Болото

ГЛАВА ВТОРАЯ

НАПРЯЖЕННАЯ тишина, которой встретили полковника Михалева собравшиеся в ленинской комнате райотдела, красноречивее всяких слов говорила о готовности людей к выполнению ответственного задания.

— Товарищи, — начал полковник, — время работает на преступников, поэтому буду краток. По предварительным данным, их двое. Вооружены. Значит, требуются исключительная осторожность и выдержка. Применять оружие только при вооруженном сопротивлении. Мы организуем погоню, перекроем выходы из леса, работники ГАИ уже направлены на перекрестки и закроют шоссе. Выезд на операцию немедленно. Старших оперативных групп прошу задержаться для уточнения задач.

Михалев был предельно лаконичен — на каждого, получавшего инструктаж, отводилось не более минуты.

Когда группы разъехались, он прошел по опустевшему коридору райотдела в кабинет Спицина. Набрал номер телефона сберкассы: длинные гудки известили, что осмотр места происшествия окончен.

Как бы в подтверждение этому в кабинет тут же вошли его хозяин и старший следователь Павлов. Вслед за ними милиционер внес коробки с аккуратно упакованными вещественными доказательствами.

— Рад, что опять вместе работать, Михаил Иванович, — шагнул Павлов к столу.

— Я тоже, Сергей Петрович, — сказал Михалев, пожимая руку следователю. — Садись. Обменяемся мнениями. Специально задержался для встречи с тобой. Есть что-нибудь новое?

— Практически ничего.

— Опытные преступники? Рецидивисты?

— Навряд ли. Из того, что узнал от Виктора Ивановича, да и сам успел увидеть на месте, такого мнения не складывается.

— Чем тогда объяснить отсутствие следов?

— Подготовились. Все предварительно продумали. Да и о полном отсутствии говорить нельзя. Ведь есть чьи-то следы на таблице…

— Вот именно «чьи-то», — перебил Михалев. — Это еще проверять и проверять…

— Возможно, отпечаток оставлен кем-либо из граждан, — согласился следователь. — Проверим. Потом — следы обуви на опушке леса, — продолжал он. — Они, конечно, тоже могут не иметь отношения к делу, но, если я не ошибаюсь, именно они дали направление поиску?

Михалев в ответ только хмыкнул.

— Ну, а незапертая дверь сберкассы?! Что мешало закрыть? Ведь ключа на обычном месте не оказалось, и при осмотре его не обнаружили. Торопились, забыли или, может, их спугнули? Все это постановочные вопросы, на которые еще предстоит дать ответы.

Павлов поднялся, подошел к коробке с вещественными доказательствами и достал из нее запечатанный полиэтиленовый мешочек.

— Это что такое? — спросил Михалев.

— След, который оставляет каждый преступник на месте происшествия. И ни замаскировать, ни скрыть, ни уничтожить его нельзя — запах. Я взял из сейфа.

Павлов положил на стол пустой, с небольшим количеством воздуха, прозрачный мешочек.

Михалев пожал плечами.

— Не верю я что-то в эту самую одорологию.

— И напрасно. Она еще сослужит службу, если мы, конечно, научимся правильно с ней обращаться, а главное, преодолеем собственный консерватизм… Я лично считаю, что за этой наукой большое будущее. Дело только за прибором для идентификации запахов, чтобы исключить собаку, выполняющую сегодня непонятную роль — то ли инструмента, то ли специалиста-дегустатора. Согласись, все-таки не очень получается научно, что судьба человека в какой-то степени вручается собаке, доверяется ей, зависит от нее.

— Ладно, время нас рассудит, — примирительно сказал Михалев и обратился к Спицину: — Ну, а у вас что нового?

— А у меня даже запаха нет, товарищ полковник. Расширяем поквартальный обход. Эксперт печатает фотографии. Проверяем ранее судимых, этим занялись власов и два инспектора.

— Не густо, — покачал головой Михалев, вставая. — Ну, ладно, действуйте по обстановке, а я поехал. Буду на сто семнадцатом километре. Связь держите по рации.

— А я поближе к месту происшествия, — как только вышел полковник, сказал Спицин.

— Тогда, если не возражаете, я займу ваш кабинет, — произнес Павлов. — Вот-вот начнут подходить свидетели.

И действительно, едва капитан вышел, в дверь постучали. Вошла заведующая сберегательной кассой.

«ХОРОШО, хоть с погодой повезло», — радовался Михалев, глядя на чистое, без единого облачка небо. Посмотрев на часы, вызвал Спицина. Тот немедленно отозвался.

— Говорит «первый», что нового?

— Звонили из больницы. Операция прошла успешно, надеются, что будет жить, но последствия могут быть тяжелыми — повреждено вещество головного мозга.

— Что у следователей?

— Допрошена заведующая сберкассой. Показала, что взяла сегодня отгул — возила ребенка на консультацию.

— Случайность?

— Пока трудно сказать. Она лично вне подозрений. Установили всех, кто знал об отгуле, проверяем этих людей и их связи.

— Правильно. У меня все.

Полковник отключился и стал вслушиваться в переговоры поисковых групп. Ничего нового. Только фразы стали лаконичней — чувствуется, что люди устали.

Вскоре машина затормозила. Михалев удивленно посмотрел на водителя. Тот, ни слова не говоря, достал тряпку и стал протирать запотевшее ветровое стекло. Буквально в двух метрах от машины полковник увидел километровый столб, на котором была табличка с цифрой 117.

Все ясно — прибыли к месту назначения.

Полковник вышел, осмотрелся.

Справа, почти вплотную к шоссе, подступало небольшое озерко, окаймленное мачтовыми соснами. Посреди озера — островок, покрытый густыми камышами. Красивое место! И где-то неподалеку от этой красоты, возможно, уходят от погони преступники, посягнувшие на жизнь человека.

Михалев взглянул на часы. Идет уже пятый час с момента совершения преступления, а пока одни предположения, ничего конкретного. Он подошел к машине, открыл дверцу и тут же услышал взволнованный голос:

— «Первый», «первый», я «семнадцатый». Прием.

— Я «первый». Докладывайте!

— Натолкнулись на ребятишек из соседней деревни. Два мальчика и девочка. Говорят, что недавно двое парней отняли у них корзины с грибами и хлеб.

— Возраст детей?

— Девочке семь, мальчикам по одиннадцать.

— Где находитесь?

— Квадрат сорок пять — шестнадцать.

Полковник разыскал на карте названное место, прикинул на глаз расстояние до засады — не больше пяти километров. Неплохо. Посмотрел дислокацию патрульных машин.

— «Семнадцатый», девочку направьте на шоссе к сто тринадцатому километру… «Четвертый», слышите наш разговор?..

— Так точно!..

— Девочка будет на шоссе минут через двадцать. Отвезете ее домой. Предупредите родителей мальчиков, что их доставят позже. Пусть не волнуются.

— Слушаюсь!

— «Семнадцатый»! С мальчиками пройдите на место, где они встретились с парнями. Уточните направление, куда те пошли. Потом вызовите меня… Да, кстати, когда это произошло?

— Трудно точно определить. Часов у ребят нет, а показания противоречивы — от пятнадцати минут до часа.

— Ясно. Все слышали наш разговор?

— Так томно, — разноголосо откликнулся эфир.

— Преступники могут маскироваться под грибников. О всех подозрительных немедленно докладывать. При встрече соблюдать осторожность.

Только сейчас Михалев заметил, что стемнело. Здесь, у озера, еще можно что-то разглядеть, а на участках, где лес подступал вплотную к дороге, совсем темно.

И опять — «семнадцатый».

— Ребята показали место у оврага в квадрате сорок пять — тридцать, у мостика через овраг.

— На карте мостик не обозначен, — вглядываясь в карту, сказал полковник.

— Высотку видите?

— Да.

— Это чуть правее.

Полковник отыскал указанное место и обозначил его крестиком… Первый крестик на карте в этой операции. Скорее бы поставить последний…

— Ясно, — сказал Михалев. — Пусть один из вас выводит ребят на сто четырнадцатый километр… Там меня слышат?

— Так точно, слышим, товарищ «первый».

— Встретите «семнадцатого». Ребят сразу же отправьте в райотдел к старшему следователю Павлову. Когда освободятся — отвезите домой. Поняли?

— Все ясно.

— Выполняйте.

Михалев вызвал Спицина, рассказал о происшедших событиях.

— Предупредите Павлова, что минут через сорок их привезут. Пусть сразу займется, чтобы долго не задерживать. А сами пока найдите педагога для участия в допросе и организуйте мальчикам что-нибудь поесть.

— Слушаюсь.

— У меня все…

— Не мешало бы и нам, товарищ полковник, перекусить.

Михалев посмотрел на водителя, заговорившего впервые за поездку.

— Мысль неплохая, но придется отложить до возвращения в райцентр. Столовых и магазинов здесь еще не построили, — пошутил полковник.

— А мы и без магазина…

Шофер достал сумку, перебрался на заднее сиденье. По-хозяйски, неторопливо выложил на газету яйца, колбасу, кусок сала, полбуханки круглого хлеба, соль в спичечной коробке, помидоры.

Михалев проглотил накатившуюся слюну.

— Да, у тебя, как в первоклассном ресторане, — улыбнулся он и, не ожидая приглашения, тоже перебрался на заднее сиденье.

— «Первый», — требовательно раздалось в эфире. — Я «шестнадцатый».

Голос прерывистый, дыхание тяжелое.

Михалев перегнулся через спинку переднего сиденья, схватил микрофон.

— Я «первый», слушаю!

— Соединились с «семнадцатым». Бежим. Впереди двое с корзинками.

— Ваше место? Направление?

— Квадрат сорок три — четырнадцать. Направление — к шоссе.

— Понял. Контакт?

— Зрительный потерян. Слышно, как бегут.

— Продолжайте преследование.

Михалев устало откинулся на спинку сиденья.

— Приступим, товарищ полковник?

— Нет, сейчас не до еды. Да и аппетит пропал. Вот если бы глоток воды…

Шофер молча достал откуда-то из-под ног бутылку минеральной воды. Откупорил, налил до краев бумажный стаканчик. Михалев с наслаждением почувствовал острое покалывание во рту. И тут снова вызов:

— Товарищ «первый». Я «шестой». Взяли двоих.

— Как брали?

— Спокойненько.

— Еду…

Михалев кивнул шоферу, взял микрофон, вызвал Спицина и сообщил, что задержаны двое подозрительных.

— Еду в райотдел, — закончил он.

МАШИНА остановилась у только что зажженного костра.

Навстречу полковнику шагнул «шестой» — заместитель начальника райотдела майор милиции Иволгин, ответственный за организацию засады.

— Докладывайте, как прошло задержание.

— Спокойненько, товарищ полковник.

— А подробнее?

— Подпустили вплотную. И взяли.

— Да, из вас оратор… — усмехнулся Михалев. — Ладно, покажите.

Подошли к костру.

На земле сидели задержанные. Пламя освещало только спины. Полковник направил луч фонарика на лицо одного из них.

Перед ним сидел парнишка лет шестнадцати, с милым девичьим лицом, длинными, спадающими на плечи волосами. Зажмурившись от яркого света, пытался заслонить глаза ладонью. Второй тоже ненамного старше. Только пошире в плечах. Он поднял голову и зло глянул на Михалева.

Полковник погасил фонарик и отошел от костра. Финал был несколько неожиданным: Михалев предполагал увидеть людей более зрелого возраста.

— Что дал обыск? — спросил он у Иволгина.

— Ничего.

— Деньги, наган?

— Нет.

— И как же объясняют?

— Не спрашивали, — Иволгин помолчал, потом добавил: — В соответствии с вашим инструктажем.

— Давайте-ка поговорим. Может, спрятали поблизости. Да и Спицину надо сообщить их данные — сразу запустит в работу.

— Есть. С кого начнем?

— Пожалуй, с младшего.

— Фамилия? — спросил Михалев, когда подвели к машине задержанного.

Парень глядел в сторону и молчал.

— А ну-ка посмотри на меня.

Тот не изменил позы.

— Где спрятали деньги и оружие?

Не дождавшись ответа, полковник продолжал:

— Встречали и такое. Но это ни к чему хорошему не приведет. Рано или поздно узнаем.

— Сомневаюсь, — парень говорил, чуть заикаясь, стараясь сдержать дрожь.

— А я не сомневаюсь. Так всегда поначалу бывает… Но ты подумай о другом — как вы будете выглядеть, если спрятанное вами оружие найдет кто-нибудь другой. Найдет и воспользуется в преступных целях…

— Ничего я не знаю! — истерически выкрикнул задержанный. — Никаких денег, никакого оружия!..

— Товарищ майор, — обратился полковник к Иволгину, — в машину его и — в райотдел! Давайте второго.

— Есть.

Полковник молча всматривался в широкое скуластое лицо. Как резко отличалось оно от почти детского холеного личика первого. Если преступление совершили эти двое, то верховодил, скорее всего, этот вот, скуластый. Хотя можно и ошибиться.

В одежде задержанных тоже не меньшее различие. Оба мокрые, грязные, но на первом шерстяной свитер, джинсы, полуботинки на платформе. Что же касается второго, он будто специально оделся для похода в лес: потрепанный пиджак явно с чужого плеча, рабочие синие брюки, резиновые сапоги.

— Как зовут? — после длительной паузы спросил полковник.

Вопрос повис в воздухе.

— Как зовут, спрашиваю? — повторил он. — Не хочешь отвечать? Вот, смотри, ты весь мокрый, а кто, кроме матери…

Лицо парня исказилось злой гримасой.

— Вам-то что за дело? Виноват в чем, так предъявите. А уговаривать ни к чему. Все равно ничего не скажу…

— В машину, — коротко распорядился полковник. — В другую.

— Никто из сотрудников их не знает? Ни того, ни другого? — спросил Михалев Иволгина, когда задержанного увели.

— Из инспекции по делам несовершеннолетних здесь нет никого. Не предполагали, что это будут подростки, — ответил майор. — В райотделе покажем. Если из нашего района, должны знать.

— Ну, добро. Зовите своих и возвращайтесь в отдел. А здесь на всякий случай оставьте небольшой заслон.

Через минуту к машине подошли двое инспекторов уголовного розыска.

— Поехали. В тесноте, да не в обиде, — сказал Михалев.

Протискиваясь последним на заднее сиденье, Иволгин чуть слышно застонал.

— Вы что? — спросил Михалев, не успевший еще сесть.

— У него рука повреждена. Левая, — ответил за Иволгина кто-то из машины.

— То есть?..

— При задержании. Сделали перевязку, кровь остановили, но как бы не было чего серьезного.

— Дела, — протянул Михалев, — что же вы молчали, Иволгин? Пересаживайтесь вперед.

Он распахнул дверцу, и майор, не споря, занял его место, а полковник влез на заднее сиденье.

Шофер озабоченно поглядел на рессоры и, покачав головой, направился на свое место.

Как только машина тронулась, полковник обратился к Иволгину:

— Докладывайте, как происходило задержание.

— Стало темно. Я передвинул засаду за шоссе, чтобы брать на открытом месте, и рассредоточил людей. Они выскочили из леса, и мы с инспектором Петровым их взяли. Все.

— Разрешите добавить? — спросил Петров.

— Конечно.

— Когда те двое нас увидели, старший из них, размахивая палкой, закричал: «Беги, я их задержу!» Я схватил второго, а кричавший кинулся на выручку. Товарищ майор подкатом сбил его с ног, но тот успел ударить его по руке.

— Ты распишешь, — усмехнулся Иволгин. — Главное, что вышли на нас, а не в другом месте. Остальное — мелочи. Заживет.

— Болит? — кивнул Михалев на осторожно положенную на колени руку.

— Болит, — признался Иволгин.

— В больницу, — приказал Михалев шоферу. — Почему сразу не доложили? — упрекнул он.

— А зачем?

— Затем! «Спокойненько», — передразнил он Иволгина. — Тоже мне генерал Скобелев нашелся: «На Шипке все спокойно».

…Иволгина оставили в больнице — рентген показал серьезное повреждение.