Биометаллический одуванчик

Сказка о Гане

Давным-давно, в далекой-предалекой галактике жил-был хромоногий воришка по имени Ган. В один прекрасный день, когда исполнилось ему... Что значит «украл зачин из «Звездных войн», Уважаемый Слушатель? Ладно, пусть тогда история происходит... давным-давно в нашей галактике! Так вот, в один прекрасный день, когда Гану исполнилось восемнадцать, а в карманах на этот случай не завалялось у него даже ломаного медяка, он внезапно понял, что дальше так жить нельзя. И правда, разве это жизнь, когда у тебя ни семьи, ни крыши над головой, из друзей одни крысы помоечные, пусть даже некоторые из них носят обувь и мастерски выпрашивают милостыню, а с голоду ты не подыхаешь только благодаря раззявам-обывателям, которые частенько забывают присматривать за своим кошельком. Да вот только честным промыслом воровство не назовешь, и за него бьют, иногда очень сильно. Например, настолько сильно, что попавшись в далеком детстве одному полицейскому, Ган-сирота стал Ганом-хромоножкой. Ну таков уж порядок вещей в этом мире, что воруя мало (Ган тогда стащил булку с прилавка), человек рискует подвергнуться жестокому наказанию, ну а если начнет ловкачить в масштабах чуть более крупных (например, перечислить половину государственной казны на свой личный счет в швейцарском банке), то сможет отдавать приказы начальникам тех самых полицейских, которые ловят воришек по-мельче.

Итак, Ган... Что значит «Где еще в нашей галактике есть швейцарские банки?» Уважаемый, как часто вас отправляют в командировки за пределы нашей солнечной системы? Или для вас в порядке вещей слетать на теплые моря какой-нибудь там планеты в сотне световых лет от Земли? На недельку-другую, чтобы отдохнуть от жены, детей и тещи? Не нужно отвечать, это риторический вопрос...

Итак, Ган... Вас все равно смущает, что действие происходит в нашей галактике, да? Ну не бывает так, чтобы в пределах Млечного Пути существовало две планеты с швейцарскими банками, пусть даже и в разное время? Ладно, хорошо. История происходит в далекой-предалекой галактике, в наши дни, плюс-минус год.

Итак, Ган... О, уважаемый слушатель, я могу спокойно продолжить? Ган решил, что с воровством пора завязывать (все равно большой прибыли не приносит), и искать себе какое-нибудь другое занятие. Вот только чем же ему заняться, какому ремеслу жизнь посвятить? Делать-то ничего не умеет, даже читает через пень-колоду.

Пригорюнился, приуныл Ган, осознав глубину беспросветности судьбы своей никчемной. Кому он нужен, хромой и бесталанный? И пусть вас не забавляют простенькие логические выкладки необразованного паренька: откуда ему знать, что дур в мире хватает? Просто свою он еще не нашел, пока что.

Так вот, опечаленный Ган покинул свой родной город, горестно вздыхая и загребая ногами дорожную пыль. Шел, куда глаза глядят, не видя в бесчисленных бабочках и цветочках на обочинах – лето на дворе – ничего хорошего. И это нормально для человека, преисполненного жалости к самому себе.

Шел он, шел, и не заметил, как очутился посреди темного зловещего леса, на пороге ветхой полуразвалившейся хижины. Так как дело шло к вечеру, а ночевать где-то надо было, Ган сначала заглянул в грязное окошко, ничего в него не разглядел, потом постучался в дверь, не дождался ответа и только тогда зашел, под противный скрип несмазанных петель.

Хижина все же оказалась не пустая – у холодной печи возилась дряхлая сгорбленная старуха, настолько старая, что годилась в прабабушки бабушки безымянного прапрадедушки Гана. Похоже, она пыталась растопить ее к ночи, но получаться у нее ничего не спешило.

– Чего надо? – грубо спросила она у героя повествования, повернув в его сторону перемазанное сажей лицо, усеянное здоровенными бородавками.

– Работу... ищу, – Ган откровенно растерялся, когда задумался над тем, а что он собственно забыл в этом лесу.

– Нет у меня никакой работы! Пошел вон!

Замахнувшись на незваного гостя кочергой, старуха зацепилась за табуретку подолом своей рваной юбки и упала на пол, да так, что с полок посыпалась пыльная утварь. Когда дырявая крыша хижины, приподнявшаяся в воздух от отборной ругани человека, прожившего долгую и интересную жизнь, вернулась наконец на место, а старуха продолжала лежать на полу, Ган понял, что ей все же надо помочь. Что он тут же и сделал, все-таки получив по голове тяжелой кочергой.

– За что? – спросил он, потирая шишку.

– За все хорошее, – грозно ответила старуха. – Работу, значит, ищешь? А почему в лесу? Из волков да медведей начальники не очень, а мухоморы скуповаты и сверхурочные не оплачивают.

– Э?... – Ган еще плохо соображал после тесного знакомства с кочергой.

– Правда, можно в ухульщики к совам пойти... Ты по-совиному кричать умеешь? Они за качественную имитацию своего голоса серебряк дают.

Ухать как сова Ган не умел, и очень сильно сейчас об этом пожалел: на серебряк в городе можно неделю прожить!

– Ну, раз такое дело, остается тебе только... – старуха вытащила из складок своей одежды большой бронзовый ключ и вручила Гану. – Вот, взять его, пойти в лес, отомкнуть то, что им заперто, и принести мне. Все, пошел, а мне печь топить надо!

Буквально вытолкнутый из хижины, Ган даже сделал несколько шагов вперед, а потом вспомнил, что у старухи надо спросить, в какую сторону идти и что собственно открывать, но обернувшись, никакой хижины он уже не увидел.

Приступ суеверного ужаса едва не заставил Гана убежать прочь от странного места, но он остановил себя. «Может, это я сон такой наяву увидел?» – подумал парень через минуту, но ключ в руке, тяжелый и холодный, убеждал его в обратном.

– Ну, тогда буду искать то, что им можно открыть, – произнес он. – Вот только нужно дождаться утра...

Ночевать в лесу для городского жителя оказалось делом непростым, Ган не смог даже развести огонь. И много страха он натерпелся, слушая, как в темноте рычат звери и кричат птицы, но никто из лесных обитателей не приблизился к нему ближе чем на десять шагов.

На рассвете Ган отправился на поиски, отчаянно зевая и растирая тело, затекшее от лежания на холодной земле. Спал он едва ли больше трех часов, но сейчас у него была цель, заставляющая двигаться вперед, и пусть даже она не была четко обозначена, ему хватало веры в то, что он справится.

– Старуха, должно быть, ведьма, а ведьмы ничего не дают людям просто так, – размышлял он вслух, пробираясь сквозь чащу по звериной тропе. О том, что ведьме ничего не стоит погубить человека, он как-то даже и не вспомнил.

– Спасите! – услышал он вдруг чей-то слабый голос, раздавшийся неподалеку. – Кто-нибудь, помогите!

Поспешив на звук, спотыкаясь и ломая по пути густые заросли кустов, Ган отыскал наконец круглую поляну, в центре которой рос большой старый бук. К его толстому стволу цепями был прикован эльф в половину человеческого роста, в зеленой одежде и коричневых башмаках.

– Помоги мне, человек! – эльф едва не заплакал, увидев хоть кого-то, кто сможет ему помочь. – Злые гоблины схватили меня и привязали к этому дереву, чтобы я умер здесь от голода и жажды!

– Они могут вернуться? – спросил Ган на всякий случай, пытаясь снять с эльфа цепь.

– Могут, поэтому поспеши!

Услышанное и правда заставило Гана поторопиться, но цепь, как оказалось, замыкалась на тяжелый амбарный замок.

– Да быть не может... – произнес Ган растерянно и попытался открыть его ключом ведьмы.

К общей радости спасителя и пленника замок щелкнул, высвобождая дужку, и цепь упала на землю.

– Спасибо тебе, человек! А теперь поспешим, пока гоблины не вернулись!

Но прежде чем они покинули поляну, эльф попросил Гана захватить с собой цепь.

– Не хочу, чтобы ей привязали к дереву еще кого из моего народа, – объяснил эльф, весело прыгая по лесу.

Поспеть за спасенным оказалось делом непростым, и Ган собрал немало синяков и ссадин прежде, чем эльф вывел его к землянке, надежно укрытой меж корнями деревьев. Рядом с ней была маленькая кузница из тщательно отесанного камня, из которой навстречу гостям вышел приземистый коренастый гном с густой, подпаленной местами бородой. Она почти полностью закрывала собой кожаный кузнечный фартук, который собственно и должен защищать тело от искр и пламени, но у подгорного народа, похоже, были свои странности...

– Утро доброе гостям ранним, – поприветствовал их хозяин землянки и кузницы.

– Доброе утро, – ответил Ган, а вот эльф вместо приветствия молнией проскользнул внутрь жилища гнома.

– Три дня ничего не ел! – крикнул он, оправдываясь.

– Его гоблины к дереву привязали, – подтвердил Ган и предъявил гному в качестве доказательства железную цепь.

– Добротная штука. Нужна? – горящие глаза кузнеца с головой выдали в нем желание заполучить интересующий его предмет.

– Да нет, возьмите.

Гном мигом выхватил цепь из рук Гана и побежал в кузницу, а когда вернулся, лицо его расплылось в широкой добродушной улыбке.

– А я смотрю, ты славный малый, – произнес он. – Чего стоишь, заходи в дом! Есть хочешь? Остроухий, наверное, уже всю колбасу сожрал, да не беда, у меня еще сосиски в дымоходе припрятаны, да бочонок эля в погребке. Как тебя зовут, кстати? Меня Битфурдом все кличут.

Ган представился, а когда они уже втроем сидели за столом и вместе завтракали, рассказал, откуда у него взялся ключ от цепи гоблинов.

– Дела... – гном, раскурив трубку с крепчайшим табаком, пустил в воздух вереницу сизых колечек. – Значит, тебе нужно отнести ведьме то, что было замкнуто на замок, который этот самый ключ и открывает? То есть, ты Баффела (так эльфа зовут) к ней за уши потащишь?

– Я не знаю... – Ган был растерян, впервые задумавшись о том, что делать дальше.

– Зато я знаю! – выкрикнул эльф. – Никуда меня тащить не надо, потому что гоблины украли цепь с замком из пещеры людоеда! Наверное, то, что нужно ведьме, все еще там.

– И где эта пещера? – на самом деле Ган к людоеду не собирался, мысленно уже отказавшись от поручения ведьмы.

– Да тут недалеко, я покажу дорогу!

– А ну стой, не гони лошадей! – прикрикнул на эльфа гном. – Парень что, на злодея с голыми руками пойдет? Не дело это!

Выбравшись из-за стола, Битфурд начал рыться в сундуках, рядами выстроенными вдоль стен, а когда наконец закончил, то извлек на свет длинный меч в кожаных ножнах.

– На, держи, это тебе в обмен на цепь. Зовут сей клинок Троллерезом, и на людоеда с ним идти в самый раз!

Одним словом, эльф и гном воспылали энтузиазмом до такой степени, что Ган смог отделаться от них уже далеко от порога землянки, радуясь наступившей наконец тишине. Радовался недолго: Битфурд и Баффел оставили его одного только потому, что уже довели до пещеры людоеда.

– Ну что ты стоишь, иди внутрь! – крикнул эльф, высунув на мгновение свою голову из кустов.

«Не пойду,» – твердо заявил себе и миру Ган, только мысленно.

– Кто там на пороге топчется? – густой громкий голос из глубин пещеры заставил парня окаменеть от страха, и он не то что убежать – даже пошевелиться не мог. А когда самообладание к нему наконец вернулось, было уже поздно.

– Че надо? – заревел людоед, горой нависая над трясущимся от страха Ганом.

– Ничего, уже ухожу...

– Стоять! – приказ людоеда остановил парня в трех шагах от спасительной стены деревьев. – Это че у тебя в руках? Меч? Ты че, убивать меня пришел?

– Нет, что вы, уважаемый, это бритва, бритва. Я странствующий цирюльник, стригу и брею огров, троллей и великанов, – Ган готов был сказать все, что угодно, лишь бы отвлечь людоеда хотя бы на несколько секунд.

– А с людоедами работаешь? – подозрительно прищурившись, спросил громила.

– Раньше не приходилось... – Ган внезапно почувствовал себя увереннее: людоед оказался достаточно глуп. – Но думаю, что смогу. Вы готовы заплатить за мою работу одну серебряную монету?

– Я заплачу тебе десять, если ты избавишь меня от этой бороды! – заревел радостно людоед, тряся перед носом Гана длинными, грязными и спутанными космами, которые отросли от подбородка до самых колен. Так как великан был в два раза выше Гана, то борода эта была самой длинной из всех, которые тому приходилось видеть.

Напевая себе веселую песенку под нос и притоптывая в такт, людоед завел Гана в пещеру – сырую, темную и на редкость зловонную. Повсюду были разбросаны обломки костей и обрывки одежды, окровавленные, а в одном углу даже валялась груда помятых доспехов, комплектов которых было там не меньше дюжины.

«Похоже, мало быть воином, чтобы одолеть такого верзилу,» – подумал Ган грустно, и неожиданно вспомнил одну очень важную вещь:

– Уважаемый людоед, я конечно страшно извиняюсь, но для того, чтобы побрить вас, мне понадобится теплая вода и мыло. Так уж вышло, что с собой у меня сейчас только меч... то есть бритва, бритва!

Людоед нахмурился.

– Если у вас этого не найдется, – а Ган был полностью уверен, что мыла в такой дыре точно не сыщется, – то мне придется вернуться домой и принести их оттуда.

Людоед нахмурился еще сильнее, а потом внезапно заорал:

– Снежнобелка!!!

– Простите? – не понял Ган.

– Тьфу ты... Белоснежка! Выходи немедленно!

И в тот же миг, позвякивая железом на каждом шагу, из самого темного угла пещеры вышла девушка в одних лохмотьях, лицо которой закрывали давно нечесаные длинные волосы. К ее правой лодыжке была пристегнута цепь с замком, точно такая же, как и та, которой гоблины сковали эльфа Баффела.

– Кто это? – спросил Ган осторожно у людоеда.

– Дочь какого-то местного королька. Ехала через мой лес вместе с шайкой своих подлиз и телохранителей. Без моего на то разрешения! Всех убил, ее оставил – красивая.

– А Белоснежка – это ее настоящее имя? – Ган ничего не слышал о такой принцессе.

– Не, ее имя слишком длинное, чтобы я мог его запомнить. А Белоснежка – потому что была уже такая принцесса, только не помню, где о ней слышал.

Девушка что-то прошептала.

– Че? – переспросил людоед.

– Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, маркграфиня Пор...

– Тащи мыло и воду, Белоснежка! – людоед перебил Сюсанну Марию Вель... вету? Или Бельвету? Дальше, кажется, Байданера деля как-то там... Ну вы поняли меня, уважаемый слушатель.

– У нее в повозке много чего было, – людоед повернулся к Гану, когда девушка послушно ушла за мылом. – Я притащил все, что уцелело после того, как потоптался по ее братии.

И правда, очень скоро Белоснежка (можно я буду называть ее так же, как и Людоед, уважаемый читатель?) принесла и мыло, и полный таз теплой воды (не спрашивайте меня, откуда она взяла ее в сырой темной пещере, потому что если я начну описывать все до мельчайших деталей, то эта в сущности своей коротенькая история выльется в масштабное эпическое полотно). И Гану больше ничего не оставалось, кроме как приступить к процессу бритья, пусть прежде ему только приходилось видеть этот процесс со стороны – у него еще не выросло ничего, достойного удаления мудреным приспособлением цирюльников и брадобреев.

– Когда вы брились в последний раз? – спросил Ган, чувствуя, как у него трясутся поджилки.

– Ни разу не брился за триста лет своей жизни, – ответил Людоед. – Бороду и усы укорачивал каменным топором, чтобы под ногами не путались.

– А почему решили побриться сейчас? – сам того не понимая, Ган, намазывая лицо великана пеной, начал с ним говорить как заправский цирюльник.

– Гммм... Кхм-кхм... – Людоед ничего не ответил и только покосился в сторону Белоснежки.

Парень невольно усмехнулся.

– О-о, понимаю. В таком случае думаю, что вам не лишним будет и подстричься.

Неожиданная уверенность Гана в собственных силах была обусловлена тем, что лезвие Троллереза неожиданно легко смахнула кусок бороды Людоеда, даже не повредив кожу. «Может, мне и правда податься в цирюльники? – подумал Ган, сбрив уже половину густейших зарослей. – Только я зубы вырывать не умею...»

– Уважаемый Цирюльник, – обратился к нему Людоед неожиданно жалобным голосом, – мне мыло в нос лезет.

– Не отвлекайтесь, господин Людоед, иначе я могу вас порезать.

– Но...

Что должно было последовать за этим «но», Ган так и не узнал, потому что Людоед чихнул. И так уж получилось, что в этот самый момент острейшее лезвие Троллереза находилось аккурат возле его горла...

– Спаситель мой! – обрадованная Белоснежка бросилась к Гану, с головы до ног залитого кровью его первого клиента. А ведь мысль прирезать Людоеда в его голову так и не пришла, несмотря на идеальные условия.

– Я... Я не хотел... – Ган обратился в живую статую, не в силах пошевельнуться или отвести взгляд от мертвого тела.

Но Белоснежка не слышала его потрясенного шепота, так как цепь на ноге мешала ей подойти к нему достаточно близко, чтобы осыпать поцелуями.

– Скорее, освободи меня! Я отведу тебя к отцу и он осыпет тебя золотом! Ты хоть представляешь, сколько уже рыцарей пало, пытаясь спасти меня из этого положения?

– Много?

– По одному несчастному в неделю в течение года!

– А что им мешало прийти только один раз, – спросил Ган наивно, – но всем вместе?

– Но они же рыцари! – возмутилась Белоснежка.

Ган ничего не ответил, так как пытался снять цепь с ее ноги. Ничего не получалось, пока он внезапно не решил попробовать открыть замок ключом ведьмы – и о чудо! – он открылся.

«Наверное, этот ключ от всех замков в этой пещере, – обрадовался Ган. – Надо хорошо поискать, вдруг еще есть?» Но увы, никаких других найти не смог.

Но расстраиваться было некогда, и спешно покинув пещеру, они отправились в королевский дворец. По пути Ган хотел навестить Битфурда и Ведьму, но принцесса, проведя так много времени в плену, хотела как можно скорее оказаться среди слуг и охраны, в безопасности. А еще из-за того, что в пещере Людоеда у нее не было возможности следить и ухаживать за собой , она не хотела показываться кому-либо в таком виде. Странно, если подумать: мыло и вода были, а что еще надо? Говорите, Уважаемый Читатель, что она стеснялась Людоеда? Возможно, возможно...

Король, получив свою дочь целой и невредимой, был несказанно рад, и тут же наградил Гана полным кошельком золота. А потом, немного подумав, и вовсе подарил ему большой дом в столице и назначил на должность при дворе. Какую? Ган стал начальником охраны королевских отпрысков, коих у короля официально было пятеро. И вроде бы и настал счастливый финал нашей истории, но... Вы ведь помните, что Ган все еще не выполнил поручение Ведьмы?

Целый месяц бывший бездомный воришка, а ныне главный охранник королевских детей (к слову, по прежнему хромой) привыкал к своей новой роскошной жизни. Слава победителя Людоеда затмевала собой все: и происхождение Гана, и его необразованность и отсутствие манер. Но он быстро учился, проявив немалый талант к наукам, да и Троллерез, который по прежнему находился при нем, но теперь уже в невероятно дорогих ножнах, с каждым днем становился все более эффективным оружием – благодаря урокам придворного учителя фехтования. Уж теперь Ган сможет использовать его как меч, а не только как средство удаление чужих бород!

А потом очередная беда постигла королевство: в самом дальнем и маленьком его графстве начал устраивать козни один очень могущественный колдун, да то того дошел, что по сути своей стал единоличным правителем той земли. Король, конечно же, подобного стерпеть не смог и отправил к нему армию с приказом схватить и доставить ко двору, но ничего хорошего из того не вышло. Почему? Колдун подослал к рыцарям своих зловредных слуг, которые отравили их пищу и питье. Все славные воины умерли, а когда скончался последний из них, Колдун прочел над ними могущественное заклинание и поднял их в виде своей армии живых мертвецов.

Немертвая армия вторглась в соседнее графство и опустошило его, а Колдун вновь оживил всех павших и сделал своими слугами. И так продолжилось до тех пор, пока половина королевства не оказалась в руках злодея.

– Ган! – вскричал в отчаянии король. – Приказываю тебе лично расправиться с Колдуном! Избавь нас от этой напасти и я пожалую тебе титул графа! А откажешься – голову с плеч!

И что, скажите пожалуйста, Гану оставалось делать? Разумеется, он отправился в захваченные Тьмой земли. Долог и опасен был его путь, не раз он был на волосок от смерти, когда лишь чудом избегал встречи с ожившими мертвецами. Ведь он даже и не надеялся одолеть нежить в бою, со своей-то хромой ногой.

Попав наконец в то самое злосчастное графство, с которого все и началось, Ган столкнулся с неожиданной проблемой: он не знал, где находится обиталище Колдуна, а спросить было не у кого, ведь все местные жители попали под действие колдовских сил и стали верными слугами злодея.

– Неужели мне придется облазить каждую пядь этой земли, чтобы найти Колдуна? – отчаянию Гана не было предела.

– А зачем тебе Колдун? – спросила неожиданно земля у него под ногами.

– А кто спрашивает? – Ган не хотел раскрывать цель своего похода почве, по которой кто хочет, тот и ходит, да еще если она и говорить умеет.

– Клюк-Клюк мое имя, – разбрасывая в стороны комья земли, из нее вырылся маленький страшный кобольд – в том самом месте, где только что стоял Ган. – Ты зачем на дерево залез?

Ган, который не помнил, когда успел запрыгнуть на нависшую над головой ветку, не хотел признаваться в своей трусости, а потому ответил:

– Яблок решил нарвать.

– И что, вкусные на вязе яблоки? – спросил Клюк-Клюк.

– Да, очень! Видишь, я уже все съел, ни одного не оставил...

– Странный ты парень... – не мог не признать Клюк-Клюк. – Так зачем тебе Колдун?

– Хочу к нему на службу попасть, – соврал Ган.

– Тогда идем, дорогу покажу. Я у него сам на службе состою, так что знаю: воины с такими мечами ему нужны.

Ган, спускаясь с дерева, успел несколько раз мысленно сказать спасибо гному Битфурду за столь полезный подарок, а потом отправился вслед за доброжелательным кобольдом, который даже не догадывался об истинных намерениях нашего героя.

Колдун жил в башне, которая стояла в центре густого темного леса.

– Если бы ты внимательно присмотрелся к карте здешних земель, – сказал Гану Клюк-Клюк, – ты бы и сам догадался, где ее искать. Лучшего места, чтобы практиковать черную магию, и быть не может.

Ган смутился.

– Я мало что знаю о черной магии.

– Это ничего, – ответил Клюк-Клюк. – У нас всему, что нужно, научишься.

Ган побледнел: ему совсем не хотелось иметь дело с колдовством.

«Мне нужно быть очень осторожным, чтобы не попасть под его влияние,» – подумал он.

Колдун оказался высоким, очень высоким стариком с бесцветными злыми глазами. Одна кожа да кости, он носил длинную черную мантию, расшитую колдовскими знаками, а его длинные-предлинные волосы и борода, совершенно седые, ниспадали по ней до самого пола и были все в разноцветных пятнах от колдовских зелий. Отличительный знак любого уважающего себя чародея – широкополая остроконечная шляпа со звездами – съехала на затылок, открыв всему миру большую круглую плешь.

– Кто такой? – голос у Колдуна по-старчески дребезжал.

– Слышал, вам помощники нужны.

– Сейчас мне нужны только левые задние лапы жаб для Смертокольного зелья. Пшел вон!

Отшатнувшись от громко хлопнувшей двери, Ган с растерянностью посмотрел на Клюк-Клюка.

– Болото в той стороне, – подсказал ему кобольд.

Пусть дело и было уже на закате, Ган все равно отправился за жабами, и ловил их до самого утра. А когда вернулся к Колдуну, то услышал:

– Всего десять? Мне нужно три дюжины! И не забудь принести двадцать крыльев летучих мышей, правых, шесть хвостов речных крыс и три языка пепельносера.

Для того, чтобы узнать, кто такой пепельносер и где его искать, Ган потратил три дня.

– Ты не те языки принес, дубина кальнозерская! Мне нужны те, которые у него в носу!

– В правом или левом? – на всякий случай уточнил Ган.

– В том, который на спине!

– Нос на спине пепельносеров растет только у самок, – подсказал Гану Клюк-Клюк, когда парень словил и отпустил уже десятую тварь. – Они в пять раз крупнее самцов и никогда не покидают свои норы.

– И как же мне их оттуда выкурить?

– Пой «Козетту у парома», они любят эту песню.

Но от пения Гана самки пепельносеров только глубже забивались в свои норы, и он охрип, пока не понял, что это бесполезно.

И снова Клюк-Клюк пришел Гану на помощь:

– Попроси русалку спеть эту песню в раковину алой улитки, а потом принеси ее к норе.

Русалок Ган нашел в озере рядом с болотом, запоминающую звуки раковину – в горах, отделяющих земли колдуна от соседнего королевства. Чтобы убедить красавицу с зелеными волосами спеть «Козетту», он зарубил двуглавую змею, которая не давала русалкам выходить на берег, и едва не утонул, когда пленительный голос заставил его броситься в смертоносные объятия водной жительницы.

«Только зря трачу время, – думал Ган, вырезая последний язык для зелья Колдуна. – Воины короля гибнут каждый день, а я еще даже не смог войти в башню.» Но когда он принес Колдуну то, что тот просил, очередного приказа не последовало и Гану разрешили войти внутрь.

– Ты хорошо постарался, – произнес Колдун и протянул ему крохотную склянку из зеленого стекла. – Выпей это.

– Что это? – спросил Ган.

– Твоя награда. Не бойся, не яд.

Здравый смысл подсказывал Гану, что доверять колдуну нельзя ни в коем случае, но он решил рискнуть и выпил зелье одним глотком. И в тот же миг погрузился в глубокий сон.

Когда Ган очнулся, то понял, что его хромота пропала, исчезла, словно и не было ее никогда.

– У меня нет серебра или золота, – произнес колдун, – но я могу платить тебе за службу тем, что ценнее любых денег. Согласен и дальше работать не меня?

Ган, безмерно счастливый от того, что его исцелили, готов был обнять и расцеловать колдуна, но прежде чем ответить «да», спросил:

– Господин волшебник, я слышал, что ваши слуги захватывают королевство графство за графством. Скажите, зачем это вам?

Колдун нахмурился.

– Когда в твоем распоряжении ресурсы целой страны, гораздо легче заниматься исследованиями. Достаточно только приказать, и тебе принесут все, что необходимо для нового зелья или заклинания.

– Тогда почему бы вам просто не стать придворным чародеем короля?

– Сто лет назад я уже служил при дворе прапрадеда нынешнего правителя королевства, и чем, по-твоему, мне приходилось заниматься? Поиском источника вечной юности и способа превращения свинца в золота. На свои собственные исследования у меня практически не было времени!

Ган ничего не ответил, вспомнив, как и ему, находясь на королевской службе, приходилось выполнять прихоти принцессы Белоснежки и ее братьев.

– Не думаю, что захватив целое королевство, – наконец сказал он, – у вас и правда будет больше времени заниматься своим любимым делом. Вам ведь придется следить за его благополучием, да и соседям вряд ли понравится, что к власти пришел человек не королевских кровей. К вам начнут подсылать убийц, обратятся за помощью к другим чародеям!

Колдун задумался.

– А ты у нас предусмотрительный молодой человек. Как говоришь, тебя зовут? Гон? Или Гунн? Видишь ли, подобное я уже предвидел, так что можешь быть уверен: я справлюсь с любым противником, пусть мне уже и три сотни лет, хе-хе.

Глупо было пытаться убедить волшебника отменить свое колдовство, но Ган хотя бы попытался уладить все миром. Теперь же ему придется искать способ либо убить старика (чего ему совсем не хотелось), либо еще каким-то образом обезвредить.

Удача улыбнулась ему уже на следующий день: он узнал, что колдун творит свою черную магию с помощью толстой книги в черном переплете. В ней записаны все его заклинания и рецепты зелий, которые он, ввиду своего преклонного возраста, уже не помнит наизусть.

«Я украду ее и сделаю колдуна беспомощным,» – решил Ган.

– Скажите, а насколько сложным является то заклинание, которым вы поднимаете из мертвых целую армию? – спросил он на всякий случай.

– Необходимо три часа, чтобы прочесть его полностью, – ответил колдун, ни о чем не подозревая. – И действует оно всего месяц, что весьма и весьма неудобно: для каждой армии его нужно читать отдельно. Вот если бы у меня был способный ученик...

– У вас есть для меня еще задания по сбору ингредиентов? – Ган поспешил сменить тему разговора, так как колдун начал к нему внимательно присматриваться.

– Разумеется. Принеси мне три соцветия огнепыльника, и набери воды в Спящем Озере.

Но Ган, вместо того, чтобы отправиться прямиком к цели, под покровом ночи вернулся к башне колдуна и беззвучно проник внутрь. Когда книга заклинаний колдуну была не нужна, он запирал ее в железный сундук, ключ от которого не снимая носил на шее. И Ган решил, что сможет снять его со спящего и украсть книгу.

Колдун и правда спал, но украсть у него ключ оказалось делом непростым: он лег, обмотав шею шарфом, и думай теперь, то ли для того, чтобы горло уберечь, то ли предполагая вероятность ночной кражи.

– Ну и как мне тебя открыть? – Ган, поняв, что не сможет забрать ключ, не разбудив при этом старика, огорченно сел рядом с сундуком. – Что за судьба у меня такая, с ключами да замками возиться? И пусть дважды мне повезло, когда я эльфа спас в лесу и принцессу в пещере Людоеда, но в третий раз чудо не повторится!

Но на всякий случай, шутки ради, все же попробовал, подойдет ключ Ведьмы к замку от сундука колдуна.

Вы будете смеяться, Уважаемый Читатель, но ключ подошел. И не говорите, что так не бывает...

Ожидая всю дорогу подвоха, Ган поспешил отнести книгу как можно дальше от башни. Тяжелая, она изрядно отягощала его дорожную сумку, но даже на третий день пути каких либо других неприятностей от нее не последовало, и когда парень наконец посчитал, что находится в относительной безопасности, то попытался от нее избавиться самым радикальным образом. Каким? Сжечь, разумеется.

Так как было сказано «попытался», то вы, Уважаемый Читатель, должно быть, уже догадались, что у Гана ничего не вышло. Книга в огне не горела, в воде не тонула, страницы ее не рвались и не мазались – как жаль, что не все книги обладают подобными свойствами! И оставалось нашему герою либо ее надежно спрятать, либо нести с собой дальше, в королевский дворец. Оба варианта были слишком рискованными, но второй все же был предпочтительнее: когда слуги колдуна доберутся до книги, то пусть уж лучше рядом будет Ган в окружении королевских рыцарей – все лучше, чем позволить им беспрепятственно откопать ее из-под корней, допустим, вон того большого дерева неизвестной породы.

К тому времени, когда Ган вернулся наконец во дворец, армии мертвых, поднятых колдуном, обратились в прах. Это значило, что старик и правда не смог вспомнить свое заклинание, а также и то, что задание выполнено. О том, что Гану было приказано убить колдуна, он посчитал нужным позабыть, но пусть это остается уже на его совести.

Разумеется, его встретили как героя. Вот только наблюдая отсутствие улыбок на лицах королевских поданных и сумрачное лицо правителя, который не спешил вручать ему награду, Ган понял, что что-то не так.

– Армии нежити больше не побеспокоят ваши владения, Ваше Величество, – произнес он, преклонив перед королем колено. – Колдун лишился своих темных сил.

«И надеюсь, он не сможет написать еще одну Книгу Заклинаний,» – мрачно добавил Ган про себя.

– Мне уже доложили, верный Ган, – ответил король без надлежащей радости в голосе. – Но пока ты сражался с колдуном, огромный огнедышащий дракон напал на дворец и похитил мою дочь.

– Белоснежку снова украли? – на самом деле Ган назвал полное имя принцессы, но не писать же мне его снова, право слово...

– Темный Силы не прекращают жаждать ее девственной чистоты и непорочности, – горе короля было неизмеримо. – Верни ее, верный Ган, и получишь на этот раз не крохотное графство, а половину королевства и руку моей дочери. А иначе голову с плеч велю снять!

И таким вот образом Ган уже в титуле графа отправился на очередную спасательную миссию.

Отыскать логово дракона оказалось делом довольно простым, потому что только слепой не мог увидеть, как он летел по небу, объятый языками пламени и клубами черного дыма. Следуя показаниям свидетелей, то бишь, словам очевидцев, Ган очень скоро пришел к подножию трехглавой горы, на вершине которой должен был быть вход в драконью пещеру.

Уже собравшись взбираться вверх по горному склону, парень застыл на месте, ошарашенный внезапным пониманием одной простой и очевидной вещи: Дракон – это не глупый Людоед и не старый Колдун! Дракон – это семьдесят футов чешуи, когтей и клыков, обладающих парой невероятно могучих крыльев и огненным дыханием, от жара которого сталь плавится словно воск, и, что хуже всего, обладающих еще и незаурядным умом, ведь никто не играет в шахматы лучше этих монстров! Каким образом Гану одолеть такое чудовище?

Задумавшись, он обратил внимание на свой небогатый инвентарь. Итак, при себе у него были меч, выкованный гномом, книга, экспроприированная у колдуна, и ключ, подаренный ведьмой.

– С мечом на дракона? – стал размышлять Ган вслух. – Не смешно даже, я не великий герой из детской сказки. Ключ мне пару раз помог, но даже если у дракона найдется сундук, который им можно будет открыть, чем это поможет? Остается только книга... Интересно, старик придумал какое-нибудь заклинание против драконов?

Как оказалось, драконам в книге заклинаний была посвящена целая глава.

– Так так так... – читал Ган. – «Драконья кровь – невероятно дорогой и редкий ингредиент... Может сделать человеческую кожу неуязвимой... Сердце дракона дарует нечеловеческую силу... Глаза дракона, будучи съеденными, могут наделить даром ясновидения... Любой повар мира отдаст вам все, что попросите, за драконью печень, потому что ее вкуса недостойны даже короли... Слюна дракона... Чешуя используется для закалки особого, легендарного сорта стали...» Это все, конечно, интересно, но где в этой книге можно вычитать способ победить дракона?

Перевернув страницу, Ган наткнулся на еще одну запись Колдуна: «Чтобы получить перечисленное ранее, необходимо обратиться за помощью к специалисту по убийству драконов, но так как последний из них был съеден во время неудачной охоты, то мне следует прожить еще лет сто, чтобы дождаться рождения очередного героя».

– Ха-ха... – на самом деле Гану было совсем не смешно. Даже если он сможет тайком умыкнуть Белоснежку из-под чуткого носа Дракона, то последнему ничто не помещает еще раз забрать ее из дворца, и чихал он (снова) на всю королевскую рать. То есть, необходимо устранение злодея силовым способом, тем самым, которым Ган, по мнению всего королевства, справился с Людоедом и Колдуном.

Он вытащил меч из ножен и посмотрел в свое отражение на его лезвии.

– Ну что... Не попробую – не узнаю.

О чем думал Ган, переступая порог драконьего жилища, ведомо лишь ему одному, но решался он на это минут пятнадцать.

– Я уже начал думать, что ты струсишь и повернешь назад, – Дракон ждал его, меланхолично чистя длинные когти и выпуская колечки дыма из ноздрей.

– Я пришел вернуть Белоснежку, – вместо приветствия ответил Ган.

– В смысле, принцессу? Так вот как ее друзья между собой называют! А то мне, признаться, порядком надоело звать ее по имени... «Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, прошу Вас разделить со мной трапезу! Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, Ваша ванная готова! Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, прошу Вас прекратить выдергивать чешую из моего хвоста!» И так далее в том же духе... – Дракон выглядел на редкость несчастным.

– Могу я увидеться с Ее Высочеством? – Ган был порядком удивлен отношением Дракона к похищенной.

Огромные зеленые глаза Дракона стали еще больше, приняв форму почти правильного круга, и он воскликнул, хлопнув кулаком об ладонь:

– Точно! Я же еще мог звать ее «Ваше Высочество»!

– Уважаемый Дракон, – Гану стала надоедать в принципе своем увлекательная беседа, – могу ли я поинтересоваться, где сейчас находится принцесса Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, в полном ли здравии она и как вообще себя чувствует?

– Я здесь, верный Ган! – прекрасный голос Белоснежки раздался откуда-то из-за спины Дракона, а потом появилась и она сама, радостно бросившись в объятия своего спасителя. – Забери меня отсюда, прошу тебя!

– Если только хозяин сего жилища не будет против...

Дракон расхохотался, очень, невероятно громко, так, что даже камни посыпались со сводов пещеры.

– Значит, все рассказы о тебе были правдой! – Дракон смахнул слезу со своей морды, а потом приложил все силы для того, чтобы сдержать порыв неудержимого веселья.

– И что же вам обо мне рассказывали? – осторожно спросил Ган.

– Что с виду ты очень глупый, неуклюжий и вежливый. Дурак-простофиля, одним словом.

– Ну, хотя бы ничего худого про меня не говорят... – Не то чтобы Гану было приятно слышать о себе такую нелестную характеристику, но все же лучше так, чем если бы Дракону стало известно о его «подвигах». – Так вы позволите принцессе Бело... Сюсанне Марии Вельветте Баянере де ля Свон Мальшанской, княгине Астурийской, герцогине Кразинской, маркизе Санса и Берто, графине Бульвето, Станра и Фонседо, уйти вместе со мной?

– Зови ее просто Белоснежкой... – Дракон поморщился, словно от сильной зубной боли. – Нет, не позволю.

– Могу я спросить, почему? – удивился Ган.

– А почему это я должен расставаться с одним из своих сокровищ? Принцессы, знаешь ли, Драконам не часто попадаются!

– Но зачем она вам?

– А зачем люди держат в клетках попугаев... – Дракон посмотрел на Белоснежку и запнулся. – Канареек?

Ган возразил:

– Но принцессы не канарейки, между ними нет ничего общего!

– Ой что ты там мне щебечешь, человечек, мне?! Я уже тысячу лет живу и в подобных вопросах лучше разбираюсь.

– Ну допустим... Тогда есть ли что-то, что я могу сделать, чтобы, ну не знаю, выкупить принцессу? Может быть, есть что-то, что вы цените выше ее благородного общества?

Дракон снова расхохотался, но не до слез, а просто стучал кулаком по полу.

– «Этот парень с виду прост, как пять копеек, – словно цитируя, начал говорить Дракон, сразу посерьезнев, – вежливо улыбается и делает все, что его попросят. Но стоит только расслабиться и повернуться к нему спиной, как он тут же или перережет тебе горло, или стащит самое ценное, что у тебя есть». Я знаю, что ты зарезал Людоеда, когда бедняга попросил тебя его побрить, и украл у немощного старика его книгу, хотя он собирался взять тебя в ученики. Как думаешь, стану ли я договариваться о чем-то с подлецом вроде тебя?

Ган тяжело вздохнул и вытащил меч из ножен – что тут скажешь, с такой репутацией уже не выкрутишься...

– Правильнее всего будет убить тебя прямо здесь, – с некоторой ленцой произнес Дракон, – тем более, что ты сам так и нарываешься на драку, угрожая мне своей железкой. Но все же... – во взгляде чудовища что-то изменилось, когда он внимательнее присмотрелся к лезвию Троллереза. – Есть, оказывается, уже целый ряд причин, по которым мне не стоит спешить готовить из тебя ужин. Во-первых, потому что Ее Высочество может получить психологическую травму от вида твоих внутренностей, размазанных по стене; во-вторых, меч у тебя все же непростой, гномий, а значит, ты можешь случайно поцарапать мою только-только идеально отполированную чешую, чего мне совсем не хочется; в-третьих, есть все же кое-что, что я мог бы попросить тебя сделать в крошечной надежде на то, что ты справишься с заданием.

– Если я выполню поручение, вы отпустите принцессу? – спросил Ган.

– Если ты выполнишь задание, то я отпущу не только принцессу, но и тебя, целым и невредимым, хотя видят Небеса, что ты сам роешь себе могилу неточными формулировками... Более того, я даже пообещаю впредь больше не тревожить ваше королевство, потому что в случае твоего успеха зачем оно мне вообще сдалось?

– Так что я должен сделать? – внезапно Гану стало страшно интересно, что же такого может задать ему Дракон.

– Видишь вон тот сундук? – Дракон показал ему на огромный железный ящик у дальней стены пещеры. – Пятьсот лет назад я поднял его со дна моря, с борта затонувшего корабля, и до сих пор, кого бы я не просил, его не смогли открыть. Руны на этом сундуке говорят, что он способен вместить в себя весь мир, его не разбить и не сломать, и к замку его есть только один-единственный ключ. По слухам, именно такой сундук был у Забытого Императора, который когда-то давно правил всем миром, и именно в него перед смертью он спрятал все свои сокровища.

– А если я не смогу его открыть? – спросил Ган.

– Я сделаю все для того, чтобы Белоснежка как можно скорее оправилась от душевной травмы.

Не видя другого выбора, Ган подошел к волшебному сундуку и нагнулся, чтобы внимательно рассмотреть замочную скважину. Достал ключ Ведьмы из кармана, подумал немного, и вставил наконец в замок.

В пещере повисла напряженная тишина.

– Ну чего ты ждешь? – не выдержал Дракон.

Ган повернул ключ и замок сухо щелкнул.

– Нет, так не пойдет, – Ган повернул ключ в обратную сторону и вытащил из замка. – Я не верю в то, что вы нас отпустите.

Уважаемый Читатель, на Дракона, скажу я вам, было жалко смотреть. Чешуя встопорщилась, когти царапают камни, а глаза горят, как у сумасшедшего, у которого отняли его горячо любимую резиновую уточку...

– Человек... ты... – Дракон тяжело дышал, не сдерживая вырывающийся из пасти огонь. – Я пятьсот лет мечтал о том, как стану самым счастливым драконом в мире, потому что богатства Забытого Императора были неисчислимы! Пятьсот лет я денно и нощно искал способ открыть этот сундук, заключал самые невыгодные сделки и отдавал проходимцам свои самые ценные сокровища, пятьсот лет он был тем единственным, ради чего я вообще жил!

– Странный у вас смысл жизни...

– Открой его, прошу!

И внезапно Гану стало невероятно жаль это древнее чудище, которое оказалось в шаге от исполнения своей мечты.

– Обещаете, что отпустите нас? – Гану не было нужды спрашивать, потому что в таком состоянии Дракон просто не мог лгать.

– Да...

– Тогда открываю.

Ган дважды провернул ключ в замке и поднял крышку.

– Пусто... – даже растерялся он и отошел в сторону.

Дракон молчал.

– Он не пустой, – ответил наконец он. – Просто бездонный, и все. Сокровища где-то внутри него, нужно их только достать.

– Не думаю, что это и в самом деле так, – ответил Ган. – Просто легенда о Забытом Императоре – ложь.

Дракон взревел:

– Она говорит правду, от начала до конца! Полезай в сундук и достань мне сокровища! Хотя нет, лучше я сам... Ты коварный малый, еще придумаешь, как меня надуть!

И Дракон и правда полез в сундук, засунув в него сначала свою голову, потом шею, а потом и все туловище, пока снаружи не остался один хвост.

– Правда бездонный... – произнес Ган потрясенно.

– Что ты стоишь, руби скорее хвост и закрой сундук! – закричала Белоснежка.

– Хватит с меня незаслуженных побед и незаслуженных почестей, – ответил внезапно Ган. – Даже Дракон считает меня коварным хитрецом и лжецом, а ведь я начал свой путь с того, что решил жить честно и по справедливости! Меня назвали победителем Людоеда, хотя он погиб совершенно случайно, и подарили титул графа, хотя я всего лишь украл книгу у полуслепого старика, пусть он могущественный колдун! Разве это подвиги? И убить Дракона, когда он в таком состоянии... Неправильно это!

– Ты дурак, Ган, – очень серьезно ответила принцесса. – Просто используй момент и лови свою удачу за хвост. Только так и можно выжить в этом мире.

– Я сейчас не о выживании говорю, а о том, что награды мои незаслуженные...

– Ган, ты дурак. Людоел убивал людей, Колдун убивал людей, Дракон убивал людей. Много людей. Людоед больше не может убивать людей благодаря тебе. Колдун больше не может убивать людей – тоже благодаря тебе.

– Насчет колдуна я бы не торопился с выводами...

Белоснежка нахмурилась и продолжила:

– Если ты сейчас не закроешь Дракона в Бездонном Сундуке, то он сможет погубить еще немало людей. Подумай об этом, Ган.

Хвост Дракона, ударив несколько раз о каменный пол пещеры, внезапно тоже исчез в сундуке, зацепив крышку и захлопнув ее. Замок щелкнул, надежно закрывшись.

– Ну не бывает так, чтобы людям вот так везло... – пробормотала Белоснежка.

Ган, сжимая ключ в руке и боясь поднять на принцессу глаза, произнес:

– Ваш отец пообещал мне вашу руку в случае, если я смогу победить Дракона.

Белоснежка ответила не сразу:

– Ты победил его, так или иначе.

Они вернулись во дворец, король сдержал свое слово, в стране наступил долгожданный мир и покой. Только Ган с того самого момента, как покинул пещеру Дракона, уже не чувствовал ни покоя, ни радости, и никто больше не слышал и не видел, чтобы он искренне смеялся и улыбался. Мрачный, расчетливый, циничный, он с толком использовал меч, который на самом деле мог разрубить все что угодно, книгу, в которой были записаны могущественные заклинания, и ключ, который, как оказалось, мог открыть любой, абсолютно любой замок. Задание Ведьмы в принципе своем оказалось бессмысленным...

Но знаете, Уважаемый Читатель, однажды он вернулся в хижину старухи и спросил ее:

– Зачем вы дали мне этот ключ?

– Чтобы ты принес мне что-то, что будет хранится под замком, который он открывает. Сколько лет уже прошло-то... Ну что, показывай, что там у тебя, заждалась я.

– А я с собой только перекусить в дорогу захватил, – Ган страшно покраснел, вспоминая, сколько он размышлял над поручением Ведьмы. – Но я могу вернуться в свой замок и привезти вам одно очень занятную книгу!

– Не нужно никуда ехать! Доставай, что есть, ведь в любом случае оно с помощью ключа добыто!

Ган вытащил из походного мешка кусок ветчины и полукруг сыра, а еще – бутылку вина, лучшего из того, что только можно было найти в его подвале.

– Ну вот, не зря посылала, – довольно пробормотала Ведьма. – Что смотришь? Тоже садись, давно уже я не обедала в компании принца-консорта...