Брошенная

Глава 17

Радуйся, Ковалева, ты как Колобок, который то от дедушки ушел, то от бабушки… Мужа выгнала, Тимофею в руке и сердце отказала. Один из клиентов — тоже, кстати сказать, глава фирмы, разведенный — приглашал в ресторан со всеми вытекающими последствиями, — отшутилась. Мол, занята очень, ни минутки свободной… в свободное от работы время.

Одно успокаивает — у Гарика с Викой что-то получается. Прежде ее шеф говорил, что море ему надоело, а как узнал, что с Мариной и Вика собирается, резко назад отработал.

— Это только говорят, море надоело, но разве может оно по-настоящему надоесть? Поедем-ка мы все четверо на моем «шевроле», чего на автобусе трястись. И отдыхать будем в домике для администрации…

Наверное, Гарик в последнее время здорово переменился, ведь раньше Марина никак не могла назвать его робким человеком, особенно по части женского пола, а тут перед Викторией робеет, как мальчишка. Или все не может поверить, что она выросла?

И ведет себя как мальчишка: «шевроле» своим хвастается. И тем, что база отдыха принадлежит ему… Марина подумала так и сама себе ответила: ему есть чем хвастаться!

Наверное, больше всех предстоящей поездке обрадовался Юрка.

— Ты же недавно с моря вернулся, — поддела его Марина. — Небось из моря не вылезал? Наплавался на год вперед…

— Сравнила! — снисходительно протянул сын. — Воспитатели нас в море по часам запускали. Пять минут побултыхаешься — на берег! Нырять не вздумай. Кто попробует нырнуть — того тоже на берег. Разве ж это море!

— А тут ты размечтался, что часами будешь в воде сидеть, до полного посинения? — сказала она. — Или думаешь, я тебе ничего запрещать не буду?

— Все равно с тобой лучше. И Вика обещала меня плавать научить.

Говорить Виктории «тетя» Юрка категорически отказывался. Ну и Марина не стала настаивать. Между ними всего четырнадцать лет разницы. Да и какая из Вики тетя. Девчонка совсем.

Как-то не думалось о себе, что в этом возрасте у самой Марины Юрка уже ходил в детский сад, а она была почтенной замужней дамой…

Домик администрации оказался и вправду как-то ненавязчиво лучше остальных. И кровати здесь были новые, и матрасы новые, и одеяла настоящие шерстяные. Белье постельное — при них из пакета вынули. Словом, вроде все как у всех, да не совсем.

Гарик поселился в одной половине домика с Юркой, а другую заняли сестры. Насколько Марина знала, Вика пока не спала с ее шефом. Причем исключительно по вине последнего — он продолжал робеть. А Вике было лестно, что она вызывает такой трепет у мужчины, в которого сама была влюблена.

Сын Марины был счастлив. Она только и слышала:

— Дядя Гарик сказал! Дядя Гарик обещал!

Впрочем, Марина этому не удивлялась — с годами у друга юности не прошла любовь к детям, которые платили ему той же монетой. Она приготовилась к тому, что в эти два дня ей придется ублажать капризы сына, а вышло, что его воспитанием занялись совсем другие люди.

Не успев приехать, Гарик повел Юрку смотреть какой-то необыкновенный родник, а Марина с Викой, не мудрствуя лукаво, отправились на пляж.

Уж теперь-то Марина решила насытиться морем, говоря словами сестры, по самые уши. В прошлый раз Тимофей все пытался куда-нибудь ее отвезти, что-то этакое показать, так что на пляже ей почти не пришлось поваляться.

То есть валяться-то она совсем не любила. Она бы с удовольствием поплыла к буйкам наперегонки. Или поныряла бы на время — кто дольше под водой просидит. Но здесь уже ей не повезло, потому что Вика как раз не любила всякие физические упражнения. Она прочно залегла на покрывале с книгой в руке и не соглашалась ни на какие уговоры хоть ненадолго зайти в море.

Пришлось Марине плыть одной. Такой расклад несколько омрачил ее предвкушение интересного отдыха. Чего хорошего, самой себя развлекать. Но потом подумала, что вот появятся Гарик с Юркой, и тогда поинтереснее будет, можно поплавать наперегонки с Гариком, а пока… Пока она решила поплавать в свое удовольствие. Потому стала потихоньку удаляться от берега, медленно погружая в воду уже тронутые загаром руки.

Она плыла все дальше и дальше от шума, криков, громкой музыки. С каждым взмахом руки от нее словно отдалялась прочь сама цивилизация и синяя прохлада нежно омывала ее жаждущее этой нехитрой ласки тело.

Казалось, она должна была бы расслабиться и ни о чем не думать, но в голову лезли странные мысли. Да, в последнее время Марина похорошела. Фигура ее приобрела прежние изящные формы. Она была свободна, обеспечена и вполне готова встретить свою задержавшуюся где-то вторую половину.

Но толпы поклонников, как хотелось бы, подле нее не наблюдалось, а, наоборот, ощущалась некая пустота. В том смысле, что никого не было, и все…

Чего же ей не хватает — по мнению мужчин? Легкости характера? Контактности? Как может такая женщина, как она, вызывать интерес? Внутренний голос справедливо заметил: «Только заплыв подальше, можно заниматься подобным самоуничижением. Когда совсем дойдешь до точки, останется лишь хлебнуть побольше воды и медленно опуститься на дно…»

Кому-то еще такие мысли Марина поведать постеснялась бы. Подумать только, размышляет, чем ей мужчин к себе привлекать! Но как долго она ни просидела на кухне и ни прожила, предоставленная самой себе, она не могла не заметить, что мужчинам далеко не всегда нравятся фотомодели. Нет, возможно, издалека они любят посмотреть на красавиц, мысленно представить их рядом с собой, но увиваются за женщинами вовсе не по причине особой красоты лица или безупречной фигуры. Но что же тогда привлекает мужчин?

Хлоп! Хлоп! Что это за звуки? Плывет за ней кто-то? Она обернулась назад и увидела стремительно приближающуюся к ней лодку.

— Немедленно вернитесь! — вдруг отчетливо услышала она усиленный мегафоном голос. Это орал какой-то здоровый мужик в шортах и с голым торсом.

Неужели спасатель? Разве они еще существуют? Марина почему-то думала, что если правительство не интересует, как живет большинство его граждан, то с чего бы ему беспокоиться о тех немногих, которые по собственной глупости могут утонуть?

Здесь-то уж точно все можно списать на стихию. Море виновато. Но как законопослушный гражданин она приказа послушалась и теперь отдыхала, лежа на спине, в ожидании лодки и ее сердитого гребца с мегафоном. Хочешь не хочешь, а придется выслушивать его нотацию: она, негодяйка, не заметила, как пересекла линию буйков и чуть было не уплыла в далекую Турцию.

Наконец он приблизился.

— Забирайтесь в лодку! — строго приказал мужчина.

Раньше она, возможно, не особо обратила бы внимание на его тон. Человек, что называется, при исполнении может так разговаривать с нарушителями. Но теперь, когда она и сама была начальником и немало сил тратила именно на то, чтобы без толку не давить на подчиненных, разозлилась:

— Не собираюсь я лезть в вашу дурацкую лодку. Раз нельзя мне и на море поплавать столько, сколько хочется, раз тут везде ограничения и сторожа, придется мне вернуться на берег и переехать куда-нибудь к Средиземному морю. То есть вернуться я могу и вплавь. Вам понятно?

— Забирайтесь в лодку, — повторил спасатель, на этот раз более спокойным голосом.

Надо же, приказной тон его уже и не такой приказной, а то до этого он кипел, что твой чайник; перегрелся на солнце, что ли? Или он просто не может равнодушно относиться к своей работе? Такой вот трудоголик. Тогда его можно понять. То есть уступить должен тот, кто умнее. Что взять со спасателя? Не будет же она с ним ругаться. Еще даст веслом по голове…

И Марина сказала примиряюще:

— Я, честно говоря, думала, что эти буйки остались от старых времен.

— Ни от каких не от старых! — раздраженно буркнул он. — Я собственноручно расставил их перед началом сезона… Залезайте в лодку.

Ну до чего занудный мужик. Ладно, черт с ним! Как сказал от лица женщины известный юморист, «я не могу, когда меня долго просят».

Она взялась за борт лодки, и он выдернул ее из воды точно поплавок. Только в какой-то момент ей показалось, что у него дрогнула рука. Словно чему-то он несказанно удивился. И задержал руку на ее плече. Даже в лице переменился. Понятное дело, ведь Марину каждый день показывают в программе «Время» как первую красавицу страны. Главное, что надо сделать, когда попадешь в неприятную ситуацию, попробовать мысленно пошутить.

— Что-то я вас на берегу не видела, — примиряюще сказала она вслух. — Потому и поплыла. Не думала, что здесь есть спасатель. Вы только в море для меня обнаружились.

— Мне и не надо было прежде обнаруживаться, — сказал он все с тем же раздражением, не глядя на нее, — потому что другие отдыхающие правил не нарушают.

Экий женоненавистник! Говорит всякие гадости и в глаза не смотрит. Нарушила, видите ли! С виду вроде бы нормальный мужчина, а все через зубы цедит. Наверное, подумал, что она специально заплыла так далеко, чтобы ему досадить. Сто лет он ей снился!

Марина вольготно разместилась на задней скамье, на корме, по-научному, сдернула с головы купальную шапочку и встряхнула головой, чтобы разворошить слежавшиеся под ней волосы. А затем стала беззастенчиво его разглядывать. И опять перехватила его несколько растерянный взгляд. Что это он — хамит и сам того стесняется? Ладно, раз он с ней не церемонится, а Марине и сам Бог велел последовать его примеру.

Странно, что он зол, кажется, на весь свет. С такими-то внешними данными. Мужчина видный. Фигура спортивная. Вон как перекатываются под кожей мускулы, когда он налегает на весла. Внешне он выигрывает даже по сравнению с Тимофеем, хотя тот был мужчина хоть куда. В нем нет ни сутуловатости поэта криминального мира, ни глубоко спрятанной затравленности, что ли. По крайней мере точно настороженности.

Зато, говоря чиновным языком, имеет место тоска, но она так глубоко спрятана, что вряд ли многие ее разглядят. Неужели все мужчины России непременно что-то в глубине души прячут? Какую-то душевную рану, тайну или что там еще…

Безусловно, внешне он хорош. Сероглазый. Как пишут романисты, с глазами стального цвета. Суровый мужчина.

Наверняка поклонниц у него достаточно. А может, отдыхающие дамочки чересчур досаждают ему своим вниманием, вот он их и не любит? Слава Богу, Марина на него никаких видов не имеет и не испытывает к спасателю ничего, кроме некоторого биологического интереса. Размышляет, к какому виду самцов рода человеческого его причислить.

— Ну все, хватит, — решительно сказала Марина, когда лодка совсем уж приблизилась к берегу. — Дальше я, как говорится, своим ходом.

Она приготовилась прыгнуть с кормы, как услышала его суровое:

— Сидеть!

— Что вы о себе вообразили? — Она с раздражением уставилась на его официальную физиономию. — Может, вы хозяин моря? Или только этой акватории? Может, у вас есть удостоверение, подписанное самим Нептуном?

Однако спасатель никак не отреагировал на ее возмущение. Вернее, сказал все тем же канцелярским тоном:

— Вот доставлю вас на станцию, заплатите штраф, а потом будете свободны.

— А сейчас я, значит, арестована?

— Можно сказать и так, — кивнул он с самым серьезным видом.

— Вы полагаете, что я ношу кошелек в купальнике? — развеселилась она. — И в какой его части, как вы думаете?

Но ее пленитель даже не улыбнулся.

— Ничего такого я не полагаю, а вот когда причалим, я сопровожу вас к вашему кошельку.

— Интересный способ получения незапланированных доходов, — хмыкнула Марина.

— Я выпишу вам квитанцию, — бесстрастно заметил он.

Определенно это какой-то динозавр в человечьей шкуре.

— А что вы сделаете, если я все-таки возьму и выпрыгну из лодки? — поинтересовалась она.

— Верну вас на место.

Ну Марина и влипла! Не знаешь, плакать или смеяться. Можно было бы покачать права. Спросить, кто он такой, и пусть покажет документ на право взимать штраф с нарушителей, а не просто конвоировать их к берегу. Но она лишь спросила:

— Доходы от вашей деятельности идут на благоустройство пляжной зоны?

— На благоустройство базы отдыха «Горизонт»! — будто отрапортовал он.

Вот это да! Нарочно не придумаешь. Он, оказывается, работает на базе отдыха, числящейся на балансе фирмы Георгия. Работники помрут со смеху — какой-то там спасатель взял штраф с главного бухгалтера! Спасатель… Минуточку! Марина готова была поклясться, что такой должности в штатном расписании нет. Что опять учудил этот хитрец Гарик? Понятно, что за ним нужен глаз да глаз, но обычно она в курсе его дел. Может, договорился с администрацией поселка, что база «Горизонт» будет ответственной за порядок на пляже, а поскольку тут куча всяких баз, небось разделил трудовую повинность между всеми… Словом, гадать без толку, надо спросить у самого Георгия.

А пока… Ладно, заплатит она их поганый штраф, оставаясь безымянной дамочкой-нарушительницей!

— Что же вы сидите? — услышала она голос спасателя. — Или предлагаете мне вынести вас из лодки на руках?

Марина фыркнула рассерженной кошкой, выпрыгнула из лодки, отступила в сторону и чуть не упала на Георгия, который стоял на берегу рядом с Юркой и, считая, что она их уже увидела, ждал, что она к ним подойдет.

— Марин, — насмешливо протянул он, — ты и в законные выходные не знаешь покоя! В конце месяца Иван Витольдович привезет тебе отчет, тогда и будешь держать его навытяжку в своем кабинете.

— Отчет? А как его фамилия?

— Нестеренко. Я думал, вы успели познакомиться.

— Нестеренко И.В. — директор базы отдыха? — припомнила она штатное расписание.

— Точно. Я всегда говорил, что память у тебя идеальная.

— Тогда почему он работает спасателем?

— Ах, это? Инициатива Ивана Витольдовича. Он сказал однажды: «Порядок на пляже гарантирую». С тех пор — никаких серьезных нарушений не отмечено. Стоит человеку заплатить однажды штраф из своего кошелька, как он надолго запоминает урок. Кстати, за совмещение обязанностей мы Ивану Витольдовичу ничего не платим.

— То есть, когда он занят, никто утопающих не спасает? — пошутила Марина.

Однако директор базы на ее шутку никак не откликнулся. Во время ее разговора с Гариком он стоял и безучастно смотрел прямо перед собой.

«Что за чурка с глазами!» — с досадой подумала она.

— Раз вы не успели познакомиться, я вас представлю, — взял инициативу в свои руки Гарик. — Знакомьтесь, Иван Витольдович, перед вами новый главный бухгалтер фирмы Ковалева Марина Алексеевна.

Нестеренко вежливо поклонился.

— Раз уж вы нас познакомили, Георгий Васильевич, — насмешливо проговорила Марина, — давайте и я просвещу вас насчет некоего недавно происшедшего события, о котором вы еще не знаете. Дело в том, что я, можно сказать, арестована и в данное время конвоируюсь к своему кошельку для уплаты штрафа за нарушение границ буйков, которые перед началом сезона Иван Витольдович собственноручно расставил. Вот только меня пока не проинформировали о размерах штрафа.

— Ну-ну, брэк! — Гарик смеясь раскинул руки, как бы разводя их в разные стороны. — Мне кажется, Иван Витольдович, на первый раз нашего главбуха можно и простить.

— Как скажет командир, — безразлично пожал плечами тот.

— Ты посмотри, они меня простили на первый раз! — раздраженно бурчала Марина, идя к покрывалу с читающей Викой. — Погрозили пальчиком провинившейся девочке!

— Что это за седеющий Аполлон, с которым ты каталась на лодке? — поинтересовалась сестра; судя по всему, свою книжку она читала не очень увлеченно.

— Каталась! — прошипела Марина, невольно обращая раздражение и против Вики. — Правильнее было бы спросить: кто конвоировал тебя к берегу на лодке? Аполлон! Ты ему польстила. Скорее, Цербер. Некий сверхбдительный спасатель, который испортил мне оздоровительный заплыв.

— Какой-какой? — расхохоталась Вика.

— Даже вернуться вплавь не дал! Так и маялась на жаре в его поганой лодке.

— Вечно ты скандалишь со спасателями, — лениво протянула сестра.

— Вечно? — возмутилась Марина. — Да кто это тебе сказал такую глупость?

Седеющий Аполлон. Ишь, углядела! У него действительно седина на висках, но неужели это видно вот с этого покрывала?

— Так когда это еще я скандалила со спасателями? — вернулась она к утверждению, которое словно невзначай высказала сестра.

— Мне было лет шесть или семь — тогда мы отдыхали на море с родителями, — но я хорошо помню, как тебя вот так же в лодке возвращал на берег спасатель. И еще помню, что папа тебя наказал и в этот день тебя больше не пустили купаться в море.

— Нашла о чем помнить!

— А ты нашла на что злиться! Детской памяти, не прикажешь: что хочет, то и помнит.

Ничего не поделаешь, Вика права: ее с детства тянуло уплыть куда-нибудь подальше от людных мест, вообще в открытое море. Чтобы наконец остаться одной. Может, потому она так долго просидела на кухне одна, почти не тяготясь своим одиночеством?

Но нет, думать так, значит, признаваться, что у Марины не все дома. Люди стремятся к общению, а она, выходит, хочет обходиться без людского общества?

— …Маринка всерьез Ивана разозлила, — услышала она, как вернувшийся Гарик рассказывает Вике о происшествии. — Решил почему-то, что она сделала это ему назло…

— Назло? Он слишком много о себе мнит! Я вообще прежде его не видела, а уж делать что-то назло незнакомому человеку… я бы просто поленилась. Подумать только, этот нептуновский прихвостень решил бороться за порядок на море! Нельзя, видите ли, за буйки заплывать! Да если бы я утонуть захотела, небось его бы не спросила!

— Не пыхти, сестра! — стала успокаивать ее Вика. — Что плохого, если человек добросовестно делает свое дело. Недавно ты целую речь произносила в защиту людей увлеченных. А выходит, они хороши лишь до тех пор, пока тебя лично своей дотошностью не задевают?

— Значит, они друг другу не понравились, — сделал вывод Гарик.

— Или понравились, но не хотят в этом признаваться, — хихикнула Вика.

Марина демонстративно отвернулась и с преувеличенным интересом стала читать книгу, которую отложила Вика. Отчего-то плохо вникалось в смысл прочитанного. Перед ее глазами стоял суровый лик Нестеренко, его раздражение и досада, да что там досада, его плохо прикрытое смятение, когда он встретился глазами с Мариной… Видно, какая-то женщина оставила глубокий след в его душе от своих длинных наманикюренных ногтей. И чем-то, наверное, ее напомнила ему Марина…

— Гарик, а откуда он взялся? — продолжала расспросы Вика. — Невооруженным глазом видно, что он не местный. В нем еще видны повадки цивилизованного человека.

— Приблудился, — пошутил тот. — Мне его ребята порекомендовали: мол, честный, работящий, но после серьезной жизненной травмы желает находиться где-нибудь подальше от людных мест. У меня таких мест и не было, разве что эта база, но на ней в сезон — столпотворение. Объяснил, что если он сможет четыре месяца таки потерпеть человеческое общество, остальные восемь будет жить как Робинзон. Может, одна-другая Пятница поблизости появится, а так — никого. Он согласился, и второй год у меня и директор базы, и охранник, и сторож, и, кажется, столяр, потому что сам все ремонтирует. Марина могла бы заметить, что в этом году на подготовку базы мы истратили втрое меньше обычного…

— Я заметила, — сухо отозвалась Марина.

— Но так тоже нельзя, Гарик! — возмущенно проговорила Вика. — Значит, кто везет, того и погоняют. Неужели у тебя такая бедная фирма, чтобы человека задаром эксплуатировать?

— Зачем задаром, — смутился Гарик, — я ему частенько премию подбрасываю, оклад увеличил.

— Как же он весь год живет на базе? — задумчиво проговорила Марина. — Она ведь не отапливается.

— Построил себе домик с камином, из местного камня, в нем и живет. В качестве дров плавник использует. А то, что он в человеческом обществе не нуждается, так это его проблемы, не так ли?

— Семьи у него нет? — продолжала расспросы Вика.

— Если и есть, то мне о ней ничего не известно, — пожал плечами Гарик. — По документам дети у него не прослеживаются. В графе «семейное положение» пишет холост.

— Вроде еще не старик, — поддержала разговор и Марина, которая не могла долго злиться и тоже заинтересовалась этим странным отшельником.

— Ты имеешь в виду его седые виски, потому говоришь так осторожно — не старик? — усмехнулся Гарик. — Да если хочешь знать, ему всего тридцать шесть лет.

— Что ты говоришь! — ахнула Марина. — А я бы ему дала все сорок шесть.

— Значит, жизнь шандарахнула его как следует.

— Я думаю, в его жизни есть какая-то тайна, — предположила Виктория.

— Сестрички — романтики! — ухмыльнулся Гарик. — Сейчас вы придумаете ему роковую любовь, безумную страсть, дуэль или еще что-то в этом же роде.

— Зря ты и меня к романтикам причислил, — не согласилась Марина. — Я думаю, что разгадка здесь гораздо проще: он просто бывший зек, а что может с человеком сделать зона, не стоит и гадать.

Марина выпалила это и смутилась: Тимофей в ее душе все же оставил свой след. Она, наверное, теперь всех мужчин будет оценивать именно с этой позиции: был он судим или нет?

— Зек? — У Гарика округлились глаза. — Откуда ты это взяла?

— Велосипед мне изобретать не понадобилось, не волнуйся. У него татуировка на плече.

— Татуировка! — Георгий облегченно расхохотался. — Глупая женщина. Наколка наколке рознь. Та, что у него на плече, наколка десантников. Спецподразделение.

— Он служил в десантных войсках? А откуда ты знаешь?

— Документы смотрел. Я, между прочим, всегда это делаю, когда людей на работу принимаю, — отчего-то рассердился он. — Так вот, к твоему сведению, он майор запаса, а вовсе не какой-то там зек!

Вика с сочувствием поглядела на сестру: обжегшись на молоке, на воду дует!

А Марина мысленно огрызнулась: тебя бы на мое место. Поневоле начнешь перестраховываться. Понятное дело. Не могут же все мужчины России непременно иметь уголовное прошлое… Да и при чем здесь Нестеренко? Он живет себе в этой курортной глуши и с Мариной будет видеться раз в сто лет. Будь он и судимым, ей-то какая разница!

Однако что же тогда в прошлом у Нестеренко? Чего это он сам себя добровольно заключил в монастырь? Персональный. На одного человека. Неужели он в женщинах не нуждается?

Марина подумала так и одернула себя. Отчего она решила, что у него нет женщины? Разве не может быть среди коренных жителей этого приморского поселка одиноких разведенок? Или вообще девушек, не выходивших замуж? Наверняка какая-нибудь из них ходит к нему в пресловутый домик с камином.

Марина мысленно посмеялась над собой: «А тебе-то какое дело! Посторонний человек. То ты готова чуть ли не прибить его, то размышляешь, с кем он спит!»

— Послушай, Гарик, — вдруг вспомнила она и даже испугалась: малознакомый мужчина волнует ее больше, чем собственный ребенок! — А где мой Юрка?

Тот переглянулся с Викой, и оба расхохотались.

— Надо же, как этот принципиальный спасатель заморочил голову моей сестре! — притворно возмутилась Вика.

Но Гарик понял, что Марина действительно волнуется, и успокаивающе похлопал ее по руке:

— Иван Витольдович сети проверять поехал, и твой сынок с ним напросился.

— Меня уже никто и не спрашивает! — возмутилась Марина.

— Ты же мне его доверила, — напомнил Гарик, — вот и отдыхай, раз я за парня отвечаю.