Бьерн. Том I и Том II

Глава 15

Мне всё же выдали безразмерные штаны и рубаху из грубой дерюги, старые, многократно штопаные. Хоть что-то нашлось в этой придорожной гостинице, что жадный хозяин был готов отдать, так что я больше не смущал попутчицу голыми телесами. Плотно покушав вечером, на следующее утро я уже чувствовал себя, в целом, нормально.

Поверхностные раны зарастают очень быстро, я больше переживаю за сломанные рёбра. Но при дыхании больше ничего не болело и, наверное, можно было бы потихоньку выдвигаться домой.

— Ты точно уверен, что мы можем ехать? — в последний раз спросила меня сидящая на лошади девушка.

— Да. Зарастёт по дороге, — лениво, уже далеко не в первый раз, ответил я.

И, подхватив её недоверчиво косящую на меня лошадку за вожжи, повёл с постоялого двора. Чем быстрее будем дома — тем лучше. Кто знает, кто за ней ещё может прийти? А без брони мне что-то больше сражаться не хочется. Одного раза хватило.

— Скажи, какие они, заражённые земли? — с любопытством поинтересовалась девушка, как только мы вышли на дорогу.

— Очень тихий лес. Нет птиц, мелкой живности, почти нет обычных насекомых. Но чем дальше, тем опаснее. А через несколько дневных переходов обычный человек там и вовсе не выживет и часа.

— Там и правда такие опасные монстры?

— Самые страшные — это созданные ещё до катастрофы кадавры и бывшие разумные. Остальное, в целом, терпимо. Сильнее, злее, могут нападать просто так, но, в целом, обычные животные.

— А ещё говорят, что там можно заработать огромные деньги, это правда?

— Что ты считаешь огромными? — поинтересовался я, желая больше узнать, как и чем живут местные аристократы.

— Серебряную монету в день? — задумавшись, предположила Элеонора.

— Ты считаешь это огромными деньгами? — с удивлением поднял глаза я на сидящую на лошади девушку.

— Для крестьянина? Конечно! Мы в неурочный год брали столько налога с одной семьи в месяц!

— Простой крестьянин в лесу не выживет, нужно снаряжения на десятки золотых. Не говоря уже про обучение местным условиям, повадкам тварей и изменённой растительности, от которой и будут основные потери, если бросить туда обычных, недавно оторванных от сохи, людей.

— Можно организовать обучение, выдавать снаряжение за деньги во временное пользование и пустить туда сотни человек! Это выгодно! — она азартно выплёскивала приходящие в голову идеи для обогащения местного правителя.

— Что-то наш барон не сильно купается в роскоши, — хмыкнул я.

— Сила привычки, сидит себе на месте и видит везде преграды, а не возможности! — фыркнув, взмахнула она рукой.

— Ну-ну, — покачал я головой.

— Я таких уже много видела, когда папа был жив.

На последней фразе она помрачнела и замолкла, так что следующие несколько минут мы провели в тишине под стук лошадиных копыт и шагов. Я про себя только усмехнулся: наш барон явно не показался мне человеком, который «видит только препятствия». Большое количество народу скорее всего не лучшим образом скажется на безопасности и добыче. Кратно вырастут поставки продовольствия, будет больше караванов. За всё это придётся платить золотом, добываемым из того же леса.

Не говоря уже о том, что потребует расширения деревни и, значит, увеличения баронской дружины на её защиту. Количество неизбежно скажется на качестве, и очередной рейд тварей мы можем и не отбить. Может быть при больших внешних инвестициях… Хотя, с другой стороны, а нужно ли такое большое количество зелий на скверне с их побочными эффектами государству? Не знаю.

Девушку я спросил о другом:

— Что у вас такого произошло, раз ты бросилась в бега? Насколько я читал, ваша семья уже давно не представляла ни для кого опасности.

— Грамотный? — удивлённо подняла бровь Элеонора. — Впрочем, не важно. Моего отца убили, а меня собирались изнасиловать и заставить рожать детей, для того, чтобы их потом использовать в своих политических играх.

— Бог ты мой, зачем?! — удивлённо воскликнул я. — Это же глупо! Не проще было посвататься и сделать всё как все нормальные люди?

— Я не знаю! — окрысилась она. — Я слышала только то, что мне сказал отец перед тем, как умереть от яда. Что нужно бежать и лучше умереть, чем попасть в плен. Это всё, что я знаю, понял, ты, тупая деревенщина?!

На последних словах она уже кричала, размазывая слезы, а после ударила кобылу пятками и рванула вперёд.

— Женщины… Вот как с ними разговаривать о серьёзных вещах? — тяжко вздохнув, произнёс я вслух и неспешно зашагал дальше. Пришлось пройти почти час, прежде чем я не увидел лошадь и сидящую рядом на траве девушку.

— И что ты хочешь ещё узнать? — зло сплюнула слова она, подняв на меня покрасневшие от слёз глаза.

— Ничего. Есть давай, — коротко ответил я, начиная заниматься костром.

Немного сушёного мяса, крупа — вот и вся наша сегодняшняя еда. Большее трактирщик нам выдавать отказался, алчно посматривая на остальные украшения девушки. Честно говоря, в тот момент мне хотелось дать ему в бубен и просто взять всё, что нужно. Неприятное зрелище. Да и ценного там не оставалось. Самое дорогое — это браслет, который она уже отдала.

Тем временем на костре начала закипать вода в котелке. Закинув крупу и мясо, я стал ждать, поглядывая, как аристократка ухаживает за своей лошадью: осмотрела копыта и даже сняла седло, давая животинке отдохнуть и проветриться. А после, по-прежнему зло поглядывая на меня, заняла место у костра.

Не реагируя на её недовольство, подсыпал соли и стал спокойно помешивать кашу. Мы в пути всего ничего, а я уже успел от неё устать. Что дальше-то будет, если и правда придётся её сопровождать за тысячи километров?

Пока трещали угольки в костре, выкипали остатки воды в котелке, рядом спокойно щипала траву её кобыла. Девушка достала свою миску и ложку, гипнотизируя зелёными глазищами котелок. Я откинулся назад, упираясь локтями в землю, и поднял взгляд на хмурое облачное небо. О лоб разбилась первая капелька начинающегося дождя и, тяжело вздохнув, начал переносить собранный хворост и угли под раскидистое дерево неподалёку. Через минуту туда же, спасаясь от дождя, перешла и Элеонора.

Как раз дошла каша, и, отложив в её миску порцию, я стал кушать прямо из котелка. Хорошо хоть подобные походные мелочи есть у девушки, иначе бы точно пришлось ещё что-то продавать. Или применять силу. Дорога стремительно размокала, так что после того, как мы поели, прошёлся по округе, собрал ещё хвороста да срубил себе веток и травы на лежанку. Сегодня дальше отправляться я не собирался.

Шумел дождь по кроне дерева, плясало пламя костра. А мы, поев, сидели, смотря в огонь и думая о своём. Она, наверное, о своём отце, я же беспокоился о ловушках и проторенной тропе в лесу. Несколько дней не проверял, как бы там не случилось чего, а то, глядишь, приготовленные ночные стоянки станут слишком опасными для нас же.

Достаточно ведь попасться крупному зверю, и мой пояс ловушек станет непроходимым и для нас самих.

— Сколько будет стоить нанять отряд наёмников, чтобы меня сопроводили до островов? — нарушила тишину аристократка, плотнее закутываясь в своё одеяло.

— Я не наёмник. Без понятия, — ответил, пошевелив веткой угли.

— Пятьдесят золотых? Сто? Двести? — продолжала она стоять на своём.

— Да тебе тогда будет безопасней попробовать к какому-нибудь торговому обозу прибиться, чем доверять свою жизнь непонятно кому. Или и вовсе попробовать в одиночку проскочить. Сюда же ты попала.

— У меня были с собой припасы, я останавливалась в постоялых дворах всего несколько раз, остальное время старалась вообще ни с кем не встречаться и обходить города. Но овёс для Колючки кончился, как и деньги. Пришлось заехать.

— А почему ты не отправилась из ваших портов? Зачем было стремиться сюда, в чужое королевство? Сколько ты в пути провела? Месяц?

— Отец сказал, чтобы я даже не думала соваться туда — сразу скрутят.

Я только кивнул и продолжил смотреть в огонь. Холодало. Но никакого одеяла у меня не было, только охапка пушистых веток, которой я собирался прикрыться, когда буду засыпать. Подул ветер и в лицо бросило капли дождя. Передёрнув плечами, я начал глубже закапываться в свою подстилку, жалея, что нет хоть какого-нибудь одеяла.

Денег жалко стало, хоть не своих. Да и то, что я это расстояние пробежал за день, немного подвело восприятие расстояния, не подумал, что в компании это будет несравнимо дольше, вот и мучаюсь теперь. Впрочем, я подкинул ещё дров и, пока тепло, задремал.

Проснулся уже с восходом солнца, когда костёр окончательно прогорел. Видимо, попутчица долго не ложилась и подкидывала дров всю ночь, оберегая тепло. А сейчас сопела, завернувшись в одеяло. Поёжившись, я подбросил последний хворост и отправился умываться к роднику.

Плеснув ледяной водой в лицо, попил, сложив руки ковшиком. Сходил за котелком, отмыл его от остатков вчерашней каши, наполнил водой заново и поставил на костёр. Затем, отойдя подальше в лес, выломал себе длинный шест и, пока грелась вода, устроил короткую тренировку, внимательно следя за своими ранами.

Всё зажило. Иногда ещё чувствовались неприятные ощущения при слишком большом напряжении грудных мышц, но завтра уже буду готов к увеличению нагрузки. Довольно кивнув, отложил посох и занялся завтраком. К сожалению, всё та же каша, что и вчера.

Поставив вариться, достал нож и начал неспешно снимать кору с посоха. Тучи рассеялись и начало припекать солнце, но пока ещё было по-утреннему свежо и промозгло после вчерашнего дождя. Девушку я не будил, пока, ближе к полудню, она сама не проснулась.

Заразительно зевнув, Элеонора выбралась из-под одеяла и, махнув рукой что-то, изображающее приветствие, отправилась к роднику. Я же, придирчиво осмотрев посох, крутнул его пару раз в воздухе. Вроде нормально, гладко. Можно заточить кончик, но особого смысла в этом нет. Если я кого ударю этой оглоблей, то рёбра и так сломаю.

Тем временем вернулась девушка и, усевшись на лежащее у костра седло, подгребла к себе подогретую кашу. Скривившись от вида и запаха надоевшего блюда, всё же бросила:

— Спасибо.

И активно заработала ложкой, вычищая котелок. Доев половину, она оставила посуду и буркнула:

— Не хочу больше, надоело одно и тоже есть, сил нет! Мы можем как-то ускориться? Иначе так мы ещё две недели добираться до твоей деревни будем.

— За-а-автра, — протяжно зевнул я. — Но если хочешь, можешь ускориться, я потом тебя догоню.

— Каким образом? — недоверчиво нахмурилась она. — Колючка у меня резвая и выносливая.

Хмыкнув, почесал шрам на щеке и, пожав плечами, ответил:

— Я до города за день добежал — бытие мутантом скверны имеет свои плюсы.

Она только покачала головой и начала седлать свою лошадку. Но от сборов нас отвлёк раздавшийся стук копыт от дороги, а через пару секунд показался всадник. Молодой парень, отчаянно рыжий и даже с веснушками. Я аж фыркнул от смеха, увидев такой яркий и редкий типаж внешности.

— Ещё один, — тоскливо протянул парень, останавливая лошадь и спрыгивая на землю. — Скажите лучше, деревня охотников впереди? Я всё правильно еду?

— Тут одна дорога, сложно ошибиться, — фыркнула Элеонора, которая тоже не могла смотреть на внешность парня без улыбки.

— Когда я спросил хозяина гостиницы, он только что-то прошипел и махнул куда-то в эту сторону. Мерзкий тип.

— Точно! Жадный, глазёнками сальными так и раздевает, — согласилась с ним девушка и быстро спросила: — Ты студент?

— Последний год обучения. Академия Алхимии и Магии славного города Канта, леди! — единым махом выпалил студент, попутно поклонившись. — Еду на практику к магистру Ингельвину.

— Практику? К старику? — нахмурился я.

— Ты знаешь магистра? — бросил на меня удивлённый взгляд рыжий.

— У нас в деревне все его знают.

— Так ты оттуда? Хорошо! Какой он? Меня отправил наш декан, сказал, что такой шанс выпадает один раз в жизни. Мне даже довольствие на дорогу выделили с учётом, что я потом отработаю! Строгий? Сильно гоняет? У вас много работы там? Ты был в лесу?

— Помедленнее, — поднял я руку, пытаясь остановить и осмыслить этот поток вопросов.

Парень своей непосредственностью и обаянием сразу располагал к себе. Так что я вздохнул и начал отвечать на вопросы:

— Преподаватель он хороший, когда у него настроение есть, разумеется. Работы много, в лесу был.

— О! Монстры скверны и правда такие опасные, как говорят? Ты охотник?

— Да. На оба вопроса, — кивнул я и, усмехнувшись, добавил: — Если ты студент последнего года, то должен хорошо представлять, что такое скверна и что она может.

— Непосредственно с «материалом» мы не работаем, только вытяжки и экстракты, — отмахнулся рыжий. — И раз вы, видимо, в деревню идёте, можно мне с вами?

Прежде чем ответить, я оглядел парня повнимательней, прислушался к своему ощущению скверны. Заразы не учуял, но было что-то другое. Странное, почти неуловимое. Но знакомое.

— Ты маг? — недоверчиво спросил, оглядывая его дешёвую одежду из простой холстины и затрапезную лошадку. Богатым парнишка явно не выглядел.

Парень посерьёзнел, прищурился, а в следующую секунду отпрыгнул от меня на пару шагов назад, воскликнув:

— Твою мать!

— Значит, маг, — довольно усмехнулся я.

— Мужик, в тебе заразы на троих! Ты как жив ещё вообще?! — недоверчиво воскликнул он, со страхом смотря на меня.

— Всё пущено на благое дело, — произнёс я, сгибая руку и демонстрируя бицепс.

— Как будто оно того стоит, — фыркнул парень. И, сделав резкий шаг вперёд, протянул руку и представился: — Мартин.

— Бьерн, — ответил я, аккуратно пожимая ладонь.

— Элеонора, — раздался рядом звонкий голос девушки, про которую я умудрился забыть.

— Почту за честь быть знакомым с вами, леди, — поклонился девушке студент, прижимая руку к сердцу. А после, повернувшись ко мне, попросил: — Покажи, где тут родник, пожалуйста. Мне нужно напоить лошадь. Вы же собираетесь в путь?

— Пойдём, — только и вздохнул я.

Похоже, этот парень везде своим станет, раз даже девушка, хоть и демонстративно фыркает, но его восхищённые взгляды ей явно приятны. Так что, пока она седлала Колючку, попросив меня помочь с тяжёлым седлом, парень успел напоить лошадь, наполнить фляги и просто отдохнуть несколько минут, сидя на траве. Но, всё же, в итоге мы пустились в путь уже втроём.

— Как так получилось, что такое количество скверны не имеет внешних мутаций? — раздался вопрос, не успели мы пройти и километра.

— Везение. Я оказался заражён при травме и воздействие сложилось с заживляющим зельем. А дальше я много тренировался, скверна адаптировалась и к восстановлению, подключилось физическое усиление. Я сжигаю все излишки с относительной пользой для себя.

— Ну да, массы тела много, но всё равно это уже за гранью срыва. Ты должен был давно потерять разум, — продолжал допытываться парень.

— Терял, — пожал я плечами. — Просто нашлось, кому меня остановить.

— Удивительный случай! — азартно всплеснув руками, воскликнул Мартин. — Я встречал гвардейцев, проходящих курс зелий после отката, но там даже на пике формы и близко не было твоих объёмов заражения, а уже наблюдались изменения в поведении!

— Ну пугай девушку, — вздохнул я, отметив брошенный её на меня взгляд.

— Ой, простите! — повернувшись к ней, горячо произнёс рыжий. — Но это действительно необычно! Странные сны, повышенная тревожность, вспыльчивость неизбежно должны были начаться.

— Хватит, — жёстко произнёс я.

— Да нет, пусть продолжает. И чем это должно в итоге грозить? — прищурилась аристократка.

— Если срываются, то убегают ближе к скверне, попутно сходят с ума. Но чаще, всё же, просто позволяют запереть себя в каком-нибудь крепком подвале и там, потихоньку, очищаются. В любом случае, после отката требуется довольно дорогое лечение. А в запущенных случаях человек и вовсе превращается в развалину.

— А в таком? — кивнула она на меня.

— Тут вообще нельзя до конца выводить заразу, а если и получится, то жить нормально он уже и не сможет, да и недолго это будет.

— Всё сказал? — зло сплюнул слова я, пытаясь задавить подступающее бешенство.

Рука до дрожи стиснула посох, очень хотелось пустить его по назначению. Одного удара хватит, чтобы снести рыжего парня с коня, оставив хрипящий кровью изломанный кусок мяса валяться на дороге. Изнутри пошло тёплое ощущение мощи, готовой сокрушить любого врага.

— Хватит ругаться! — раздался уверенный приказ.

— Иначе что? — поднял я глаза на эту жалкую соплю, которая думает, что смеет приказывать Мне!

— Нора, беги! — раздался крик парня, а мне в лицо полетела фляга.

Флягу я поймал. И повернулся к рыжему парню, пытающемуся меня оттеснить лошадью.

— Да беги же, дура!!! — продолжал надрываться Мартин, выхватив нож и взмахивая у меня перед лицом.

Бесит. Взмах левой и, поймав его за руку, я вырвал тело из седла, бросив на дорогу перед собой, отбросив нож в другую сторону. А после наступил на грудь, став медленно усиливать нажатие, азартно предвкушая хруст костей.

Он схватил меня за ногу, пытаясь убрать её с груди, выпучил на меня безумные испуганные глаза. Но ему повезло, я сдвинулся в сторону, спасаясь от пытающейся сбить меня лошадью дуры.

Усмехнувшись, я взмахнул рукой, подхватывая её за живот, и брюнетка вылетела из седла, потеряв один сапог, оставшийся в стремени. Рухнула рядом с рыжим, свернувшись калачиком на земле, безмолвно разевая губы и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

Я стоял, смотря на червей, копошащихся на земле. Презрительно сжал губы, сплюнул, развернулся и побежал. Всё быстрее и быстрее, не сдерживая силу, пытаясь выплеснуть движением жажду битвы и ярость.

Отпускать меня начало уже на полпути к деревне. А увидев небольшую речку, влетел в неё и рухнул в мелкие воды, тяжело и хрипло дыша.

— Да что же такое-то?! — выкрикнул я в небо, как только немного отдышался. — Я же их чуть не порешил. Просто так.

Зашипев, перевернулся и, вдохнув, погрузил голову в воду. Охладив голову пару минут, вылез на берег и лёг на траву. Душу рвали на части стыд, бешенство и страх. Я мало общаюсь с людьми, особенно с посторонними. А деревенские, оказывается, прекрасно знают, как разговаривать с такими, как я.

Не замечал, точнее, не обращал внимания. Но даже дежурные на воротах, независимо от того, солдаты или просто местные парни, разговаривают со мной подчёркнуто вежливо и спокойно. Наверное, так с психами в психушке общаются. Не был, не знаю. Но было бы логично.

Ещё раз выполнив нехитрую дыхательную гимнастику, я перевёл взгляд на ноги, где болтались обрывки моих тренировочных лёгких сапог. Забега они не выдержали. Сняв остатки, я критично осмотрел бывшую обувку, но выкидывать не стал. Починить будет дешевле покупки новых.

Выпил воды и, наполнив флягу, побежал дальше. Быстро, не пытаясь сдерживаться, так что через несколько часов впереди показалась стена деревни. Сбросив скорость, пошёл спокойным шагом, предчувствуя неудобные дурацкие вопросы, на которые сейчас совершенно не хотелось отвечать.

Но мне повезло, на воротах стоял Натан. Встретив мой злой взгляд и пройдясь глазами по разрубленной щеке и виднеющиеся в вырезе рубахи шрамам, он открыл створку и осторожно произнёс:

— Покажись магистру, как отдохнёшь.

Благодарно кивнув, я прошёл внутрь. Через минуту оказался дома и упорно смывал с себя грязь и пот, в душе. Под холодной водой из колодца, ничего толком не ототрёшь, а тут у меня и мыло есть. Вымывшись, в свежей, чистой одежде я сидел и пил чай, постукивая пальцами по столу.

В голове проносились разные мысли, преимущественно тяжёлые. Грызли переживания об оставленных на тракте людях, но, если точно помню, тяжёлых повреждений я никому не нанёс. Справятся.

Залпом допив чай, я сполоснул кружку и упал на кровать. Немного побаливала грудь, не стоило всё же так рано давать такие нагрузки. Впрочем, завтра всё будет нормально. А пока, несмотря на усталость, уснуть не выходило, так что просто лежал в темноте, смотря в потолок.

Что делать дальше? Кому молиться в этом мире, чтобы уберёг, дал хоть немного пожить нормально? Не тварью скверны, но и не дряхлой развалиной, пускающей слюни? Как принято тут, всем мёртвым богам? Господу? А с другой стороны, посмотрим. Пока живу — барахтаюсь.

Но главное завтра всё же сбегать извиниться перед смелой дурой и рыжим идиотом, решившим щегольнуть знаниями, увидев симпатичную мордашку и фигурку. А там проведу магистра в лес и обратно да начну с его помощью заниматься здоровьем.

Хотя, одно мне всё же не давало покоя. Зачем старику практикант прямо сейчас, перед тем, как мы должны отправиться в рейд?

Неужели старик решил, что мне в жизни мало геморроя? И нужно добавить ещё больше жогова?