Библейские игры

4. Семейный конфликт

Вероятно, не существует более мучительного испытания веры библейского персонажа, чем доказательство веры принесением в жертву собственного ребенка. Это невыносимый выбор для родителя, но, будучи вынужденными, Авраам и Иофет были готовы сделать этот выбор. Как я показал, их доказательство могло уходить корнями скорее в рациональность, чем в слепую веру.

Хотя это были дети Авраама и Иофета, которые сделали конфликт в этих историях столь острым, эти конфликты не были семейными конфликтами. Это были скорее конфликты их отцов с Богом, инициатором многих, но, конечно, не всех конфликтов в библейских играх.

Все истории, которые я буду анализировать в этой главе, взяты из Книги Бытия и касаются конфликтов между братьями. Но это их единственное сходство. Первый конфликт, который я обсуждаю, между Каином и Авелем, ведет к братоубийству, но убийца играет в игру не со своей жертвой, а, как и в предыдущих историях, с Богом. Но конфликт, дающий начало этой игре, хотя и вдохновлен Богом, случается в семье, и по этой причине я рассматриваю его как семейный конфликт. Здесь не тот случай, как в двух историях с жертвами, рассмотренных в главе 3: интересы отцов не сталкиваются с интересами детей, отодвигая в сторону требования, выдвигаемые Богом.

В двух других историях роль Бога менее выдающаяся. Конфликт между Исавом и Иаковом состоит из двух частей, первая просто вовлекает в конфликт двух братьев, вторая и родителей. Конфликт между Иосифом и его братьями также вовлекает отца, Иакова, но это в основном история предательства и обмана братьями друг друга.

Я концентрируюсь на семейном конфликте в этой главе не только из-за его значимости в Ветхом Завете, но из-за его непосредственности — он затрагивает семейный очаг в буквальном и переносном смысле. Конфликты в наших собственных семьях не достигают той интенсивности, которая привела к убийству Авеля или изгнанию Иосифа, но нельзя отрицать, что конфликты в семье оказывают мощное эмоциональное воздействие на жизнь членов семьи. Вопрос, который я хочу исследовать, следующий: имел ли этот эмоционально-нагруженный конфликт, по крайней мере, в Библии, также рациональную основу?

После изгнания из рая Адам и Ева стали родителями сначала Каина, а затем Авеля. Каин был пахарем, а Авель пастухом. Как если бы Он был не способен позволить всему идти своим ходом после изгнания Адама и Евы из рая, Бог подготавливает условия для нового конфликта:

В отличие от игры с ограничениями между Адамом, Евой и Богом, которая обсуждалась в разделе 2.4, на этот раз Бог не налагает ограничений на человеческий выбор и ждет, что они будут нарушены; Он прямо вмешивается в дела братьев, выбирая фаворитов, и, естественно, настаивая против того, кто не стал любимчиком.

Конечно, подношение Каина явно не идет в сравнение с жертвой Авеля, потому что она была просто из «плодов земли» (Бытие 4:3), а не «избранная», как у Авеля (Бытие 4:4). Хотя если Бог был разочарован ее скудостью, почему Он так и не сказал об этом вместо того, чтобы не уделить внимание Каину? Бог ведь не молчал о своем разочаровании при преступлении Адама и Евы.

Фактически, я верю, что превалирующий мотив Бога был не столько подвергнуть Каина наказанию, сколько развеять свою скуку, разжигая ненависть между братьями, а потом ожидая взрыва. Если это была его цель, он не должен быть разочарован.

Как подтверждение этого, рассмотрим невероятный вопрос Бога, после того как Он отказался принять жертву Каина и увидел его гнев:

Не дожидаясь ответа, который Бог знал и так и даже не хотел услышать, Он предлагает свою версию поэтизированной справедливости, которая может выпасть на долю таких непокорных, как Каин:

Высказав это предупреждение, Бог немедленно пронаблюдал за божественными последствиями своего подстрекания Каина:

Далее следует еще один невероятный вопрос от Бога, напоминающий риторический вопрос, заданный Адаму о его местонахождении, после того как тот попробовал запретный плод (раздел 2.6): «Где твой брат Авель» (Бытие 4:9). Памятный ответ Каина был вполне предсказуем: «Я не знаю. Разве я слежу за своим братом?» (Бытие 4:9).

Этот язвительный ответ в форме вопроса дает нам более глубокое проникновение в стратегические вычисления Каина, так же как и в его неустойчивую моральность. Прежде всего, кажется сомнительным, что убийство Авеля было продуманным, ведь он набросился на него «в поле» (Бытие 4:8), в которое они, кажется, пошли вместе. Во-вторых, предупрежденного Богом о присутствии греха у своего порога Каина нельзя оправдать тем, что он не знал, что его преступление может иметь такие последствия, даже если их точную природу нельзя предвидеть.

Глядя с ревностью и гневом на благосклонность, оказанную Авелю, не способный выступить непосредственно против Бога (даже если бы он и хотел), Каин совершил почти лучший для него поступок — он убил явного фаворита Бога. В этих обстоятельствах, такой ответ на язвительные насмешки Бога над рассерженным человеком отнюдь не кажется мне нерациональным.

Что труднее понять, так это ответ Каина насчет того, что он не следит за своим братом. Мне кажется, это можно воспринять, как умно выстроенный вызов собственной морали Бога во вмешательстве в дела братьев. Не то что бы Каин обязательно знал, что Бог разжигал проблемы, чтобы испытать устойчивость Каина к греху или просто замутить воду. Кто бы ни был виноват, Каин почувствовал себя несправедливо обиженным и вынужден был мстить.

Но как можно оправдать братоубийство и как нужно действовать после содеянного, чтобы смягчить наказание за преступление? У Каина было по меньшей мере три хода действий, доступных ему:

1. Признаться в убийстве.

2. Отрицать убийство.

3. Защищать свою мораль.

Очевидно, третий курс действия кажется нелегким для выполнения без стыда, кроме того, если вспомнить, условия, которые привели к преступлению, не оставили нетронутой и добродетель Бога.

Оправдывает ли одно вероломство другое или нет, явным фактом является то, что Каин не считал свой поступок неоправданным. Даже если у него и не было подозрений насчет добродетельности Бога, он все еще мог защищать себя, отказываясь от ответственности за благополучие своего брата.

Защита Каина на самом деле более хитра, чем заявление о невиновности. Сначала он говорит, что не знает, где его брат. Не подразумевает ли это, что Бог знает или должен знать и что Он тоже несет определенную ответственность за Авеля? Мысль, что за Авеля ответственен не только Каин, далее усиливается знаменитым вопросом Каина.

Это, по моему мнению, блестящая защита, потому что она красноречиво противопоставляет ответственность Бога и его собственную ответственность, негласно предполагая, что под вопросом стоит моральность обеих сторон. Бог, в ответ на непризнанное преступление Каина и риторическую защиту, начинает со своего собственного риторического вопроса, за которым следует строгий приговор для пахаря:

Выступая собственным защитником, Каин отвечает на приговор Бога прошением о помиловании:

Заметьте, что суть жалобного возражения Каина в том, что его можно убить, а не в том, что сам приговор несправедлив, или не соответствует вине. Вспоминая об этом последствии своего приговора, Бог находит это неприемлемым и отвечает Каину:

Я полагаю, что причина, по которой Бог находит смерть Каина неприемлемой, в том, что только «вечный странник на земле» (Бытие 4:12) может донести во все концы весть о Божьей каре за братоубийство. Если бы Каин быстро исчез, мир не узнал бы о великой силе Бога — и даже великой милости, если бы Он пощадил убийцу.

Я считаю, что Бог рассматривал две стратегии в ответ на убийство Авеля Каином:

1. Убить Каина.

2. Наказать Каина.

Если бы Каин признал свою вину либо отрицал ее, я полагаю, Бог, возможно, предпочел бы убить его. Убийство, особенно собственного брата, слишком серьезное преступление, чтобы игнорировать или покрывать его. Зато казнь убийцы составила бы впечатляющий прецедент.

С другой стороны, если бы были смягчающие обстоятельства, наказание, иное, чем смерть могло бы быть рассмотрено. Однако здесь не было змея, как в истории с Адамом и Евой (раздел 2.5), которого нужно было бы принимать во внимание и использовать как оправдание греха Каина. Единственным возможным смягчающим обстоятельством было соучастие Бога — или по меньшей мере Его неудачная попытка принять какую-либо ответственность за разжигание всех бед — и то, что Бог не пришел на помощь Авелю непосредственно перед убийством.

Этот провал и, возможно, последующая вина, которую чувствовал Бог, и было именно тем, на что был рассчитан ответ Каина Богу. Это как если бы Каин сказал: «Ты тоже несешь за него ответственность. Почему же ты не защитил его от моей ярости после всего, что ты натворил?». Если Бог не обеспокоен этим подразумевающимся вопросом, почему Он тогда говорит, что кровь Авеля «взывает ко Мне из-под земли» (Книга Бытия 4:10; мой курсив) — не к Каину, не к миру, но к самому Богу. Бог тоже несет ответственность.

Вряд ли Бог может обречь на смерть человека, когда Он сам виновен. Следовательно, Он только изгоняет Каина с земли, где была пролита кровь его брата и щадит его жизнь. На самом деле, как я уже указывал, Каин способен получить больше от теперь уже обеспокоенного Бога: метку, сообщающую каждому, кто его встретит, что его нельзя убивать. Если бы Бог не был обеспокоен, был бы ли Он так внимателен к мольбам убийцы, которого Он предупреждал заранее? В сочетании с желанием Бога провозгласить всему миру свою силу и милость, смягчение наказания Каина кажется Богу разумным.

Таблица 4.1. Игровое древо убийства Каином Авеля

Ключ:

Рациональные выборы для Каина и Бога обведены кружком.

Мое толкование истории Каина и Авеля в терминах рационального выбора суммируется как игра, сыгранная между Богом и Каином в таблице 4.1. Очень кратко, двигаясь в обратном порядке от самого низа дерева, я бы классифицировал все исходы как «средние» и «плохие» для Бога, за исключением наказания Каина после того, как он предпринимает попытку защитить свою мораль, что косвенным образом затрагивает и Бога. Даже если эта защита вызывает у Бога стыд или вину, я думаю, что, взвесив все, он бы предпочел действовать милостиво (при наличии достаточных оснований), чем действовать слишком жестоко, убивая Каина — «средние» итоги в таблице 4.1, — или слишком милостиво, щадя его (без достаточных оснований) — «худшие» итоги. (Эти «средние» и «плохие» итоги для Бога внизу дерева могут быть пересмотрены без изменения результатов анализа.) Кроме того, живой Каин, странствующий по земле, может рассказать миру, что Бог наказал его, но милостиво пощадил его жизнь. Это пошло бы на пользу для создания образа Бога — успокоило бы Его смятенные чувства, вызванные этим эпизодом.

Двигаясь вверх по дереву, Каин предпочел бы такой итог, который Бог рассматривает как «хороший», а он сам как «средний», — быть убитым за простое признание или отрицание своей вины («плохой» для Каина, «средний» для Бога). В свою очередь Каин должен убить Авеля, чем жалеть себя из-за того, что не смог отомстить за унижение, ведь этот «плохой» исход не сочетается со «средним» исходом, вытекающим из убийства Авеля, защиты Каина и Божьего наказания. Если взглянуть на вершину дерева, для Бога определенно рационально, предвидя будущие рациональные выборы, разжечь ненависть между братьями с крайне «хорошими» последствиями для образа, который Он хочет сотворить, чем ничего не делать и скучать, после того как утихло волнение, порожденное Евой, Адамом и змеем.

Как происхождение, так и разрешение конфликта между Каином и Авелем явно были вызваны тяжелой рукой Бога. На самом деле, я даже не считаю Авеля игроком, способным делать выбор в моем теоретико-игровом рассмотрении его убийства и его последствий. В следующем семейном конфликте рука Бога менее тяжела, но на Его месте находится отец, чье присутствие провоцирует конфликт поколений на месте того, что на первый взгляд кажется лишь простым соперничеством между отпрысками.

Исаак, если вспомнить (раздел 3.2), был сыном Авраама. Его жена Ревекка была бесплодна, и Исаак обратился к Богу от ее имени. Она зачала и выносила близнецов, которые тесно прижимались друг к другу в ее утробе. Приняв это за знамение, Ревекка спросила Бога, что бы это значило. Он ответил:

Это таинственное толкование предопределяет будущие взаимоотношения между близнецами и игры, в которые они будут играть в последующих столкновениях.

Библия предлагает живое описание рождения близнецов, а потом описывает их развитие:

Зачатки семейного конфликта, который превзошел соперничество близнецов, определяются в следующем абзаце:

Первый конфликт, который возникает между братьями, не включает в себя их родителей:

Таблица 4.2. Исходная матрица для игры с правом первородства

Ключ:

(x, y) = (Исав, Иаков)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Этот конфликт может быть описан в исходной матрице в таблице 4.2. Исав может либо продать свое право первородства, либо не продать; Иаков также может либо дать ему еды, либо не дать. Итоги, которые получаются из этих стратегических выборов, следующие:

Обмен завершен (3, 4): Исав продает свое право первородства за еду, получая свой почти наилучший итог; Иаков сдерживает свое обещание и дает Исаву еду, получая свой наилучший результат.

Исав отказывается, Иаков сдается (4, 1): наилучший итог для Исава, потому что он ставит на место Иакова и получает еду; наихудший итог для Иакова, потому что его угроза не имеет действия.

Иаков не сдерживает слова, Исав умирает (1, 3): наихудший итог для Исава, потому что после выполнения требования Иакова он не получает еды и соответственно умирает почти наилучший итог для Иакова, потому что он получает право первородства, но потом изменяет своему слову без причины.

Обмен не завершен (2, 2); почти наихудший результат для обоих игроков, потому что никто не получает желаемого, однако Иаков не сдается, а Исав сохраняет право перворожденного. Хотя Исав, вероятно, умрет, он сделает это с незапятнанной гордостью, в то время как Иаков, даже если он и унаследует право первородства, будет охвачен чувством вины.

Так как Исав делает первый ход после того, как Иаков объявляет свои условия, игра должным образом моделируется как игра 2×4, итоговая матрица которой показана в таблице 4.3. У Исава нет доминантной стратегии, предвидя выбор Иакова и его доминантную стратегию «око за око», он бы выбрал продать свое право первородства, ведь для него вариант «3» лучше, чем «2» в колонке Иакова «око за око». Таким образом, обмен завершается так, как и указано в Библии, и Иаков «выигрывает».

Таблица 4.3. Исходная матрица в игре с первородством

Ключ:

(x, у) = (Исав, Иаков)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Библейский комментарий «так Исав пренебрежительно отказался от права первородства» (Бытие 25:34), предполагает, что Исав проиграл в этой игре. Я, однако, отвергаю эту интерпретацию, потому что это не было игрой с тотальным конфликтом: оба игрока проиграли бы, если бы обмен не был завершен. Спасти свою жизнь, поев, было бы предпочтительней для Исава, чем умереть, а это, вероятно, и произошло бы, если бы он отказался продать свое право первородства, а тогда Иаков, следуя своей стратегии «око за око», не дал бы ему еды. Для Иакова ценность права первородства Исава не совсем ясна на данный момент, хотя получить его для него было бы бесценным в только что описанной игре. Оно напрямую связано с другим правом перворожденного, которого ищут оба брата в следующем конфликте, который возникает между ними.

Этот конфликт случается, когда Исав женится на ханаанке, по поводу которой Исаак и Ревекка чувствуют только «горечь» (Бытие 26:35). Тем не менее, Исаак, уже очень старый и неспособный видеть, все еще хотел дать Исаву благословение перед смертью и сказал ему об этом. Когда Ревекка подслушала этот разговор, она пошла на хитрость, чтобы Иаков появился вместо Исава и мог получить благословение своего отца:

Исаак, не совсем веря тому, что он услышал, проверил «Исава» (Иакова):

Результаты проверки весьма сомнительны, но, в конце концов, Исаак благословил «Исава» (Иакова):

Явная ложь Иакова о том, кто он такой, недолго оставалась нераскрытой. Едва Иаков ушел, вернулся Исав и тоже захотел получить благословение своего отца. Поняв, что он был обманут, Исаак «был охвачен свирепой дрожью» (Бытие 27:33), а Исав «разразился диким и горестным плачем» (Бытие 27:34), говоря:

Но благословение, уже произнесенное, не может быть снято и передано другому, так что Исав жаждал мести. Здесь Ревекка опять пришла на помощь Иакову и помогла ему убежать в Харан к своему брату Лавану.

Нелегко понять, почему Исаак, несмотря на явные сомнения по поводу личности «Исава», все же пошел дальше и благословил его. Самое лучшее объяснение, которое я могу предложить, то, что он в основном ценил Исава за его охотничьи и кулинарные способности, об этом свидетельствует просьба к Исаву после того, как Исаак объявил, что смерть его близка:

Этот взгляд на привязанность Исаака к Исаву подчеркивается восклицанием Исаака после того, как он понюхал одежду «Исава»:

Для отца, который уделяет так много внимания жизни вне дома и вкусовым удовольствиям, неудивительно, обмануться и благословить сына, который источает такие обманчивые сигналы.

Не следует также забывать, что Исаак был расстроен по поводу женитьбы Исава на ханаанке. Даже после обмана Иакова Исаак все еще пытался поучать Иакова «не избирать жены среди ханаанских женщин» (Бытие 28:1).

Если привязанность Исаака к Исаву не заходила далеко, этого нельзя сказать о заботе Ревекки об Иакове. Она делала все, что в ее силах, чтобы возвысить положение Иакова над Исавом, сначала провоцируя его обмануть ее мужа, а затем помогая ему совершить побег. Можно быть уверенным, Иаков не был сообщником, но Ревекка была значительным игроком за кулисами.

Причины, лежащие в основе действий Ревекки, трудно выделить. Ее фаворитом явно был Иаков, но почему? Библия об этом умалчивает. Можно, конечно, предположить, что мужественность Исава приходилась не настолько по сердцу его матери, сколько более женские качества Иакова.

Немногим больше нравились Ревекке и ханаанские женщины:

Довольно существенно для материнских чувств по отношению к потенциальной невестке!

Несмотря на огромную привязанность к Иакову, Ревекка небезразлична и к Исаву. Возможно, самые интересные стратегические вычисления во всей истории могут быть почерпнуты из откровенного совета Ревекки Иакову при подготовке к побегу:

Действительно, Ревекка может оказывать огромное влияние, если она помогает обеспечить побег Иакова после того, как он получил благословение, приберегаемое для перворожденного, добивается того, что он вряд ли женится на ханаанке, и сдерживает Исава в течение периода ожидания, во время которого он свирепствует, пока его гнев не утихает. Так что Ревекка вовлечена в хитрую и сложную игру, включающую и ее сыновей, косвенно ее мужа и будущую невестку. Я не буду формально моделировать ее вычисления, потому что ее игра лишь дело одного человека, включающее сначала обман Исаака, а потом сокрытие Иакова.

То, что Ревекка — полноценный игрок, подтверждается тем, что происходит позднее. Иаков благополучно сбежал к своему дяде Лавану и после ряда неудач с двумя дочерьми Лавана, случайно женился на той, которую любил. Самым удивительным, однако, было его воссоединение с Исавом:

В самом деле, какой благоприятный исход!

Иаков, активный игрок в первом конфликте с Исавом и пассивный игрок во втором, превосходно преуспел в получении прав перворожденного: права первородства и благословение отца. В итоге Исав не держал зла по причинам, которые менее чем ясны. Наилучшая догадка, которую я могу сделать, это то, что у него был весьма непостоянный темперамент — на что и намекала его мать, когда говорила, что его гнев утихнет какое-то время спустя, — что и позволяло ему быстро забывать причиненное ему зло. Семейная верность и, косвенно, подчинение Богу и Его законам, направленным на сохранение семьи, также могли сыграть роль.

Кажется, Бог вполне предвидел борьбу между братьями, выраженную в самом начале проявлением силы по отношению друг к другу еще в материнской утробе. Но, вычислив их конфликт и его исход, Бог не выходит на сцену, как Он делает это в попытке заставить Каина сказать правду об убийстве своего брата, а затем подвергая его мукам. Скорее это была мать братьев, Ревекка, которая сыграла значительную роль заднего плана во втором конфликте между Исавом и Иаковом и — почти как Бог — манипулировала событиями, чтобы упрочить положение своего любимца, Иакова. В последнем семейном конфликте, который я буду анализировать, интрига закручивается вокруг сына Иакова, Иосифа.

В Библии ничего не упоминается о семейном конфликте между сестрами, вроде того, в который были вовлечены Иаков и обе дочери Лавана, слабая глазами Лия и прекрасная Рахиль, которые соперничали за любовь Иакова и замужество. Более распространен тип конфликта, который описан в третьей главе, в которой родители страдают из-за детей или конфликт между братьями в этой главе, с Богом, играющим роль противника и проверяющим игрока (Авраам), заставляющим сдержать обет (Иофет) или наказывающим его (Каин). Вариации на эту тему будут исследованы в последующих главах.

В семейный конфликт, который я буду анализировать, снова вовлечены братья. Но на этот раз он включает более двух человек, а также отца, который усложняет обычные двусторонние отношения, обсуждаемые в предыдущих историях.

Как и в истории с Каином и Авелем, основной конфликт между отпрысками подогревается предпочтением, оказываемым одному брату в семье. Теперь, однако, это не Бог, а Иаков — переименованный в Израиля, потому что он «боролся с людьми и богами» (Бытие 32: 29), кто высекает искру ревности:

Иосиф тогда увидел два сна, оба из которых означали, что он будет править над членами своей семьи, которые низко склонятся перед ним. Это еще больше разъярило десятерых его братьев, которые задумали убить его:

Но один из братьев Рувим выступил на стороне Иосифа:

После того как братья Иосифа сняли с него его вышитую тунику, он был брошен в яму.

Но Иосиф был спасен торговцами, проходящими мимо, которые в свою очередь продали его измаильтянам, следующим в Египет. Тем временем, братья придумали умную отговорку, чтобы скрыть предательство ими Иосифа:

Охваченный горем Иаков дал обет «сойти, скорбя по сыну, в преисподнюю» (Бытие 37:35).

Но Иосиф был жив. После того как измаильтяне привезли его в Египет, они продали его Потифару, главному управляющему фараона. Библия сообщает, что «Господь пребывал с Иосифом, и ему сопутствовал успех» (Бытие 39:2).

Однако после фальшивого обвинения в том, что он соблазнил жену Потифара, Иосиф был брошен в тюрьму. В тюрьме он успешно разгадал сны главного виночерпия фараона и пекаря, а затем был призван разгадать два сна самого фараона. Его разгадка — что грядет семь лет полного изобилия, которые сменятся семью годами голода — так впечатлила фараона, что он сделал Иосифа ответственным за постройку амбаров с зерном, чтобы страна могла пережить предсказанный голод. Когда на самом деле случился голод и люди почувствовали его разрушительное воздействие, «весь мир пошел к Иосифу в Египет, чтобы добыть продовольствие, ибо жестокий голод бушевал по всему миру» (Бытие 41:57).

Воссоединение братьев намечалось уже когда Иаков просит своих сыновей добыть продовольствие в Египте, чтобы предотвратить голодную смерть в земле Ханаанской. Однако он настаивает, чтобы его самый младший сын Вениамин остался с ним, так как «он боялся, что тот может попасть в беду» (Бытие 42:4).

Братья Иосифа пришли в Египет и повстречались с Иосифом, который как визирь страны «раздавал продовольствие всем людям» (Бытие 42:6).

Братья пытались доказать, что они невиновны, но без толку. В конце концов, узнав от братьев о том, что Вениамин остался в Ханаане со своим отцом, Иосиф сказал, что испытает их:

Настаивая на том, что он «богобоязненный человек» (Бытие 42:18), Иосиф смягчил свое требование и сказал, что оставит в заложниках только одного брата:

Братья почувствовали себя виноватыми и сказали друг другу:

Симеон был братом, которого оставили заложником, но Иосиф сыграл шутку с возвращающимися братьями: он не только наполнил их сумы зерном, но и проследил, чтобы деньги, которые они принесли как уплату за зерно, также были возвращены в их мешки:

Иаков был разгневан на своих сыновей, когда они сообщили о результатах своего путешествия:

Между Иаковом и его сыновьями разгорелся спор о том, возвращаться ли с Вениамином. Особенно аргумент Иуды был наполнен разумным реализмом:

Позже, в раздражении, Иуда добавил:

Чтобы подкрепить заявление, что братья просто так не бросят Вениамина (как Иаков мог подозревать, они раньше сделали с Иосифом), другой брат, Рувим, который до этого спас Иосифа от смерти, вступившись перед братьями, пообещал своему отцу, что убьет обоих своих сыновей, если не вернется вместе с Вениамином. В конце концов, Иаков сдался, и Вениамин вернулся с братьями в Египет.

При рассмотрении стратегической ситуации, у Иакова и его сыновей, которых я моделирую как двух игроков из-за их внутренних различий, есть три варианта. Братья могли:

1. Вернуться с Вениамином.

2. Вернуться без Вениамина.

3. Не вернуться.

В ответ на вариант 1, Иосиф так же мог:

1. Удержать Вениамина.

2. Позволить Вениамину вернуться.

Эти последовательные выборы и описание и классификация исходов показаны в игровом древе в таблице 4.4.

Таблица 4.4. Игровое древо угрозы Иосифа

Ключ:

(x, y, z) = (Иаков, сыновья, Иосиф)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Чтобы проанализировать это древо, прежде заметьте, Иаков и его сыновья в корне не согласны насчет трех из четырех возможных исходов. Если оставить в стороне исход (4, 4, 4) — наилучший для всех трех игроков (Иакова, сыновей, Иосифа) — рассмотрим три других исхода в игре на троих игроков:

(3, 1, 1) Что является почти наилучшим для Иакова (3) является наихудшим для его сыновей (1): Иаков умирает от голода, но не один, а в компании Вениамина; остальные сыновья также умирают.

(1, 3, 3) То, что является почти наилучшим вариантом для сыновей (3), является наихудшим для Иакова (1): судьба сыновей не ясна; Иаков умирает, покинутый вместе с Вениамином.

(2, 2, 2) Почти наихудший вариант для Иакова и его сыновей (2): Иаков и Вениамин умирают от голода, но остальных его сыновей заключают в тюрьму; их заключение лучше, чем смерть от голода, но хуже, чем их неопределенная судьба, в случае, если бы Иосиф удержал Вениамина.

Если бы Иосиф удержал Вениамина, братья могли бы почувствовать ужасную вину, подведя своего отца, но я полагаю, они считали, что оставлять Вениамина дома нельзя. Да, Иосиф туманно выразился насчет последствий невыполнения его приказа вернуться вместе с Вениамином, сказав только «Не показывайтесь мне на глаза» (Бытие 44:23). Эта угроза подразумевала, по меньшей мере, их заключение в тюрьму, а, возможно, и казнь.

Даже если бы братья и не знали об исходе (4, 4, 4), они бы предпочли вернуться вместе с Вениамином (3), чем не вернуться (1) или вернуться без него (2). Хотя у Иакова противоположные предпочтения — по крайней мере первоначально, — выбор сыновей был решительным, и в конце у них получилось убедить обеспокоенного отца в логичности своих выводов.

Хотя Иосиф не делал выбора в отношении возвращения Вениамина, он предпочитал, чтобы его угроза не оказалась совсем пустой (1: если бы братья не вернулись), но чтобы она хотя бы частично сработала (2: если бы они вернулись без Вениамина). В последнем случае Иосиф хотя бы мог отомстить своим братьям, а не только единственному заложнику Симеону, хотя он мог никогда и не намереваться убить кого-нибудь из братьев, раз они подарили ему жизнь ранее.

Что, кажется, больше всего беспокоит Иакова, так это умереть одному в Ханаане, особенно после того, как пропал его бывший любимец Иосиф. Но, возможно, он предвидел, хотя бы смутно, что семья могла бы воссоединиться в Ханаане и не умереть от голода, несомненно, лучший исход для всех игроков (4, 4, 4), после того, как Иосиф открывается, кто он такой. Но не зная, кто Иосиф на самом деле, для братьев трудно предсказать, как он поступит с Вениамином. Но так как он сказал, что он богобоязненный человек, а Иуда пожелал быть залогом безопасности для Вениамина, а Рувим убить своих сыновей, если братья не вернутся с Вениамином, чаша весов перевешивает на сторону доверия слову Иосифа. Так, даже если братья и не видят настоящих мотивов Иосифа и его выгоды в этой ситуации, аргумент Иуды, что вернуться с Вениамином, значит спасти всех — «тебя, нас и наших детей» (Бытие 43: 8), окончательно убеждает отца.

Другими словами, игра сыграна, как если бы классификации, приведенные мной в таблице 4.4, были известны. Перевес свидетельств, доступных братьям, способствовал предпочтению Иосифа отпустить Вениамина. Что им было менее всего ясно, так это то, что это все обернется лучшим исходом также и для них, ведь они не знали, что Иосиф — их давно пропавший брат и что семья может воссоединиться. Но опять же я верю, что братья чувствовали, что вернуться без Вениамина для них будет катастрофой, так что они предпочли пойти на продуманный риск, что Иосиф останется верным своему слову. Приняв это во внимание, им следует вернуться с Вениамином, а Иосифу в свою очередь следует выполнить то, что он пообещал.

То, что случилось дальше, после того как братья вернулись с Вениамином, причинило им немало беспокойства. Помня о деньгах, которые они нашли в своих мешках, братья, трепеща, вошли в дом Иосифа и ввели Вениамина. Иосиф, однако, сразу же избавил их от страха:

Так было устранено одно препятствие.

Увидев своего младшего брата Вениамина, которого еще не было, когда братья бросили его в яму, Иосиф чуть не потерял контроль над собой. Придя в себя в другой комнате, Иосиф вернулся, но не смог устоять, чтобы не проверить братьев еще раз: на этот раз он не только приказал вернуть деньги в мешки братьев, но и дал управляющему указание подложить свой серебряный кубок в мешок Вениамина.

Затем последовал новый виток испытаний. Вскоре после того, как братья отправились в путь, Иосиф приказал своему управляющему перехватить братьев и сказать:

После такого обвинения братья были поставлены в тупик. Все еще не веря, они ответили:

Однако управляющий потребовал значительно меньше:

Когда кубок был найден в сумке Вениамина, братья были поражены; они возвратились к дому Иосифа и умоляли его не удерживать Вениамина. Иуда рассказал Иосифу о великой любви их отца к младшему сыну, особенно после того, как он уже потерял единственного полнокровного брата Вениамина (Иосифа, все остальные братья не были детьми Рахиль) — и о том, что он точно умрет в отчаянии, если Вениамин не вернется. Говоря, что он служит залогом безопасности Вениамина, в заключение своей речи Иуда предложил следующее:

Глубоко тронутый и более не способный контролировать себя, Иосиф приказал своим помощникам уйти. Громко плача, он открылся своим братьям, в то же время освобождая их от ответственности за совершенное ранее предательство:

В финальной эмоциональной сцене Иосиф, не без оттенка хвастливости, сказал:

После того как семья радостно воссоединилась в Египте, Библия сообщает, что Иаков, воспрянув духом, прожил еще семнадцать лет и умер в возрасте ста сорока семи лет.

Как мне кажется, есть в этой истории два главных стратегических элемента, после того как Вениамина привели к Иосифу. Первый касается того, будет ли Иосиф продолжать свой обман и снова проверять братьев. Рациональность этого, я полагаю, частично зависит от того, как он думает, поступят его братья: предадут ли они Вениамина, как когда-то предали его, или останутся верными и попытаются спасти своего младшего брата, чтобы успокоить своего безутешного отца.

Если бы это была безличная проверка, в которой у Иосифа не было бы материальной ставки, это не было игрой. Но у Иосифа определенно есть ставка и он сильно заботится об исходе, особенно когда дело касается Вениамина — который не принимал участия в его предательстве и является его единственным полнокровным братом — и его отца. Если бы Иосиф действительно верил, что его братья могут не пройти проверку, он определенно попробовал бы что-нибудь еще, чтобы обеспечить безопасность отца и Вениамина.

Так что для Иосифа вопрос стоял так: бросят ли братья Вениамина и примут ли его предложение об освобождении? По мере развития истории этот выбор пал на волнующегося Иуду, чье решение после предложения Иосифа может быть смоделировано первым разветвлением игрового древа, показанного в таблице 4.5.

Таблица 4.5. Игровое древо для предложения Иосифа своим братьям

Ключ:　

Выбор исходов для Иуды.

Я предполагаю, что без предварительного знания, что Иосиф — его давно потерянный брат и он может в любой момент открыться (как показано нижними ветвями игрового древа), для Иуды все же лучше предложить себя в качестве замены за Вениамина и стать рабом Иосифа, чем уйти свободным человеком. Ведь его свобода будет куплена высокой ценой: при условии данного обещания быть гарантом безопасности Иосифа, не выполни он его, его отец будет винить его всю свою жизнь, а его брату Рувиму придется убить своих сыновей.

Так, в таблице 4.5 я посчитал принятие Иудой предложения Иосифа о свободе «наихудшим», а отказ «наилучшим» вариантом. Для Иуды (так же как и для Иосифа) «наилучший» вариант получается, когда Иосиф открывается и семья воссоединяется. Я не обозначил продолжение обмана как вариант в таблице 4.5 потому, что, как сообщает Библия, Иосиф был так тронут верностью Иуды Вениамину и их отцу, что, возможно, он никогда больше и не думал проверять своих братьев.

В начале этой второй игры Иосиф не знал, насколько далеко готов зайти Иуда и его братья, чтобы успокоить отца, что в их сопровождении Вениамин в безопасности. Так что для него все же было рискованно предпринимать вымышленное обвинение против Вениамина, чтобы во второй раз проверить своих братьев. Почему Иосиф считает этот риск приемлемым, может быть выявлено из его размышлений в конце:

Отличный урок морали, которым заканчивается эта история, но мне кажется, в скрытых стратегических выборах, которые сделал Иосиф, не хватает логики.

Я нахожу голословное утверждение Иосифа о том, что ясновидящий Бог сделал его процветающим и управлял его примирением с братьями — чтобы семья по меньшей мере выжила — неубедительным. С другой стороны, достаточно свидетельств, что конфликт между Каином и Авелем был вдохновлен Богом — Бог создал ситуацию, которая должна была повлечь беду. Борьба между Иаковом и Исавом находится где-то между ранними и поздними конфликтами по степени участия в них Бога: Он был способен предсказать кое-что насчет природы конфликта на начальной стадии развития, но после оставался недосягаем, очевидно, довольный, что можно позволить Ревекке манипулировать событиями.

То, что единственная история (Каина и Авеля), в которой Бог четко фигурирует и явно является игроком — не имеет счастливого окончания для семьи, может сообщить кое-что о последствиях его участия. Но, прежде чем обвинять Бога в ухудшении семейных отношений, вспомним две истории с жертвами в главе 3: из роли, которую Он сыграл в каждой из них, следует, что Его участие может быть более или менее благоприятным для его противников, в зависимости от силы их веры (как я определяю это). Если даже персонажи преуспевают, не будучи слепо верующими, можно понять, что они страдают от мучительных размышлений, касающихся их детей — и они не скоро смогут забыть эти кошмары.

Конфликт внутри семьи свойственен Ветхому Завету, и в этой главе для анализа я выделил только три хорошо известных истории из Книги Бытия. Судя по выборам, сделанным персонажами этих историй, их действия кажутся рациональными, если не всегда ответственными, в такой эмоционально накаленной обстановке. Фактически, именно эмоции могут в конце концов сгладить разногласия — как это было в случае с двумя последними историями, указывающими на двойственную роль эмоций как разъединителей и объединителей. Другие семейные конфликты, в которых муж и жена, отец и сын, дядя и племянница, будут проанализированы в последующих главах.

Следует заметить, что конфликт, в котором пересекаются поколения, присутствует и в истории Иосифа, когда умирающий отец ссорится с сыновьями по поводу положения своего любимчика. В самом деле, этот конфликт выходит за пределы обычных семейных взаимоотношений, как я покажу позднее (раздел 7.3), когда старое поколение борется за то, чтобы удержать последние остатки былой власти. Однако прежде всего я буду анализировать масштабную борьбу, которая началась между Богом (и его человеческой персонификацией) и непримиримым фараоном, а потом переросла в конфликт между Богом и людьми, с которыми Он первоначально состоял в союзе.