Биометаллический одуванчик

Сэйдман

Шая поймала тонкое запястье Ори за миг до того, как ступня неуклюжей глупышки соскользнула с мокрого камня. Девушка тихо вскрикнула, взмахнув свободной рукой, и начала падать, но крепкая рука подруги позволила ей сохранить равновесие.

– Я же сказала: сними обувь, – вздохнула Шая, покачавав головой. Ее собственные сандалии, которые она связала шнурками, болтались на шее. И дочь народа Рыжих Волков твердо стояла на скользких камнях Звенящего Брода через реку Беустэ.

Ори недовольно сверкнула лиловыми глазами. Шая обиделась – и отпустила руку подруги из народа Песчаных Сов. Из-за самого моря, с далекого юга. Смуглая кожа, пепельные волосы и бешеный темперамент вулкана, скованного ледяным панцирем. Тиха-тиха, но потом как рванет...

И вот сейчас Ори была готова взорваться. Шая ее прекрасно понимала. Отправиться не пойми куда и не пойми зачем, в далекую холодную страну скалистых гор, покрытых редкими лесами, изрезанных узкими и быстрыми реками с ледяной водой – вот как эта, например. Шерстяной плащ, купленный у местных пастухов, был слишком тяжел для хрупкой невысокой девушки, она путалась в нем; тихо ворчала, когда снова переставала замечать, какой же он колючий. И все же не жаловалась.

Ори была нема.

Отвернувшись от подруги, Шая легко и свободно попрыгала дальше по мокрым камням. Ей, дочери ярла и вёльвы, приходилось взбираться на отвесные скалы и стены вражеских крепостей, а вот Ори – дочь пустынного волхва и соблазнившей его куртизанки, в доме которой и выросла. Изнеженная роскошью и всеобщей заботой.

Услышав за спиной громкий всплеск упавшего в воду тела с пустой головой, Шая снова вздохнула. Как же тяжело с песчаными принцесками...

Добросив до берега походный мешок и меч, она вернулась за ней, дотащила до берега, наплевав на леденящую воду и потерянные шерстяные плащи, бережно опустила дрожащую и стучащую зубами совушку на ствол упавшего дерева, освободила от остатков одежды и быстро развела костер.

Ори не сопротивлялась – куда уж ей! – но вот когда Шая начала стягивать с нее платиновые браслеты в форме змей, испуганно завертела головой.

Порой дочери Рыжих Волков казалось, что эти изумительной тонкости украшения с глазами-изумрудами живут собственной жизнью.

– Хорошо, я их не трогаю, – успокоила она подругу. – Но учти, без них ты скорее согреешься.

Ори сжалась в тугой комок, пытаясь согреться. Шая, освободившись от одежды, свободно раскрылась свежему ветру, подставляя под лучи летнего солнца, такого холодного в здешних краях, иссеченную шрамами обнаженную кожу. Снисходительно посмотрела на подругу – и нахмурилась. Тонкая и нежная, словно шелк, кожа Песчаной Совы была покрыта сложными татуировками, смысл которых ускользал от воительницы.

– Мы уже почти пришли, – утешила она Ори. – Еще час – и мы доберемся до дома последнего сэйдмана.

Шая встретила Ори в крошечном оазисе, затерянном в поющих песках Белой Пустыни. Они обе отбились от своих караванов во время песчаной бури, и обе случайно наткнулись на спасительное убежище, о котором в тех краях знали лишь немногие.

И там случилась любовь с первого взгляда. Серые глаза Шаи встретились с колдовскими лиловыми Ори – и уже не разобрать, кто кого очаровал первой. Шая вернула Ори матери, погостила у нее дома неделю, наслаждаясь обществом красотки, совмещавшей в себе одновременно полуденный южный зной и холод пустынной ночи – и просто украла возлюбленную. С ее согласия, разумеется.

Шая просто рассказала Ори о способе избавиться от немоты, поразившей ее в далеком детстве.

И вот их одежда просохла, и можно было продолжать путь. Оставалось только взобраться на гору, возвышавшуюся прямо перед ними – Приют Железного Барса.

– Эту гору так назвали, – объясняла она Ори, втаскивая девушку на очередной каменный уступ, – потому что много лет назад сюда отправился в добровольное изгнание берсерк по имени Варг Железный Барс. Он был могучим и яростным воином. Ему ничего не стоило выйти в одиночку против сотни викингов – и победить. Он свергал ярлов и конунгов – и ставил на их место новых. И однажды для него больше не нашлось достойной битвы. Тогда он ушел на эту гору, чтобы не терзать людей пылающей в нем яростью, которую невозможно было ничем усмирить.

Ори внимательно посмотрела на вершину горы, и сверкающее раздражение в ее аметистовых глазах сбавило свой блеск. А потом его сменила печаль. Она посмотрела на Шаю с вопросом, и она ответила:

– Да, здесь он и умер. Мама сказала, что он был её прапрапрадедом.

И стараясь не замечать распахнувшиеся в широком изумлении глаза Песчаной Совы, Рыжая Волчица продолжила восхождение.

Дом сэйдмана находился на южном склоне горы, на большой полукруглой площадке – совсем рядом с крутым обрывом, по краю которого был выложена каменная ограда высотой по грудь. К самой горе прилипла небольшая кузня, тут и там возвышались аккуратные постройки из камня, назначение которых могло быть каким угодно – не стоило даже пытаться угадать заранее.

Шая окликнула хозяина пару раз, но никто не вышел. Видимо, его не было дома.

– Первым сэйдманом был сам Один, которого обучила дочь ванов Фрейя, – сказала она Ори, когда они нашли себе место в тени большого камня с вырубленными на нем рунами – следами от топора. – Другие асы не захотели связываться с этой силой, а Локи даже высмеял Всеотца за практику данного искусства. Мужчина, практикующий сэйд, не может считаться мужчиной – так у нас заведено, – Шая тихо вздохнула. – Вот только мой отец практиковал сэйд... Сам ярл, представляешь? Мама сказала, что Сэйдман обучал его здесь один месяц, и этого хватило, чтобы отец стал великим воином и вождем.

Поймав любопытный взгляд Ори, девушка добавила:

– Про цену такого обучения я ничего не знаю. И как Сэйдмана зовут на самом деле – тоже. И сюда может прийти любой. Любой, кому хватит смелости. Потому что с помощью сэйда можно даже уничтожить человеческую душу... – Шая сделала большие глаза, и Ори вздрогнула в испуге. Точнее, от неожиданности.

– Сэйдманы видят нити, из которых сплетено все, что ты видишь. И то, что не видишь, тоже. Нити, сотканные Урд, Верданди и Скульд. Нити судеб, прошлого, настоящего и будущего. Нити, из которых сплетены наши души. И сэйдманы не просто видят их – они способны их касаться.

Шая видела, как Ори с каждой секундой охватывает все больший страх. Да, если бы она сказала это раньше, ей ни за что не удалось бы затащить Песчаную Сову на эту гору. Судя по тому, как нервно забегали глаза девушки, воительница догадалась, что в южных пустынях были свои сэйдманы. И молва о них явно была самой недоброй.

Когда солнце начало клониться к горизонту, решительность окончательно покинула Ори, и она потащила Шаю в сторону спуска с горы. И именно в этот момент с той же стороны показалась седая голова немолодого на вид мужчины. Вот он сделал еще пару шагов – и показался полностью. Высокий, худой, покрытый шрамами, в рубашке и штанах из грубой шерсти, поверх которых на плечи наброшена волчья шкура. Простые кожаные сапоги были изношены так, словно Сэйдман обошел в них половину белого света.

Что могло быть не таким уже и далеким от истины.

Девушки окаменели. Испуг, смущение, растерянность. Ори хотела было спрятаться за Шаю, но пронзительный взгляд Сэйдмана словно приморозил подошвы сандалий к земле. Дочь ярла испытывала нечто подобное – ноги ей не подчинялись.

– По делу, или детское любопытство заиграло? – спросил Сэйдман, поравнявшись с ними по пути к дверям своего дома.

Шая смутилась еще больше. Она надеялась – и одновременно боялась – что Сэйдман не станет задавать никаких вопросов, словно ему и так все известно.

– По делу... – она сумела вернуть контроль над собственным языком. – Я Шафрейя, дочь Рагнара Железнозубого, ярла Серого Утеса. Отец погиб...

– Год назад, в битве у ворот Навклеона, – ответил Сэйдман. – Я знаю об этом, Шафрейя Рагнардоттир. Как мне известно, его место занял твой брат, Торбранд. И что же привело тебя ко мне? Хочешь, чтобы я излечил эту Песчаную Сову от немоты?

Шае понадобилось несколько секунд, чтобы подтвердить вслух догадку Сэйдмана. И едва это произошло, как Ори смогла сдвинуться с места – и наконец спряталась за ее спиной.

– Ты можешь справиться с этим и сама, – небрежно отмахнулся Сэйдман. – Изгони из нее все страхи – и речь к ней вернется. И раз уже солнце заходит – будете моими гостьями. Не отправлять же вас обратно на ночь.

– То есть страх не дает Ори говорить? – Шая была раздосадована тем, чем ее давняя догадка оказалась верна. И правда, стоило ли ради такой чепухи беспокоить старого отшельника?

Правда, он не выглядел стариком. На вид такой же, каким его описывал ее отец, вспоминая о своем ученичестве у него. Тридцать лет назад.

– Он самый, – подтвердил Сэйдман, и провел их в свой дом.

Обстановка в сложенном из камня доме была простой и уютной. Сэйдман развел огонь в очаге, поставил на него котелок с водой, бросил в воду половину куриной тушки, ощипанной и разделанной – видимо, где-то рядом с горой было чье-то жилье, о котором Шае не было известно.

– Позвольте вам помочь, – девушке было неудобно сидеть без дела и смотреть, как мужчина управляется по хозяйству. Конечно, она родилась дочерью ярла, и не нашлось еще того, кому она будет готовить похлебку и растеливать постель, но перед ней был учитель ее отца.

– Ты умеешь нарезать морковку? – спросил Сэйдман таким тоном, словно это было великим искусством.

– Конечно... – Шая хотела ответить уверенно, но не смогла – из-за веселых искорок в глазах мужчины.

А Ори в это время молча подошла к столу и взяла с него клубень картофеля. Сжала в кулаке, потом повертела в тусклых лучах масляной лампы.

Шая вспомнила, что Песчаной Сове неоткуда знать о картошке.

– Это съедобный клубень с Закатной Земли. Она там, за океаном, – девушка указала рукой в сторону заходящего солнца.

– Она у вас здесь неплохо растет, – Шая обратилась уже к Сэйдману, не удержавшись от похвалы.

– И помидоры тоже, – улыбнулся мужчина. – Жаль, не сезон еще.

Действительно, лето только успело начаться.

– Как поживает твоя мать, Шафрейя? – спросил Сэйдман, наблюдая за тем, как закипает вода в котелке.

– Оплакивает отца на острове в Полулунном Фьерде. Если она не вернется, мне придется занять ее место. Стать вёльвой...

– Она вернется, – без тени сомнений ответил Сэйдман. – Положи на место.

Эти слова были обращены к Ори: девушка взяла в руки небольшой нож, удобный для нарезки овощей. Сэйдман не вкладывал в них угрозу или предупреждение. Просто попросил. И когда девушка послушно вернула нож на место, тихо выдохнул.

– Этим ножом можно отделить тень от человека. Больше ничего здесь не трогай без моего разрешения, хорошо?

Ори испуганно пискнула и снова спряталась за Шаей. Сэйдман наблюдал за ней с улыбкой, и девушка не смогла понять, пошутил он или сказал правду. Впрочем, разве место ножу, рассекающему тени, на кухонном столе?

В своем подозрении Шая утвердилась, когда Сэйдман начал резать этим ножом картошку. Ори тоже это заметила – и обиженно надулась. Непоседливо завертелась, обнаружила взглядом меч, висящий на стене – и пока мужчина увлеченно снимал тончайшую кожицу с крупной картофелины, охотящейся кошкой устремилась к оружию. Шая только успела ухватить ее за ленточку, вплетенную в волосы – и выдернула ее из прически.

Нож свистнул в воздухе, когда Ори оставался всего один шаг до заветного меча. Острая сталь вонзилась в тень, отбрасываемую Песчаной Совой – и Ори окаменела.

– Я же попросил ничего не трогать без моего разрешения, – с укором напомнил Сэйдман, беря в руки другой нож и продолжая чистку картошки.

– Простите нас... – Шая не знала, куда себя деть. Провалиться бы сквозь землю... Стыдно за Ори и за себя, неспособную ее удержать на одном месте.

– Ори, иди сюда! – страшным шепотом позвала она обратно Песчаную Сову.

Ори не сдвинулась с места. Даже головы не повернула.

– Ты того, нож из ее тени вытащи, – сказал Сэйдман.

Шая, не совсем понимая, что происходит, последовала совету мужчины – и как только нож был извлечен из доски, Ори с приглушенным выдохом тихого ужаса отшатнулась от клинка на стене.

Шая с величайшей осторожностью вернула Сэйдману нож, способный обездвижить человека, будучи воткнутым в его тень. Ори старательно пряталась за ее спиной, боясь даже смотреть в сторону хозяина дома.

– Это зачарованный меч? Что произойдет, если его возьмет в руки случайный человек? – спросила девушка, неспособная справиться со своим любопытством.

– Можешь взять его, если тебе так интересно, – пожал плечами Сэйдман, продолжая заниматься готовкой.

Ори возмущенно фыркнула.

– Сказано же тебе было, трогать можно только с разрешения, – цыкнула на нее Шая.

Ори обиделась и ничего не сказала в ответ.

Дочь ярла с величайшим почтением к оружию сэйдмана сняла клинок с крепления в стене, и с удивлением прочла руны на лезвии.

– Клык Гарма! Это меч моего прапрадедушки – Варга Железного Барса!

– Ну да, – ответил Сэйдман невозмутимо. – Этот дом построил он, так что неудивительно, что здесь есть его оружие. Если ты считаешь, что у тебя есть право на этот меч – забирай. Он твой по праву крови.

Искушение было велико... Меч величайшего воина ее рода – и в ее руках. Шая была очарована его хищными линиями и безупречным балансом, бритвенно-острой кромкой лезвия и удобной рукоятью, которая слилась с ее ладонью. Но потом она представила, сколько жизней отнял этот клинок, из каких страшных битв вывел своего хозяина победителем – и ощутила, как же он тяжел на самом деле. Рука задрожала, мышцы свело судорогой – и Шая с огромным трудом вернула меч на место.

– Спасибо, но нет... Я верна своей Улыбке Валькирии.

– И это хорошо, – ответил Сэйдман. – Мечи крайне ревнивы и мстительны.

– А где второй меч моего прапрадедушки? – спросила Шая. – У него их было два.

– Коготь Фенрира он сломал. Глупо получилось...

– Вы знаете, что случилось с Варгом Железным Барсом после того, как он стал отшельником? – не поверила Шая.

– Разумеется. Он каждую ночь отправлялся на бой за пределы Мидгарда. Йотунхейм, Нифльхейм, Муспельхейм, Ванахейм, Хельхейм и другие «хеймы» – тамошние битвы были интереснее тех, которые ждали его здесь. А потом, однажды, он отправился в Асгард и...

– Не вернулся, – с грустной улыбкой закончила вместо Сэйдмана его историю Шая. – Где же он похоронен?

Девушка была благодарна Сэйдману за такую удивительную сказку. Эта история лучше той, в которой ее предок умирает в полном одиночестве, неспособный укротить собственную ярость.

– В воспоминаниях, Шафрейя Рагнардоттир. В воспоминаниях.

А потом, когда суп был наконец готов, они разделили вечернюю трапезу с Сэйдманом. Готовил он просто изумительно: Ори незамедлительно попросила добавки, едва только ее тарелка опустела. Шая была более сдержана, но не протестовала, когда сэйдман долил и ей горячего бульона с мелко нарезанными овощами.

– Как вас зовут на самом деле? – спросила Шая, отставляя тарелку в сторону. В теле разлилась приятная тяжесть сытости, настраивающая на самый благодушный лад. Привычные злость и раздражение на мир – её постоянные спутники с одиннадцати лет – коварно затаились в глубинах подсознания, готовые подтолкнуть ее к укусу даже самого близкого человека в самый неподходящий для этого момент.

К счастью, из близких и доверенных людей у нее была только Ори, а Песчаной Сове подобные уколы темной стороны сложного характера дочери ярла были не страшны. Она сама могла укусить за палец так, что потом сам Тор не вырвет из ее зубов оторванную руку несчастного, умудрившегося навлечь на себя ее гнев.

– Варг, – ответил Сэйдман, убирая тарелки с простого деревянного стола, изрезанного сложной вязью переплетенных змеев и драконов, покрытых рунами.

– Вы не шутите? – нахмурилась Шая. – Как моего прапрадедушку?

– Нет. С чего бы мне?

Ори сладко зевнула. Сэйдман кивком указал на лавку у противоположной стены, и Шая отвела к ней подругу, постелив предложенную мужчиной медвежью шкуру. Ори с благодарностью улыбнулась им – и мгновенно заснула.

Закончив с уборкой стола, Сэйдман вышел по двор. Шая, поколебавшись минуту, последовала за ним.

Ночь уже давно вступила в свои права. Между редких облаков серебряным полумесяцем ярко светила растущая Луна. До полнолуния осталось четыре дня. Её отец говорил, что в дни, когда на ночном небе светит полная Луна, Сэйдман отсылал его подальше от горы.

И Шая совсем забыла об этом, ведя сюда Ори.

Берсерки тоже становятся особенно буйными в полнолуние...

– Прошу простить меня, – произнесла она, обхватив себя за плечи. По телу пронеслась дрожь – ощутила могильный холод потусторонних сил, сопровождающий знающих сэйд и спа. – Я привела к вам Ори в дни, когда вам приходится держаться подальше от людей.

– Дни, когда Хати брал надо мной верх в желании допрыгнуть до Луны, уже в прошлом, – улыбнулся Сэйдман.

– И меч из пасти вашего внутреннего Фенира больше не выпадает? – не могла не усмехнуться Шая. И немедленно выругала себя за это.

– Нет, он крепко держит его в зубах, – с улыбкой ответил Сэйдман.

Шая имела ввиду не это... Известно же, что асы сковали сына Локи и Ангрброды волшебной цепью Глейпнир, и Хеймдалль пронзил его челюсти своим мечом. Просто потому, что боялись. Он так весело играл с Тюром, но и он в итоге предал его.

– Ты ведь понимаешь, что беда твоей подруги не в потерянном голосе, – произнес Сэйдман, когда девушка больше не смогла найти слов для продолжения беседы. – Она слишком непостоянна. Эмоции подчиняют ее воле сил и духов. Асы, ваны, альвы и йотуны говорят с нами через ее тело, а она не может произносить руны, чтобы бороться с этим.

– О чем вы...? – слова Сэйдмана проморозили Шаю до самых костей.

– О сэйде, Шафрейя. О сэйде. И о нитях, сплетенных норнами, которыми они не позволяют расти свободно Иггдрасилю. Превратили его в свое садовое деревцо и довольно усмехаются, глядя на то, как смертные ползают по его ветвям. Асы, ваны и прочие – все мы смертны, каждого из нас ждет свой смертный час.

Шая испытала предательскую слабость в коленях. Никто не смеет так непочтительно говорить о силах, которые направляют жизнь целых миров. Но молния не поразила сэйдмана по имени Варг на этом самом месте.

Один тоже сэйдман...

– Я объясню тебе, Шафрейя Рагнардоттир, – Сэйдман приблизился к ней на расстояние вытянутой руки, и девушке стоило огромных усилий не отшатнуться от него. Не потому, что он был ей неприятен, а совсем наоборот. Ее начало тянуть к нему с того самого момента, как увидела его на этой йотуновой горе. А если быть честной, то намного, намного раньше.

– Не думаю, что мне можно доверять тайны сэйда, – слабо улыбнулась девушка. – Я не собираюсь становиться сэйдконой.

– Необученная сэйдкона страшнее Фенрира и Гарма вместе взятых. Вот разозлишься ты не к месту – и выпустишь Сурта из Муспельхейма. А ты сама знаешь, чем заканчиваются рагнареки.

– Я не... – Шае было, куда отступать. Вот только бежать она не собиралась.

– Альвхейм твоей подруги сжимает тень одного коварного йотуна – давнего врага твоего прапрадедушки Варга Железного Барса.

– Что, простите?..

– Твое тело подобно Иггдрасилю, – Сэйдман бесцеремонно опустил ладонь на макушку девушки. Рука у него была совсем не тяжелая. Приятное прикосновение, совсем не властное. – Твой личный Асгард находится над твоей головой, к нему тянутся твои волосы. Здесь, – он коснулся пальцами ее шеи, – находится Альвхейм.

Шая смутилась и покраснела. Благо, в лунном свете этого было не понять. Наверное...

– Ты говоришь им с этим миром. Изъявляешь свою волю. Произносишь руны.

– Но руны...

– Это не просто черточки на камне или дереве, – Сэйдман непреклонным тоном оборвал готовящееся было сорваться возражение с ее уст. – Муспельхейм на твоем правом плече, Ванахейм – на левом. Здесь же, – он мягко ткнул ее в точку между грудью и солнечным сплетением, – Мидгард.

Шае пришлось напомнить себе, что она Шафрейя Рагнардоттир, дочь ярла Рагнара Железнозубого – а не наивная девчушка, повстречавшая вечером у колодца истосковавшегося по женской ласке викинга.

– Можете помедленнее, я так не запомню...

Сэйдман убрал руку с ее груди и вздохнул.

Шая зарделась так ярко, что еще немного – и в глазах наставника ее отца отразится пламя, в котором она сгорит со стыда.

И провалится сквозь землю, да. В Муспельхейм, даже если он на ее правом плече.

– Правой ногой ты опираешься на Йотунхейм, левой – на Нифельхейм. Свартальвхейм в твоем животе, а Хельхейм... – взгляд Сэйдмана опустился еще ниже.

Возмущенное достоинство Шаи дало о себе знать ярко-красным проблеском гнева, тут же размытого все той же неудержимой волной смущения, которое от этого стало еще сильнее.

Нет, к такому в дальних походах и сражениях на стенах богатых городов не подготовишься.

– Нет, твой Хельхейм еще ниже, – к ужасу Шаи, Сэйдман все правильно понял.

– Вы меня совсем девственности лишить собрались? – Шая попыталась вернуть себе хотя бы крохи самообладания.

Потом только осознала, что сказала.

Было поздно.

– Ты моя праправнучка, думсель! – вспыхнул Сэйдман. – Наградили же боги потомками...

– Э-э..?

– Я и есть твой прапрадед, Варг Железный Барс, – совсем устало ответил сэйдман. – Мне уже сто двадцать лет, и стареть я перестал, когда мне исполнилось сорок. Проклятие всех знающих сэйд – долгая жизнь обреченного быть свидетелем нескончаемой человеческой глупости.

– Неправда... Вы лжете, – ответила Шая без всякой уверенности.

– Я бы не стал тебе говорить, но ты притащила в мой дом моего давнего врага – Фейга. Он укрылся в тени твоей подруги и сжимает ее горло своими скользкими пальцами, лишая ее речи. Он спланировал все так, что ты встретишь эту несчастную девочку в южных песках и приведешь ко мне, чтобы она перерезала мне во сне горло моим же мечом.

– Безумие! – только и могла воскликнуть Шая. – Вы сумасшедший...

– Ну, не без этого, – не мог не признать Варг.

В этот момент страшный удар выбил дверь его дома изнутри. На пороге показалась Ори – совершенно обнаженная, с Клыком Гарма в руке. На ней не было ее платиновых украшений в виде змей. И татуировки куда-то пропали...

– У тебя хватило ума рассказать все девчонке, – произнесла она насмешливым тоном – и голосом, который не мог принадлежать семнадцатилетней девушке. – Ну что же, так будет веселее. Я собирался поиграть с ее прелестями после того, как отрублю твою высокомерную голову, но так и быть – убью вас обоих.

Шая не верила тому, что видит и слышит. Наваждение. Иллюзия, посланная коварными йотунами. Ори не могла выбить тяжелую дубовую дверь, и уж тем более не могла говорить практически мужским голосом.

– Ты вечно даешь невыполнимые обещания, – ответил Варг невозмутимо. Шая невольно заметила, что он оценивает стройную и ладную фигурку Ори.

Ох уж эти мужчины...

Ори, одержимая злым духом, завопила – и бросилась на сэйдмана.

Она была невероятно быстрой. Темной молнией пересекла разделявшее их пространство, высоко подпрыгнула – и рассекла воздух сверкающем в лунном свете клинком, обрушивая на Варга вихрь стремительных ударов. Сталь запела, нарезая воздух тончайшими ломтиками, и сэйдман тенью расстелился по земле, пропуская противника над собой. Ловко извернувшись, схватил Ори за обнаженную лодыжку – и дернул вниз. Песчаная Сова, не ожидавшая подобного трюка, всем телом ударилась о камни и вскрикнула, потеряв остатки воздуха в груди.

Шая, не растерявшись, прижала ступней клинок к земле, и Ори пришлось его выпустить, чтобы подняться. Тут же бросилась на девушку перед собой, но Варг схватил ее за волосы и дернул на себя. Ори извернулась, поворачиваясь к нему лицом и целясь хищно изогнутыми пальцами в глаза.

Сэйдман, не выпуская ее волосы, шагнул в сторону, перехватил кисть свободной рукой и заломил за спину. Ори попыталась ударить его затылком в нос, но он увернулся и от этого выпада. Надавил ступней ей под колено, придавливая его к земле.

Одержимая яростно зарычала.

– Ты не можешь меня убить, – процедил демон внутри Ори. – Твоя внучка тебя не простит. Она влюблена в эту безумную девку.

– Что ты несешь, отрыжка Хели? – возмутилась Шая. – Она моя подруга.

– Мне ли не знать, о чем ты мечтаешь, когда...

Варг заткнул рот одержимой Ори её же собственными волосами.

– Пф-хв-вх! – последовал возмущенный ответ.

– Говори четче, непонятно ничего, – не удержался сэйдман от легкой издевки.

Шая нервно улыбнулась – хотя тут было впору в ужасе причитать. Ее любимая Ори – не в том смысле любимая! – оказалась во власти самого настоящего йотуна!

– Пх-вхв-бвх! – еще яростней запыхтел злой дух в несчастном теле.

– А, отпустить тебя... Ну хорошо.

И Варг к вящему ужасу Шаи и правда отпустил Ори. Она немедленно вскочила, и он ловко пнул ее в сторону своей праправнучки.

Ори полетела вперед, раскинув руки в стороны в попытке удержать равновесие. В ее фиалковых глазах мелькнула растерянность, в которой Шая узнала краткий проблеск осознания происходящего – ее собственного осознания. Ужас понимания, что твое тело и разум тебе больше не принадлежат.

А еще Шая увидела за ее спиной огромную тень йотуна по имени Фейг – трехголового чудовища с пятью руками, из спины которого росло дерево с кривыми ветвями. Он готов был схватить ее и разорвать на части. Сожрать живьем, вымещая ярость на внучке своего заклятого врага.

Но он – всего-лишь тень. И сжатые в кулак пальцы, которые Шая уже была готова вонзить под нижнюю челюсть Ори, разжались. Она просто поймала ее в свои объятия, и крепко прижала к себе.

– Ори, все хорошо, – ласково прошептала она, гладя ее по вьющимся локонам, отливающим серебром в лунном свете. Прижала ее к своей груди и посмотрела вверх – на тень йотуна, нависшего над ними. Оскалившего свои пасти, замахнувшегося своими когтистыми лапами.

– Кхм-кхм, – напомнил о себе Варг.

Фейг, ставший почти осязаемым на вид в призрачном свете ночного солнца, с раздражением обернулся в сторону сэйдмана. И остолбенел. Шая сначала не поняла, что его так напугало, а потом догадалась сфокусировать взгляд за спиной прапрадеда.

И увидела колоссальную пасть Фенрира, выступившую из тела горы. Пасть, сжимавшую в клыках рукоять меча Хеймдалля. Который, согласно сагам, должен быть вонзен в его нёбо.

Клыки Фенрира расжались – и переливающийся всеми цветами радуги клинок мягко упал в подставленную ладонь Варга Железного Барса. Одновременно тень, видение – и в тоже время такой реальный.

Фейг попятился, переступая через Шаю и Ори – и оторвался от тени Песчаной Совы. И в тот же миг Ори облегченно всхлипнула. Словно с нее сняли целую гору. В фиолетовых глаза засияли слезы такой светлой радости, такого незамутненного счастья освобождения, что Шая, не сдерживаясь, зарыдала.

– Свободная... – прошептал Ори. – Свободная.

Шая всхлипнула. Вот он, настоящий мир вёльв и сэйдманов. Иллюзии и грёзы, проникающие в реальность из снов и сказаний. Правдиво ли то, что видят сейчас ее глаза, можно ли верить сейчас своим ушам? Только осязание не обманывало – Ори плакала. Впервые за многие месяцы их знакомства. Чистые, искренние слезы.

Варг небрежно взмахнул мечом Хеймдалля – и Фейг в ужасе побежал в сторону обрыва. И не задумываясь прыгнул вниз, уже в воздухе издав вопль дикого отчаяния – снизу, ему навстречу, прыгнул другой колоссальный волк, смыкая клыки на уродливом теле йотуна.

Гарм подкараулил свою добычу.

А потом они оба растворились в лунном свете. И Фенрир над головой Варга пропал. Как и радужный меч в его руке.

– Я так понимаю, девчонка заговорила, – произнес сэйдман, почесав затылок. – Ну что же, это было довольно просто.

– А кто-то говорил, что все дело в ее страхах, – не удержалась от колкости Шая. И на этот раз ей не было стыдно. – Стыдно врать, дедушка.

– Зови меня Прапра. И я сказал правду. Вы могли бы обойтись и без всего этого представления, если бы Ори просто разобралась со своими внутренними йотунами. Поочередно, не срывая с себя одежду и не смущая старика смуглыми прелестями.

– Оридея, – слабым голосом произнесла Ори. – Меня зовут Оридея...

И потеряла сознание.

Шая с изумлением наблюдала за тем, как медленно, линия за линией, возвращается вязь татуировок на ее коже. И когда рисунок полностью восстановился, обнаружила, что нескольких символов не хватает.

– Да, ты правильно поняла, – сказал Прапра. – Фейг не единственный йотун, привязанный к ее тени. Просто самый глупый и нетерпеливый из них. Ты держишь в руках сосуд, в котором укрылись от взора асов самые подлые, лживые и коварные йотуны, замыслившие приблизить канун Рагнарека раньше положенного срока. А тебе, стало быть, придется проследить за тем, чтобы все произошло согласно предначертанному. Не пристало каким-то засранцам из Йотунхейма решать судьбу мироздания согласно своим низменным прихотям. Право на это есть только у нас.

И он невесело рассмеялся.

– Дедушка, а ведь я ее правда люблю, – призналась внезапно Шая. – Ну, как...

– Поверь, я тебя понял, – смущенно прервал ее столетний сэйдман с лицом и телом сорокалетнего мужчины в полном расцвете сил. – Не продолжай. Не смущай старика.