Болото

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ПРЕДСТОЯЛО на месте проверить правильность показаний, данных вчера Борщаговым на допросе.

В квартире Козловского обвиняемый рассказал, что именно здесь познакомился со Шляпниковым и Кулаковым, попутно упомянул о своей «голубой мечте» — мотоцикле «Ява». Нет, он не сам украл его. Это сделали по его просьбе все те же два подростка. Сам он не мелочился, так как давно подумывал о «большом деле», особенно после одного памятного разговора с Мариной.

— ВЧЕРА никак не могла, Вадик, работы много.

— Какая может быть по вечерам работа в вашей конторе?

— Не говори. У нас за день проводится операций до пятидесяти тысяч рублей.

— Пятьдесят тысяч? — недоверчиво хмыкнул Вадим. — Никогда бы не подумал, что такими деньгами ворочаете.

— А ты говоришь — контора, — с гордостью за свою сберкассу улыбнулась девушка. Она не стала объяснять, что проведение операций по документам — это не одно и то же, что наличные деньги.

— И не боитесь?

— Чего?

— Ну, как же, такие деньги…

— А у нас револьвер есть с барабаном, полным патронов, — Марина сделала свирепое лицо.

— Да ты и стрелять-то, наверное, не умеешь!

— Сказать правду? — девушка весело рассмеялась. — Мы его и в руки не брали ни разу, боимся — вдруг выстрелит. Как положили в сейф, так и лежит.

— А если грабители?

— У нас кнопка под столом есть, нажмешь — вмиг милиция примчится.

— А ночью если залезут? Когда никого нет?

— Не беспокойся, ночью не залезут. Сигнализация.

Названная сумма засела в мозгу, лишила покоя, поднимала среди ночи, рождала и отметала планы один гениальнее другого. Всюду мерещилась и слышалась цифра пятьдесят и нули, нули, нули…

ОТ КВАРТИРЫ Козловского Борщагов шел тем самым маршрутом, каким он и его приятели шли тогда в сберегательную кассу.

По бокам Борщагова конвоиры, чуть сзади следователи Павлов и Власов, понятые, специалисты.

Когда до сберкассы оставалось два квартала, Борщагов свернул в переулок и дальше шел, петляя между домами. Шагнув в подъезд пятиэтажного дома, он спустился в подвал. На уровне подвального окошечка — тротуар, напротив — сберегательная касса.

— Отсюда мы вели наблюдение, — коротко сказал Борщагов, указывая на доску, которая служила им несколько дней сиденьем.

— Почему именно тот день выбрали для нападения? — спросил следователь.

— В дни, когда караулили, я каждый вечер встречал Марину после закрытия сберкассы. Расстанусь с ребятами, дождусь, когда она простится с заведующей, и нагоняю. Ее просил никому не говорить об этим встречах: неудобно, мол, перед родителями. Обидятся, что к ней приезжаю, а к ним не захожу. Марине нравилось, что я ради нее стал приезжать каждый вечер после занятий. В среду она мне сказала, чтобы я завтра не приезжал, так как она будет работать допоздна одна — заведующая на день берет зачем-то отгул. Мы такой удобный случай как раз и поджидали…

Павлова передернуло от этой смеси цинизма, рассудительности и все поглотившей корысти.

— Ладно, пойдемте в сберкассу.

ПО СУЩЕСТВУ произошло повторение следственного эксперимента, с той только разницей, что теперь кассира изображал мужчина, а на месте Павлова стоял бледный Борщагов, держа в руках картонный макет ломика.

— Когда я вошел сюда, Марина была одна, — еле шевеля посиневшими губами, рассказывал Борщагов. — Она не разрешала мне войти за перегородку, но я прошел. Она стала подниматься, и тут… И тут я ее ударил…

— Покажите! — сказал Павлов. — Покажите, как ударили.

Борщагов встал сзади статиста, чуть правее, и приложил картонный «ломик» к правому виску «потерпевшей».

Павлов и судмедэксперт Завьялова переглянулись — траектория удара в точности повторила движение, найденное в ходе эксперимента.

— Сколько нанесли ударов? — спросил Павлов.

— Два, — чуть слышно ответил Борщагов.

— Потом? — спросил Павлов.

— Потом она упала. Но удары получились слабые. Марина не поняла, что произошло, и смотрела на меня страшными глазами. Я позвал ребят. Кулаков остался у двери, а Шляпников подошел ко мне. Он увидел глаза Марины и крикнул: «Она же нас выдаст! Дай ей еще!» И я…

— Решили добить? — уточнил следователь.

Борщагов заплакал.

— Только без этих сцен! — резко сказал Павлов. — Что же было дальше?

— Я ушел в соседнее помещение, где стоит сейф, и начал вынимать деньги… Увидел, что их гораздо меньше, чем мы рассчитывали.

— А на сколько рассчитывали?

— Тысяч на пятьдесят. Из-за меньшей суммы я не стал бы рисковать…

— И убивать любимую девушку?

— И убивать…

— Зачем взяли наган?

— На всякий случай.

— А конкретно?

— Ну… отстреливаться… если придется. И потом мог пригодиться — денег-то оказалось мало.

— Что было дальше?

— Дальше, когда ушли в лес, я отделался от ребят — делить-то нечего. Отсиделся до темноты, потом незаметно прошел в наш сарай. Завернул все в мешковину и спрятал у соседа. Там две доски внизу перегородки не прибиты, если раздвинуть, получается лаз…

— А если бы сосед нашел?

— Он не мог найти. Посмотрите — сами убедитесь.

— Если вы все деньги спрятали, как же смогли истратить сто рублей.

— Это была единственная сотенная бумажка, — смутился Борщагов. — Я еще в сберкассе положил ее в карман пиджака, на всякий случай.

— Предусмотрительно, — поморщился Павлов. — Ну что ж, по болоту нам ходить ни к чему, поехали к вам домой.

РАЗБРОСАВ в соседском сарае старую рухлядь и дрова, Борщагов потянулся за свертком, завернутым в мешковину, но Спицин отвел его руку и сам вытянул сверток.

— В отдел? — спросил он следователя.

— Нет, придется на сей раз изменить нашу практику и провести подсчет похищенного в доме Борщагова в присутствии его родителей, — сказал Павлов. — Мать ведь до сих пор считает своего мальчика верхом совершенства.

— Вас понял, — Спицин вышел первым из сарая и пошел к родителям Борщагова, стоявшим у входа в дом.

— Подумать только, какую напраслину возвели на парня! Поверили каким-то босякам. Уж он ли не любил Мариночку? — причитала мать Борщагова, взывая к столпившимся соседям.

— Я попрошу вас пройти в дом, — сказал Спицин, обращаясь больше к отцу Борщагова. — Сейчас мы придем туда с вашим сыном.

— Хорошо, товарищ капитан, хорошо. Пойдем, Машенька, — потянул он жену.

И тут из сарая показался Вадим Борщагов. Низко опущенная голова, неуверенная походка, сверток в руках идущего следом милиционера сказали людям больше, чем причитания матери.

— Убить такую девушку!.. — тихо сказала молодая женщина с ребенком на руках, когда Борщагов, втянув голову в плечи, спешил пройти мимо людей.

НЕ ОТРЫВАЯСЬ глядит он на быстрые пальцы заведующей сберкассой. Смятые бумажки в ее руках превращаются в аккуратные пачки. И исчезают в портфеле. Деньги…

— Жалко? — заметив взгляд Борщагова, следователь невольно задал не относящийся к делу вопрос.

Словно школьник, пойманный на неблаговидном поступке, Вадим покраснел и отвел глаза в сторону.

— Не хватает ста рублей, — закончив подсчет, сказала заведующая.

— Знаю, — продолжая писать протокол, сказал Павлов. — Выпишите квитанцию, расписку на наган и можете везти в сберкассу. Машину и сопровождающего вам дадим…

ПРОСМОТРЕНА видеомагнитофонная запись, подписан протокол производства следственного эксперимента с участием обвиняемого. Отправлен в камеру Борщагов, отпущены понятые и специалисты. В кабинете, ставшем сразу просторнее, остались лишь Павлов, Спицин и Власов.

— Учитывая, что моя вчерашняя попытка убедить Шляпникова в необходимости дать правдивые показания ни к чему не привела, думаю, что завтра следует выйти на место происшествия с Кулаковым, — заговорил Павлов. — Потом этот же эксперимент надо провести со Шляпниковым. И сделаете это вы, Олег Николаевич.

— Я?! — обрадовался и одновременно испугался вскочивший со стула Власов. — Но ведь я еще ни разу…

— Так надо же когда-то начинать, — улыбнулся Павлов.