Библейские игры

9. Теория, доказательство и открытия

В этой части я дам оценку применения теории игр и теории решений к Ветхому Завету, особенно подчеркивая преимущества, которые научная теория дает анализу Библии. В разделе 9.2 я более подробно взгляну на эмпирические доказательства, поддерживающие теорию, и подведу итог основным открытиям исследования. Наконец я подведу итог умозрительным замечаниям о Боге и причинах его поведения.

1. Весомость доказательств

Для меня доказательства огромны, детальны и, в итоге, ошеломляющие: библейские персонажи Ветхого Завета играют в игры. В истории за историей, если считать библейских персонажей игроками, можно получить естественное толкование описываемых событий.

2. Естественность интерпретаций

Можно быть уверенным, то, что я считаю «естественным», другие могут счесть в лучшем случае притянутым, если не хитросплетенным. Я симпатизирую такому критицизму, но я бы напомнил критикам, занимающимся им, что я и не претендую на то, чтобы учесть каждый нюанс в какой-нибудь итоговой матрице или игровом древе; прочесывать Ветхий Завет в поисках оттенков значений, характеристики стиля не входило в мои планы. Вместо этого я пытался обрисовать центральные стратегические элементы историй и использовать теорию игр и решений при их анализе.

3. Концентрация на стратегии

То, что я концентрируюсь на стратегии, конечно, зависит от моего понимания мотивации персонажей. Когда у меня нет теории, чтобы определить, что заставляет персонажей действовать в отдельных случаях, теория игр явно определяет рамки, чтобы связать воедино слова и действия, используя такие понятия, как «стратегия», «исход», «итог» и «рациональность». Предыдущие главы показали, что эти понятия — неотъемлемая часть мышления библейских персонажей, даже если они сами не озвучивают эти понятия.

4. Объяснение стратегии

Стратегии не возникают внезапно в головах персонажей, которые затем многословно объясняют читателю, что именно они планируют делать. В то время как персонажи ясно осознают свои предпочтения, стратегии, которые они выбирают, чтобы привести их в исполнение, часто находятся в зачаточном состоянии. Соответственно, аналитик, как детектив, должен собрать фрагменты, полагаясь на взгляды литературных, психологических и других подходов, которые могут дать ключи к пониманию того или иного отрывка или его связи с другими отрывками Библии. Я не воздержался от этой детективной работы, но был занят ею, только когда думал, что это поможет мне объяснить сюжет и стратегические размышления персонажей истории. Хотя у меня не всегда получалось отобрать единое значение из всего отрывка — и признаю это, — для меня было удивительным выяснить, как много в Ветхом Завете связано с предметом стратегии и размышлениями, лежащими в основе стратегического выбора. Не нужно ломать голову, чтобы понять все зачем и почему, как многие полагают, это делают ученые, изучающие Библию. Иногда в отрывке содержится меньше, чем попадается натренированному, но предвзятому глазу специалиста, озабоченному тем, чтобы придать ему определенный смысл, даже если доказательства необоснованны.

5. Альтернативные интерпретации

Если и существует проблема в прочтении Ветхого Завета на предмет поиска стратегического содержания, оно менее скрытое, чем когда вообще ничего не говорится. В этом случае, мне кажется, следует прибегнуть к альтернативным интерпретациям и оценить их последствия, что я и делал в нескольких примерах. Это кажется мне лучшим положением, чем настаивать на одной правильной интерпретации, какой бы закрученной и неубедительной она ни была.

6. Разграничение при использовании теории

Сила теории игр при анализе Библии кроется не только в ее способности предложить точку зрения и собрать вокруг нее информацию, но также в силе отличать лучшие и худшие интерпретации мотивов персонажей. Как я показывал на примере некоторых неоднозначных случаев, не все мотивационные предположения согласуются с тем, что сообщает Библия. Когда это так, теория дает возможность считать несостоятельными объяснения, основанные на этих предположениях.

7. Пределы объяснения

То, что составляет «объяснение», не может быть оторвано от фундаментальных постулатов теории. Так, объяснения, которые я отверг, или интерпретации, которые я не рассматривал, могут быть приняты аналитиком, который думает, что библейские персонажи не играют в игры, не рациональны и так далее. Но, как я уже аргументировал в пункте (1), перевес доказательств, как я понимаю их, говорит о том, что библейские персонажи — игроки и действуют рационально, так что, я думаю, при отрицании этого тезиса придется считаться с приведенными мною доказательствами, а не просто рассматривать концепцию «библейских игр» как абсурдную. Другими словами, объяснительная сила теоретико-игровой интерпретации Ветхого Завета может и должна отрицаться на основании доказательств — при анализе истории за историей, демонстрирующем, чего не делают библейские персонажи, или не могли сделать, при изучении рациональных выборов в играх.

8. Представительность примеров

Можно поспорить, что требовать этого слишком много — теория может сработать в одних историях, но не сработать в других. Конечно, при таком подходе, так как я отбирал для анализа только те истории, к которым применима теория, мои примеры не представительны. Адекватная проверка тезиса, что теоретико-игровая рациональность работает в Ветхом Завете, требует непредвзятых примеров.

9. Опровержение тезиса

Я с готовностью признаю избирательность в выборе истории, но вопрос предвзятости это другое дело. Я искал истории, подлежащие стратегическому анализу; я нашел, что многие не подлежат, и не утверждаю, что в них есть рациональность индивидуальных выборов. С другой стороны, есть истории, в которых стратегические размышления занимают много места, но я не анализировал их в предыдущих главах. Однако, мне кажется, что большинство тем в них повторяется и не привносят новых взглядов, и еще меньше опровергают тезис этой работы. Так что, пока я не могу доказать непредвзятость моего выбора, я полагаю, что того сорта теоретико-игровой рациональности, которой изобилуют проанализированные здесь истории, не будет недоставать в других библейских историях с выдающимися размышлениями.

10. Прочность и плодотворность теории

Если размах и организующая сила теории игр широка, и ее применение к историям Ветхого Завета естественно, остается вопрос, открывает ли она перспективы, не воспринимаемые без интеллектуального объяснения теории. Я готов поспорить, что это так, делая различия между мотивационными предположениями, которые работают или не работают — как я показал в пункте (6), синтетически обеспечивая словарь и исчисление, которые освещают общие темы в различных историях. Эта аналитико-синтетическая способность теории и есть мера ее прочности и плодотворности (или эвритической ценности), хотя я готов признать, что теория это хранилище всей глубины и тонкости, которую может дать анализ. Теория также нуждается в том, чтобы быть дополненной пониманием того, когда ее бездумное применение бессмысленно. Я не уверен, что в предыдущих главах я избежал бессмысленности, но я надеюсь, что тот, кто ее обнаружит, исправит ее с более глубоким и утонченным пониманием библейских источников, чем у меня. Библия это не хрупкий или стерильный документ, и, следовательно, таким не должен быть ее анализ.

11. Расчетливость теории

Хорошая теория должна быть не только самокорректирующейся, но и сравнительно простой и легкой в применении. Мне кажется, что теория игр и решений, использованная здесь, попадает под такое определение, хотя так может не казаться людям с сугубо гуманитарным уклоном. Я могу только сказать тем, кто находит формализм итоговых матриц и игровых деревьев невыносимым, что мой анализ будет озадачивающе не математическим для игровых теоретиков, так что подозреваю, что им я тоже не угожу. Хотя я могу утверждать, что этот формализм, простой как он есть, и много суммирует в истории и освещает центральные стратегические выборы игроков. Теория также обеспечивает рамки для оценивания рациональности этих выборов соответствующим способом. Комбинация экономичного описания и простой логической структуры, и дает теории ее расчетливость. Когда я дополнил строгую формальную теорию более неформальным литературным анализом, я отклонился от курса, которым следует строгий теоретик, выполняющий научный анализ. Но я верю, что теория игр и решений сохраняют общую суть и обеспечивают повсеместную однородность анализа.

1. Характер Бога

Бог — это образец противоречий: мелочный, манипулирующий и мстительный, с одной стороны, и великодушный, открытый и прощающий, с другой. Каким Бог точно не является, так это скромным или непритязательным. Когда Он появляется на сцене, Он всегда впереди или в центре. Его тщеславие кажется безграничным. Даже когда Он остается за кулисами, позволяя другим говорить за Него, Его присутствие преобладает и притягивает, никогда не является сторонним.

Как если бы он был не способен сдерживать Свою неуемную энергию и быть просто сторонним наблюдателем, Бог постоянно вмешивается в дела людей, часто расстраивая гармоничные до этого отношения между людьми. (Возможно, монотонность спокойствия и есть одна из причин вторжения Бога, но я полагаю, что есть более фундаментальные стратегические и психологические причины, которые я буду рассматривать дальше в этом разделе и разделе 9.3.) На самом деле, есть истории, например, как описанные в книге Есфири, в которых имя Бога никогда не упоминается, но они являются исключением. Более того, даже в этих историях присутствует сильный намек на божественное вмешательство, как когда мудрецы давали советы Артаксерксу (их мудрость должна была иметь какой-то источник), или когда Артаксеркс не мог уснуть и вспомнил о том, что Мардохей спас ему жизнь.

2. Бог как игрок

Несомненно, Бог превосходный стратег. Всегда подозрительный и очень трогательный, Он развивает какую-то манию, испытывая израильтян. Парадоксально, но, кажется, Он втайне надеется, что они не превзойдут Его ожиданий, тем самым давая ему возможность драматизировать по поводу своей силы и своей слабости. Если именно на это Он и надеется, тогда его надежды сбываются. Но, хотя израильтяне постоянно подводят Его, Бог никогда не покидает их. Вместо этого Он делает то, что кажется вполне естественным: осуждает, наказывает, потом отступает, а потом повторяет цикл, когда обнаруживает новые преступления, которые возбуждают Его гнев.

3. Оценка политики наказания Бога

Так как ее постоянно приходится повторять, политика возмездия Бога может быть оценена только как частично успешная. Но есть ли другая политика, которую Он мог бы перенять? Если бы Бог уничтожил израильтян за идолопоклонническую практику у горы Синай, вместо того чтобы внять мольбам Моисея, сомневаюсь, что его проблемы были бы решены. В конце концов, Бог почти разрушил мир, когда посадил Ноя и животных в ковчег (эта история могла быть лучше всего смоделирована как игра на одного игрока, Бога), и какую пользу это принесло ему? Смирившись с тем фактом, что Он не сможет очистить человеческую расу от всех бунтарских элементов, Бог делает все возможное, чтобы держать всех еретиков в ежовых рукавицах с помощью политики сурового и беспощадного наказания, особенно, когда дело касается его избранного народа.

4. Выгодная сторона политики наказания

У этой политики есть определенная выгодная сторона — она избавляет Бога от скуки, которую Он мог бы ощущать в чересчур спокойном мире. Если бы люди не грешили, у Бога не было бы той возможности вмешиваться в их дела и обрушивать Свою мощь на грешников. Так что политика наказания превосходно работает на Бога: она частично держит людей под контролем и заставляет их быть почтительными, но это не искореняет всей их мятежности. Больше всего беспокоят случаи, когда Бог сам разжигает проблему или даже провоцирует восстание, только для того, чтобы потом быстренько подавить его. Не похоже, что можно служить делу справедливости с таким провокационным поведением.

5. Справедлив ли Бог?

Действительно возникает вопрос: совместимы ли цели Бога и действия, которые Он предпринимает, чтобы достичь их, с установлением справедливости в человеческом мире? Пока то, что Бог считает грешным, считается нечестивым поведением общества, наказания, которые Бог налагает на грешников, должны согласовываться с тем, что люди считают справедливым. Но люди не всегда соглашаются с Богом, или говорят единогласно, в случае чего, Богу приходиться принимать чью-либо сторону.

6. Доказательства судебности

Однозначный вывод напрашивается из сравнительного анализа историй, которые я обсуждал: Бог не беспристрастен. Он благоволит к одним персонажам и презирает других. Например, Давид — один из Его любимцев; он практически не поступает плохо, несмотря на хорошо развитый аппетит к адюльтеру. С Саулом, предшественником Давида, обходятся гнусно, потому что Бог почувствовал себя отвергнутым, когда помазал Саула на царство. Но Бог также выражает свое неудовольствие без очевидной причины, как когда принимает жертву Авеля и отвергает Каина, провоцируя Каина на ревность, которая привела к братоубийству.

7. Характер человека

Ревнивый Каин, искушающая Ева, решительный Авраам, неумолимый Иофет, лукавый Иаков, осторожный Иосиф, неуверенный, а затем могущественный Моисей, упрямый фараон, доверчивый Иисус Навин, скрытная Раав, мудрый Соломон, ненадежный Саул, мстительный Самуил, дерзкая Астинь, проницательная Есфирь, бестактный Мардохей, соблазнительная Абигаль, чувственный Давид, похотливый Самсон, продажная Далила — таков парад персонажей Ветхого Завета. Величайшие герои Ветхого Завета — люди вроде Авраама, Моисея и Давида — являются таковыми потому, что их продвигает и защищает Бог, хотя имея с ними дело, Бог часто раздражается. То, что Он отказал Моисею во входе в Землю обетованную, но подарил ему беспрецедентную встречу лицом к лицу, кажется мне весьма капризным.

8. Отношение человека к Богу

Личность персонажа частично определяет его предпочтения исходов, включая и те, в которых замешан Бог. Совпадают ли предпочтения персонажа с предпочтениями Бога или нет, их отношения определяются игрой, в которую они играют. Так что, я бы признал, что главная забота теологии — отношение человека к Богу — может найти конкретное выражение в играх, в которые человек играет со своим Создателем.

9. Вера в отношениях

Вера в Бога подразумевает особого рода совпадение предпочтений — человек, безусловно, принимает точку зрения Бога и хочет поступать соответственно. У верующего человека есть доминантная, или, безусловно, лучшая стратегия следования предписаниям Бога. Но, как я показал, даже великие личности вроде Авраама, выказывая неоспоримую веру и поступая так, как велит Бог, могут действовать не только из слепой веры. Они могли сделать более тонкое теоретико-игровое вычисление: предвидя предпочтение Бога, они вычисляют, что подчинение Богу принесет им больше пользы, чем неподчинение. Действительно, когда Библия умалчивает о вере персонажа, нельзя отличить продуманное проявление веры от слепой веры, что само по себе может быть пугающим.

10. Человеческие отношения

Человеческие взаимоотношения определяются играми, в которые играют исключительно люди, хотя Бог часто находится на заднем плане и его предпочтения определяют выбор людей-игроков. Евреи, например, вспомнили о том, как Бог уничтожил египетскую армию, когда пытались заключить мирный договор с Иисусом; Раав тоже вспомнила судьбу египтян, когда решила укрыть иудейских шпионов. Пока эти игроки были вовлечены в игру против человеческих противников, они полностью осознавали, что Бог не является сторонним наблюдателем.

11. Предательство в человеческих отношениях и его последствия

Трудно найти в Ветхом завете игры только с игроками-людьми, в которых хотя бы один игрок не предавал другого: Иаков обманывает Исава; Иосиф играет шутку с братьями; фараон тут же нарушает свое обещание; Раав лжет своему царю; евреи лгут Иисусу; Далила скрывает свои истинные намерения; Соломон скрывает смысл своего «решения». Что интересно, то что и любимые и нелюбимые персонажи не слишком идут на компромисс, скорее на крючкотворство и обман. Никто не исключение — даже у Авраама в молодости есть жилка лживости. С другой стороны, честность, подобная честности Астинь, не всегда получает по заслугам, хотя ее и не казнили за непослушание. Явно «хорошее поведение» не всегда восхваляется в Библии, так же как и не всегда осуждается «плохое».

12. Предательство Бога

Тяжелее всего наблюдать предательство Бога. Его надменное отношение к Каину до того, как тот убил Авеля, Его суровое наказание фараона, которого Он сам же и сделал непокорным, и его третирование Саула, которого Он сам же и посадил на царство — это еще самые безобидные примеры бессердечности Бога. Определенно, существуют причины для личной мести Бога, как я уже говорил, но это не спасает Его поведение от укора со стороны норм и канонов этики. Это лишь делает Его рациональным, говоря нормативно, рациональные действия могут быть более чем достойны порицания.

У Бога есть, конечно, и другие стороны. Он периодически помогает израильтянам, когда их притесняют или они в беде, отказываясь только тогда, когда их требования чрезмерны или возмутительны. Он награждает Авраама, Исаака и Иакова за хорошие поступки и дарует Моисею непревзойденную награду, хотя и помогал ему на каждом шагу с самого рождения. Даже некоторым библейским персонажам, чье поведение Бог находит отвратительным, вроде Адама, Евы, Каина и Иофета, Бог позволяет прожить всю жизнь до конца.

Хотя нельзя упускать из виду и темные, меланхоличные стороны Бога. Он вмешивается в жизнь людей с безошибочной регулярностью, разрушая дружеские отношения, наказывая будущие поколения за грехи прошлых, предлагая, а затем отказывая в поддержке. Мне кажется, что это враждебное поведение принципиально происходит от всеобъемлющей заботы за свою репутацию.

Бог постоянно размышляет об этом. Он бесконечно беспокоится, как укрепить ее. Он не столько заботится о мире, сколько о том, как этот мир воспринимает Его. Им часто руководит месть.

Это выдающаяся точка зрения: пытаясь предвидеть поведение других, можно лучше смоделировать свое собственное. Но предсказания Бога несовершенны, потому что человек в большинстве случаев обладает свободной волей. Не имея полного контроля над ситуацией, Богу приходится быть гибким и адаптироваться к меняющимся обстоятельствам.

Проявления гибкости Бога часто встречаются в Ветхом Завете. Например, Бог часто решает спонтанно, помочь израильтянам или наказать их. Он также пытается изменять решения, когда этого требует острая необходимость ситуации. Услышав мольбу Моисея за израильтян, например, Бог отказывается от первоначального решения уничтожить их за идолопоклонничество.

Герои вроде Моисея — не единственные обладающие влиянием. Даже такая отталкивающая личность, как Каин способна получить от Бога обещание пощадить его жизнь, возможно потому, как я говорил ранее, что Бог отчасти чувствовал себя ответственным за отвратительное преступление Каина.

Бог также проявляет замечательную гибкость, когда отменяет свой приказ Аврааму принести в жертву Исаака. Конечно, если целью Бога с самого начала было испытать Авраама, тогда Его гибкость уходит корнями в стратегический выбор «око за око». То есть, эта стратегия не означает, что в последнюю минуту Бог передумал, потому что был гибким, скорее Он настроил свой ответ на ответ Авраама, это сорт продуманной гибкости, которую Он не пожелал применить к Иофету. Проще говоря, никто не может сказать наверняка, насколько далеко в будущее библейские игроки, включая Бога, планируют свои ходы, но мне кажется, что Бог показывает, что Его легко убедить и что Он адаптируется к ответам других. Он непритязателен.

Адаптивность Бога может рассматриваться как здравое мышление. Я не оспариваю эту точку зрения, но я мог бы утверждать, что причина, по которой Бог действует таким образом, это Его ярое желание управлять другими и неуверенность. Так как Он очень чувствителен к своему образу, для него рационально положиться на обратную связь и быть готовым менять свои решения, когда здравый смысл подсказывает, что Он столкнется с проблемами, которые примут непоправимый ход. Это и есть причина, по которой, выслушав от израильтян требование о царе, Он дает им Саула.

С таким гибким игроком, как Бог, неудивительно, что трудно различить неизменную модель в Его поведении. При необходимости адаптироваться к ситуации, для Него рационально поддерживать, а потом бросать таких игроков, как Адам, Иофет и Саул. Точно также рациональность может продиктовать необходимость прийти на помощь личностям вроде Авраама, Моисея, Давида и Самсона, хотя необязательно облегчать все их страдания и возмещать им все, чего они, по их мнению, заслуживают.

Как любой хороший игрок, регулирующий свои выборы и ответы, Бог экспериментирует с решениями, требующими Его поддержки. Так же как и люди-игроки, как Иосиф с братьями, Моисей с израильтянами, шпионы с Раав, и Давид с Саулом. В самом деле, как я доказывал раньше, справедливое соглашение, подобное тому, которое Раав заключила с израильскими шпионами, зависит от способности игроков заставить другую сторону соблюдать его, под угрозой отказа от соглашения, если оно не соблюдается другой стороной.

Но Бог это не просто игрок, которого можно равнять с остальными библейскими персонажами. У Него есть не только особые силы и грандиозные амбиции, но и постоянное присутствие. Как следствие Его бессмертия, у действий Бога есть как непосредственное, так и замедленное влияние на будущие поколения. Зная об этом, Он должен выстраивать свои ходы с оглядкой на образ, который они передадут потенциальным игрокам, которые, возможно еще не родились, в играх, которые еще нельзя предвидеть. Другими словами, Бог всегда играет больше, чем в одну игру, но параметры будущих игр еще не очевидны. Бог, как я подчеркивал раньше, не всемогущ и не всеведущ; так что Он должен тщательно продумывать последствия своих выборов и выборов игроков, как настоящих, так и будущих.

Я полагаю, что это объясняет, почему Бог так заботится о своем образе. Он хочет как впечатлить своих будущих соперников — и тех из нас, кто читает о Его деяниях в Библии — так и быть постоянно рациональным игроком. Бог вполне спокойно признает этот мотив в нескольких случаях, с одной стороны, повествуя о своем милостивом отношении к Аврааму, Исааку и Иакову, а с другой, о жестоком обращении с фараоном. Добро побеждает, зло погибает.

Взвесив все, я думаю, что Бог создает скорее отрицательный, чем положительный образ в Ветхом завете. Он недоверчив в принципе — Его гнев всегда близок к поверхности. Когда он прорывается — а это происходит часто, — иногда это происходит и из-за мелких обид, даже обид, к появлению которых Бог сам прикладывает руку.

Причина, по которой Бог склоняется к жесткости, в том, что как новичок в деле сотворения миров — по крайней мере, предыдущий опыт в Библии не упомянут — Он хочет быстро добиться веры в себя. Это не столь важно в непосредственном контексте, сколько в будущих играх, в которые Он будет играть или влиять.

Однако с самого начала Бог наказывает всех своих противников — Адама, Еву и змея — с пылом. Вскоре следует убийство Авеля, которое провоцирует Бог. Клеймо, которое Каин вынужден носить за свой грех, придумано не просто для того, чтобы преподать ему урок, но также служит как средство устрашения для всех людей, которых встречает странствующий Каин, или для тех, кто позднее услышит о его наказании.

Кроме случая с Каином, я проводил другие примеры зла, которое совершил Бог, чтобы укрепить свою жестокую репутацию. Хотя я думаю, что Бог не «внутренне» навязчивый и неоправданно жестокий или мстительный. Скорее, Бог — постоянный воин, который верит, что Он должен укрепить свой образ, полный строгой дисциплинированности. Он думает, что это предотвратит последующие отклонения, и так в самом деле происходит с более богобоязненными людьми вроде Раав и евреев. Это также побуждает их обманывать, что предполагает, что даже карательные действия Бога не обязательно искореняют зло в мире.

Озабоченность Бога по поводу того, чтобы не казаться слабым или нерешительным, по моему мнению, являются объяснением Его жесткости — особенно в самом начале — и озабоченности созданием собственного образа. Но Бог не хочет и казаться просто беспощадным и жестоким; как любой из нас, Он также хочет, чтобы Его любили. Поэтому Он приходит в отчаяние, когда Его отвергают, и становится ревнивым, когда поклоняются другим богам. Это именно те самые распространенные проступки — если хотите, эмоциональные проблемы — которые, как мне кажется, отражают человеческую сущность Бога.

Но человечен ли Бог, или, если нет, он продукт человеческого воображения? Я не могу сказать, но я верю, что предположение, что Бог — это вымысел не так уж несостоятельно: Он отлично отражает конфликты, чувство ненадежности в каждом из нас, что делает не таким уж невозможным предположение, что те, кто писал Библию, проецировали свои собственные страхи и надежды, — это концепция ощущения самих себя.

Вероятна или нет эта гипотеза, я не хочу признавать однозначно, что Бог не реален и не существует, кроме как вымысел. Нет неопровержимых доказательств, о которых я знал бы, — научных или других — которые бы устанавливали бы, что Бог существует или не существует. Пока я рассматривал Его как реального игрока в этой книге, я не определился насчет Его физической и духовной формы и психологического происхождения.

В какой-то мере Библия играет с нами, внедряя в умы неопределенность существования Бога, Его формы и происхождения. В то время как Его реальность не сочетается с современным, ежедневным опытом многих людей — включая меня самого — от Его явного присутствия трудно избавиться. Может ли Бог быть химерой? Могло ли Его сотворить лишь человеческое воображение, без того, чтобы случаи, о которых сообщает Библия — многочисленные и обширные — не имели основы в реальности? Это напряжение между вымыслом и фактом и делает Библию постоянно интересной; глубинные проблемы, которые она поднимает, кажутся неразрешимыми. Если бы было решение, эти вопросы уже не были бы глубинными, и постоянный интерес к ним иссяк бы.

Библия дает нам своего рода игру, но эта игра не имеет решения. Она заканчивается для нас, когда мы умираем, но это физический факт, а не решение. Религии предлагают духовные решения, но они интеллектуально не удовлетворяют многих людей. Следовательно, поиск понимания, примирения естественного и сверхъестественного, продолжается. Если бы волшебная палочка — теория, с помощью которой можно достичь этого примирения — была найдена, напряжение между естественным и сверхъестественным исчезло бы, и Библия бы потеряла для нас свою тайну.

Теория игр не является волшебной палочкой; в тайну по-прежнему не проникнуть. Но теория игр заставляет рассматривать библейских персонажей и их дилеммы в конкретном окружении — играх, в которые они играют, — помещая хотя бы часть сверхъестественного в естественный контекст. Более того, она дает теорию, с помощью которой можно объяснить поведение Бога и Его противников, что уже согласованно, расчетливо и строго.

Чтобы нарисовать более точную картину различного рода конфликтов в Библии, я использовал теоретико-игровой анализ в совокупности с психологическим анализом мотивов, особенно мотивов Бога. Следует признать, что психологический анализ, которым я занимался, требует определенных, выводимых путем умозаключения отвлечений от текста, и, следовательно, является более умозрительным, чем теоретико-игровой анализ. Хотя проникновение в первопричины предпочтений, которые выделяет теоретико-игровой анализ, помогает понять, почему игроки добивались именно тех целей, которых они добивались.

При учете этих целей — благородных или низменных, материальных или духовных — доказательства устанавливают, что библейские персонажи вполне рациональны, преследуя их. Так же и Бог, чьи цели не кажутся менее эгоистичными или не эгоистичными, чем цели других игроков. Игры, в которые они играют, — основа библейских историй, но очарование Библии заключается не только в стратегических аспектах игр, но и в наставлении, которое обеспечивают эти игры, насчет Бога и Его взаимоотношений с людьми.

Как я пытался показать, личность Бога не так уж непостижима и не так уж странны игры, в которые Он играет. Трудно сказать, делают ли Бога черты Его характера или поведение трансцендентным высшим существом или просто больше, чем человеком, или вымыслом. Загадка Бога остается, даже если Его мотивы становятся яснее, Его действия более понятными и Его характер более ощутимым.