Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку

Глава 14

Роман

Догнал до знакомого дома быстро, была объездная дорога по кольцевой, а у подъезда замялся. На миг.

Я упорно бежал прочь от Кравчик, но каждый раз оказывался рядом. И Лерка была тем самым рычагом локомотива, что нас вечно сталкивала. Этому нужно положить конец! Тиранше нужно сказать НЕТ! Её пора наказать!

Чертыхнулся в сердцах и вышел из машины.

У домофона рука опять дрогнула, но сто пятнадцать набрал. Не хотел бы помнить, да цифра мне вдолбалась в мозг, хоть лоботомию делай.

Несколько переливов домофона и прозвучал искаженный связью голос Кристины:

— Кто?

— Роман, — Игоревич крутилось на языке, но выдавить не смог. Показалось слишком пафосно что ли, официально себя по имени отчеству, приезжая не по работе, а по личному делу. Тем более, Кристина мне не подчинённая, я ей не начальник и не настолько старше, чтобы продолжать выкать, особенно, если учесть, что в данный момент скорее я должен с большим уважением и виной. У неё ведь моя дочь!

— Седьмой этаж, — бросила девушка и сигнал домофона известил, что дверь можно открывать.

Когда вышел из лифта, дверь одного крыла уже была открыта. Не успел подойти, в проёме показалась Кристина. Гораздо более свежая и розовощекая, чем в больнице. Всё-таки дома действительно и стены лечат.

Буйная шевелюра была собрана в неаккуратный пучок и перевязана тонким платком, а пара прядей падали на шею и полуобнаженное плечо. Вид… домашний. В том смысле, в каком любой мужчина хотел бы видеть женщину дома. Разве что не каждая женщина, даже дома, в тон платку и шортикам красит губы лёгким блеском с алым отливом. Таким, будто она только что ела клубнику. А может и правда, никакой химии? Тогда это должно быть и на вкус так же привлекательно, как на вид.

А вот домашний костюм, — шорты такие, что больше на шелковые трусы смахивают, — вызвал, как всегда, лёгкое недоумение. Хотелось что-то сказать на тему неподобающего вида, но вовремя спохватился — она дома и это я на её территории!

А ещё запоздало понял, единственное, что смущает в этом наряде, так это присутствие где-то в недрах квартиры… Лерки. Ну и кольцо на пальце хозяйки шорт.

— Мне очень жаль, — вместо приветствия решил облегчить вину. — Я не думал…

— Она ещё спит. Можно разбудить или, — замялась Кравчик чуть покраснев, — вы бы могли подождать у меня, когда она проснётся.

— Не думаю, что это будет удобно… — растерялся я. В памяти хорошо зафиксировалось нежелание меня пускать на порог дома, не то, что квартиры, лифта!

— Всё нормально, — кивнула неопределённо Кристина. Чуть отошла, открывая створку шире и пропуская меня к себе.

— А ваш жених?.. — секундой погодя и уже разуваясь в прихожей.

— Он в командировке, будет только завтра, — отстранённо пробормотала Кравчик, предлагая тапочки.

Удивительно просторная и стерильная квартира на первый взгляд. Всё беленькое, на своих местах — разве что отсутствие перегородок пугало, но может они с женихом настолько друг другу доверяют?

Точно не мой вариант. Мне нужно личное пространство даже от Лерки, как бы сильно её не любил. Порой закрыться в комнате и просто посидеть в одиночестве — имеет право каждый человек. Хм, а женщина может и нет. Не знаю. Единственная моя женщина предпочитает общество! Хотя-я, если вспомнить, как сверкают её пятки при каждом удобном и неудобном случае “разобидеться”, так можно строить отдельную “обижальню”.

В этой квартире было совсем неуютно — странно, но Кристины тут не чувствовал. Просто очень чистая и современная квартира без “украшательств”. Нельзя сказать, что бедная, для безработной вчерашней студентки. Телевизор вполне дорогой и новый, современная бытовая техника. Кухонный островок. Да и дом не “хрущёвка”.

Жених, очевидно, не простой у Кравчик.

— Мило у вас, — жизненно необходимо было как-то прозвучать, чтобы заполнить тишину.

— Спасибо, — держалась нейтрально Кристина. — Чай, кофе, смузи? — последнее было произнесено таким тоном, что у меня сердце припадочно ёкнуло и дыхание застряло в горле. А ещё… возбуждение волной прокатилось, да в пах ударило. Неслыханное дело! Кравчик кипятила мою кровь. Она даже говорила так, что у меня гормоны юношески бунтовали. Будто не смузи предложила, а секс.

Не знаю, что прочитала на моём лице, но покраснела до корней волос. И это мне тоже понравилось — толкало на мысль, что и Кристина до сих пор вспоминала своё собеседование на моём столе.

Видел бог, сколько я после этого в воображении доводил ту страсть до конца и сколько испытал удовольствия, — и потому сейчас, сидя на псевдо-кухне и глядя на девушку, кто являлась главной героиней моих последних сексуальных фантазий, я остро осознал, что не видать мне покоя, пока она рядом. И вместе с тем, я хотел её видеть чаще. Она мне приятна. Её компания мне приятна. Кравчик мне нужна…

— Для смузи, пожалуй, уже не время, — нашёл силы нарушить повисшее молчание. — Чай — самое то…

Я не хотел следить за передвижениями Кристины, но меня больше ничто так не привлекало, как она! Её жесты! Её сосредоточенность. И то, как она увлечена приготовлением чая. Это было не просто заваривание пакетика. Она заварку заваривала с особым чувством, по правилам. Пусть не целая чайная церемония, но всё же… Сейчас мало кто знаком, с понятием “заваривать чай”.

Но Кристина явно подходила к задаче профессионально. Заварник и кружки ошпарила кипятком так, что я заметил, как покраснела её кожа. Залила листья водой и перевернула маленькие песочные часики.

Минута? Она и правда всё это собирается делать?

Невольно засёк по своим часам и изумился. Она подождала минуту и слила воду, чтобы залить новую. И как я раньше столько талантов не разглядел?

— Зачем вы это сделали? — вырвалось у меня прежде, чем успел подумать.

— Не знаю, с детства привыкла. Первый — чай-не-чай, второй — чай-вода, третий — чай-чай, — улыбнулась она, будто говорила это не мне, а какому-то символу детства, вроде чебурашки или рыжего лисёнка.

Поразительно.

Чай она мне предложила спустя ещё несколько минут, которые мы провели в тишине, наблюдая, как раскрываются листья, сквозь прозрачный бок заварника. Она ни на секунду не отняла руки от стекла, будто замёрзла и грелась. А потом точно от громкого звука, вздрогнула, и стала разливать по чашкам своё произведение искусства.

Хотя нет. Не искусства. Если подумать — это был простой домашний чай, какой делала моя ничему не обученная бабушка.

Душевненько.

— Вы станете моей секретаршей? — бабахнул предложение прежде чем понял, что это я звучал.

— Ни в коем случае! — выпалила Кристина опять покраснев, и растерянно мотнула головой:

— Я уже говорила, не наступаю на грабли…

— Дважды, ворота не те, я помню, — тоже кивнул. — Поэтому не предлагаю собеседование. Я вас на работу возьму.

— Неудачное предложение, — замялась Кравчик. — Ваша фирма мне не по зубам. То есть, не по умениям, — исправилась торопливо. — Да и ваше расписание… — напомнила момент, который ей как и мне явно не давал покоя.

— Своё свободное время я возьму на себя, — заверил примирительно. — А мне очень нужна светлая и здравомыслящая голова в помощницах.

— Моя голова, увы, не такая, — пробормотала Кристина. — В ней такое бывает, — оправдалась странно. Не помнил, чтобы кто-то отказывался от хорошего места работы и себе же палки в колёса вставлял. Обычно народ приукрашивает свои таланты и приписывает умения, которыми не обладает.

— Да нет же, ваша голова мне теперь кажется самой подходящей, — настаивал я, не находя более веской причины, зачем хочу Кравчик нанять вместо Светланы Евгеньевны.

— Нет, — упрямо мотнула головой, но уже не так категорично, как вначале.

— Папа? — голос Лерки сорвал с очередного комплимента Кристине и попытке уговорить работать на меня.

— Привет, хвостатая командирша, — сонная мелкая всё равно вызывала улыбку, не смотря на то, как я был недоволен её поведением. Я не успел подняться, как дочка села ко мне на коленки и с обожанием почмокала в обе щёки.

— Ну вот видишь, — тоном “а я тебе что говорила?!” повернулась к Кристине. — Мой папа всегда меня находит! Я ведь взрослая и отпросилась, конечно же!

Я проглотил возмущение, отчитать за случившееся дочку придётся, но уже дома!

— Конечно нашёл, — кивнул и благодарно покосился на Кристину. — Спасибо вам, а нам пора, — мелкую шлепком по заднице отправил вещи собирать:

— Рюкзак хватай, — и пока она поскакала выполнять поручение, я поднялся из-за стола. — Чай был замечательным, и за дочь особое спасибо, — повторился.

— Она очень способная и умная, — улыбнулась мило Кристина. — Ой, — спохватилась, — забыла. — Шлёпнула себя по лбу:

— Пока Лерка спала, я успела обзвонить несколько ближайших от вашего дома школ искусств, — затараторила воодушевлённо, — и даже договорилась о пробных занятиях. В это воскресенье у них как раз день открытых дверей! — с таким энтузиазмом, словно речь шла о её ребёнке и его устройстве в художку.

Стоп! А откуда она узнала?.. Покосился на Лерку, уже скачущую ко мне:

— Я рассказала Кристине, что ты у меня самый лучший! А я стану лучшим силистом!

— СТилистом, дизайнером, — терпеливо поправила Кристина с искренней улыбкой.

Сердце опять ударной дробью пробило в груди. Пора уходить! Срочно!

— Спасибо, — кивнул рассеянно, глядя на листок, который мне всучила Кристина, пока я собирался с мыслями в коридоре. У меня не было больше слов. Кравчик меня обескураживала, вводила в приятное недоумение. Казалось бы, какое ей дело, устроиться мелкая в школу или нет? Попадём ли мы на день открытых дверей? А она дозвонилась, чего я не сделал за весь день, хотя обещал Лерке. — Я вам должен, — пробормотал, неопределённо бумажкой дёрнув.

— Ерунда, — отмахнулась Кравчик и склонилась к Лерке.

Смотреть, как девчонки прощались, было сущей каторгой. Будто две закадычные подружки. И мне импонировала манера Кристины не сюсюкать с мелкой. По-взрослому, с лёгкой иронией и улыбкой. А ещё… тепло, по-настоящему, без игры и заискиваний.

— Ладно, пошли, — не выдержала моя душа такого насилия, и я поторопил тираншу на выход. Но уже ногой за порогом:

— Я всё же прошу подумать о моём предложении ещё раз. Не отказывайтесь. У вас есть время до конца недели. Выходные… и я вас буду ждать в понедельник. Надеюсь, разумное победит обиду.

— Я не обижалась, — буркнула Кравчик. — Просто не уверена, что мы сработаемся. Тем более, теперь у меня появятся личные проблемы, а у вас, если правильно запомнила, одно из главных условий “отсутствие личных проблем”!

— Резонно, — согласился. — Что ж, — опять кивнул с лёгкой досадой. — Тогда, надеюсь в этот раз, прощайте…

— Пап, — уже в лифте, только створки закрылись и кабинка поехала вниз, вскинула на меня грустные глаза мелкая, — а почему Кристина на тебя обижается?

— Я должен был взять её на работу, но предпочёл ей другого человека.

— Как же ты мог? Она же замечательная, внимательная и весёлая.

— Милая, когда принимают на работу, смотрят на другие личные качества, — попытался объяснить свою позицию.

— Конечно же поэтому теперь ты хочешь чтобы она у тебя работала? — подметила без ехидства, как всегда убивая своей взрослостью Лерка.

— Да, милая, — решил повиниться, чтобы тиранша не подумала, что не отвечаю за свои слова и поступки. — Как оказалось, другие пункты, которые я считал важными, тоже не раскрывали всех недостатков и достоинств претендентов. А я умею признавать свои ошибки, поэтому и сделал предложение Кристине.

— Ты выйдешь за неё замуж? — поперхнулась Лерка счастьем, глядя на меня огромными глазами, в которых плескалась надежда.

Я на миг выпал из реальности.

— Нет, — кое-как вынырнул из болота задумчивости. — Во-первых, мужчины женятся, — указал на ошибку тиранши. — Во-вторых, я предложил Кристине у меня работать!

— Тоже хорошо, — тотчас согласилась Лерка, хотя взгрустнула, когда я отмёл её предположение. — И мы будем чаще видеться, конечно же!

— Боюсь, нет, — не желал обнадёживать за зря. — Кристина отказалась. Настаивать не могу, но мы будем надеяться, что она найдёт другую работу по сердцу, — размазал мысль, потому что как-то было нужно закончить разговор, но так, чтобы слишком в сопливость не забраться и не показать дочери, что сам расстроен отказом Кравчик.

— Папочка, ты же не позволишь ей уйти к другому человеку? — изумила вопросом Лерка.

— Милая, — я замялся, не зная, что сказать. Меня спас лифт. Кабинка застопорила, створки разъехались:

— Кристина взрослая девушка, и сама решит, чего желает. А теперь всё, забыли о Кристине, забыли о работе. Домой! — нарочито строго. — Где мы поговорим о твоём поведении, — дал понять, как серьёзно настроен и наш разговор не окончен — и я ещё спрошу за то, что случилось.

Лерка тотчас насупилась. Опустив голову, поплелась на выход.

Кристина

Быть или не быть. Вот. В чём. Вопрос.

Стоило закрыться двери за Кирсановыми меня тотчас накрыло тоской из-за дурного магнетизма преследовавшей меня семейки. И если Роман продолжал добавлять в душу раздрая, куда я его упорно не желала впускать, то Лерка туда ворвалась, как захватчица и тиранша — и там обжилась так, что я не уверена, что смогу её быстро изгнать. В этой мысли укрепилась, когда после ухода Кирсановых, под ковриком, на котором играла Лерка, обнаружила фломастер и наклейку. Покрутила в руках и положила в прикроватную тумбочку, как будто готовилась к следующей встрече на моей территории. Но не выбрасывать же?

А потом в глубоких раздумьях промаялась до позднего вечера. С одной стороны был Роман Игоревич, который мне и нравился, как человек, и одновременно пугал. Работа на него могла быть или худшей в мире идеей, или интереснейшим опытом, для профессионального роста. С другой стороны Макс… Вроде как ему нужно было, чтобы я получила эту работу, и в то же время он уже отказался от своей затеи. А что если честно расскажу о новом предложении? Какой бы он не дал мне ответ я в любом случае буду не до конца довольна и честна с собой.

И никакого криминала, а всё равно стыдно. Потому что… я вляпалась по уши в семейство Кирсановых и нет смысла себя обманывать. Если я соглашусь — это будет только из-за Лерки и Романа. Если откажусь… это тоже будет из-за них. И то что в уравнении нет Макса — только моя вина. Самая настоящая. Не специально, просто так вышло, что он хочет со мной семью, а я хочу спасать чужую девочку и играть с ней в дочки-матери, а ещё играть с её папой в секретаршу-подчинённого.

Кристина заигралась и забыла, что в другой песочнице у неё уже есть “друг”.

Спать ложилась с чувством глубокого предательства, промучилась в постели до утра, а встала разбитая и подавленная. Сегодня должен приехать Максим. И мне его даже как-то страшновато ждать. Я проштрафилась. Снова.

Была по началу зла, что не забрал меня из больницы, так ведь на деле оказалось, из-за меня-то и застрял в пробке. Подарок забирал, который в тайне от меня заказал и несколько недель ждал доставки, а выезд с того района перекрыт был из-за ремонта, вот Кравцову и пришлось гнать по объездной и в ливень в пробках толкаться.

Так что он опять сумел меня виноватой оставить. Не специально, но вышло…

Ладно, дождусь, мы поговорим. Потом у нас будут выходные, чтобы найти решение… и телефонный звонок вырвал из мыслей. На экране высветилось “Сэм”.

— Да, — бросила в трубку, приняв вызов.

— Привет, красотка, как дела? — по обычаю бодро пропел Польски.

— Привет, — сонно отозвалась, лениво прохаживаясь по кухне, в поисках завтрака.

— У меня для тебя новость! — торжественно заявил Сэм.

— Боюсь представить, — проворчала, включив чайник.

— Ты просто обязана стать помощником Кирсанова! — огорошил так твёрдо, что я чуть чашку из рук не выронила.

— С чего вдруг?

— Светлану-Сметану уволили! — радовался как мальчик-проказник, чья пакость удалась. — Поэтому ты просто обязана прийти на её место!

— Не думаю, — буркнула, но сердце тревожно стучало. Значит,

Кирсанов и впрямь был серьёзно настроен. Не просто место предложил, оказывается уже уволил другую.

— Ты обязана! — настаивал Сэм. — Я не вижу лучшей кандидатуры на эту должность.

— Отчего же, претенденток было много…

— Не смеши, — отрезал категорично Саймон. — Тем более, мне Лерчик позвонила, — пропел парень. И я остро затосковала по Лерке, Сэму и больничке.

Забавная игра была, увлекательная. Я и правда была там с друзьями. На секунду представила, как иду утром на работу, пью кофе с Сэмом, наряжаюсь каждый день в новое платье, потому что мой вид признали неликвидным. Это теперь даже насмешило.

Представила, как прихожу вечером с работы, и мы с Максом вместе готовим! Ну а что? Мы же будем оба работники, значит и домашние дела пополам. Обычно к вечеру, когда он приходил я уже и поем, и дела переделаю, и в итоге просто слушаю про его день и вскакиваю то салатик нарезать, то чай поставить. Вот это кайф, наверное, тоже уставать! Когда ты не должна обхаживать “работника”, а как бы можешь себе позволить полежать на диване…

— И что хотела эта проказница? — мотнула головой, прогоняя ненужные образы, где мы весело хохочем, смотрим смешные видосы и шинкуем лук на котлетки.

— Рассказала, как у тебя провела день, и что папа тебе сделал предложение… — смешливо тянул слова Польски.

Теперь остро захотелось уши надрать мелкой заразе.

— Я не дала согласия, — вместо нападения ушла в глухую оборону. — Мне нужно подумать… да и свадьба на носу… Наверное.

— Это шутка? — на другом конце повисло непонимающее молчание. — Какая свадьба? Карьера у тебя на носу, а не свадьба!

— Нет карьеры, а вот жених очень даже есть…

— Кравчик, — строго начал фразу Польски, и это заставило затаить дыхание, — брак и дети — на потом, такая должность может больше не подвернуться! Ты хоть представляешь, с каким количеством людей знаком Кирсанов? Ты о его проектах слышала? А о планах? Он как… — запнулся на слове Саймон, — Наполеон! — выдал, и я метко подметила:

— Помнится, план был хорошим и даже воплотить частично удалось, да только результат оказался не тем, потому и итог плачевен, — размазала познания в данной области.

— Не сгребай всё в одну кучу. Наполенон был великий полководец! Великий стратег и организатор! И его идеи воплощались в жизнь! — переиначил видение ситуации Польски. — А то, что русская душа не поддавалась разгадке, и условия нашего проживания не подошли чётко организованной кампании — другое! — проворчал напоследок.

— Ладно, ладно, — примирительно согласилась. — Но я правда не уверена, что мне стоит, — истинную причину сомнения не могла озвучить, вот и отнекивалась вяло. — С женихом поговорю…

— Детка, если жених, дом, семья мешают реализовывать свои проекты — бросай всё!!! А вот меня не бросай. Мне очень тут не хватает ясной головы и твоей красивой мордашки, — дурашливо закончил разговор Сэм. Я лишь покачала головой.

Шутил он жутко! Но при этом был неподкупаемо мил.

На том и распрощались.

А днём вернулся Максим.

Был по обычаю то мрачный, то улыбчивый, то задумчивый, то болтливый, и когда уже не могла больше молчать, призналась:

— Макс, мне работу предложили… — я готовила кушать. Кравцов решил мне составить компанию и сидел за столом, развлекая пустой болтавнёй. Я включила плиту, на которую планировала ставить кастрюлю с водой, размышляя над фантазией про совместную жарку котлеток и сама себе улыбнулась.

— Ми-илая я не давлю ни в коем случае, — Максим перестал улыбаться, но секундой погодя уточнил: — А что за работа?

- “Программа-рек… — далось с трудом, я даже дыхание затаила, раздумывая, как продолжить. — И…

— И? — Макс чуть стол не свернул, как ко мне подался. — Ты согласилась? — не дал договорить. Ненавидела, когда меня перебивали, а уж тем более, если это проворачивал Макс. Хотелось огрызнуться, но почему-то стало интересно, что будет дальше. Правда ожидание подпортила боль — кольцо раскалилось и прижгло палец.

— Твою мать! — взвыла и потрясла рукой. Плиту-то я включила, только вместо кастрюли спокойненько держала над нагревающейся поверхностью руку, пока она вместе с кольцом не начала пылать.

— Милая, ты чего? — ко мне бросился Кравцов. А когда догадался, махом включил холодную воду и дёрнул меня за руку, заставляя охладить ладонь. — Ты прям мать драконов какая-то! — хохотнул, чмокнув в лоб.

А я морозила ожог, прикидывая, как до сих пор жила? Моя вынужденная собранность воевала с природной рассеянностью и тотальной невезучестью, и чаще побеждали именно рассеянность и невезучесть, но я по прежнему была оптимисткой и не опускала рук.

Непрошибаемая идиотка!

Пока Макс полез в холодильник за льдом, я сняла кольцо, которое всё-ещё было тёплым, магия не иначе, и сунула его в кармашек домашних брюк.

— Надеюсь, теперь закончишь греться над плитой, — смешливо буркнул, закинув в пакет льда и протянул спасительный холод мне. — Я понимаю зимой прибегаешь и сразу греться, но летом-то зачем?

— Потому что ты меня заморозил своими вопросиками, — обиженно пробурчала я, а потом тоже засмеялась. И правда. Что мне приспичило греться летом?

Максим загрёб меня в объятия:

— Дурная ты у меня, — пробурчал в макушку. — А насчёт работы решай сама…

Быть того не может!

Заветное: “Решай. Сама”?

Я даже затаилась в руках Кравцова прислушиваясь к себе, ему, нашему дыханию и… мыслям. Глупость, конечно, но почему-то так хотелось, чтобы они оказались слышимыми. Я очень хотела узнать, так ли думает на самом деле Максим? Это было жизненно необходимо. Убедиться, что не лгал, что правда за мной оставлял последнее слово. Что вправду это сказал: «Решай сама!» Или сказанул для красивого словца, зная, что я обязательно соглашусь?

— Х-хорошо, я подумаю… — прошептала в грудь Максиму.

— Подумай, — погладил спину Кравцов. — Никто тебя не торопит. Свадьба впереди, сама понимаешь. Отдыхай, совершенствуйся, наработаешься ещё! Не бедствуем вроде…

Я тщательно выискивала подвох. Даже интонацию голоса Кравцова на ложь выслушивала, но говорил спокойно и даже с некой безразличностью.

Блин! Ну не может всё быть так просто!

Неужели Максим сдался и отпустит момент?

Хотелось вывести его на эмоции, спросить: “Значит я могу

отказаться?”, но я не решилась. Он дал мне выбор. И это успокаивало. Что если Макс в моих услугах шпионки больше не нуждался? Тогда… моя совесть была бы спокойна, и я бы… могла работать у Кирсанова без страха оказаться грязной и подлой.

Впервые за столько времени мысль, работать в крупной рекламной компании, мне понравилась. Даже жарко стало, и рука уже не горела.

Два дня мы с Максимом провели вместе. Таким милым я его любила. Правда любила, поэтому в воскресенье уже была точно уверена, что буду работать!

Если не нужно шпионить, а просто выполнять должностные обязанности, то место помощника Кирсанова — потрясающая возможность начать карьеру!

Я буду работать!

Как взрослая, чтоб его.

Быть или не быть?

Быть, наверное. Видимо, это моя судьба работать у Кирсанова, а от судьбы не сбежишь.