Биометаллический одуванчик

Оборотнем может стать каждый

Падал снег.

Зиэль опустился на колено и положил ладонь на белый холодный ковер, который до середины весны будет укрывать землю под кронами бронзовых дубов леса Анас Ток – всего-лишь части куда большего, занимавшего весь север материка – не считая узкой полосы тундры между ним и Северным океаном. Под снегом находился толстый слой дерна, который мягко пружинил под ногами весной и летом, делая бесшумными шаги лесных обителей; осенью его укроет опавшая багряная листва, громко шелестевшая при малейшем дуновении ветра, и только самый осторожный и терпеливый охотник сможет подкрасться по ней к своей жертве. Зиэль так, увы, не мог. Зато он был зимним эльфом – представителем народа, который умеет совершенно бесшумно идти по снегу.

А подобное умение было как нельзя кстати в данных обстоятельствах – ладонь на снег он положил не просто так, а рядом с волчьим следом. Звериный отпечаток был больше его ладони как минимум в два раза.

В бронзовые дубравы Анас Ток явился монстр.

Зиэль проверил свое снаряжение. Парные кинжалы, кривой меч-квиджек, копье-ластак с длинным и широким наконечником, которым одинаково удобно было рубить и колоть; короткий композитный лук и... три стрелы. Их было бы намного больше, не столкнись эльф три дня назад с высоким орком, который на редкость хорошо владел луком. Совершенно зря изведя друг на друга почти все стрелы, они решили просто разойтись в разные стороны, так как причин для личной вражды у них не было, а скальп для похвальбы можно снять и с менее зубастого противника.

Из трех стрел только одна была с каменным наконечником – две других были костяные. Зиэль прикинул шансы пробить такими мех волка, который в холке достает ему до плеча, и признал их маловероятными. Если только в упор... Но тогда лучше уж копьем.

Эльфу оставалось надеяться на то, что гигантский волк не бросится на него, едва завидев. Этот зверь был определенно больше ездовых псов степных орков, шкуру которых можно было пробить только специальным, тонким как игла стальным наконечником

– И откуда ты взялся в наших краях? – пробормотал Зиэль и выпрямился. Снег не успел полностью скрыть волчий след, и это значило, что хищник где-то рядом.

Эльфу показалось странным, что он не мог учуять его запах, хотя след указывал в подветренную сторону. И там, где волк прошел, не было сломано ни одной веточки на кусте или дереве.

Он долго размышлял над тем, стоит ли прямо сейчас вернуться в селение, чтобы сообщить о чужаке-звере и вернуться уже с полноценным отрядом. Но что он скажет, когда его спросят, видел ли он этого громадного волка? Ответит, что испугался размера его следов? Неприемлемо. Ему всего сто восемь лет, его считают слишком молодым и неопытным, и к этим характеристикам никак нельзя позволить добавить еще и трусость. Осторожность может себе позволить зимний эльф, проживший больше тысячи лет и прошедший сквозь десятки войн и сотни сражений. Юнец, который только третий год самостоятельно ходит на охоту – нет. Он должен быть отчаянным и безрассудным в течении целых столетий, чтобы заслужить хоть каплю уважения сородичей.

На миг Зиэль позавидовал людям, которым требовалось прожить какие-то жалкие тридцать-сорок лет, чтобы к их мнению начали прислушиваться. Но только на миг, потому что до его же ста восьми среди них могли дожить единицы. С другой стороны, люди могут браться за оружие начиная с тринадцати лет, а в пятнадцать-шестнадцать они уже полноценные воины. Эльф в этом возрасте все еще слабый ребенок... И эльфийки способны рожать детей только раз в двести-триста лет. Если бы их народ не превосходил в своем могуществе смертные расы, его давно бы уже изгнали из родных лесов.

Так что же делать? Рискнуть своей жизнью, собой – единственным сыном рода Сайтэл, или запятнать свое имя примером излишней осторожности?

Зиэль решил, что его силы и ловкости хватит, чтобы уцелеть в стычке с чудищем. К тому же, в конце то концов, магией он тоже владеет.

Немного.

Решившись, зимний эльф пошел по волчьему следу, глазами и ушами стараясь не упустить даже малейшей перемены в спящем Анас Ток.

В лесу было слишком тихо. Полное безветрие, неторопливые снежинки становились все меньше и падали все реже. Звери и птицы боялись показаться кому-либо на глаза, забившись в свои норы, дупла и гнезда – Зиэль полагал, что причиной этому стало появление здесь волка-гиганта. Нехороший знак. Если даже наглые и любопытные белки не показываются на глаза – те, кому здесь могут угрожать только ласки и куницы, способные вслед за ними взбираться на самые тонкие веточки древесных крон.

Зиэль шел по следу целый час, лишь отчасти радуясь тому, что снег уже не скроет его от внимательного взгляда. И испугался не на шутку, когда понял, что отпечатки огромных волчьих лап пропали. Это произошло напротив древнего дуба, который до самой весны сохранял багровые листья на ветвях – след исчез, и сколько Зиэль не ходил вокруг дерева кругами, так и не нашел признака, что волк использовал какую-то уловку. Внимательно всмотрелся даже в ветви дуба – как глупо бы это не выглядело в подобной ситуации.

Конечно, огромный зверь не мог спрятаться среди его мертвых листьев и бронзовых ветвей.

Зато на это был способен человеческий мальчишка, с интересом рассматривающий Зиэля, сидя верхом на толстой ветке.

– Великое Небо! – Зиэль не сдержал испуганного возгласа, когда понял, что не сразу заметил чужака. Если бы у того был лук, и он был враждебно настроен, то одним зимним эльфом в Анас Ток стало бы меньше.

– Кто ты такой?! – крикнул он на всеобщем наречии, воткнув копье в снег и доставая из-за спины лук. Наложил стрелу на тетиву и стал ждать ответа.

Мальчишка – или скорее подросток, лет четырнадцати-пятнадцати, спрыгнул вниз, сбрасывая вместе с собой целый водопад снега. Мягко приземлился на все четыре конечности.

Зиэль сделал шаг назад, сдерживая в себе желание натянуть тетиву – то, что он принял за снег, на самом деле оказалось волосами ребенка. Они были белоснежно-белыми, словно у одного из зимних или темных эльфов, пушистыми и длинными – их кончики доставали до снега под ногами их владельца. Глаза – фиолетовые, с огромной радужной оболочкой, вытеснившей весь белок – словно у зверя. И он был совершенно гол.

Эльф сложил дважды два.

С оборотнями он встречался впервые.

Оборотень приблизился к нему на четвереньках, без страха, и остановился только тогда, когда кремниевый наконечник стрелы на натянутом луке едва не уперлась ему в лоб – Зиэль опускал оружие тем ниже, чем ближе подходил подросток. Пальцы, сжимавшие тетиву, начали подрагивать – даже зимнему эльфу тяжело держать натянутым двухсотфунтовый лук. Еще пара секунд – и ему придется решить, стрелять или нет.

Угрожающим оборотень не выглядел. Он был невысок ростом и худ, даже тощ – сквозь бледную тонкую кожу просвечивались все подробности строения скелета. Пальцы длинные и тонкие, и на руках, и на ногах заканчивались отросшими крепкими ногтями с неровными обломанными краями – такими нельзя пробить накидку Зиэля из медвежьей шкуры и кожаную куртку с подкладкой из волчьего меха.

Оборотень обнюхал наконечник стрелы и с любопытством посмотрел на эльфа, словно спрашивая, что он с ней собирается делать.

Зиэль вздохнул и ослабил тетиву, отводя лук в сторону.

– Кто ты и что здесь делаешь, малыш? – спросил он, убирая оружие вовсе и опускаясь на один уровень с длинноволосым оборотнем.

– Кто ты и что здесь делаешь, малыш? – повторил его вопрос паренек ломающимся голосом, обещавшим со временем превратиться в могучий бас.

– Я первый задал вопрос, – нахмурившись, ответил Зиэль.

– Я первый задал вопрос, – снова повторил оборотень, и эльф понял.

Парень не умел говорить. Он был совершенно дикий, словно его вырастили звери. Волки, например. Вот только речевой аппарат у него был развит на удивление хорошо, хотя дети людей и эльфов, воспитанные животными, ничего подобного никогда не демонстрировали.

– Тебе не холодно? – снежные эльфы были устойчивы даже к самым жестоким морозам, но перед Зиэлем на четвереньках стоял человек – раса, которая болезненно реагировала на высокие и низкие температуры.

– Тебе не холодно? – опять повторил оборотень.

Разумеется, ни одному из них зимняя стужа проблем не доставляла.

Но была еще одна причина, по которой Зиэль залез в свой вещевой мешок и извлек из него расшитое клановыми узорами покрывало, которое стелил на снегу во время стоянок.

– Держи, – сказал он, развернув ткань и предложив ее парню. – Негоже человеку ходить нагишом по землям зимних эльфов.

Сначала он решил, что оборотень не поймет, но тот, после недолгих размышлений – и повторения его фразы – обернул покрывало вокруг бедер и стянул ее тугим узлом.

Зиэль задумался. Выходило, что он ошибся, сделав предположение, что подростка воспитали дикие звери. Они не понимали смысла набедренной повязки, и тем более не умели вязать узлы.

– Может быть, ты просто не понимаешь всеобщее наречие? – предположил он, и обратился к оборотню на языках эльфов, гномов, орков и гоблинов. И вспомнил все, что знал, из людских наречий.

Паренек безошибочно повторил всё. Но смысла слов, очевидно, не понял. Или сделал вид, что не понял – подобное подозрение не могло не возникнуть в голове Зиэля, когда он смотрел в его ясные и любопытные глаза.

Он не понимал это существо.

– Ты голоден? – спросил Зиэль, вытаскивая из мешка вслед за покрывалом кусок вяленой оленины.

– Ты голоден? – предсказуемо ответил оборотень, и убедившись, что эльф готов расстаться с едой, выхватил у него мясо из рук. Зубами.

– Да что с тобой не так? – изумленно прошептал Зиэль.

На этот раз оборотень его проигнорировал.

Он ел не жуя, почти давясь крупными кусками. Не потому что был очень голоден, а потому, что привык есть именно так. Зубы у него были белоснежные, и судя по тому, как он рвал ими твердое мясо, крепкими и острыми – несмотря на то, что выглядели как вполне человеческие, разве что клыки чуть длиннее положенного.

Зиэль вытащил еще один кусок мяса, сел на собственный плащ и тоже принялся за еду, хотя был совсем не голоден. Дал еще один оборотню.

Как он и ожидал, парень, не стал торопиться глотать еще одну порцию. Он наблюдал за тем, как есть эльф, и Зиэль заметил легкую тень досады на его лице. Потом парень не совсем уверенно взял мясо в руки и стал есть точно так же, как и он, аккуратно откусывая и прожевывая каждый кусочек.

– Может быть, ты просто забыл, как едят люди? – произнес эльф и услышал предсказуемый ответ.

– И что с тобой делать?

– И что с тобой делать? – оборотень внезапно залез в его мешок, переворошил все внутри и, не обнаружив ничего интересного – из припасов у Зиэля остались только сухари – внимательно посмотрел ему прямо в глаза.

– Больше ничего нет, – развел руками эльф.

– Больше ничего нет, – рассеяно ответил паренек и глубоко втянул носом воздух, задрав голову. Услышал что-то – и с невероятной прытью сорвался с места, взметнув снег выше головы Зиэля.

– И куда это он? – спросил у воздуха эльф, провожая оборотня взглядом до тех пор, пока тот окончательно не скрылся за стволами могучих дубов.

Быстро собрал свои вещи и отправился вслед за ним – пришелец был слишком интересен, чтобы взять и просто вернуться домой.

Идти далеко ему не пришлось – нечто белое, лохматое и просто огромное вышло из-за зарослей шиповника справа, неся в пасти кусок меха, истекающий кровью.

Несколько секунд понадобилось Зиэлю, чтобы вернуть копье в небоевое положение и разобрать, что перед ним громадный белый волк с фиолетовыми глазами, сжимающий в зубах тушку зайца-беляка. Как эльф и предполагал, холка зверя находилась на уровне его плеч; острые клыки в пасти были длиной с палец. Положив зайца в снег у ног Зиэля, оборотень внимательно посмотрел на эльфа – и снова скрылся в лесу. Вернулся через несколько минут уже в человеческой форме, в импровизированной набедренной повязке, на ходу оттирая снегом кровь с подбородка.

Зиэль догадался, что паренек просто вернулся за одеждой, которую, наверное, оставил где-то перед превращением.

– Думаю, заставить тебя надеть штаны будет очень сложно, – предположил эльф. – Как и обувь.

– Обувь, – согласился оборотень – он впервые не повторил его фразу целиком.

– Думаю, самое время познакомиться. Мое имя – Зиэль Сайтел, я из Моррота – селения Народа Зимы к западу отсюда.

– Отсюда, – принял к сведению паренек.

– Зиэль, – еще раз повторил свое имя эльф, стукнув кулаком в грудь.

– Зиэль, – оборотень повторил и его имя, и жест.

Возникшую проблему следовало немедленно решить: эльф не мог постоянно называть его оборотнем, пареньком или подростком. Да и обращаться к нему как-то следовало.

– Непростая задачка... – Зиэль дернул себя за кончик заостренного уха.

Неожиданно оборотень проявил к этому жесту повышенный интерес. Он прыжком приблизился к нему вплотную и вцепился руками в плечо, внимательно всматриваясь в его ухо.

– Задачка, – удивленно вымолвил подросток.

И снова Зиэль проявил чудеса смекалки и сообразительности: все это время его уши были спрятаны густыми белыми волосами, и только сейчас он дал понять оборотню, что он не человек, а эльф – хотя, вообще-то, это не единственный отличительный признак его расы. У них совсем иные пропорции тела и куда более тонкие черты лица; миндалевидная форма глаз, их цвет. У Зиэля, как и у всех зимних эльфов, были яркие синие глаза, светящиеся изнутри в моменты сильных эмоциональных переживаний. Почему оборотень обратил такое пристальное внимание именно на уши, его удивило. Хотя, если честно, не совсем... Он знал о прозвище, которое дали его народу не-эльфы.

Когда подросток решил подергать его за уши, терпение Зиэля лопнуло.

– Слушай, я же не дергаю тебя за хвост! – возмутился он и вежливо отстранил от себя оборотня.

Паренек фыркнул, но признал право эльфа на личное пространство.

– Хвост! – и отпрыгнул назад.

– Хвост... – повторил, задумавшись, Зиэль. – Я буду звать тебя Хвост.

Оборотень пристально посмотрел на него, видимо, размышляя над тем, почему теперь эльф повторяет за ним.

– С другой стороны... Если ты выучишь всеобщий и поймешь, что значит твое прозвище, то можешь и не оценить шутки. А клыки у тебя большие. Даже очень. Может быть, Скэлл? Как тебе имя Скэлл?

– Скэлл? – повторил паренек.

– Да, – ответил Зиэль и ткнул ему в грудь, – Скэлл. Я – Зиэль, ты – Скэлл.

– Скэлл, – согласился оборотень – и улыбнулся.

***

Освежевав заячью тушку и спрятав ее в мешок, Зиэль стал решать, что делать дальше. Он покинул селение не с какой-то определенной целью, а просто так, чтобы провести несколько дней в одиночестве. Подальше от сородичей. На орка он наткнулся случайно, подойдя к самому краю земель зимних эльфов, и когда тот повернул обратно, Зиэль решил, что нет смысла раньше времени возвращаться назад только для того, чтобы сообщить об этом инциденте. Днем раньше или позже – какая разница? Тот высокий орк не мог быть разведчиком или членом авангарда гипотетического противника – представители этой расы жили небольшими кланами и держались особняком от других орков. Просто какой-нибудь охотник-одиночка, совсем как Зиэль, который забрел слишком далеко – ближайшая родовая крепость высоких орков находилась в двухстах лигах к юго-востоку, на самом краю Великого леса.

Зиэль планировал провести в восточной части Анас-Ток еще два дня, но как быть теперь, когда он встретил Скэлла? Выходило, что все же следовало вернуться в Моррот, и чем скорее, тем лучше, чтобы сообщить о странном госте и сказать, что он представляет угрозы для их народа. Наткнись на них сейчас один из дозорных отрядов – и неприятностей не оберешься, потому что среди всех эльфийских племен только темные эльфы отличаются большей враждебностью к чужакам​.

Зиэль... Зиэль – исключение. И на то были причины.

– Я возвращаюсь домой, – сказал он Скэллу. – Пойдешь со мной? Познакомлю тебя с моим племенем. Они не очень дружелюбные, но если я скажу, что ты друг, мне поверят.

– Поверят, – повторил оборотень, внимательно рассматривая эльфа.

Зиэль не выдержал пристальный взгляд его фиолетовых глаз и добавил:

– А наш маг понимает звериный язык и даже может читать мысли. Он сможет понять тебя, и я наконец узнаю, что ты ищешь в наших краях. Тогда, может быть, и помочь смогу?

На этот раз Скэлл промолчал. Зиэль забросил свой мешок на плечо, взял копье и сделал несколько шагов в сторону Моррота.

Оборотень последовал за ним.

– Вот и славно.

***

Дорога домой заняла два дня. Той же ночью Зиэль остановился на небольшой поляне и развел костер, внимательно наблюдая за реакцией Скэлла. Огня оборотень не боялся.

Но мясо предпочел сырое – перед самым закатом он в обличье человека, голыми руками поймал крупного тетерева и отдал его эльфу, чтобы во время привала забрать обратно и с аппетитом съесть, оставив от птицы только голову, лапы и перья. При виде этой жутковатой картины Зиэль с трудом смог справиться с лапой зайца, зажаренного на костре, и процессе еды все время опасался, как бы его ужин не попросился наружу.

– Жареное мясо вкуснее, – говорил он Скэллу, посыпая зайца специями. – Вот, попробуй.

Но оборотень, просто понюхав горячее, сочащееся жиром и испускающее аромат специй мясо, презрительно наморщил нос и вернулся к своей добыче.

– Как знаешь.

После еды Скэлл принял звериный облик и свернулся калачиком на своей импровизированной одежде. Зиэль, понаблюдав за спящим волком какое-то время, положил в огонь бревно потолще и завернулся в свой спальный мешок.

И впервые за несколько дней позволил себе крепко уснуть.

***

У Моррота, как и у других поселений зимних эльфов, стен не было – на случай крупномасштабных вражеских вторжений были предусмотрены крепости, возведенные в труднодоступных местах Анас Ток, в которых в мирное время дежурили совсем небольшие отряды воинов – лучших среди народа. Это, казалось бы, делало эльфов уязвимыми перед внезапной атакой, но на практике еще никто не смог застать зимний народ врасплох, даже во время кровавых междоусобиц между первородными.

Вот и Зиэль со Скэллом не смогли подойти к Морроту незамеченными – в трех лигах от селения их окружил дозорный отряд из пяти эльфов.

– Зиэль! – лидер отряда, Варрен, стоял на тропе, преграждая путь с копьем в руках. – С тобой человек.

Зиэля смутился злой блеск в его голубых глазах – ему показалось, что причина раздражения Варрена кроется совсем не в том, что земли зимнего народа осквернила нога человека.

– Он не обычный человек, – ответил молодой эльф. – Он умеет обращаться в волка. Думаю, он пришел с востока, из глубин Великого леса. И он не опасен.

– Это решит Лэйрен, – сурово ответил предводитель отряда дозорных, а потом добавил с некоторой заинтересованностью:

– А почему он... в твоем одеяле?

– Потому что он оборотень. Когда я его нашел, он сидел голышом на дереве.

Варрен еще раз внимательно изучил внешность Скэлла. Оборотень не предпринимал никаких действий, только вертел головой, рассматривая четверку его подчиненных, которые обступили Зиэля и Скэлла со всех сторон.

– Он не понимает ни одного из известных мне языков, – добавил Зиэль.

– Наверное, и правда с востока, – согласился Варрен. – Или чей-то шпион.

– Он не шпион, – возразил Зиэль.

– Это решит Лэйрен. А теперь сдай оружие.

– Зачем? – не понял молодой эльф.

– Приказ Лэйрена. Он приказал найти тебя и немедленно доставить в Моррот.

– В чем моя вина?

– И запретил говорить с тобой.

Зиэль в полной растерянности отдал сородичам копье, лук и меч. Кинжалы оставил при себе – они были доказательством его принадлежности к касте воинов, так что отобрать их могли только на ежегодном Большом Собрании в столице Народа – Ллас-Туа. Во время его проведения могли провести голосование, итог которого решал судьбу провинившегося воителя – простить, подвергнуть порицанию, изгнать из касты... Или из Народа.

Скэлл с интересом наблюдал за процедурой его разоружения. Зиэль боялся, что он выкинет какой-нибудь фокус – например, попытается проверить форму ушей у Варрена и его подчиненных – но оборотень был совершенно спокоен и не совершал никаких действий, которые могли бы спровоцировать агрессию со стороны его сородичей. А не беспокоясь об этой проблеме, эльф мог спокойно поразмыслить над тем, за что ему оказана такая немилость. Единственное, что приходило в голову – в Морроте как-то прознали о том, что он отпустил орка живым. Чародею Моррота, Эррону, могли сказать об этом птицы, хотя для этого он должен был сначала приказать им следить за Зиэлем. Но зачем чародею шпионить за простым эльфом? У него есть куда более важные дела... Ну а если бы у него и нашлась минутка, чтобы уделить внимание потомку Сайтела, и он бы увидел его столкновение с высоким орком, то не стал бы незамедлительно докладывать об этом Лэйрену – все-таки Зиэль один из учеников Эррона, и прежде всего его ждал бы хоть и неприятный, но личный разговор с учителем магии.

В подобном ключе Зиэль изнывал от неведения целых три часа пути в Моррот.

А когда они пришли, он понял, что не подумал о самом простом и очевидном варианте – хотя бы потому, что тот был откровенно глупым. Он забыл о том, что всем разумным свойственно совершать откровенно идиотские поступки. От этого никто не застрахован – ни человек, ни гном, ни эльф, ни орк.

Зиэль считал, что высокие орки значительно превосходят других орков в плане интеллекта.

Он ошибался.

На главной (и единственной) площади Моррота, окруженной кольцом из деревянных жилищ зимних эльфов, в самом ее центре, к столбу был привязан тот самый орк, на которого Зиэль так неудачно истратил почти все свои стрелы. Видимо, когда они разошлись, зеленокожий так и не отказался от идеи попасть в земли Зимнего Народа и вернулся обратно. Теперь его ждала смерть, а Зиэля – крупные неприятности.

Лэйрену успели сообщить о том, что Варрен выполнил его приказ, поэтому лидер Моррота в окружении своей небольшой свиты уже ждал их на площади. А когда Зиэля и Скэлла подвели к нему, из своих жилищ вышли все эльфы селения, обступив место действия широким кольцом. Зиэль воодушевился, увидев родителей и Ллэйн – подругу детства, которая станет его женой, как только они оба достигнут требуемого для бракосочетания возраста.

Когда он заметил печать скорби на их лицах, радости у него поубавилось.

– Зиэль! – яростный ледяной тон Лэйрена сразу дал понять эльфу, чего следует ожидать, поэтому он одновременно и вжал голову в плечи, и незаметно выдохнул с облегчением. Самого худшего следовало ждать, услышь он презрение, или того хуже – абсолютное равнодушие, потому что свою ярость глава Моррота растрачивал только на тех, кто еще не окончательно упал в его глазах.

– Два дня назад отряд Эссена наткнулся на этого орка на восточной границе. Сначала он хотел убить его, но среди стрел, выпущенных орком, одна оказалась нашей. Его схватили и допросили. Знаешь, что он нам рассказал?

– Знаю, – ответил Зиэль, мысленно кляня слишком разговорчивого зеленокожего, который к тому же додумался подобрать одну из его стрел.

– И ты признаешь, что позволил уйти врагу нашего народа? Не взяв с него кровавую плату за осквернение нашей земли?

– Я решил, что между нами и высокими орками нет вражды достаточно сильной для того, чтобы гнаться за одним из них на край света, – тихо ответил Зиэль, не поднимая глаз. – Они достойные воины, с которыми наш народ когда-то даже заключил союз...

В воцарившемся всеобщем молчании эльф понял, что только что сказал лишнее. Зимние эльфы и высокие орки были союзниками во времена Сантери Сайтела, его прадеда. Который был предыдущим королем Народа тысячу лет назад – печально известный эльф, собравший огромную армию для покорения всего континента и создания империи Перворожденных.

– Хочешь сказать, что пощадил орка только потому, что твой прадед был другом его народа? – с изумлением спросил Лэйрен.

В этот момент орк, который старательно изображал бессознательное состояние, поднял голову и с интересом посмотрел в сторону Зиэля. Для живого существа, которого два дня держали привязанным к столбу на сильном морозе, его взгляд был на удивление бодрым. А эльф с удивлением понял, что глаза у орка голубые – совсем как у зимнего народа.

Ответить на вопрос Лэйрена Зиэль не успел: пленником заинтересовался Скэлл. Он подошел к орку, внимательно изучил его заплетенные в сотни косичек черные волосы, потрогал заостренные уши и проверил остроту выступающих клыков на мощной нижней челюсти. И только когда оборотень проверил надежность узлов на его веревке, снежные эльфы опомнились и один из хорошо знакомых Зиэлю воинов попытался отогнать его от пленника.

Скэлл на громкий крик и угрожающее его телу копье отреагировал довольно агрессивно, и Фэллен отлетел от него на пару шагов, вынужденно расставшись с копьем, которое осталось в руках оборотня.

Не прошло и секунды, как на него были направлены все копья и стрелы, находившиеся в руках присутствующих на площади воинов.

– Зиэль... Кто этот человек? – со сдержанным удивлением спросил Лэйрен. – И почему на нем наше одеяло?

– Он друг, – ответил Зиэль.

В последствии он много размышлял над тем, как сложилась бы его судьба, произнеси он иные слова. Или просто не стал бы торопиться с ответом. Или вместо того, чтобы успокаивать сородичей, предупредил Скэлла, что в центре эльфийского селения не стоит демонстрировать даже намек на агрессию. Потому что оборотень с огромным удовольствие продемонстрировал, что эльфам не стоит угрожать ему острыми предметами в таком количестве, и превратился в волка.

У кого из жителей Моррота дрогнула рука, Зиэль так и не узнал. Превращение было слишком внезапным, размеры белого зверя – слишком большими, а оскаленные клыки – слишком длинными и острыми. Стрела вонзилась в правый бок, пробив густой мех и застряв в крепкой шкуре, и Скэлл, зарычав от боли, прыгнул в сторону стрелка, подмяв под себя разом трех эльфов.

За немедленно завязавшейся схваткой Зиэль наблюдал с абсолютными растерянностью и беспомощностью. Стрелы летели в Скэлла со всех сторон, его пытались достать мечами и копьями – а он был слишком быстр, чтобы самые сильные и ловкие эльфы смогли задеть его. И атаковал в ответ – хватал их огромной пастью, топтал лапами, толкал головой и корпусом. Воины отлетали от него, словно соломенные куклы, морозный воздух наполнили крики боли и треск сломанных костей.

Краем сознания Зиэль заметил, что ни на одном из сородичей не осталось резаных ран от клыков Скэлла, словно оборотень не хотел проливать кровь, а потом в бой вступил Эррон – и через всю площадь пронеслась гроздь огненных шаров, сбивших белого волка с ног и опаливших его шкуру. А когда он поднялся на ноги, в него вонзилось столько стрел, что он стал походить на странного ежа-переростка.

И тогда Скэлл действительно разозлился. Игнорируя простых воинов, он бросился прямо на мага, разбив своим телом магический барьер, выставленный учениками Эррона. И если бы не Лэйрен, ничто не помешало бы белым клыкам сомкнуться на теле чародея. Глава Моррота был древним и опытным воином, и он успел не просто закрыть собой Эррона, но и полоснуть оборотня своим мечом. Удар черного лезвия рассек левый глаз Скэлла, а он, не издав ни единого звука, с молниеносной скоростью сомкнул пасть на ранившей его руке.

Зиэлю не приходилось принимать участие в сражениях, поэтому он не знал, каково это – видеть, как эльф теряет в бою руку. Потрясение стало слишком сильным. Да и не только для него. Все замерли – Лэйрен был в один миг повержен белым зверем. Один из лучших клинков Народа стал калекой.

– Скэлл! – свой собственный крик он услышал словно со стороны. И почувствовал собственный кинжал у собственного же горла – неведомо как орк освободился от пут и во всеобщей неразберихе подкрался к нему со спины, превратив в своего заложника.

– Дайте мне уйти – и я сохраню ему жизнь, – прорычал он на всеобщем в воцарившейся тишине.

Варрен был единственным, кто направил лук в их сторону – все остальные целились в Скэлла.

– Зиэль, – произнес он, – ты назвал этого монстра своим другом. Ты привел его в наш дом... Кровь Сайтел снова принесла беду нашему народу. Ты взял в заложники не того эльфа, орк.

Зиэль не сразу понял, что произошло – только почувствовал сильный толчок в области груди. Опустил глаза и увидел оперение стрелы на древке, вонзившемся в его тело почти на половину длины. Орк за спиной охнул – она прошла между ребер эльфа насквозь, добравшись до его тела.

Скэлл взвыл – и бросился на помощь. Зиэль понял это, потому что пасть оборотня мягко стиснула его плечо, и эльфа потащило прочь из селения – вместе с орком, который изловчился вцепиться в окровавленную волчью шерсть.

Вслед им никто не стрелял.

***

Скэлл остановился только через час стремительного бега сквозь заснеженный лес. Совершая изумительно длинные прыжки, он в то же время так бережно нес истекающего кровью Зиэля, что эльф практически не чувствовал могучих толчков крепких лап. Во время этого бега, так сильно напоминавшего полет, из тела белого волка выпали все стрелы, оставив в качестве напоминания о битве только следы крови на густом мехе. Рассеченный аметистовый глаз восстановился полностью – как-будто был нанесен самой обычной сталью, а не зачарованным клинком, созданным специально для убийства демонов и всевозможных магических тварей.

Орк изловчился вскарабкаться на покатую холку оборотня, и теперь, когда они остановились, опасливо слез, опасаясь, как бы ему чего не откусили эти острые, как бритва, клыки.

– Ты еще жив? – участливо спросил зеленокожий, принимая Зиэля из пасти Скэлла – тот не оставил ему иного выбора, хотя орк честно попытался скрыться в ближайших кустах боярышника.

Эльф ничего не ответил: стрела в легком мешала конструктивному диалогу. Только скосил глаза на неглубокую колотую рану – след от наконечника.

В голову пришла запоздалая мысль, что они теперь повязаны кровью. То есть, снежный эльф и высокий орк стали кровными братьями милостью вспыльчивых перворожденных.

Ирония, достойная Безумных Богов.

Скэлл принял человеческий облик.

Орк выругался и едва не выронил Зиэля.

Эльф страдальчески закатил глаза.

Может, он уже наконец умрет? Рана-то смертельная...

Скэлл внимательно обнюхал стрелу – и без лишних церемоний обломал оперение и вытащил ее со стороны спины.

Пронзительный спазм сковал все тело эльфа – и он наконец потерял сознание.

Он не знал, сколько пробыл в беспамятстве. Может быть, минуту, а может – день. Неделю. Месяц? Время потеряло свое значение. Просто внезапно ледяной воздух обжег легкие на вдохе, и яркий свет ударил по заметавшемуся в страхе сознанию. Небытие сменилось картиной все того же зимнего леса, только рядом не было ни орка, ни Скэлла в человеческом облике. Вместо них Зиэля обступила стая белых волков с фиолетовыми глазами – и толпа людей в звериных шкурах. Беловолосых и с глазами цветов аметиста и фиалки.

Боли больше не было. Зиэль трясущейся рукой ощупал грудь – и не обнаружил на ней даже намека на рану.

А потом люди и волки исчезли – они оказались всего-лишь сном.

Зиэль проснулся.

Осмотрелся по сторонам и обнаружил, что лежит у костра прямо на снегу. Орк сидел по другую сторону от огня.

– Неисповедимы пути между Землей и Небесами, – произнес бывший эльфийский пленник. – Мое имя – Дакраг Синеглазый. А ты, значит, Зиэль – потомок Сантери Сайтела.

– Что произошло? Где Скэлл? – Зиэль осторожно поднялся и провел свое тело на предмет каких-либо повреждений. Рана, исчезнувшая во сне, отсутствовала и в реальности. Он исцелился.

– Оборотень? – догадался Дакраг, вороша веточкой потрескивающие поленья. – Ушел. Сказал, что мы еще встретимся однажды. У него важные дела, так что он больше не может с нами нянчиться. Еще он извинился за то, что ему пришлось сделать нас такими же, как он. Тебя иначе было не спасти, я а как воз в хвосте каравана эту же силу получил – из-за того, что в рану кровь Скэлла попала, так что ему пришлось и меня в свою стаю принять.

Зиэль присмотрелся к груди орка – и вправду не обнаружил на ней следа от наконечника. А потом он посмотрел Дакрагу в глаза и увидел, что они стали фиолетовыми.

– Ну чего пялишься? Они у тебя теперь такие же. Фиалкоглазые мы теперь. Как темные твои сородичи.

Зиэль не нашел, что ответить.

– Что делать теперь будем? – спросил Дакраг. – Я к своим вернуться не могу – конфликт у меня с кланом вышел. У тебя, получается, тоже. И переросток белохвостый нас бросил.

– Ты сказал, что он говорил... Я думал, он не умеет.

– Так он и не умел. Просто пока ты тут дрых, он меня слушал – и научился. И трех дней не прошло.

– Трех дней? – потерянно переспросил Зиэль. – Я что, так три дня лежал? В снегу?

– А нам теперь холод не страшен. И жрать на самом деле не хочется. И раны заживают как на... Скэлле. Угораздило же с тобой встретиться. Кстати, ты для эльфа поразительно хреново стреляешь.

– Ты тоже не Слепой Охотник, знаешь ли, – огрызнулся Зиэль, разминая мышцы. Тело переполняла странная сила. Дикая. Первобытная.

– А мне простительно. Я же орк. Зато я могу тебе уши бантиком завязать. А ты мне – нет. Так что один-ноль в мою пользу, ушастик.

– От жабы с ушами слышу.

Дакраг только добродушно рассмеялся.

– Так что делать будем, Зиэль?

Бывший снежный эльф, а ныне странный оборотень, только пожал плечами.

– Жить дальше?

– Да ты философ, я посмотрю...

– А мне простительно. Я же эльф.