Безумная вечеринка зомби

Глава 11 Будь в своей тарелке

Лед

Не знаю, что со мной не так. Я не самый большой поклонник Джастина Сильверстоуна, но он не плохой парень. Несмотря на ошибки, которые совершил в своем прошлом, недавно он помог нам уничтожить «Аниму» изнутри. Он доказал свою преданность.

И все же, как только Джастин обнял Камиллу и широко улыбнулся ей, мне захотелось вскрыть его от пупка до носа, просто чтобы поиграть в «Операцию». Точно так же я отреагировал, когда официант дотронулся до нее.

Кажется, у меня начались месячные.

Я иду к рингу, где Коул и Ривер все еще дерутся друг с другом. Снимаю рубашку и бросаю ее на пол.

— Ву-ху, — кричит Али. — Снимай все.

Ха! Глядя на Коула, я тычу большим пальцем себе за плечо.

— Выходи. Теперь моя очередь.

Он подходит ко мне и хлопает по спине.

— Полегче с Ривером. Он хрупкий.

Ривер вытирает струйку крови со щеки.

— Прошлой ночью я не был снисходителен к тебе…

— Никаких мамских шуток! — кричит Али.

— Папа, — отвечает Ривер, и все смеются.

Боковая дверь открывается, и входит пожилая женщина с черными волосами, тронутыми сединой, и добрыми карими глазами. Бабушка Али. Все зовут ее бабулей. В руках у нее поднос с печеньем и маленькими пластиковыми стаканчиками с молоком.

— Ладно, все в сборе. Подкрепитесь, — призывает она.

— С шоколадной крошкой? — Коул подбегает к ней первым и забирает одно.

— О, боже мой. — Бабуля отставляет поднос в сторону и воркует с парнем. — Коул, дорогой, у тебя на челюсти шишка размером с булыжник.

— Это сделал Ривер. — Коул ухмыляется, глядя на парня. — И он оскорбил мою маму. И моего отца.

— Ривер Маркс. — бабуля качает головой, как будто ее сердце действительно разрывается. — Как ты мог быть таким грубым? И таким бесчувственным!

Ривер пристально смотрит на Коула и склоняет голову.

— Прости, бабуля.

— Человеческое тело подобно цветку. Относись к нему хорошо, и оно расцветет. — она подходит к рингу и протягивает два печенья. Мы с Ривером берем их с искренней благодарностью. — Давайте будем добры друг к другу и будем держать удары подальше от лица и паха.

— Да, мэм, — отвечаем мы в унисон. После чего, конечно, поглощаем угощение так, словно никогда не пробовали сладкое.

— Хорошо, хорошо. — она стряхивает крошки с пальцев. — Я оставлю вас, дети, продолжайте тренироваться. — она целует Али, затем Коула и уходит.

— Ты роза? — Ривер усмехается над Коулом. — Или лилия?

— Орхидея. И твоя ревность дает о себе знать, — отвечает Коул.

— Я — сорняк. — мои кости хрустят на шее, а затем костяшки пальцев. С таким количеством сдерживаемой агрессии, как у меня, мне нужен противник, который будет драться так же грязно, как я. Ривер подходит для этого. А еще у меня есть желание причинить ему боль за то, что он обидел Камиллу.

Чувак. Мне даже не должна нравиться эта девушка, а теперь я хочу защитить ее? Оберегать? Отомстить за нее?

— Ты готов к… — начинает Ривер.

Я бью его в рот, прежде чем он успевает закончить предложение. У него рассекается губа, и кровь стекает по подбородку. Он вытирает капли и улыбается. Улыбка, которая только разжигает мой аппетит к большему. Больше боли, больше насилия.

Я снова замахиваюсь, но на этот раз он готов и, пригнувшись, бьет меня в живот. Воздух вырывается из моих легких, боль пронзает насквозь. Когда он отводит локоть, чтобы нанести мне двойной удар по почкам, я разворачиваюсь… за его спину… и бью его локтем в позвоночник. Когда он, спотыкаясь, идет вперед, я разворачиваюсь и бью его со спины.

Да, я тот самый парень.

Он приземляется на лицо, но перекатывается и поднимается, а затем встречает мой новый удар ногой с разворота в стиле Чака Норриса. Впечатляет. На этот раз я сам приземляюсь на лицо, но, как и Ривер, долго не лежу. В мгновение ока поднимаюсь и наношу удар кулаком в его грудь. Кажется, я слышу треск костей.

— Человек-мясо в действии! — кричит Али. — Сделай ему больно! Сделай ему очень больно!

Я не уверен, за кого из нас она болеет.

Ривер кружит вокруг меня, выражение его лица больше не терпеливое, а напряженное и мрачное.

— Тебе не следовало приводить ее сюда.

Мне не нужно спрашивать, кого ее.

— О, теперь ты предъявляешь на нее права? Минуту назад ты смотрел сквозь нее, как будто ее не существовало.

Его глаза сузились, а черные ресницы практически слились воедино.

— Она предала меня, предала нас всех. Каким лидером я был бы, если бы проявил к ней благосклонность?

— Может, ей не нужен лидер. Может, ей просто нужен брат. — и, черт возьми, я не буду этого делать. Не буду давить на ее брата, чтобы он простил, когда сам не могу простить.

Я бью его по щеке, и все его тело поворачивается от удара.

— Это все, на что ты способен? — усмехается он.

Я бью его другим кулаком, отправляя в полет в другую сторону. От двух ударов у него кружится голова, и он трясет ею. Я использую его отвлечение в своих интересах и наношу еще один удар. Но Ривер ожидает этого и использует мой собственный ход против меня, разворачиваясь, чтобы подойти ко мне сбоку… сзади… и ударить меня локтем в позвоночник.

Адреналин не дает почувствовать боль… прямо сейчас… но не спасает от падения. Руки принимают на себя весь вес, и я отталкиваюсь обеими ногами. Удар! Ривер отшатывается назад, ударяясь о бортики. Он отскакивает вперед. Я встречаю его посередине, наношу удар, одновременно заводя ему ногу за лодыжку и ставя подножку.

— Даже близко нет, — отвечаю я.

Он падает, и я коленями обездвиживаю его плечи. Его не так-то легко усмирить, и Ривер быстро сбрасывает меня с себя. Я приземляюсь на четвереньки. За пределами ринга я мельком замечаю Али, стоящую рядом с Кэт и маленькой девочкой, которую видел только на фотографиях… Эммой, покойной сестрой Али. Все трое разговаривают, и ни одна из них не улыбается.

Ривер бьет меня кулаком по затылку. Когда я падаю, перед моими глазами мерцают звезды. Я поднимаюсь, размахиваюсь, и бью Ривера с такой силой, что почти уверен, что сломал ему нос. Ну и ладно.

Кровь течет по его губам и подбородку, а колени подгибаются. Он воет от боли.

— Пусть Коул применит к тебе динамис, и рана заживет за несколько минут. — или несколько дней. Неважно. Он поправится быстрее, чем обычно, и этого достаточно.

— Кэт. — я спрыгиваю с ринга, опускаю верхний канат своим весом, позволяя ногам взмыть вверх. — В чем дело?

Она заламывает руки, когда смотрит на меня.

— Я просто… чувствую себя виноватой. Эмма узнала о том, что… ну, она заметила, что, поступая со своим врагом так, как твой враг поступил с тобой, ты становишься лицемером. И она права. Я знаю, к какому опустошению приводит такой поступок, и все равно это делаю.

— Я не понимаю. Что делаешь?

— «Анима»… предательство…

Я все еще в растерянности. Чувство вины… по мотивам книги «Анимы»…

— Ты мне в чем-то солгала?

— Нет. Я сказала тебе правду.

— Ты беспокоишься о компании?

— В некотором роде. В видении Камилла спасает тебя от человека, а не от зомби. Зачем человеку, не связанному с «Анимой», нападать на тебя? Он бы не стал. Ты потрясающий.

— Ненавижу быть тем, кто разрушает твои иллюзии обо мне, но я не потрясающий. Множество людей, не связанных с «Анимой», заплатили бы огромные суммы денег, чтобы навредить мне. Кроме того, это может быть недавно созданная группа по борьбе с рабством. Или ранее неизвестная группа. Правительство. Военные. Или вообще никого, на самом деле.

— Что ж, все же логично предположить, что какая-то часть «Анимы» все еще в деле.

Эмма откашливается.

— Ты отклоняешься от темы, Китти.

Слышать, как такая маленькая девочка использует такое большое слово — отклоняешься — странно.

Кэт отпихивает ее.

— Какая разница. За тебя проголосуют так, как я захочу. Остальное неважно. А пока вытри лицо. Ты весь в крови, и это отвратительно.

Раньше, когда она называла меня отвратительным, я притягивал ее к себе и покрывал поцелуями все ее лицо. Она визжала, а я смеялся. Сейчас же… такого желания просто нет. Думаю, я привык к ней не прикасаться. Привык к тому, что меня держат на расстоянии и говорят, что я просто друг.

Я люблю ее, и всегда буду любить, но желание быть с ней пропало.

Это знание поражает меня. Я двигаюсь дальше. Начинаю следующую главу своей жизни. Главу, которую никогда не ожидал начать, и она горько-сладкая на вкус.

— Итак… как у тебя дела с Камиллой? — спрашивает она беззаботно. Слишком беззаботно.

— Она не так плоха, как я думал. — я не упоминаю о влечении и ревности. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ну, сейчас она не справляется со своей работой. — Кэт оглядывает комнату. — Где она?

Хороший вопрос. Прошло не меньше получаса с тех пор, как она ушла с Джастином. Наверное, мне стоит ее найти.

Когда Ривер открывает дверь, отделяющую эту комнату от той, в которой находятся Камилла и Джастин, раздаются одобрительные крики. Али и Коул обмениваются растерянными взглядами и следуют за Ривером внутрь. Я делаю шаг вперед, следуя за ними, но останавливаюсь.

— Иди. — отмахивается Кэт. — Мне пора возвращаться в суд.

Я не говорю, что люблю ее. Просто киваю, и она исчезает, а это горько-сладкое чувство только усиливается.

Я едва успеваю войти в дверь, когда она автоматически закрывается за мной. Мысленная заметка: выучить коды.

Ребята, которых я знаю, и новобранцы, которых никогда не встречал, окружают ринг, точно такой же, как тот, в котором мы с Ривером дрались. Когда аплодисменты усиливаются, я оглядываю головы в поисках знакомой блондинки, но ничего не нахожу. Черт возьми, где же она?

— Убей ее! — кричит кто-то. — Сделай ей больно!

Ставки взлетают. Пять на Лав… десять на Лав. Пять на Камиллу.

Какого черта?

Я проталкиваюсь сквозь толпу и ругаюсь. Она на ринге с Лав, они бьют друг друга и пинают, и в этом нет ничего кошачьего. Никаких царапин, никакого дерганья за волосы. Только неприкрытая агрессия. Битва за доминирование.

Обе в синяках и крови, но все еще твердо стоят на ногах, наносят удары, уворачиваются, наносят еще удары. Проблема в том, что они дерутся не только физически.

После того как Камилла ударяет Лав в челюсть, она выталкивает свою душу из тела и бьет по челюсти Лав, попадая в душу девушки. Лав быстро приходит в себя и выталкивает свою душу, блокируя следующий удар Камиллы. Но Камилла уже вернулась в свое тело и наносит еще один удар.

Я впечатлен. И, возможно, немного горжусь… что мне не нравится. Лав — моя подруга. Ее поражение не должно приводить меня в восторг.

— Двадцать на Лав, — объявляю я.

Камилла, должно быть, услышала мой голос сквозь остальные, потому что она замирает и не решается нанести следующий удар, позволяя Лав нанести двойной удар в ее бок. Пока Камилла пытается восстановить дыхание, я крепче сжимаю канат, борясь с желанием запрыгнуть внутрь… и помочь ей.

Я больше не знаю, кто я.

Гэвин подходит ко мне, широко улыбаясь.

— Мило, да? Я отослал новобранцев, но они услышали переполох и умоляли дать им возможность посмотреть.

— Ты задница, — рычу я.

— Это не совсем оскорбление. Шикарная задница — это то, чего хотят все.

Внезапно раздается сигнал тревоги, пронзающий мои уши. Я съеживаюсь, все вокруг замирают и озираются по сторонам. Новобранцы начинают паниковать, кружась на месте. Пытаются решить, куда бежать?

— Я иду за бабулей и твоим отцом, — кричит Али Коулу.

Он кивает, понимая. Кто-то пытался открыть дверь, которую не должен был открывать. У всех, кому мы доверяем, уже есть доступ.

Коул отдает приказы остальным. Я не могу разобрать каждое слово, но суть улавливаю. Он хочет, чтобы кто-нибудь из нас сопроводил новобранцев в безопасное место, а остальные обыскали дом в поисках злоумышленника.

Гэвин и Жаклин начинают собирать новобранцев, заталкивая их под арену, где, по-видимому, есть люк, ведущий в секретную комнату в подвале.

Моя первая мысль: добраться до Камиллы. Но, ступив на ринг, я понимаю, что ее там больше нет. Обшарив комнату, вижу, как она выбегает через заднюю дверь. Отправляется искать незваного гостя?

Я бросаюсь за ней, с каждой секундой все больше злясь. Ожидание подкрепления может означать разницу между жизнью и смертью.

Я беру револьвер со стола с оружием и врываюсь в коридор. Свет погашен, окна зашторены. Темнота встречает меня, но я не замедляюсь.

— Камилла, — кричу я.

— Девушка с кладбища… Останови ее…

Я едва могу разобрать слова.

— Камилла, — снова кричу я, ускоряясь. Прохожу через еще одну дверь и останавливаюсь. Проклятье. Я нахожусь в большом зале, в котором есть еще восемь дверей.

Когда я найду ее…

У нее будут неприятности.