Боги Стикса

Глава 28 К бою!

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? А-а, да это рёбрышки-и. Сломанные? Ан нет, всего-то треснувшие. Неприятненько, да-а, но это мы ща быстро починим, — гнусавый и неожиданно тонкий голос выдрал Шпильку из бессознанки, в которую она сама не заметила, как свалилось.

Она собралась было открыть глаза, чтоб посмотреть на обещанного ей знахаря, но не успела — рёбра пронзила такая боль, что получилось только заорать.

— Псина ты криворукая, убери свои грабли от меня!

Боль прошла на убыль так же резко, как и появилась, так что, потратив весь воздух из лёгких на возмущение, Шпилька смогла, наконец, свободно вдохнуть полной грудью.

— Ну во-от, готовенько. А ты орала, как маленькая. Эх, нулёвка, учиться тебе ещё и учиться. Даже ругаться нормально не умеешь.

Разодрав слипшиеся веки, Шпилька с трудом сфокусировалась на говорившем. Иммунный как иммунный. В потёртом камуфляже, коротко стриженный, тощий и загорелый. Непонятно только, почему над ним плещется что-то вроде паруса, а воздух остро пахнет солью и йодом…

— Да твою же!

Резко вспомнив, где находится, Шпилька села. Уже по привычке попыталась ухватиться за бок, но остановила руку на полпути. Покрутила головой, обнаружила рядом по-прежнему дрыхнущую Лайму — сколько и что именно ей вкатили, что овчарка до сих пор не пришла в себя, хотя хозяйка уже успела наполучать травм и даже вылечиться от них? И, наконец, снова сфокусировалась на тощем иммунном, обладавшем странной привычкой растягивать гласные.

— Катетер я, — коротко представился он. — Знахарь. Мыш к тебе отправил, сказал, что по приказу Барракуды.

— Шпилька.

— Нулёвка ты, а не Шпилька, — усмехнулся Катетер. — На Континенте нет смысла представляться, о-общую информацию друг о друге можно в информационном окне-е посмотреть. Ла-адно, вставай. Зуб я чинить не стал, сам восстано-овится, а рёбра срасти-ил.

— Спасибо, — обескураженная отповедью и разборчивостью знахаря, выдавила из себя Шпилька. — А можешь мою собаку посмотреть? Слишком долго она в отключке, беспокоюсь.

— Да что-о с твоим пэтом ста-анется? — отмахнулся знахарь. — Крепкие они, хрен грохнешь. Не-е, есть, конечно, опция качнуться до пятна-адцатого уровня и отпустить пэта, тогда он станет самостоя-ятельным игроком, но те, кто до пятнадцатого до-ожили, идиотизмом нулёвок не страда-ают. Ой, ла-адно, гляну, — заметив, как изменилось лицо Шпильки, сжалился Катетер. — Небось, снотворным её просто накача-али, чтоб под ногами не путалась.

Спустя несколько секунд Лайма, наконец, глубоко вздохнула и приоткрыла глаза. Завиляла хвостом, увидев хозяйку, и тут же оскалилась, заметив Катетера.

— Хоро-оший пэт, — одобрил тот. — Поле-езный. Но пока не сообразит, что на корабле-е тебе ничего не грозит, намо-ордник с псины не снима-ай.

— Её зовут Лайма, — хмуро поправила Шпилька.

Встала, направилась к овчарке, но дойти не успела.

— Нолды на горизонте! — зычно заорали откуда-то сверху. — Восток.

— Да гнилая ж ты корма! — выругался Катетер, и на этот раз речь его была почти нормальной. — Решили всё-таки встретить свою разноцветную шестёрку!

На палубе корабля тут же началась деловая суета. Матросы, таскавшие ящики со взрывчаткой на яхту Кислого, прибавили шаг. Остальные, не задействованные в погрузке, бросились к пулемётам и пушкам.

На палубу «Мурены» легко взбежала Барракуда. Не обращая ни на кого внимания, промчалась к ближайшей мачте, по-кошачьи ловко взобралась на рею и приложила к глазу подзорную трубу. С минуту молча всматривалась в неё. А потом не своим голосом заорала.

— Кормовым орудиям приготовиться к бою! Шхуны в прикрытие! Мыш, запускай таймер на десять минут и вали сюда!

Зычный голос сверху тут же продублировал приказ.

— Ну всё, нулёвка, бери свою псину и ползи в трюм, — посоветовал Шпильке Катетер. — На палубе тебе сейчас нечего делать.

— Я помогу, — упрямо мотнула головой Шпилька. — Дайте оружие или скажите, что делать.

— Да толку от тебя, — скривился знахарь. — Только под ногами мешаться будешь.

— Дай ей ствол, — распорядилась незаметно подошедшая Барракуда. — Или приставь к кормовому КПВТ. Умеешь с таким обращаться?

— Доводилось, — кивнула Шпилька, не заметив, как удивлённо вытянулось лицо Катетера.

На палубу запрыгнул Мыш.

— Капитан, готово!

— Суши якоря! — тут же среагировала Барракуда. — Поднять паруса! Уходим! Бригам левый галс на юго-юго-запад.

Матросы, до этого задействованные в переноске ящиков, побежали к мачтам, ловко взобрались на реи, и те заскрипели, приходя в движение. Под бортом заскрежетали, наматываясь на валы, якорные цепи.

— Жаль, ветер не тот, — вздохнул Катетер. — Придётся под углом идти. Эх, Альбатроса бы сюда.

— Кого нет, того нет, — отрезала Барракуда. — Шхуны прикроют, успеем отойти.

— Погоня будет, — возразил Мыш. — Не знаю, что там нолдов задержало, но когда Кислый возит им живую добычу, они его чуть ли не у берега встречают. Так что не отстанут. Это на всякие ништяки они могут и забить. А её, — кивнул он в сторону Шпильки, — так просто не отпустят.

— Яхта взлетит на воздух до того, как они успеют её проверить, — резко бросила Барракуда. — Нулёвка остаётся, нолдам мы её не отдадим.

— Тогда сами сдохнем, — надавил Мыш.

— Под киль захотел? — побагровела Барракуда. — Ещё раз станешь приказы обсуждать — скину за борт!

До Шпильки, молчаливо слушавшей эту перепалку, наконец, дошло. Вот вам и высокая гуманность, мля. Барракуда и её люди не муры, конечно, а обычные рейдеры, просто морские. Но рейдеры — не спасатели нулёвок. Если втанет вопрос, сдать чужака или рискнуть своими жизнями, то большинство из них, безусловно, предпочтёт первое. Что поделать, что в Улье, что на Континенте жизнь иммунных такова, что волей-неволей станешь обладателем очень гибких моральных принципов.

И, кстати, непонятно, почему Барракуда так упорно стоит за то, чтоб защитить Шпильку. Простой симпатией это не объяснить, наверняка есть что-то ещё. Какая-то выгода. Причём очень, очень большая.

— Пойдём, — прошептал Катетер, взял Шпильку под локоть и потянул в сторону. — Нечего тут команде глаз мозолить.

Шпилька была со знахарем полностью согласна. Никто из команды корабля, на который её привели, не захочет умирать ради неё. Она чужая, да ещё и бесполезная нулёвка без Даров и, как все полагают, умений. Вообще удивительно, что Катетер сам не поддержал Мыша. Наверное, очень уважал Барракуду — потому что в излишнюю человечность знахаря ей не верилось.

Приведя Шпильку на корму, Катетер махнул рукой в сторону укреплённого на палубе КПВТ.

— Машинка старая, но ухоженная и надёжная. В цинках справа — ленты. Ща покажу, как заправлять. Патроны экономь, но разумно. Если видишь, — что приближаются — мочи без раздумий. Твоя задача — заставить их держать нужный курс. Вон там рация висит, по ней наводчики будут говорить, куда нолдов гнать, чтоб под двадцатимиллиметровые их подставить.

— Я умею обращаться с КПВТ, — упрямо сжала зубы Шпилька.

— Ой ли? — притворно удивился знахарь. — Где это ты, нулёвка, успела такие знания приобрести?

— Где успела, там больше не раздают, — ещё упрямее заявила Шпилька.

Подошла к пулемёту, открыла цинк и принялась вставлять ленту. Знахарь, понаблюдав за ней минуту, решил больше ничего не говорить и молча ушёл. А Шпилька уселась в кресло стрелка.

Она палится. Нулёвкам и вправду не положены её умения бывшего стронга, так что после боя с нолдами — если, конечно, удастся выйти из него победителями, — к ней будет ну о-очень много вопросов. Но лучше уж она будет отвечать на них Барракуде, чем из страха раскрыть необычные обстоятельства своего появления на Континенте станет отсиживаться в трюме. Да и команда наверняка отнесётся к ней лучше, если получит ощутимую помощь в бою вместо балласта в трюме.

На горизонте показались катера нолдов. Судя по дыму, поднимающемуся над некоторыми из них, их действительно кто-то задержал.

«Наверное, Жнец», — предположила Шпилька, беря их в прицел.

И приготовилась к бою.