Боги Стикса

Глава 47 Объятия радости под сгущающимися тучами

Шайтан торговался настолько остервенело, словно был ушлым рыночным продавцом, а не военным. Прохудившаяся память стыдливо отказывалась подсказать, откуда в нём взялось подобное умение. А сам майор после встречи со своим двойником вообще не горел желанием копаться в собственном прошлом.

Ему было ясно только одно — что-то, чего он не помнил, превратило морального урода Штайна в него, Шайтана. Тоже не сказать, чтоб человека с крайне высокой моральной планкой, но всё-таки уже имеющего некоторые принципы.

Шайтан подозревал, что в этих изменениях виновата женщина. То ли потому, что не смог придумать никаких других причин столь радикального разворота с тёмной на светлую сторону, а то ли из-за образа брюнетки с овчаркой, про которую почти ничего, кроме внешности, не мог вспомнить.

Встречу, правда, предвкушал с нетерпением.

А вот Жнец, при приближении к стабу так обрадовавшийся морскому воздуху, почему-то помрачнел сразу, как только их танк подъехал к воротам Бухты. Выглядел он теперь так, словно предчувствовал сгущающиеся над его головой тучи. Стал молчалив и угрюм.

Ненадолго оживить его получилось, только когда Шайтан, оценивший размеры и благоустроенность стаба, поинтересовался, нельзя ли тут найти покупателя на танк. Жнец, услыхав вопрос, поднял на Шайтана удивлённый взгляд.

— Зачем его продавать?

— Да потому что знаю я эти Леопарды, — скривился Шайтан. — Хочешь помочь врагу — вот на Леопарде против него и выйди. Эти кошечки жутко разрекламированы властями, как непобедимые. Но по факту всё, на что они способны — это доехать на поле боя и развалиться на запчасти без чужой помощи.

Жнец скривился так, словно услышал невероятнейший бред.

— Сделай морду глаже, — посоветовал ему Шайтан. — У меня память хоть и фрагментирована, но своё прошлое до этого грёбаного собеседования я помню отлично. А ты слушай и мотай на ус слова человека, который знает кое-что о немецкой военной промышленности. Никогда не соблазняйся на то, что она хвалит. А лучше вообще своим, русским пользуйся. Конструкции у вас топорные, из гвоздей и палок, зато хрен сломаешь!

— Тогда зачем ты взял танк вместо пикапа? — ещё сильнее удивился Жнец. — Автопром-то у вас вроде понадёжней нашего…

— Я, в общем, ещё в лагере всё объяснил, — отмахнулся Шайтан и, глядя на напарника, не сдержался:

— Ш-шайс-се! Ладно, ладно, я просто хотел проверить, доедет эта колымага до стаба или развалится на ходу.

До Жнеца смысл неказистой шутки дошёл с некоторым опозданием. Напарник даже слегка улыбнулся — скорее из вежливости, чем потому что ему стало смешно. А потом снова помрачнел.

Больше Шайтан разговорить Жнеца не пытался.

Отыскав местный рынок, он начал прощупывать почву на предмет людей, заинтересованных в покупке такой техники, как танк. И вскоре нашёл, кому сбагрить консервную банку на колёсах.

Жнец в процессе обсуждения цены (то есть — обычного базарного торга) не участвовал. Отойдя в сторону, он хмуро осматривался по сторонам и иногда бросал взгляд на безоблачное небо, словно ждал, что вот-вот случится дождь или что похуже. Правда, в какой-то момент лицо его посветлело, но ненадолго.

Шайтан, выторговав, наконец, подходящую цену за координаты лагеря имени самого себя, повёл торговца на парковку, где стоял танк. Идти было всего ничего — от силы минут десять. Ещё столько же торговец ходил вокруг танка, заглядывал в кабину, под траки, в ствол пушки.

— Снарядов не полный комплект, — наконец, резюмировал он.

Шайтан был к этому готов и немного сбросил цену, на которую они уже успели договориться. Торговца это вполне устроило.

— Ждите тут, — сказал он. — Сейчас пришлю человека с оплатой. Ему же назовёте место, где ботов вальнули.

И ушёл.

— Не обманет? — сам не зная, зачем, поинтересовался Шайтан у Жнеца.

— Не должен, он давно тут торгует, — отрешённо пожал плечами тот. — Но в целом — хрен его знает.

— Ладно, дождёмся и пойдём искать Шпильку, — решил Шайтан. — А пока, может, всё-таки скажешь, чего такой хмурый?

— Шпильку просто нужно дождаться, — мрачно обронил Жнец. — Она придёт сама.

— Не слышу радости в твоём голосе, — не понял Шайтан, сам, наоборот, очень даже обрадовавшийся этой новости.

Он, хоть и понятия не имел, каким образом Жнец мог узнать, что Шпилька придёт, испытывал небывалый душевный подъём от близости встречи. Лицо брюнетки, которую постоянно сопровождает огромная немецкая овчарка, не смогла стереть из памяти даже устроенная Системой фрагментация. А значит, в жизни Шайтана эта женщина играла огромную и очень важную роль.

А поскольку дружить с женщинами майор не привык, то справедливо полагал, что с брюнеткой по имени Шпилька его наверняка связывает нечто большее.

Радость майора была недолгой.

— Нечему радоваться, на ней метка, — туманно сказал Жнец. — Как я мог это упустить? Ведь не было же, когда я её оставил в Москве…

— Чья метка? — насторожился и Шайтан.

— Богов, — не стал юлить Жнец. — Кто-то из их прихвостней успел поставить. По ней и Шпильку, и нас эти самые прихвостни найдут где угодно. Удивительно, что после освобождения из плена до сих пор не нашли. Видимо, подозревают, что она тут не одна.

— Ш-шайс-се! Надеюсь, ты не предлагаешь свалить, пока она не пришла? — напрягся Шайтан.

И неприятно удивился, услыхав ответ.

— Предложил бы, да поздно, — вздохнул Жнец. — Дождёмся её, дождёмся оплаты за танк и свалим из Бухты. Судя по вон тем кораблям, — напарник ткнул пальцем в сторону причалов, хорошо видимых с возвышенности, на которой располагались западные ворота. — Эскадра Барракуды сильно пострадала, и мне не хотелось бы её вмешивать. Хотя она и сама вмешиваться не станет. А вон те суда, которые прямо сейчас входят в бухту, принадлежат Альбатросу. И вот он обязательно вмешается. К тому же, тут есть ещё двое, с которыми я хотел вас познакомить. На эту пару, как и на Шпильку, я сделал ставку.

— Такие же, как мы со Шпилькой? — уточнил Шайтан.

— Да. Те немногие, кто смог прокачаться и не попасть в лапы нолдов, — не вдаваясь в подробности, неохотно пояснил Жнец.

— Так… — ещё сильнее напрягся Шайтан. — Получается, шестеро. А сколько было изначально?

Подспудно начиная понимать, что Жнец всё-таки не так уж и человечен, как показался Шайтану там, в деревне, майор задал вопрос и вдруг осознал, что не особо хочет знать ответ. Потому что ответ его ни разу не порадует.

Впрочем, Жнец не успел даже рот открыть.

Шпильку Шайтан заметил сразу, как она показалась метрах в ста от ворот, вынырнув из-за обшарпаной стены какого-то административного здания. В джинсах, явно видавших лучшие времена, в футболке с пятнами, подозрительно похожим на засохшую кровь, с растрёпанными волосами и… саблей.

Увидела Жнеца с Шайтаном, приветливо помахала им рукой. И пошла навстречу.

Шайтан вдруг почувствовал себя подростком, впервые влюбившимся в одноклассницу и понятия не имевшим, как к ней подступиться.

Шпилька остановилась в шаге от мужчин. Очень сдержанным взглядом смерила Жнеца, более тёплый адресовала Шайтану. Ему же были предназначены и первые прозвучавшие из её уст слова.

— Рада, что ты в порядке.

Овчарка, обнюхав Шайтана и убедившись, что опасности для хозяйки нет, отошла чуть в сторону и улеглась на асфальт, положив голову между лап.

А Шайтан решился. Приблизился к Шпильке, приобнял рукой за плечи.

— А как ты, meine Liebe?

Первой отреагировала наблюдавшая за майором овчарка. Прижала уши, замерла на секунду, а потом демонстративно приподняла прикрыла морду лапами.

Лицо Шпильки вытянулось. Она, чуть отстранившись, снова смерила майора взглядом, намного менее дружелюбным, чем первый. Но Шайтан, уже почувствовавший неладное, ничего не успел сделать.

Кулак Шпильки с неожиданной для женщины силой пришёл аккурат в скулу майора. Шайтан, не ожидавший подобной реакции, потерял равновесие и едва не плюхнулся позорно задницей на асфальт.

— Охренела? — только и смог выдохнуть возмущённый майор.

— Ты с какого дуба рухнул? — возмутилась Шпилька, отступая подальше от Шайтана. — Эротические фантазии замучили, что ли? С каких пор терпишь, с тех, когда пытался меня убить, или с тех, когда я тебя почти грохнула?

— Чего-о?

— У него память фрагментирована, — сцена рассмешила даже мрачного Жнеца. — Как раз та часть, которая находится между его появлением в Улье и тем днём, когда вы отправились на Континент.

— Это не повод меня лапать! — упрямо заявила Шпилька и снова посмотрела на Шайтана. — Ещё раз тронешь — убью!

— Да чёрта с два я вообще к тебе когда-нибудь прикоснусь! — не остался в долгу и тот. — Дело сделаем — и своими дорогами! Ясно?

— Это и было первоначальным условием нашего сотрудничества! И вообще… — не захотела оставлять последнее слово за майором Шпилька.

Но продолжить не успела.

Глухо рыкнула и вскочила, вздыбив шерсть, Лайма. С лица Жнеца стекла, словно вода, улыбка.

Шайтан и Шпилька обернулись одновременно.

С той стороны, где располагалась площадь с рынком, к ним шёл человек в длинном чёрном плаще с глубоким, скрывающим лицо капюшоном. Кроме самого плаща, ничем не примечательный…

Вот только за ним словно бы тянулся мрак. Клубился, пока ещё почти невидимый, но ощущаемый так, словно был вполне физическим явлением. Небо за его спиной, ещё минуту назад абсолютно чистое, невероятно быстро затягивали низкие чёрные тучи, в которых всё чаще и чаще мелькали сполохи молний.

От самого незнакомца тянуло смертью. И каким-то первобытным необъяснимым ужасом, от которого перехватывало дыхание и немело тело.

Однако кроме спецэффектов, стандартных для любого фильма ужасов, ничего пока не происходило. И незнакомец всё так же шёл, не быстро и не медленно. А приблизившись к замершим Шпильке, шайтану и Жнецу, наконец, остановился, поднял руки и скинул с головы капюшон.

— Здравствуй, Патрокл, давно не виделись. Или лучше называть тебя Скульптуристом? Смотрю, ты нашёл себе подходящий аватар. Всё жалеешь людей, боишься появиться на Континенте в своём собственном обличье. Зачем, Патрокл? Люди смертны, рано или поздно всех ждёт дуат. Всех, кроме нас и тех, кто к нам примкнёт.