Больше лает, чем кусает

BILLET DOUX[232] СМЕРАЛЬДИНЫ[233]

Мой возлюбленный Бел, Бел, любов моя, сегодня мой и навеки мой!

Письмо твое всьо намочено сльозками и ниче-во другова как смерть не остаеца. Я сама горька плакала и плакала и плакала! Сльозы, сльозы, сльозы и больше ничево! А потом твойе письмо пришло, а в нем еще сльозы, а после того как я прачла и читала снова и снова, у меня лицо всьо было в чирнилах. И сичас сльозки текут по моему лицу. Сичас рано утром, совсем рано, сонце только встает, поднимайеца за чорными деревами, скоро всьо паминяеца, небо станет голубым, а дерева станут залатистакаричневыми, но одна толька вещ не миняеца — эта боль и эти сльозы. Ах Бел, люблю тебя страшно, хочу тебя страшно, хочу тваего мягкаво тела белова тела Nagelnackt![234]Тело мое хочит твоево тела, страшно хочит, аж кричит всьо — хачу!!! Руки мои и губы мои и сиськи мои и всьо остальнойе что у миня есть хочут тебя, иногда мне трудно сдержать обищанье но пока обищанья своево не нарушила и не нарушу! Буду ждать тебя и когда мы наканец встретимса я смогу обладать тобой мой Geliebte![235] Что больше: боль разлуки когда мы далеко друг от друга или боль близкости когда мы вместе и плачим от красоты друг друга? Думаю что второйе больше а то мы оставили бы всякую надежду быть не только нещасными.

Вчера вечером была в кино, смотрела шикарную фильму, в ней не было никаких там обычных обниманий и целований, кажица никогда раньше мне так кино не нравилось как вчирашнее, но и печальная была я тоже от этого кино, "Sturm uber Asien"[236] называеца если эту фильму будут паказывать в Дублине пойди посмотри обязательно, кажица реги[237] та же самая что и в "Der Lebende Leichnam"[238], эта фильма что я смотрела вчера была точно говорю совсем другая чем другие, там была не про любов, ну не про ту любов что между мущиной и женщиной, никаких там не было красивеньких глюпеньких девиц, каторые строят глазки, почти все там пажилые серьозные люди из Азии с замичательными лицами, черные озера и шикарные Landschaften[239]. А когда я шла домой в небе была моладая луна над чорными деревами и это было так шикарно что мне захателас плакать. Я развила руки в стороны и стала воображать что ты лежит у меня на груди и глядит на меня как ты глядел в те луносветные ночки когда мы гуляли под большими каштанавыми деревами а звездочки мигали сквозь ветки.

Я познакомилас с новой знакомой, она моладая очень красивый чорные волосы очень бледная говорит почти только по цыгански или по-египетски[240], не понятно. Она рассказала мне про мущину катораво она любит сичас но каторый в америке далеко в какомто одиноком месте и не приедет еще четыре года и не может писать ей потомучто там где он живет нет пошты и она получает от него письмо раз в четыре месяца, представляет если б мы получали друг от друга одно письмо раз в четыре месяца в каком мы были бы сечас состаянии, бедная девочка мне так ейе жаль! Мы пошли с ней на танцы в пять часов, было давольно скушно но все равно немножко забавно смотреть на то как люди ни о чем не думают кроме как о том что на них надето а мущины поправляют себе галстухи каждую минуту. А по дороге домой я вдруг попала в страшное состая-ние опечаленной печальности и не могла сказать ни слова и не захатела ничево говорить и все на меня очень сердилис а мне было наплевать а когда я села в автобус я достала мою маленькую книжечку и карандашык и написала сто раз Любимый мой Бел, Бел мой возлюбленый. Мне никогда в жизни не хателас так мущину катораво я люблю и никогда так не хотелос быть с ним с ним с ним, с тобой значит. Я хочу тебя по всякому, по всякому тому что значит хотеть мущину и ждать. Я хочу тебя так сильно, только и только тебя. По-еле того как сошла с автобуса и все время кричала во весь голос ванзиних! ванзиних! ванзиних![241]Фрау Шланк принесла мне твой носок который ты тут забыл и от этого носка когда я его увидела я еще больше заплакала. Наверно я не пошлю тебе этот носок я спрячу его в ящичек вместе с твоими сладкими письмами. Еще я получила записку от одново мущины который просил меня пойти с ним на танцы в суботу вечерам, думаю я пойду. Я знаю ты мой возлюбленый Бел не будеш против и еще когда ходиш на танцы и в кино время идет быстрее а мущина тот что меня пригласил совсем дурачок но танцует совсем хорошо и к тому же подхадящего для меня роста. Флирт очень развликает но дальше легкого флиртования не должно итти.

А потом я встретила старика с трубкой и он сказал мне что мне прислали письмо в голубом канверте а потом встретила другого старика с ключами в каридоре и он сказал Grüss Gott[242] но что он сказал еще я не слышала.

Скоро скоро я уже начну щитать часы когда уж наканец я пойду на станцию чтоб встречать тебя и увидеть тебя на платформе в толпе но если будет слишком холодно я не смогу надеть мой черный кастюм и мне тогда придеца надевать мамину шубу. Ты приедешь ко мне двадцатьтретьева, правда Бел? мой дорогой Бел с красивыми губами и глазами и лицом и всем остальным что у тебя есть а теперь у тебя бедненькаво личико совсем больное но это не имеет никакова значения. Двадцатьтретьева! Это значит еще две недели ожидания страдания и печалания. Четырнадцать дней! Ох Боже эти бесоные ночи!

Прошлой ночью мне приснился очень страный сон про тебя и меня в темном лесу мы лежали рядышком на тропинке а ты вдруг превратился в совсем малинькаво и не понимал что такое любое мущины и женщины, а я хотела тебе обяснить что такое любов и гаварила тебе что люблю тебя больше всего на свете но ты все равно ничего не понимал и не хотел итти ко мне но это был просто глупый сон и поэтому это не имеет значения. Я никогда не сумею пояснить тебе как сильно я тебя люблю как бы я ни старалас но я знаю наверняка что любов моя больше всяких слов. А тот ли человек, этот Бел, катораво я всегда искала? Да, да тот! А почему же тогда он не может мне дать того чего мне так хочеца, хочеца и хочеца вот уже полгода хочеца? Я часто думаю отчего я люблю тебя так сильно. Я люблю тебя über alles in dieser Welt, mehr als alles auf Himmel, Erde und Hölle[243]. Я говорю спасибо Богу за то что любов наша такая большая. Я вот часто думаю кого мне благодарить за то что мы вообще есть на свете и за то что встретилис но думаю мне не стоит искать кто виноват что мы родилис. Какая разница когда главное это то что Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ВСЕГДА БУДУ ТВОЕЙ СМЕРАЛЬДИНОЙ! Вот что главное и больше ничего, а в нашей жизни самое важное это что ТЫ ЛЮБИШЬ МИНЯ И ВСИГДА БУДИШ МАИМ МОЙ ДАРАГОЙ БЕЛ!

Анальезе бренчит на своей пианине так что спокойствия мне нету и поэтому я буду заканчивать это письмо. А теперь я снова сяду читать свою книгу которая называеца "Die Grosse Liebe"[244]а потом наверно пойду и буду бороца с сонатой Бетховена. Только эта музыка может отвликать меня от моих душевных стражданий. Я люблю по вечерам играть тихо для себя самой это меня так успакаивает.

Бел! Бел! Я уже собиралас закрывать это письмо как принесли твое письмо! Я прочла ты написал что даже если ты не всегда будеш полностью моим то... Ой Боге! Как ты мог такое сказать! Ради Бога никогда больше такого не говори! Ради Бога никогда такого не смей думать! Я вот опускаю голову на руки и слезьми мочу твое письмо. Бел! Как ты мог сомневаца во мне? Meine Ruh ist hin mein Herz ist schwer ich finde Sie nimmer und nimmer mehr. Господи Господи Господи ради Бога скажи мне поскорей что я таково сделала? Что что именно? Или тебе уже равнодушно? Тебе уже все равно про меня? Видно что такая коза как я тебе не нужна тебя не достойна зачем тебе тратить на меня время? Если я сичас не перестану плакать ты не сможешь прочитать это письмо потомучто листики все будут мокрые в слезах. Бел! Бел! моя любов такая широкая и большая что когда меня знакомят с каким нибудь молодым человеком и он начинает бывать со мной вежливым ну ты знаешь что я имею в виду, меня всю в дрожж бросает! Я точно знаю зачем я живу я живу ради тебя! Моя жизнь ты! Твое письмо всегда на моей груди утром когда я просыпаюс и вижу как встает сонце. Ich seh' Dich nicht mehr Trünen hindern mich! Мой Бог! мой мальчик! мой пьосик!

Мне нужно взять другую ручку эта уже совсем не пишет потомучто этой ручкой я писала так долго долго. Мне ее дал еще Вулворт. Представляеш сколько долго я ей писала?

Мама хотела чтоб я пошла прогуляца а я ох как не люблю прогулки пешком ходить. Меня так утомляет старательно ставить одну ногу перед другой. Помниш прошлое лето? Как замечательно было лежать на траве и слушать как зузжат пчелки и поют птички. А помнишь тот огромный шметтерлинг, ну как это бабочку! Огромную бабочку которая однажды прилетала? Она была такая шикарная темнотемнокаричневая с желтыми пятнашками и на сонце она выглядела такой красивой и мое тело тоже было таким каричневым везде везде а мне не было даже холодно. А теперь снег уже растаял и дерева стоят совсем черные а небо всегда такое серое. Только вот утром когда совсем рано небо другое а иногда можно видеть по вечерам красные пятна неба между облаков.

Я вот только недавно помыла волосы и у меня сичас больше бодрости чем обычно но все равно я чувствую себя какойто вялой. Ради Бога не сверхработай и пастарайся не напиваца как было. Я хочу сказать не пей так чтоб тебе стало плохо.

Сегодня мы приехали домой на автобусе но ехали не по обычной большой дороге а по другой потомучто большую дорогу репарируют. Мама всегда спрашивает про тебя и спрашивает как ты поживаеш. Она говорит что время просто летит и до Рождества остаеца совсем мало времени. Она надееца что Фрау Холле будет в порядке. Я както слыхала как она говорит Папе: почему так получаеца что когда Айви и Билл вместе они действуют ей на нервы а когда Смера и Бел вместе это на нервы ей не действует. Я думаю она говорила про нас когда мы сидим у друг у друга на коленях и все такое прочее. Я думаю это потомучто любов между Айви и Биллом не настаящая а в Айви много всего что понарошке.

А еще я ругаю свое глупое тело целый день потомучто у меня чтото такое там на ноге и я еле-еле от этого хожу. Не знаю что это такое и отчего это и откуда оно взялось но оно есть. Хотя ну его все к черту вот и все.

Сегодня один из тех дней когда я все вижу и все понимаю лучше чем вседа. Я уверена все будет в конце конца нормально.

Der Tag wird kommen und die stille Nacht!!![245]

Если бы я не думала о тебе я б совсем погибла от этих стражданий! Не знаю genau[246] когда но погибла бы точно! Эти ужасные длинные темные ночи! Только твой образ меня утишает! Мне так нравица эта меленькая белая статуйка. Я жду не-дождусь того дня когда ты и я будем рядом и я не буду думать что ктото там стоит за дверью и может зайти в каждую минуту.

Аршлохве женился и уехал в Schweiz[247] с своей женой.

Ты просиш чтоб я дала тебе какое нибудь задание. Кажеца я уже тебе надавала и так слишком много заданиев. Мне страшно хочеца увидеть ту "штуку" (ты так сам выразился) которую ты написал об моей "красоте" (и это ты сам так сказал). Это стихи? А я должна сказать что мне кажица обо мне писать ничево не нужно потомучто не о чем писать (а никаких камплиментов мне не нужно) кроме тех глупостей которые мущины обычно пишут о женщинах.

Милый и родной Бел тут уж мне точно нужно заканчивать. Моей пастельке одиноко без меня и твоя фотокарточка ждет когда ее наконец поцелуют так что я лучше пойду и успокою и мою кроватку и твою карточку. Но вот скоро это мучение закончица и ты будеш рядышком с мной и опять будем чуствовать ту замечательную сладкую боль которую чуствовали когдато в темных горах у черного озера черной ночью когда дул ветер и мы опять будем прогуляца по полям а поля уже будут покрыты первоцветом и Flieder[248] и ты опять будеш обнимать меня твоими руками

твоя печальная возлюбленая Смеральдина

P.S. Еще один день прошол еще ближе стало к вечной немой Ночи!!