает его по плечу.

— Что? Она приводит хорошие аргументы.

— Какой же ты предатель, — ворчит она.

— Умный предатель. Ты знаешь, как давно я не отдыхал? — он смотрит на каждого из нас. — Два дня.

— Мучительная вечность, — сухо говорит Лед.

Я залпом выпиваю свою порцию, затем еще и еще. К тому времени, как допиваю последнюю, жжение полностью проходит, а моя голова кружится. Я ненавижу чувствовать себя неконтролируемой почти так же сильно, как люблю чувствовать себя раскованной и беззаботной.

Я поворачиваюсь, чтобы подать знак официанту МакМилашке… и обнаруживаю, что он уже вернулся и сидит на корточках рядом, наблюдая за мной с ухмылкой.

— Привет, — говорит он.

— Привет, — говорю я в ответ.

— Я пришел узнать, не нужно ли тебе что-нибудь еще.

— Еще «Грей Гус», пожалуйста.

— С удовольствием. — но он не уходит. — Ты впервые в «Сердцах»?

— Нет. — я пришла сюда не только в поисках Льда в ту ночь, когда мне впервые явилась Кэт, но и благодаря «Аниме»… чтобы притвориться, что сражаюсь, и, наконец, выдать Али. В ту ночь, когда мой секрет раскрылся, и мой брат отрекся от меня. — Но я в некотором роде рада, что ты пропустил мой дебют.

— Почему? — его ухмылка становится шире. — Ты споткнулась и упала?

— Вряд ли. — я незаметно отрыгиваюсь в ладонь. — Я такая грациозная и женственная, что это пугает.

МакМилашка громко смеется.

— Ты слишком много выпила, и тебя стошнило на итальянские мокасины твоего босса?

— Пожалуйста. Такое случается только в книгах и фильмах.

— Дорогая, это случилось час назад. И вчера вечером. И позавчера.

Ласковое обращение. Которое он, вероятно, использует по отношению к каждой встречной девушке, но мне все равно. Я нашла человека, который не испытывает ко мне ненависти и не подозревает меня в дурных поступках, и я наслаждаюсь.

Я жажду большего.

— Ты милый, — говорю я ему.

— Спасибо. — он снова ухмыляется, переплетая свои пальцы с моими. — Кстати, я Джейсон.

— Ты скоро умрешь. — Лед хватает Джейсона за запястье и, видимо, надавливает достаточно сильно, чтобы причинить боль, потому что Джейсон вздрагивает и отшатывается назад. — Она под запретом.

Меня охватывает такой гнев, что кажется, будто осколки стекла впрыскивают кислоту в мои вены.

— Что, раз я твой телохранитель, то мне нельзя иметь особого друга?

Али вскакивает.

— Нет. Нельзя.

— Сделай себе одолжение, держи свое мнение при себе, — говорю я ей.

Джейсон уставился на меня, разинув рот.

— Ты телохранитель этого здоровяка?

— Уходи, — говорит ему Лед. — Сейчас же.

Он поспешно уходит.

— Это было грубо, — говорю я.

— Не хуже, чем у тебя — Лед наклоняется ко мне. — Ты моя должница, помни. Более того, ты согласилась выполнить работу, так что перестань валять дурака и сделай ее.

— Я думала, тебе не нужен телохранитель

— Только не говори, что ты настолько глупа, чтобы верить всему, что я говорю.

Мы сверлим друг друга взглядами. Мы оба тяжело дышим, оба на взводе, а разум затуманен алкоголем и адреналином. Напряжение между нами нарастает, и я почти не могу дышать. Но я знаю, что дышу, потому что чувствую запах мыла, въевшийся в его кожу.

Я наклоняюсь ближе, чтобы разглядеть золотые крапинки в его глазах. Его ресницы длиннее и острее, чем я думала, и если бы не знала его, то обвинила бы его в том, что он пользуется накладными ресницами.

Он сейчас так красив, что на него больно смотреть.

Его губы приоткрываются, притягивая мой взгляд, удерживая его в плену. Они полные и мягкие, и мне интересно, каковы они на вкус.

Вкус?

Что, черт возьми, со мной не так?

— Пойдем, принцесса. — Гэвин встает, берет меня за руку и поднимает на ноги. — Сегодня твой счастливый день. Я стану твоим особенным другом. — он тащит меня вниз, на танцпол, и, несмотря на бешеный ритм музыки, заключает в свои объятия и двигается медленно.

— Я не буду с тобой спать, — говорю я ему.

— Приятно знать. А теперь слушай меня внимательно, лютик.

Тьфу.

— Прежде чем ты пустишь в ход все свое обаяние, чтобы заставить меня передумать, знай, что мой ответ всегда будет «нет». Ты не в моем вкусе.

— Тебе не нравится совершенство? Ничего. Мне не нравятся девушки с плохим вкусом. А теперь закрой рот. Я здесь не для того, чтобы устраивать вечеринку в твоих штанах.

Оу. Я смотрю на него, нахмурившись.

— Тогда как же ты собираешься стать моим особенным другом?

— Я дам тебе небольшой совет.

Совет. Это плохо.

— Я лучше позволю тебе устроить вечеринку в моих штанах.

— Очень жаль. Мой мальчик, Лед, он упрямый.

Я фыркнула.

— Это совсем новость.

Но Гэвин еще не закончил.

— Ты пытаешься выжать хорошее молоко из гнилой коровы. Я это понимаю. Понимаю. Но он никогда не бросит Кэт. Этому просто не бывать. И если ты попытаешься отбить его у нее, тебе будет больно.

У меня пересыхает во рту.

— Он меня не интересует в этом смысле.

— Уверена? У тебя был такой вид, будто ты хотела съесть его лицо. Конечно, Лед выглядел так, словно тоже хотел съесть твое лицо, но даже если бы тебе удалось затащить его к себе в постель, ты бы не смогла удержать его там.

У меня в горле встает комок.

— Я не хочу об этом говорить.

— Правда не всегда легка и красива, но на то она и правда.

Я не знаю, что ему ответить. Да это и не важно. Али и Коул подходят к нам, чтобы потанцевать. Или, точнее, потрахаться.

Мне было бы стыдно за них, но мой мир в данный момент вращался вокруг своей оси. Все быстрее и быстрее… Мой желудок вот-вот взбунтуется. Неистово. Я закрываю глаза и подавляю стон… и жгучий приступ желчи.

— Я держу ее, Гэв. — голос Льда, его теплое дыхание, внезапно защекотавшее локоны волос, прижавшиеся к моей влажной коже. — Отпусти ее.

— Уверен? Я могу…

— Отпусти. Ее. — он обнимает меня, прижимает к себе и уводит с танцпола. Я спотыкаюсь, но Лед удерживает меня в вертикальном положении. — Пойдем. Давай отвезем тебя домой.

Меня обдувает прохладный воздух, и я радуюсь. Я и не подозревала, насколько сильно мне было жарко. К сожалению, слишком поздно. Я вырываюсь из рук Льда и падаю на усыпанную гравием землю. Когда я приземляюсь, половина моего ужина оказывается на земле.

— По крайней мере, тебя не стошнило на мои итальянские мокасины, — бормочет он.

— Это было бы… круто, — хрипло говорю я.

Сильные руки откидывают назад мои волосы, в то время как вторая половина моего ужина продолжает выходить из моего желудка.

— Знаешь, я следил за твоими недостатками, — говорит он.

— Как мило с твоей стороны. — ублюдок.

— А вот это — неспособность держать в желудке свой ликер. На самом деле довольно милая.

Дважды ублюдок.

— Ты выглядишь такой крутой. Крепкий орешек. Но стоит тебе выпить пару рюмок водки, и оказываешься в нокауте.

Проходит мгновение, а может, и вечность. Наконец меня перестает тошнить. Он подхватывает меня на руки и несет к джипу Коула, тихо бормоча:

— Что мне с тобой делать?

Я хочу открыть глаза, хочу посмотреть на его лицо, но у меня нет на это сил.

— Я не хотела испортить тебе вечер. Прости.

Он вздыхает.

— Хотелось бы, чтобы только это было сутью проблемы.

Его тихие слова — последнее, что я помню, пока не просыпаюсь спустя долгое время, преследуемая очередным сном о сгорании в багровом огне. Динамис, только извращенный и искаженный.

Где я? Я приподнимаюсь, чтобы осмотреться. Кровать королевского размера. Простыни в стиле «Звездных войн». Комод с одним открытым ящиком, на нем висит белая футболка, но другой мебели нет.

Это… Я в спальне Льда. Его святая святых. Он всегда заставлял меня спать на диване. Но где он?

Мой желудок протестует, когда я встаю. По крайней мере, головокружение прошло. Я обыскиваю квартиру, но не нахожу никаких следов своего напарника…соседа по комнате… неважно. Должно быть, он бросил меня и убежал, надеясь найти кого-то на ночь. Неужели он совсем не заботится о собственной безопасности? А я? Мне не следовало пить. В спешке я потеряла концентрацию. А еще чувство собственного достоинства.

Веселье длится недолго. Последствия остаются на всю жизнь. Я знаю это лучше многих, что делает меня вдвойне идиоткой за сегодняшнее поведение.

Я подхожу к окну, выходящему на парковку перед домом. Солнце похоже на большой оранжево-золотой шар, поднимающийся к горизонту. Красиво, но оно недостаточно высоко, чтобы прогнать тени с парковки. По крайней мере, я вижу, что грузовика Льда больше нет.

Засранец! Мой мобильный телефон все еще в кармане, поскольку я все еще одета в свою клубную одежду. Я пишу Льду сообщение:

Но он не отвечает.

В отчаянии я отправляю сообщение Али.

Ее ответ приходит через мгновение.

Мои щеки горят:

Она:

Я:

Она:

Я:

Я разочарованно швыряю телефон через всю комнату. Конечно, тут же начинаю жалеть об этом. Если я разобью его, то не смогу позволить себе купить другой. Но когда поворачиваюсь, чтобы поднять его, я вижу тень, крадущуюся через парковку. Зомби? Любопытный прохожий? Шпион?

Мое сердце колотится как барабан, когда я хватаю пистолет 44-го калибра, спрятанный в книге на журнальном столике. Через несколько секунд я уже выхожу за дверь и следую за тенью.

Похоже, в последнее время это стало моей привычкой. Брожу одна, практически напрашиваясь на засаду. Но один шаг, и я уже в тени. Попробуйте схватить меня. Я дам больше, чем получу.

Я дважды обхожу парковку, но не нахожу ни малейшего намека на нечестную игру. Никакого запаха гнили. И все же. Я не успокаиваюсь. Незадолго до того, как «Анима» схватила и пытала Ривера, я подозревала, что за мной следят, но так и не смогла найти доказательств.

Когда я возвращаюсь в квартиру, меня преследует дурное предчувствие.