Борода из ваты – пули из серебра. Том 1

Глава 16 Касьян Храбрый боится

1.

Касьян смотрел в окно на бушующую непогоду. Снег напоминал злых белых собак, сорвавшихся с цепи и рвущих на части все, что встречается им на пути. Он кидался в окно, тряс за стекло, стараясь если не вырвать, то хотя бы выдавить хлипкую защиту. Еще утром Касьян стоял здесь же и осматривал внутренний дворик — видел каждого прохожего, каждого, кто смотрел наверх, из любопытства или желая перехватить его взгляд. Сейчас не было видно никого и ничего. Реальность за окном провалилась в снежную, завывающую как волк бездну. Шпингалеты окна заскрипели протяжно, как под пытками. Кто-то сыпал с неба мешки снега, похожего на кокаин и не собирался останавливаться, а потом зазвонил телефон. Касьян Мудрый ждал неприятностей. Вот они и пришли.

2.

В дверь робко постучали, и Касьян Могущественный вздрогнул. На секунду ему показалось, что это Карачун постучал своим тонким белым пальцем в покрытое снегом стекло. Нет. Всего лишь прислуга. Телефон продолжал орать и подпрыгивать на четырех деревянных ножках, трубка дергалась как в припадке, желая выскочить из ушек и начать неприятный разговор. Касьян прикрыл глаза ладонью на секунду, буквально на секунду, и медленно вдохнул-выдохнул, стараясь расслабиться. В дверь постучали ещё раз. Тихо, неуверенно, настойчиво. Всё так. Работа есть работа. Не выполнишь работу — будешь наказан. Она вынуждена быть настойчивой!

— Да! Входи, дорогая!

Девочка как будто прижималась ухом к двери и ждала, чтобы когда он откликнется быстро надавить и войти моментально в кабинет. Он не включал свет, предпочитаю наблюдать за непогодой в темноте, поэтому свет в проеме двери нарисовал нереалистично длинную и жуткую тень, как будто Смерть лично явилась за ним. Телефон продолжал кричать как ведьма на костре и девочка посмотрела на аппарат, а потом на шефа.

— Не обращай внимания, — сказал он и махнул рукой, — пусть трещит. У меня сейчас нет желания разговаривать.

Он произнес это нарочито скучающим тоном, он хотел чтобы склонившая голову блондинка поверила ему, поверила, что так всё и есть. Он не боится. Он не пытается избежать неприятного разговора. Ему не страшно, и Касьян Бесстрашный даже слегка зевнул, но ей было все равно. Девушка поставила деревянную корзину на пол (она притащила ее с собой) и выудила баллончик с моющим средством. Как с пистолетом наперевес подошла с баллончиком к столу и нажимая курок наносила средство на поверхность стола, стулья, пепельницы, папки с документами и аккуратными круговыми движениями растирала его тряпкой.

Снежный зверь снаружи затряс окно с удвоенной силой, пытаясь вырвать шпингалеты.

— Карачун разбушевался, — пошутил Касьян, — это к зиме.

Девочка не улыбнулась, только кивнула еле заметно и щелкнула пальцами. Встроенный в стену шкаф открылся сам собой и через всю комнату поехало деревянное широкое ведро, стилизованное под старину. Из него торчали деревянными винтовками швабры, щетки, бутылки, порошки, тряпки, обрывки тряпок, и свисала через край резиновая перчатка без одного пальца. Ведро на колесиках подлетело к уборщице и пристукнув по солдатски остановилось рядом с ней.

— Ишь ты, — сказал Касьян. Голос его было слышно отчетливо на этот раз — бешенный дисковый монстр перестал орать мгновение назад. — Как на плацу. Четко и ясно. Знаешь, когда я воевал то был такой случай в практике…

— Хорошо, шеф, — пролепетала девушка и подхватив корзину за ручки посеменила в угол, чтобы начать уборку, а ведро подпрыгнув от возбуждения поехало за ней.

Касьян смущенно замолчал и проследил взглядом за попкой, которая недостаточно хорошо скрывалась под слоями серой бесформенной юбки. Аппарат под ней самый настоящий, крепкий как орех и он мог бы попытаться, мог бы попробовать. Но так и не решился.

Телефон подпрыгнул и заверещал снова, и Смотрящий за городом (так было написано в его контракте) выругался. Он никогда не был трусом, но тот, кто был на другом конце провода пугал его безмерно.

Уборщица вытащила веник и принялась поднимать пыль в воздух, а Касьян взялся за кинжал, который всегда прятал за спиной, под плащом. Схватился на рукоять и до боли в суставах сжал ее. Перерезать одним ударом провод и заставить заткнуться деревянного монстра. Может из дергающегося шнура польется дымящаяся, темная как сок граната кровь, а провод будет конвульсивно дергаться взад и вперёд. Мечты-мечты. Касьян привычным жестом заложил руки за спину и зашагал к выходу. Коса раскачивалась на спине, как маятник, и подпрыгивая била его между ребер, как будто подталкивая к выходу, подальше от припадочного истеричного аппарата. Потом он остановился и взялся за ручку двери, оглянулся, желая встретить хотя бы мимолетный взгляд Золушки, но она горбилась вдалеке, собирая мятую бумагу из корзины для входящих.

— Ладно, — сказал Касьян и вышел в коридор. Дверь захлопнулась, подтолкнув его в спину. Коридор тянулся змеёй вдаль, он был хорошо освещенный электричеством, и глаза вынуждены были взять тайм аут на привыкание после сумрака кабинета. Зато слышал он всё ещё хорошо. В кабинете напротив кто-то был, и он там был не один. А ещё они прятались, шептались, стараясь не выдать себя и обсуждали что-то очень секретное. А он не любил секретов в своем же офисе, поэтому сделал несколько быстрых шагов и распахнул дверь — быстро, резко, но не бесшумно. Смазанная сволочь заскрипела, как баба рожающая демона, и и двое вздрогнули, оборачиваясь.

— Так, так, — сказал Касьян. — Нарушаем.

3.

Близнецы так были увлечены зрелищем, что не сразу заметили его эпичный вход. Он хотел, чтобы вход был эпичный, с грохотом двери, громом и молнией, а на самом деле вышло так, что Касьян стоял в проеме двери, тяжело дыша, а два широкоплечих дурака смотрели то на него, то в тарелочку.

Держал тарелочку Ферст обеими руками, открыв рот в уголке которого набралась готовая капнуть вниз слюна. Глаза он вытаращил как два блюдца и вращал зрачками, как заведённый — следил за яблоком.

Секонд стоял рядом, приобняв рукой товарища за плечи и тоже с интересом смотрел, как по ободку летает маленькое красное яблочко, образуя условный круг в центре которого шипела и дергалась условная картинка.

— Таак, — повторил Касьян и схватил край тарелки. Золотой перстень цокнул о фаянс неожиданно громко и близнецы наконец заметили начальника. Касьян потянул утварь на себя, но Ферст не отпустил ее и даже попытался прижать вещь к груди. Секонд сглотнул слюну и шагнул назад.

— Таак! — повысил голос Касьян и схватился за тарелку двумя руками. Потянул с силой смотря Ферсту прямо в глаза. Тот пискнул и потянул на себя, но уже еле-еле, слабенько и неуверенно. Тарелка загудела, зашумела, яблоко побежало быстрее не выходя за пределы круга. Откуда-то из нее завывал ветер и хлестал снег, гудели машины.

— Я же предупреждал! — зарычал Касьян и наконец вырвал тарелку. — Я говорил, что нельзя приносить такие вещи в этот дом, дураки.

Он развернул её к себе и посмотрел, что показывает артефакт. Яблоко испугавшись, побежало еще быстрее, ограничивая круг, как экран телевизора. Картинка трещала, фонила, но показывала улицу, показывала снег, показывала бурю, деревья, заваленные снегом по макушку. Проезжавшие машины били фарами в экран, как кулаками. Снежный Армагеддон вот на что смотрели два одинаковых с лица упыря, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями.

— Ненавижу вас, уроды, — проскрипел зубами Касьян и с размаху швырнул тарелку на пол. Кажется Секонд охнул и пошатнулся, но Ферст только тупо смотрел как разлетаются осколки, как подпрыгивает мячиком и катится в сторону яблочко.

«Я ведь предупреждал! Я просил, но вы не слышите!»

Касьян зарычал и не задумываясь о том, что делает, о том какие могут быть последствия занес ногу и наступил на яблоко. Услышал хруст, чавканье под сапогом и не давая себе времени опомниться надавил, размазал, растер о пол. Потом топтал осколки, давил их превращая в труху, в порошок и улыбался. Двое молчали и просто смотрели. Да что им еще оставалось, уродам тупым. Правую руку Касьян Хладнокровный держал за спиной, как будто танцевал на балу, когда рукоятка кинжала лежит в ладони чувствуешь себя защищённым.

4.

Дверь захлопнулась и они остались вдвоем. Касьян ушёл, не удостоив их даже оплеухой. Шаги его еще были слышны. Вдалеке звонил телефон, но никто не отвечал.

Секонд опустился на одно колено и окунул два пальца в яблочную жижу. Посмотрел на склонившегося рядом друга и вздохнул.

— Говорил я тебе, следи за входом, брат. Теперь нас накажут.

— Ненавижу Касьяна — предателя. Ненавижу служить ему. Давай уйдем.

Секонд вздохнул еще раз.

— Куда? Ты же знаешь, что мы не можем.

Они смотрели на остатки блюдца и вздыхали, вздрагивая когда снег особенно сильно бил в окна.

5.

Касьян шел по коридору, заложив руки за спину. Он немного успокоился и старался выкинуть из головы мысли о близнецах. Как ты не корми человека, он всё равно смотрит в сторону. Как не пытайся им пояснить, что это опасно, что нельзя приносить опасные игрушки в его офис, что пострадает не только он, и не только они, а может дрогнуть целый Улей — им все равно. Уроды только смотрят из-подо лба и кивают соглашаясь, но внутри, то что у них внутри, эти мерзкие мыслишки. Дай им только волю и они вцепятся ему в горло своими липкими пальчиками.

Телефон продолжал звонить. Звук прорывался сквозь плотно закрытые деревянные двери и догонял его в коридоре, так громко будто висел рядом на стене. Касьян даже посмотрел на стену. Только фотографии в рамке, больше ничего. Он остановился разглядывая фотографии, стараясь потянуть время.

Дружественный матч Особенные против Людей. Его работа. Сколько стоило нервов организовать этот день. Уговорить своих, уговорить чужих. Пошить форму, собрать команды, найти арбитров и сидеть два часа как на иголках, ожидая взрыва. Люди на трибунах. Оскаленные пасти, злые глаза, ненависть в воздухе. Особенные на трибунах. Сгорбленные плечи, испуганные взгляды, ненависть, витающая в воздухе. Судья, который не знает кому засчитать пенальти. Агрессивные футболисты со стороны людей и осторожничающие особенные.

Удивительно, что закончилось без крови тогда. Удивительно, что ему удается поддерживать баланс отношений все это время. Они должны быть ему благодарны, но разве дождешься благодарности от чужих, а свои тебя ненавидят еще больше.

Открылась одна из многочисленных дверей коридора и почти бесшумно, как призрак, к нему поплыла девочка. Касьян отвернулся от фотографий и широко расставив ноги стоял, как моряк на палубе корабля — ждал приближающегося шторма.

Девочка подбежала и не поднимая головы присела в книксене, приветствуя начальника. Он не видел ее лицо, поэтому сосредоточился на красной шапочке на макушке.

— Что ты хотела, малышка?

Она вздрогнула и быстро глянула из-под чёлки.

— Вас ждут в переговорной. Очень просят поспешить.

— Хорошо, — он кивнул и повернулся к фотографиям. — Спасибо тебе, родная. Сейчас приду.

Он провел пальцем по общей фотографии футболистов и посмотрел на кончик — пыли не было.

— Ты ещё здесь?

Девочка не уходила. Он нетерпеливо обернулся.

— Что?

— Они очень настаивали. Очень-очень. Сказали, что если не поспешите, то зашьют вас живьем в труп волка и повесят в центре Рынка.

Она покраснела, как шапочка на ее голове и добавила:

— Я очень испугалась. За вас. Они очень ждут вас.

— Сколько их там?

Он очень удивился, когда Шапочка подняла вертикально вверх только указательный пальчик.

— Вы главное не бойтесь…

— Касьян Храбрый никого не боится…

Девочка фыркнула и он замолчал. Обошёл ее и зашагал к переговорной, боясь, что если остановится хоть на секунду то передумает. Остановится, развернётся и пойдёт в противоположную сторону, решит, что трезвонящий аппарат сейчас важнее и встречу можно отложить на пару минут.

Он не оглянулся, хотя хотелось бы знать ушла девочка или смотрит ему вслед? Если он сделает что-то не так завтра весь Улей будет гудеть. Касьян струсил! Касьян испугался! Касьян бежал!

Он обернулся, когда взялся за ручку двери переговорной и конечно никого в коридоре уже не было. Девочка ушла также тихо, как и пришла.

— Заходи, однояйцевый!

— П…ц, — прошептал Касьян и открыл дверь.

6.

— Ну что там слышно, Шапка?

— Тихо! Не слышно ничего!

— Тихо ты!

Слуги Касьяна не выдержали и собрались у переговорной. Первой вернулась Шапочка. Когда дверь плотно захлопнулась за Переговорщиком она не долго думая подбежала к ней, впитывая звуки как губка. Кто-то кричал там, кто-то очень громко кричал и стучал кулаком по столу и это был не Касьян Яростный. Сейчас он скорее превратился в Касьяна Без Яйца. Что-то подобное и кричали изнутри про яйца и позор и ответственность всмятку. Если бы яростью можно было убивать, то двери бы потекли расплавившись на пол.

Из дверей выглядывали слуги Касьяна, как вороны на сыр они слетались на унижение врага. Улей ждал таких новостей. Если плохо врагу — хорошо тебе. Касьяну сейчас было плохо. Шапочка улыбнулась, и хотя бабушка и учила ее, что злорадствовать плохо, но кто слушает бабушек?

Двое подошли ближе и остановились, прислушиваясь. В переговорной кто-то только что перевернул стол.

— Однако, — сказал Первый.

— Так ему и надо, — поддакнул Второй и почесал затылок. Испугался своих мыслей и отошел вглубь коридора.

— Он тебя не слышит, — прошептала девочка, — сейчас уроду не до нас. Он потом отыграется, если его отпустят.

— Это ему за тарелочку, — сказал первый.

— И за яблочко, — уточнил второй.

— И за бабушку, — прошептала девочка и сжала кулачки.

Они помолчали, прислушиваясь.

— Интересно, — сказал первый, — кто там внутри?

— Очень интересно, — сказал Второй.

Не сговариваясь все трое посмотрели на замочную скважину.

— Почему я? — спросил Первый.

— А почему бы и не ты? — ответил Второй, и он взялся за ключ, который торчал в двери, чуть повернул и потянул на себя. Легко вытащил его из замочной скважины и посмотрел в освободившийся кружок. Звуки на мгновение стали громче и сочнее, но когда он прижался лбом к холодному дереву опять затихли.

— Кто там? — спросил Второй. Первый посмотрел на него, мокрое пятно осталось на двери, там где он касался дерева.

— Ну? — прошептала девочка. — Что с тобой?

— Нам п…ц, — выдохнул храбрец.

7.

«Ты урод! Как ты мог меня так подставить!» — кричал Фольклорист, и Касьян только вздрагивал, не пытаясь возражать.

«Ты кусок нечистой отрыжки! Как можно было так облажаться! Ты подставил меня, однояйцевый и пожалеешь об этом! Я расплющу твое яйцо одной рукой и размажу его по стене другой, ты, нечистый фрик! Запомни, тварь! Когда человек дает тебе привилегии, то ты должен их отрабатывать нечистая мразь! Когда человек говорит, ты должен слушать! Когда человек играет на гитаре, ты должен танцевать! А когда я играю на дудке все крысы Улья должны ползти за мной! Это тебе ясно, Касьян Безголовый?»

Он кивнул.

— Я не слышу!

— Ясно, Госпожа.

Она подошла к окну и скрестила руки за спиной, также как делал это он ранее.

— Это что за херня на улице? Это то, что я думаю? Карачун вернулся?

— Вряд ли, госпожа. Тогда бы все было намного хуже. Карачун просто приоткрыл глаза на мгновение.

— Где Мороз?

— Ему удалось скрыться.

Касьян замер. Что-то острое уперлось ему в шею сзади. Уперлось и чуть надавило, замерло. Госпожа засмеялась.

— Боишься, Касьян Бессмертный? Боишься раствориться в небытии навсегда? Хороший удар серебряным клинком в затылок тебе бы не помешал для профилактики. Ты очень сильно облажался, когда упустил Мороза. Люди тебе этого не простят. Я бы предпочла серебро.

— Я найду его. Обязательно найду, — пробормотал Касьян Мокрый, — и приведу на Рынок лично.