Царство Тени

Глава девятая

Появились они не на тракте, а где-то внутри Бури. В голове Кейла храмовым колоколом звенело эхо ярости и отчаяния Магадона. Дождь колотил их по плащам. Гремел гром. Вспышки зелёных молний жутковатым светом озаряли искажённый ландшафт. Буря Теней вцепилась в их оставшиеся без защиты души, начала высасывать сущность. Кейл торопливо прочитал слова защитной магии, которая берегла от пьющей силу энергии шторма, коснулся себя и Ривена, возвращая то, что украл Кессон Рел.

— Распроклятая тьма, — выругался Ривен. Его обгоревшие доспехи всё ещё дымились. Руки и лицо убийцы были покрыты ожогами. В щеках и во лбу торчали впившиеся в кожу осколки камня.

Кейл был полностью с ним солидарен. Зеленоватый свет магии Кессона моргал, сражаясь с окружавшими его тенями. Его плоть стянула к себе из воздуха тьму и начала заполнять ею раны. Он заморгал, когда зажили ожоги и затянулись порезы.

Ты подвёл меня, Кейл, сказал в голове Магадон, и эта спокойная констатация факта ударила его с силой булавы.

Кейл слишком устал, чтобы возражать.

Ривен осторожно поднял руку в воздух, зачерпнул пальцами тени, и замазал ими свои раны, как целебной глиной. Магия вытащила осколки камня из его кожи, излечила некоторые ожоги, но полностью раны не заживила. Кейл положил на него обе руки и прочитал исцеляющую молитву Маску. Убийца задышал легче и благодарно кивнул.

— Где мы? — спросил Ривен, оглядываясь.

Кейл покачал головой.

— Не там, где я хотел. Вот это, — он указал на мерцающий вокруг него зеленоватый свет, — мешает моим способностям, даже если удаётся его обойти.

Ривен зашагал кругами, положив руки на рукояти сабель.

— Он сильнее, чем Странник.

— Может быть, — отозвался Кейл.

Ривен посмотрел в его лицо, его глаза, потом продолжил шагать.

— Ты что-то хочешь сказать? — спросил Кейл.

Ривен прекратил шагать и вгляделся во тьму.

— Не знаю, Кейл. Не знаю.

В голове Кейла эхом прозвучало то, что Ривен имел в виду: Не знаю, сможем ли мы остановить Кессона Рела.

— Должен быть способ, — сказал Кейл.

Не сдержавший слова ублюдок, сказал Магадон в его сознании.

Кейл потряс головой, как будто мог вытрясти Магадона из своих мыслей. На языке жестов он просигналил Ривену: с Магзом почти покончено.

Ривен долго смотрел на Кейла, прежде чем просигналить в ответ: Тогда мы сдержим данное ему обещание.

— Нет, — помотал головой Кейл. — Нет.

— Видишь другие варианты? — спросил Ривен, потом показал: Он чуть не прикончил нас обоих.

Они смотрели друг на друга сквозь дождь, во тьме между ними висели похороны друга.

Что вы обсуждаете? спросил Магадон.

Это убийство из милосердия, просигналил Ривен.

Кейл ответил ему резкими жестами.

Для кого? И пока ещё до этого не дошло.

Пока, просигналил Ривен. Но уже скоро. Пойми наконец. Он — это риск. Мы видели, на что он способен. Он в твоей голове, Кейл. Он захватил над тобой власть.

Отрицать Кейл не мог. В нём закипел гнев, и Кейл закричал в небо:

— Тьма!

Возвращайтесь, Кейл, сказал в его голове Магадон. Пожалуйста, возвращайтесь. Сделай, что обещал.

Тени вокруг Кейла закипели.

— Магз, проклятье, я вернусь! Я убью Кессона! Но нам нужен другой план.

У меня нет времени для другого плана, ответил Магадон, уже более похожим на свой голосом. Прежде чем Кейл ответил, связь стихла. Глубоко под черепом Кейл всё ещё чувствовал зуд ментального контакта, но дверь, через которую они с Магадоном общались, была лишь чуть-чуть приоткрыта. И распахнуть её мог лишь Магадон. Кейл не мог.

Ривен вздохнул при смене темы, потряс руками, прогоняя из мышц усталость. Он оглянулся, поёжился от дождя.

— Кессон придёт за нами. Пока мы внутри Бури, он может за нами явиться.

— Сначала ему придётся нас найти, — сказал Кейл. Он наложил несколько защит и печатей, которые должны были защитить их от магии прорицания, но сомневался, что они помогут против Кессона. — Я могу попытаться вытащить нас отсюда обратно к озеру Веладон…

Ривен уже качал головой.

— Только не с висящим на тебе заклятием. Мы можем очутиться где угодно — снова в Ордулине, например.

Ривен посмотрел на свою правую руку, как будто удивляясь отсутствию кольца, которое Кессон разрушил своей магией.

— Тогда пойдём пешком, — сказал Кейл, набрасывая свой капюшон.

— Хорошо, — кивнул Ривен. — Но в этом шторме полно скверных вещей.

Кейл вспомнил огромное, пугающее создание, которое они встретили на пути в Ордулин.

— Ничего не поделать, — сказал он, думая о Магадоне. — Нам нужно придумать другой план. Я не подведу Магадона. Лучше ты это пойми. Лошадь ведь выбралась, да?

— Кейл, если нам придётся…

Кейл остановился, обернулся и пристально на него посмотрел.

— Мы не сдадимся.

— Я могу предложить другой план, — сказал голос справа от них, голос, из-за которого в руке Кейла очутился Клинок Пряжи, а Ривен схватился за сабли.

Пока Ривален Тантул не выступил из мрака, казалось, что его золотые глаза свободно парят в темноте. На первый взгляд, оружия при нём не было. Тени окутывали его тело, размывали границы.

Кейл и Ривен оказались плечом к плечу, подняли оружие. Кейл быстро оглядел окружавший их мрак, но больше никого не заметил.

— Я один, — сказал Ривален. Он держал руки свободно висящими по бокам.

— Тем хуже для тебя, — ответил Ривен.

Кейл положил свободную руку на плечо убийцы, чтобы тот не ринулся в атаку.

— Он уже мог на нас напасть, — сказал Кейл. Но промолчал о том, что Ривален собирался предложить им какой-то план, а Кейл готов был ухватиться за любую соломинку, чтобы спасти Магадона.

Ривален пристально посмотрел на Кейла, наклонил голову.

Ривен расслабился. Немного.

— Вам интересно, зачем я здесь, — начал Ривален. Он прошёл несколько шагов и остановился шагах в восьми от Кейла с Ривеном.

— Ты шарранский пёс на поводке у Кессона, — сказал Ривен.

В глазах Ривалена вспыхнул настоящий гнев, прежде чем он натянул на себя маску спокойствия.

— Это слова глупца, — ответил шадовар.

Кейл держал Ривена, лихорадочно обдумывая происходящее. Он сомневался, что Ривален специально задерживал их для своего собрата-шарранца. Принц-шадовар мог просто следить за ними издали и привести Кессона в любой момент. Они не знали, что Ривален был рядом. И если бы шадовар хотел напасть, то уже сделал бы это. Они заметили бы его только когда уже стало слишком поздно.

— В этом нет смысла, — сказал Кейл. Тени струились с его кожи, с его меча.

— Потому что вы считаете, будто мы с Кессоном союзники, потому что оба служим Шар. Не все, кто служит одному богу — друзья.

Кейл хорошо это понимал. Они с Ривеном начинали служить Маску, когда были врагами.

— Кессон Рел еретик, — сказал Ривален. — Я хочу, чтобы он погиб, а Буря Теней остановилась.

В ответ на его слова взвыл ветер и зарокотал гром.

Ривен зарычал.

— Да это просто куча навоза.

Глаза Ривалена вспыхнули, и тени вокруг него заколыхались.

— Почему? — спросил Кейл.

Ривален улыбнулся.

— Он уничтожает Сембию, а Сембия — союзник Шадовар.

— Ещё одна навозная куча, — сказал Ривен, и Кейл был с ним согласен. Даже если в словах Ривалена было хоть немного правды, здесь было замешано куда больше, чем рассказал шейд.

— Тогда останови его, — сказал Кейл. — Ты найдёшь его в Ордулине.

— Я знаю, где он, но мне стало известно, что я не могу остановить его сам. Для этого нужен Избранный Маска.

Тени закружились вокруг Кейла.

— Стало известно? Откуда?

— Я хотел бы отбросить наши разногласия…

— Я нет, — прервал Ривен.

— …чтобы избавить Сембию от этой угрозы, — продолжил Ривален. — Наши интересы совпадают. Мы оба хотим смерти одного человека.

— Он не человек, — сказал Кейл.

Тени вокруг Ривалена почернели.

— Нет. Не человек. Но вместе мы можем покончить с этим, с ним.

Кейл задумался. Ему пришло в голову, что Ривален тоже мог желать силу, похищенную Кессоном у Маска. Он напомнил себе, что Ривален похитил Магадона, приковал его к Источнику. И это стало началом падения Магадона. Ривален Тантул был ублюдком, которому нельзя было доверять.

— В Девять Адов его, Кейл, — сказал Ривен. — Сделаем по-своему.

— Согласен, — неохотно отозвался Кейл. — Нет.

Ривен ухмыльнулся.

— Беги, маленький шейд. В следующий раз, когда мы встретимся, разговор будет коротким.

Ривален не утратил свою маску спокойствия. Он не показал гнева, даже не поднял голос.

— Думаю, я смогу вас переубедить.

Морось просочилась под доспехи Абеляра, кожа и металл начали ему натирать. После нескольких часов езды в фургоне вместе с отцом и сыном он пересел в седло Ранней Зорьки, возглавив колонну сембийцев. Отец и Элден ехали в середине каравана.

Позади них росла Буря Теней, поглощая небо и окутывая Сембию мраком. Клубящийся тучами чёрный грозовой фронт, пронизанный вспышками молний, настигал их.

— Нужно двигаться быстрее, — сказал он Реггу. Абеляр старался не смотреть на розу на нагруднике друга.

Тот оглянулся на шторм и кивнул.

— Может быть, нам придётся бросить фургоны. Лошадей на всех не хватит, но пешком мы будем двигаться быстрее.

— Только не со стариками и детьми, — возразил Абеляр. — Они вымотаются за пару дней.

Регг сдался перед лицом этих аргументов и согласно хмыкнул.

Абеляр окинул взглядом долгую колонну мужчин, женщин, детей и фургонов, что тянулась вслед за ними. Быки и лошади, опустив под дождём головы, упрямо тащили по грязи свою ношу. Матери баюкали детей, пытались укрыться от дождя под плащами и одеялами. Мужчины шли рядом с фургонами и толкали их, когда колёса вязли в мягкой земле. Двигался караван с черепашьей скоростью. Если Буря сохранит свой текущий курс и скорость, она догонит их за несколько дней.

В ответ на резкий удар грома несколько человек вскрикнули, оглянулись. Дюжины молний пронзили чернильный мрак Бури Теней.

Последователи Латандера из его отряда ехали вдоль всего каравана, подбадривая людей, раздавая созданную магией пищу и благословения. Их приветствовали кивками и улыбками, и латандериты не позволяли людям совсем упасть духом. Но Абеляр знал, что от еды и благословений не будет особой пользы, если они не смогут обогнать шторм.

— Продолжаем идти на запад до Оползня, — сказал он. — Оттуда на юг к Стоунбриджу и до самого Дэрлуна.

— Гонка началась, — тихо сказал Регг, потрепав по шее Первый Лучик.

Несколько часов спустя караван достиг Оползня, мутной речки, которая текла с Грозовых вершин на юг, затем поворачивала к востоку, к Аркенской реке и Буре Теней. Она образовывала треугольник на сембийских равнинах, двумя сторонами которого были берега речки, а третьей — граница Бури. Оползень был мелкой речкой, но разлился от недавних дождей.

Мужчины, женщины и дети слезли с фургонов и лошадей и зашагали по грязному мелководью, наполняя в реке бурдюки и бочки. Вьючных животных распрягли и напоили. Абеляр отпустил Раннюю Зорьку напиться и попастись.

— Роэн и другие жрецы должны создать как можно больше пищи, — сказал он Реггу. — Пускай у каждого в животе будет горячий обед. Быстро поедим и продолжим путь.

— А ты что собираешься делать?

— Проверить сына.

Регг кивнул и поскакал к каравану, подзывая к себе Роэна.

Абеляр зашагал вдоль колонны к небольшому крытому фургону, в котором ехали его отец и сын. Он старательно не смотрел на небо, на Бурю. Беженцы улыбались ему, кивали, но он видел в их взглядах вопросы и неуверенность. При нём не было щита. На нём не было священного символа. Отвечая на приветствия и улыбки, он никак не объяснял отсутствие этих предметов и шёл дальше — к сыну.

Он обнаружил Эндрена и Элдена рядом с фургоном, под дождём. Элден улыбался и гладил мускулистый бок запряжённого быка, наверное, готовясь его распрягать. Эндрен стоял рядом, положив ладонь на плечо внука.

Элден заметил приближавшегося Абеляра. От дождя волосы мальчика прилипли к голове.

— Папа!

Возглас напугал крупное животное, и бык рванулся. У Абеляра дрогнуло сердце, но Эндрен оттащил Элдена назад, и бык, слишком уставший, сразу же успокоился.

Абеляр поспешил вперёд и одарил отца гневным взглядом.

— Следи за его безопасностью.

Улыбка Эндрена поблекла. Сначала он казался удивлённым, затем уязвлённым, затем разозлённым.

— Он не подвергался опасности.

— Я в полядке, — сказал Элден.

Абеляр подхватил его на руки, закрыв сына своим телом от Эндрена. Отцу он сказал:

— Люди перекусят, затем караван продолжит путь. Брось в себя немного еды.

Прогремел гром.

— Как идут дела? — спросил Эндрен.

— Люди не падают духом. Мы направляемся в Стоунбридж. Но местность и погода работают против нас. Мы движемся слишком медленно.

Эндрен кивнул. Он понимал, что на кону, хотя при Элдене не говорил об этом открыто.

— Если буря не сменит курс, я хочу, чтобы ты взял Элдена и Раннюю Зорьку и скакал в Дэрлун. Мы посадим на коней как можно больше беженцев. Остальные… останутся позади со мной и другими воинами, которые будут их защищать.

Услышав о перспективе скачки верхом на лошади, Элден захлопал в ладоши. Он любил ездить на Зорьке.

— Ты тозе идёшь, папа?

Эндрен и Абеляр посмотрели друг на друга.

— Ты должен отправиться с нами, — сказал Эндрен.

Абеляр собрался было покачать головой, но остановился. Чувство долга перед беженцами сражалось с отцовскими инстинктами. Он не хотел оставлять сына, но не знал, сможет ли бросить беженцев. Абеляр вспомнил сказанные ему Ривеном слова — «сначала ты должен научиться жить с самим собой». Он не знал, сможет ли поладить с собой, какой бы выбор не совершил.

— Поговорим, если до этого дойдёт, — сказал он Эндрену.

Прогремел гром.

Элден прижал два пальца к груди Абеляра, туда, где обычно висел его священный символ.

— Где цветочек?

И правда, где он, подумал Абеляр, но сказал только:

— Пропал, Элден.

— Плохие люди забрали?

Абеляр улыбнулся.

— Нет, сынок. Просто… его нет. Я… я его отдал.

— Верни, пап.

Ответа на это Абеляр не придумал.

— Давайте поедим, — сказал Эндрен, забирая внука у Абеляра.

Абеляр коснулся его руки.

— Прости, что я на тебя сорвался.

— Пустяки, — отозвался Эндрен. — Пойдём, Элден.

Они направились туда, где жрецы создавали пищу.

Абеляр остался один под дождём, размышляя о цветах и выборах. Он решил обсудить с Реггом план действий на случай непредвиденных обстоятельств.

Караван торопливо поел под моросящим дождём и двинулся на юг вдоль быстрого потока Оползня. Абеляр и Регг заняли места во главе колонны.

Когда они тронулись, Абеляр заговорил с Реггом:

— Если дела пойдут плохо, я хочу, чтобы ты и остальной отряд взяли на коней стольких женщин и детей, скольких сможете, и скакали вперёд. Без фургонов лошади обгонят бурю.

— Ты говоришь так, как будто не собираешься скакать с нами.

— Не собираюсь. Но я хочу, чтобы ты взял с собой Элдена.

— Ты просишь меня сделать то, чего сам делать не собираешься? — улыбнулся Регг и хлопнул Абеляра по плечу. — Ты же знаешь, что я не могу. Никто из нас не сможет. Да мы и не станем. Придумаем что-нибудь другое или отдадим лошадей беженцам. По двое на одного коня. Больше четырёх сотен будут в безопасности.

— Их нельзя оставлять без охраны.

— Тогда их будет сопровождать небольшая группа. Но, думаю, придётся тянуть жребий, чтобы решить, кто именно. Никто из отряда не захочет занимать место в седле, на котором мог бы сидеть беженец. Ты же знаешь, Абеляр. Ты сам нас собрал.

Абеляр кивнул.

— Свет в тебе, Абеляр. Роза там или не роза. Я это вижу.

Абеляр посмотрел в дождь. Он не чувствовал присутствия бога в своей душе, но чувствовал что-то другое. Это его озадачило.

— Это что такое? — спросил Регг, поёжившись под дождём.

Абеляр проследил за взглядом друга, устремлённым в южное небо. Дождь и сумерки ухудшали видимость, но он заметил то, что привлекло внимание Регга. Сначала он решил, что это облако, но такого быть не могло.

— Оно движется против ветра.

— Да, — сказал Регг, заставив Первый Лучик остановиться.

Абеляр остановил свою кобылу и вгляделся в небо.

Позади них караван сначала замедлил ход, а потом остановился. Абеляр услышал гул вопросов, сменившийся тревожными возгласами, перекрыв шорох дождя и низкий грохот грома.

Объект продолжал приближаться, увеличиваясь в размерах, темнея.

— Оно огромное, — сказал Регг.

— Скажи Треву трубить сбор и построение.

Регг развернул Первый Лучик и поскакал назад к каравану. Прозвучал рог Трева. Вокруг Абеляра начал собираться отряд, все взгляды устремились к небу.

Парящая в воздухе перевёрнутая вершина горы сокращала расстояние. Её окружал покров тени, сочился из неё, как туман. Тут и там из клубящегося мрака проступали части зданий — башни и шпили. Вокруг её неровного, конического днища кружились крылатые силуэты. Абеляр поразился силе, которая поддерживала в воздухе целый город.

— Шадовар, — сказал он, удивлённо и встревоженно.

Караван остановился на равнине, открытый, пойманный между Шадовар впереди и Бурей Теней позади.

Город остановился на дистанции нескольких выстрелов из лука, по другую сторону Оползня.

— Они рядом со Стоунбриджем, — сказал Регг.

Абеляр кивнул. Стоунбридж — единственный на много лиг способ пересечь Оползень.

Продолжался дождь. Взгляды метались между Бурей Теней и городом Шадовар. Напряжённость нарастала. Город зловеще парил в воздухе, навис зловеще над их будущим, как дыра в небе.

— Что им надо? — крикнул кто-то из каравана.

— Мы не можем просто стоять здесь! — воскликнул другой.

— Мы уже знали бы, желай они нам добра, — сказал Регг. — Давай постучим к ним в двери.

— Я не оставлю Элдена, — сказал Абеляр и почувствовал на себе взгляд Регга.

— Тогда подождём ещё немного, — тихо сказал Регг. — Потом я поведу небольшой отряд вперёд.

Солнце погрузилось за горизонт и по равнинам поползла ночь.

Регг обернулся к остальным.

— Мне нужно двадцать мечей на вылазку к городу. Добровольцы?

Вызвался почти каждый человек из отряда, и Регг начал называть имена.

Вместе с этим мрак в десяти шагах от них начал темнеть и клубиться. Абеляр схватил друга за плечо и заставил его обернуться.

— Регг.

Мечи вылетели из ножен. Щиты оказались в руках. В дожде прозвучали тихие звуки готовящихся заклинаний — Роэн просил Латандера о благословении.

Тьма раздулась, и в ней возникли полторы-две сотни воинов-шадовар. На них были архаичные латные доспехи со множеством шипов и заклёпок. На больших, овальных щитах чёрного цвета не было никаких геральдических знаков, из-за чего они были похожи на дыры. Шлемы закрывали большую часть лиц, но серая кожа, которую разглядел Абеляр, напомнила ему о трупах. Шадовар сжимали мечи, клинки которых были выточены из чёрного кристалла. С каждого воина струились тени. Шадовар казались частью темноты.

— Шейды, — сказал Абеляр. Как Эревис Кейл.

Скрипела кожа. Ржали лошади. Два войска изучали друг друга через траву, сквозь колотящий по доспехам дождь.

Один из шадовар сделал шаг вперёд, и этот единственный шаг перенёс его из тьмы, в которой он стоял, в точку в нескольких шагах от Регга с Абеляром. Ранняя Зорька и Первый Лучик не взбрыкнули. Абеляр и Регг не дрогнули.

Шадовар снял свой шлем, обнажив лысую голову и чёрные глаза.

— По приказу хулорна, правителя Сембии, вам запрещено пересекать реку Оползень.

По отряду прошёл ропот, гневные возгласы. Абеляру потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать сказанное.

— Хулорн не правит этими землями, — возразил Регг. — Его власть простирается на Селгонт и окрестности. Не дальше.

— Ты ошибаешься, — ответил шадовар.

— Хулорн и Селгонт — союзники Саэрба, — сказал Абеляр.

— Будь это иначе, — отозвался шадовар, — вы были бы уже мертвы.

Регг заставил Первого Лучика сделать шаг вперёд. Абеляр закрыл ему путь, подняв руку поперёк груди.

Регг сказал:

— Надейся, что твой клинок такой же острый, как твой язык, шейд. Если дойдёт до дела.

Шадовар не отводил глаз от Абеляра.

— Я объяснил положение дел. Вам не позволят пересечь Оползень. Возвращайтесь. Оставайтесь. Мне без разницы. Мы силой предотвратим любую попытку перейти у Стоунбриджа или пересечь реку другим способом.

Отряд гневно зароптал.

— Силой?

— Предотвратим?

Лошади шагнули вперёд. Настроение среди людей стало хуже, чем погода.

Из каравана раздались крики.

— Что он говорит?

— Что происходит?

— Они пришли к нам на помощь?

— Мы должны перейти, — сказал Регг. — Что бы там ни говорил хулорн.

Дальнейший путь вдоль Оползня заставит сделать их крюк обратно к Буре. А дорогу на север преграждают горы. Их единственная надежда — пересечь реку.

Абеляр спешился и подошёл к шадовар. Тени вокруг шейда забеспокоились.

— Взгляни туда, шейд, — сказал Абеляр, пытаясь сохранить спокойствие в голосе. — Нельзя, чтобы этих людей застала Буря. Мы должны перейти реку. Иначе мы в ловушке. Я отвечу перед хулорном за то, что ты дал нам проход.

Шадовар посмотрел мимо Абеляра в небо, на Бурю Теней. Когда его глаза снова обратились к Абеляру, тот не увидел в них ни жалости, ни понимания — только тьму.

— Ты слышал мои слова.

Голос Абеляра стал резче из-за злости.

— В этом караване — мой сын.

Тени закружились вокруг шадовар.

— Тем хуже для тебя.

После нескольких дней постоянного напряжения нервы Абеляра были натянуты струной — и струна эта от слов шадовар лопнула. Внезапная ярость лишила его здравого смысла, и Абеляр ударил шейда в лицо своим кулаком в латной перчатке. Треснули кости, из носа шейда хлынула кровь. Он упал на землю, застонал, тени забурлили. Абеляр выхватил клинок и приблизился.

— Тем хуже для меня, говоришь? Хуже для меня?

Десяток шадовар с клинками наголо возникли вокруг их упавшего командира. Сзади Абеляра обхватили чьи-то руки, оторвали его от земли и развернули. Весь его отряд, казалось, готов был пустить коней в атаку на шадовар. Лошадь Трева встала на дыбы. Остальные кони ржали и мотали головами.

— Успокойтесь! — крикнул Регг. Это он держал Абеляра. — Успокойтесь! Подумайте о беженцах!

Регг был прав.

— Всё в порядке, — сказал ему Абеляр. — Всё в порядке.

— В порядке? — переспросил Регг.

Абеляр кивнул, Регг поставил его на землю и отпустил. Абеляр повернулся, чтобы увидеть целое войско шадовар, которое шагнуло сквозь тени и сомкнулось перед своим командиром сверкающей стальной дугой. Лысый шадовар встал на ноги, и прямо на глазах Абеляра его нос перестал кровоточить, а сломанные кости встали на место. Шадовар громко высморкался, исторгнув комок крови и соплей.

— Попытаетесь пересечь Оползень — и погибнете все до единого.

Тени окутали командира и его солдат, и шадовар исчезли во тьме.

По всему отряду звучали проклятия. Позади них молния разорвала небо.

— Да проклянут всё боги, — выругался Абеляр.

— Что здесь, во имя Девяти Адов, происходит? — спросил Регг.

— Что ты имеешь в виду под «передумать»? — спросил Кейл Ривалена.

Принц Шадовар подошёл к ним, но остановился за пределами досягаемости их клинков.

— Измеренческие путы, — сказал он, кивнув на окружавшее Кейла мерцание. — Кессон Рел пытался помешать вашему побегу.

— У него не вышло, — сказал Ривен.

— Разве? Почему тогда вы всё ещё в Буре?

На это Ривен ничего не ответил.

— Ты хотел что-то сказать, — напомнил Кейл. — Насчёт того, что мы передумаем.

— Да. Прямо сейчас Саккорс и войско Шадовар преградило путь сембийским беженцам, которые спасались от Бури Теней.

— Что? — спросил Кейл. Тени вокруг него почернели. Тени вокруг Ривалена в ответ закружились.

— Им не позволят пересечь Оползень и направиться в Дэрлун. Вместо этого они будут пойманы между рекой и приближающейся Бурей.

— Ты лжёшь, — сказал Кейл.

— Нет. Я покажу тебе.

Ривен шагнул вперёд и заговорил низким голосом:

— В том караване дети.

— Решение у вас под носом, — ответил Ривален, не отступая перед убийцей. — Помогите мне уничтожить Кессона Рела. Когда он умрёт, погибнет и Буря Теней.

Кейл и Ривен переглянулись.

— Дай им пройти, и мы поможем тебе, — сказал Кейл. — Даю тебе слово.

— Твоё слово ничего не значит для меня, жрец. И пока мы спорим и торгуемся, Буря Теней продолжает приближаться к беженцам. Их смерти будут на твоей совести.

Тени вокруг Кейла закипели. Клинок Пряжи кровоточил тьмой.

— Ты ублюдок.

— Я пытаюсь спасти Сембию. Ваша неуступчивость не оставляет мне выхода.

— Тогда в знак своих добрых намерений убери с меня это, — Кейл указал на мерцание заклинания Кессона.

Ривален задумался.

— Что ж, хорошо.

Ривен встал рядом с Кейлом. С его сабель текли тени.

— Попробуешь сотворить что-нибудь кроме контрмагии, и я стану куда менее дружелюбным.

Ривален улыбнулся и взял в руку священный символ из платины и аметиста. Он прочитал слова контрзаклинания, с его вытянутой руки ударили тени и столкнулись с магией Кессона Рела.

Кейл почувствовал, как воздух вокруг него пронзают разряды силы двух заклинателей. Его окутали зелёные искры, загорелись, вспыхнули.

Ривен напрягся, и Кейл поднял руку, чтобы предотвратить нападение убийцы на Ривалена.

— Я в порядке, — сообщил он.

На лице Ривалена отразилось напряжение, затем — удивление.

Его контрзаклинание окончилось. Искры магической битвы угасли. Заклинание Кессона — нет.

— Ты не можешь снять его, — утвердительно сказал Кейл.

— Нет.

Ривен ухмыльнулся. Ривален зло глянул на него, его тени бурлили.

— Со временем оно пройдёт, — сказал Ривален, хмуря брови.

— Как долго?

— Час. Не дольше. Когда оно рассеется, проверь моё заявление. Я встречусь с тобой этой полночью на берегу озера Веладон. Тогда и сможем начать.

У Кейла не было особого выбора, но это не умерило его гнев.

— Когда Кессон будет мёртв, останемся ты и я, Ривален. Насчёт этого я тоже даю тебе слово.

Ривален улыбнулся, показав клыки.

— Как я уже сказал, жрец, твои слова ничего для меня не значат.

Укол боли где-то под черепом, позади глаз, заставил Кейла моргнуть. Выступили слёзы. В его сознание стала сочиться ненависть.

Убей его, Кейл, сказал Магадон. Он стоит у корней всего происходящего.

Он предлагает способ убить Кессона Рела.

Он лжёт, как мой отец.

Магз…

Убей его!

Магадон снова попытался захватить власть над телом Кейла, взять под контроль его руку с мечом и броситься на Ривалена. Кейл подумал о саэрбцах и сумел устоять.

К его облегчению, принца шейдов поглотили тени, притушили блеск его золотых глаз, и Ривален исчез.

Магадон прекратил пытаться взять над ним контроль.

Больше так не делай, Магадон. Никогда.

Ты тоже лжец. Все вы лжецы. В Бездну тебя, сказал Магадон, и связь оборвалась.

Ривен по лицу Кейла понял, что тот ведёт мысленный диалог.

— Ты в порядке? — спросил убийца.

— Магадон, — отозвался Кейл, и мрак вокруг него вскипел.

Ривен глядел на него какое-то мгновение, потом зашагал по мёртвой траве.

— Шадовар не говорит нам всего, Кейл.

— Согласен, но он хочет убить Кессона. Для того, чтобы просто нас подставить, это чересчур. Согласен?

— Согласен.

— Когда мы сделаем это, когда мы спасём Магза, тогда и будем справляться с последствиями.

Похоже, Ривен был согласен с этим предложением. Он прекратил шагать.

— То, что он явился сюда в одиночку, кое-что говорит о Ривалене.

— Действительно, — согласился Кейл. Это говорило о том, что Ривален их не боится.

Полчаса они провели, скорчившись под дождём, спиной к спине, вглядываясь во тьму в поисках существ, что рыскали в Буре Теней. Кейлу казалось, что мерцание магии Кессона превратило его в маяк для чудовищ, но ему с Ривеном никто так и не встретился. Через какое-то время сияние моргнуло и угасло.

— Заклятье закончилось, — сказал Кейл, поднимаясь на ноги.

— Давай двигаться, — ответил Ривен.

Кейл превратил тени в линзу, сотворил малое прорицание, нашёл Абеляра и заставил тени перенести их к нему.

Неважно, сплю или бодрствую — я постоянно грежу об Источнике. Кейл предал меня, так что Источник должен стать инструментом моей мести, моим спасением. Вспоминая ощущение от его силы в моём сознании, прикосновение его древнего интеллекта, я чувствую, как в разуме возникает дыра голода, пустота, которая хочет быть заполнена.

Я обнаруживаю, что стою у дыры, зияющего, неровного отверстия в мысленном ландшафте моего ментального царства. Из дыры поднимается вонь разложения. Я ползу вперёд, заглядываю в дыру, надеясь измерить глубину своего падения.

По бокам отверстия чертят свой путь вены толщиной с моё запястье, пульсируют, как гнездо гадюк. Дыра уходит в глубину, насколько хватает глаз, и её дно, как и я сам, теряется во мраке.

Из дыры ко мне шёпотом обращается голос, отражаясь эхом от её стен. Вены трепещут, когда говорит голос. Это голос моего отца.

— Кейл не сможет убить Кессона Рела. Один раз он уже потерпел неудачу.

Я качаю головой, пытаясь прогнать отчаяние.

— Он попробует ещё раз и победит. Я видел, как он совершает вещи, которые не под силу обычному человеку. Он сдержит обещание.

Отец хмыкает.

— Его обещания — дерьмо. Он обещал своему богу вернуть его божественную силу. То же самое он обещал мне. Он может говорить что угодно — это ничего не значит. А теперь он заключил союз с Риваленом Тантулом, который пытал тебя. Ему нельзя доверять. Ты должен спасать себя.

Я слышу собственные мысли в его словах и протестую.

— Ты лжёшь.

— Нет. Это ты лжёшь. Самому себе. Скоро теневые ходоки покинут Путевой камень. Они собираются оставить тебя здесь. Никто никогда за тобой не вернётся. Они хотят чтобы ты умер в одиночестве на этом острове, таким же одиноким, как в твоей голове. Это всё из-за Кейла.

Эти слова ударяют по моим страхам. Я подаюсь вперёд, начинаю говорить, теряю опору и чуть не падаю в дыру. Я отдёргиваюсь назад, сердце колотится, дыхание частит.

Вены в дыре пульсируют.

— Будь внимателен, — говорит мой отец. — Ты соскальзываешь.

Он смеётся. Я ругаюсь. Глядя в бездну, я понимаю, что Кейл не может спасти меня. Он не хочет меня спасать. Я должен спасти себя сам.

— Ты хочешь отомстить тем, кто навредил тебе…

— Ты сам навредил мне!

-Источник предлагает всё, чего ты хочешь.

Во мне поднимается жажда окунуться в покой Источника, а вместе с ней — возникают истоки замысла. Я слышу звук со дна дыры, как будто нечто древнее шевельнулось, пробуждаясь к жизни после многих веков беспробудного сна. Я наклоняюсь через край. Там, глубоко во мраке, что-то шевелится.

Я наклоняюсь слишком сильно, и кричу, начиная падать. Смех моего отца эхом отражается от стен, пока я лечу вниз.