Цена двуличности. Часть 1

Глава 13. Корни и ветви

Меня не так удивили сильные эмоции Альда — подселенец явно был способен их испытывать, каким бы сухарем ни пытался себя показать — как то, что именно он ощущал. Мою грудь сдавило стальным обручем горечи, и в то же время ее распирала изнутри… радость.

Интересно, чему Альд обрадовался? Получается, действительно — родственники? И было ли это чувство связано с облегчением от осознания того, что все-таки не вся родня погибла, поплатившись за его ошибки? Или радость подселенца была вызвана более приземленными мыслями о том, что его древний род мог сохранить кое-какие остатки былого могущества, которые могут нам пригодиться? Я не знала наверняка, но как бы ни было — эта эмоция была приятной, и от ее силы и искренности отступила даже тень недавно испытанного мной страха.

— Что, все-таки — родня?

— Да.

Даже по такому короткому ответу было слышно, что Альд улыбался. Я даже на миг смогла себе представить эту недоверчивую улыбку на лице подселенца и ощутила что-то вроде легкой досады от того, что вряд ли смогу хоть когда-нибудь ее увидеть во время своего появления во внутреннем убежище. Не то, чтобы прямо очень хотелось, но было бы любопытно.

— Конечно, родство у нас очень дальнее, но сам факт…

Судя по ощущениям, Альд постепенно успокаивался и снова возвращался к своему естественно-отстраненному состоянию.

А тем временем лорд Тиор уже успел вписать мое имя, и безупречно выведенные буквы из коричнево-красных стали черными, тогда как обозначавшая Мэба надпись оставалась красноватой.

— Он — живой, ты — лич, — пояснил подселенец. — Нужно, чтобы ты подробнее разузнала историю рода у кого-то из старших родственников, — неожиданно добавил он.

Глава рода молча вернул перо в длинную шкатулку, в которой оно до этого хранилось

— Зачем? — хоть и я догадывалась о том, каким был ответ, но решила все-таки уточнить. И только теперь, отведя взгляд от пергамента, заметила, что Мэл и Шуд куда-то делись. Я точно помнила, что в начале моего допроса тетушкой Сади они находились в комнате. А вот дальше…

— Мне любопытно. Глядя на семейное древо, я вижу, к какой ветви относятся ныне живущие потомки, и она… Извилиста. Учитывая то, что они ведут свой род от моего двоюродного прадеда, мне интересно, как так вышло.

— Возможно, тебе просто стоит поговорить с Мэбом, напрямую, не через меня, — предположила я, ощущая внезапно навалившуюся усталость.

Впрочем, почему внезапно? Учитывая отсутствие нормального отдыха после боя, собственная выносливость начинала удивлять уже даже меня.

— Итак, Шиз, я с радостью приветствую тебя, как члена рода Суар, — торжественно провозгласил лорд Тиор, поворачиваясь ко мне. А затем, помолчав пару секунд, со смешком добавил, — и разрешаю звать меня дедушкой.

Мэб хмынул, а я от неожиданности щелкнула челюстью. Такая демонстративная обходительность, что даже подозрительно как-то становилось, что ли.

— В неформальной обстановке, конечно же, — в голосе древнего лича послышалась добродушная усмешка.

— Рил, — тетушка Сади обратилась к слуге, замершему у нижней ступеньки лестницы, — проведи госпожу Шиз в ее покои.

— Госпожу Шиз… — ехидным эхом отозвался Альд.

— Завидуй молча, — не менее ехидно ответила я.

Слуга — годившийся мне в дедушки мужчина неприметной внешности с аурой слабосильного мага воды — почтительно мне кивнул и замер, видимо, ожидая, пока я к нему подлечу. Но Мэб привлек мое внимание раньше, чем я успела сдвинуться с места.

— Никуда из комнаты не уходи, я через часок-другой к тебе загляну, — коснувшись моего плеча, тихо произнес он. И саркастически добавил, — хорошо, доченька?

Хоть боевой некромаг и сказал это почти шепотом, я почему-то была уверена, что его слова прекрасно расслышали все присутствовавшие, включая обоих слуг. Как минимум, доказательством тому был ехидный смешок Сата из другого конца просторного зала. Не сказать, что меня это смущало или как-то доставляло неудобства, но уютно и свободно в этом доме я себя все еще не чувствовала. И, видимо, Мэб это понял. Хотя, как знать, может он руководствовался какими-то своими мыслями — например, просто хотел проинструктировать, что делать дальше. Потому что правила поведения тут наверняка есть, если, судя по рассказам Сата и Мэба, эти двое с удовольствием находятся где угодно, лишь бы не дома.

— Хорошо… папочка.

Я честно хотела произнести это со всем возможным сарказмом, но голос в очередной раз меня подвел. Как и всегда. Надо будет все-таки собраться с духом и выспросить у Альда способы придания голосу хоть каких-то интонаций. С этими мыслями я принялась медленно лавировать между креслами, направляясь к лестнице.

— Отлично, если он к тебе зайдет, можно будет расспросить его по поводу рода.

Вот почему подселенец так мастерски игнорирует мои мысли, когда хотелось бы комментариев по поводу них, но зато по поводу и без цепляется ко всякой подслушанной мелочи, совершенно его не касающейся?

— Для интонаций нужно другое заклинание речи, — Альд снизошел до комментария, но мне почему-то показалось, что его ответ прозвучал с некоторой издевкой. — Может быть, когда-нибудь даже научу. Если будешь хорошо себя вести.

Ага, издевка мне все-таки не почудилась.

— Больно надо, — огрызнулась я.

— Ну, как хочешь, — подселенец вздохнул с демонстративным сожалением.

Ишь ты, опять провоцирует на злость. Видимо, со мной все медленно, но верно становится совсем уж плохо. Пора бы уже спрятаться в своей комнате или какой там угол мне выделили.

Облетая очередное кресло, я неловко дернулась в воздухе и чуть не опрокинула его, налетев на спинку злополучной мебели. Краем взгляда заметила, как дернулся Мэб, но Сат оказался ближе и подхватил меня под локоть, не давая влететь еще во что-нибудь. Следом я почувствовала на себе внимательный взгляд тетушки Сади, но о ее мыслях относительно моей неуклюжести оставалось только догадываться.

— Простите, я… иногда бываю… неловкой, — слова давались мне с трудом.

— Не страшно, дорогая, у тебя сегодня непростой день…

Успокаивающие интонации в голосе женщины-лича почему-то действовали совершенно противоположным образом. Я всем своим существом содрогнулась от охватившего меня дурного предчувствия и внезапной тревоги. Правда, моих ли?

— Соберись и сосредоточься, — прошипел подселенец. — Даже если ты считаешь, что самое сложное уже позади, то это не повод расслабляться. Мнение о тебе все еще формируется.

— Так может мне лучше показать себя такой, какая я есть? Чтобы не притворяться потом всю оставшуюся нежизнь?

— Боюсь, если ты покажешь себя такой, какая ты есть, то твоя так называемая нежизнь окажется до неприличия короткой.

Быстро подтянув силы из окружающего пространства — что далось удивительно легко, возможно, дом был зачарован на ускоренное восстановление его обитателей, мало ли — я кивнула Сату. Оставалось лишь надеяться, что он понял — это был кивок благодарности. Как бы ни было, лич отпустил мой локоть и отлетел на пару шагов, открывая мне путь к лестнице, который я преодолела без происшествий. И только возле самой лестницы меня осенило одним немаловажным вопросом.

— А мне нужно говорить им что-то на прощание?

— Не думаю, — голос подселенца звучал рассеянно. — Можешь, конечно, поблагодарить за оказанное доверие, и что… — интонация Альда обрела ехидные нотки, — постараешься оправдать их ожидания.

— Вот насчет последнего — это как-то с подвохом, знаешь ли.

— Знаю. Поэтому не думаю, что тебе вообще стоит что-либо говорить. Не знаешь, что говорить — молчи.

Совет — или даже приказ — Альда шел вразрез с моей привычной линией поведения в таких случаях. Но то ли я слишком устала, то ли действительно начала умнеть — слова подселенца показались мне вполне резонными. Поэтому, стоило слуге начать восхождение по лестнице при моем приближении, как я последовала за ним — молча и не оборачиваясь.

Да, лететь над ступенями — совсем не то, что подниматься по ним пешком. Я помнила утомительный подъем в убежище и то, насколько целесообразным мне тогда показалось размещение небольшой площадки для отдыха примерно на полпути наверх. Слуга же преодолел все ступени легко и непринужденно, даже не покосившись на ровный пятачок, а мне же отдых и вовсе не требовался. По крайней мере, не такой и не здесь.

И все же, я успела рассмотреть, что покрывавшая стены ткань была однотонной — без каких-либо узоров. Но цвет красивый, да.

— Госпожа Шиз, — обратился ко мне слуга, как там его назвала тетушка Сади… Рил, кажется. И голос у него оказался странным, каким-то скрипучим. Будто ему нечасто приходилось говорить. — Желаете осмотреть дом или сразу показать ваши покои?

— Лучше покои, — ответила я, честно пытаясь говорить как можно нейтральнее и безлично. Играть роль высокопоставленного члена семьи — относительно слуги — у меня не было ни сил, ни желания.

— Как скажете, госпожа, — Рил кивнул и направился вдоль перил пустой площадки второго этажа.

Следуя за ним, я не удержалась от того, чтобы по пути бросить взгляд вниз. Пергамент с родословной уже был свернут и отправлен на стеллаж, тетушки Сади, Сата и второго слуги внизу не было видно, а лорд Тиор и Мэб о чем-то явно переговаривались, но слишком тихо, чтобы я могла услышать их разговор. А останавливаться и прислушиваться было как-то неприлично. Впрочем, открытая площадка быстро окончилась, и Рил повел меня по короткому коридору, в котором виднелось две двери слева и две — справа.

Вход в мою комнату оказался дальним по правой стороне.

Коснувшись ладонью створки из светлого дерева, слуга коротко что-то пробормотал, на двери возникли и тут же исчезли символы, отдаленно похожие на те, которые я когда-то — недавно и так давно — видела в особняке Килира.

— Обычные запирающие чары, ничего примечательного, — подселенец поспешил поделиться своим ценным мнением.

Оставалось только поверить ему на слово, потому что в такого рода символах я не разбиралась. Пока что, по крайней мере. Сигнальный контур, предупреждающий о пересечении обозначенной мной границы, могла поставить, а банально запереть чарами дверь — нет. Вот такое фрагментарное образование, как иногда говорит мне Альд.

— Вам сюда, — сообщил Рил, указал на створку и, с почтительным кивком, отошел в сторону, явно собираясь уходить. — Если вам что-то понадобится — я открыт для мыслесвязи.

Если бы я еще ею владела нормально, ага. Но мне ничего не оставалось, как кивком отпустить слугу и, потянув на себя легко поддавшуюся створку, осторожно влететь в комнату.

От вида открывшегося передо мной просторного помещения подселенец рассмеялся, причем как-то нервно.

— Что-то не так? — настороженно спросила я.

Эмоции Альда, зазвучавшие в моей душе одновременно со смехом в голове, представляли собой причудливую смесь горечи, удивления и чего-то, похожего на светлую печаль. И я поняла, что уже устала от попыток понять, что это значит на этот раз. Осторожно притворив за собой дверь, я даже не успела толком присмотреться к своим новым покоям — магическое зрение просто взяло и отключилось. И восстанавливаться чары не спешили.

— Тебе нужен отдых.

— Я знаю, — я подтвердила свои слова тем, что начала медленно двигаться в сторону, где успела заметить высокую и широкую кровать. — Но ты нервничаешь? Что не так?

— Да ничего, в принципе. Все так. И не так. Не знаю… — растерянность Альда была настолько ощутимой, что я чуть не потеряла высоту. Вот не хватало еще рухнуть посреди комнаты, не зная и не помня, что и где в ней находится. — Слишком много совпадений, — наконец, добавил он.

— О чем ты?

— Как тебе сказать… — подселенец вздохнул. — То, что род Суар получил земли рода Рихс — меня удивило, конечно, но этому есть достаточно… логичное объяснение, которому я сумел поверить, увидев корни их семейного древа. То, что виденная мной часть дома по расположению комнат до мелочей повторяет наш семейный особняк — тоже, ладно, — Альд издал звук, будто втянул воздух сквозь зубы. — В конце концов, Алианна могла приказать заново отстроить его уже после моей… хм… моего заточения. Тем более, что разница в отделке, мебели и прочем скрадывает эту схожесть до… терпимого уровня.

Во время этого монолога я наконец-то сумела наткнуться на кровать. Ногой. Будь я живой, наверное, было бы даже больно. А так — всего лишь саднящее ощущение на десяток секунд, причем непонятно — идущее снаружи внутрь или изнутри наружу.

— Ты так говоришь, будто это еще не все.

— Действительно, не все, — в голосе подселенца неожиданно зазвенели злые нотки. — Знаешь, чья комната находилась на месте этой в некогда сгоревшем доме?

— Не знаю, — честно призналась я. Хоть, беря во внимание реакцию Альда, уже начинала уже догадываться.

— Моя, — мрачный тон моего мысленного собеседника подтвердил догадку. — Забавное совпадение, не так ли?

Наощупь я осторожно присела на кровать. Не знаю, что на ней лежало и чем было укрыто, но оно одновременно оказалось и мягким, и упругим. Интересное ощущение.

— Ты вообще слышала, что я сказал? — раздраженно спросил подселенец.

Мда, ни за что бы не подумала, что череда каких-то совпадений способна настолько вывести его из равновесия. Ну серьезно, мало ли, какая комната могла пустовать?

— Слышала, — мысленно буркнула я. — И что?

— И что? — переспросил Альд. — То есть, тебя это не настораживает?

Наощупь повозившись со шнуровкой сапог, я скинула обувь и растянулась на кровати в полный рост, попутно деактивировав заклинание левитации. Удобненько, однако.

— Настораживает, конечно, — не было смысла отрицать очевидное, — но я уже устала пытаться хоть как-то понять, что происходит и, самое главное, зачем. Ты у нас умный, ты и думай.

— Яс-сно… — протянул подселенец с неопределенной интонацией, которая в равной степени могла обозначать как разочарование, так и задумчивость, и что угодно еще. — То есть у тебя мнения по этому поводу нет?

— Есть.

— И какое же?

— Ты слишком заморачиваешься.

Я ощутила вспышку не своего раздражения, которая продлилась от силы пару секунд. Подселенец то ли восстановил эмоциональное равновесие, то ли просто закрыл свои эмоции от меня.

— Поясни, — приказным тоном попросил Альд.

— Ну смотри, — на меня внезапно снизошло вдохновение, — тебя заточили почти восемьсот лет назад. Объявили предателем, убрали отовсюду, откуда только можно было и нельзя, и вообще всячески… уничтожили. Тебя не существует для этого мира, но ты все равно боишься и ищешь во всем подвох…

— Именно поэтому и ищу, — прервал меня подселенец. — Что мое имя может оставаться в памяти тех, кто явно не желает мне ничего хорошего. И я не боюсь — остерегаюсь.

— Ладно, остерегаешься, — миролюбиво согласилась я. — Но чего? Семейных преданий для избранных? Кого-то из своих современников, умудрившихся прожить восемьсот лет? Думаешь, такое возможно?

Альд помолчал несколько секунд, прежде чем ответить.

— Я вполне допускаю, — сухо произнес он, — что могущественному личу вроде Коаттана это вполне по силам. Но на практике проверить не удалось… По понятным причинам. И не исключено, что именно в его роду могли сохраниться упоминания обо мне.

— Вот почему у меня ощущение, что знай этот твой Коаттан о том, что тебе удастся вырваться из ловушки, то он прожил бы восемьсот лет просто из вредности?

Подселенец невесело рассмеялся.

— Ты неплохо уловила суть его характера из моего рассказа.

— Ну так вот, — опомнилась я, — допустим, если кто-то из твоих современников таки дожил… Ты бы смог его распознать? Почувствовать как-то?

Альд снова замолчал, на этот раз на куда более долгое время.

— Думаю, да. Время накладывает свой отпечаток на ауру лича.

Вот только уверенности в его голосе было как-то не слишком много.

— Только при встрече или на расстоянии?

— А это уже зависит от склонностей и характера, — сходу ответил подселенец. — Если он не скрывается, то не проблема — обнаружить на расстоянии.

— Думаешь, кому-то из по-настоящему древних личей есть смысл скрываться? — скептически поинтересовалась я. — Почтенный возраст — это же почет, могущество и что там еще полагается…

— Да, это власть. Но причины могут быть разными. Например… — вкрадчиво добавил он, — имитация собственной гибели.

— И возвращаясь к началу… Если ты считаешь, что все это может быть подстроено… Зачем?

— Чтобы я себя выдал.

— Тебя официально не существует и никогда не существовало, — ехидно напомнила я.

— Именно поэтому все эти совпадения и выглядят уж очень подозрительно с моей точки зрения. Будто кто-то специально выстраивал их, зная, что я это замечу.

Вот же ж упертый. Ну совпадения и совпадения, так нет же…

— И я не думаю, что этот «кто-то» — обязательно враг, — добавил подселенец.

А вот такой вывод Альда стал для меня неожиданностью.

— То есть?

— Вспомни, о чем говорилось в предсказании.

— Там много о чем говорилось.

— Последняя руна. Воля Суртаза.

— То есть ты думаешь?..

— Посуди сама. Мы зачем-то нужны ему в столице. И вокруг нас… вокруг тебя все выстраивается настолько удачным образом, что ты выживаешь в битве, тебя с легкостью принимают пусть и не в самый могущественный, но почтенный род, члены которого — какая удача!.. — в голосе и эмоциях Альда я услышала непривычные оттенки. Это было что-то вроде страстного воодушевления, что ли, правда, изрядно сдобренного сарказмом и горечью, — условно являются моими потомками, владеют моей землей и поселили тебя в моей комнате.

— Ты это уже говорил. И комната была твоей — когда-то, слишком давно. Как и земля.

— Не важно. Важно то, что нас поместили в настолько удобные условия, насколько это было возможно в нынешних обстоятельствах. Скорее всего, чтобы мы смогли подготовиться.

— Ну так это же хорошо? — осторожно предположила я.

— Наверное.

— Почему тогда бесишься?

— Я ненавижу ситуации, в которых от меня ничего не зависит.

— Ой да неужели…

Не удержавшись от саркастического комментария, я тут же поймала себя на мысли, что последняя фраза подселенца на самом деле достаточно красноречива и многое объясняет. Мне вдруг стало понятно, например, почему он в свое время сбежал, не дождавшись суда и вердикта Древних. Точнее, Альд вполне представлял наиболее вероятный итог и, назвав свой поступок проявлением трусости, просто попытался повлиять на обстоятельства единственным, с его точки зрения, доступным способом.

— В какой-то степени похвально, что ты пытаешься меня оправдать, — прокомментировал мои мысли подселенец, — но ни о какой власти над обстоятельствами я тогда не думал. Это действительно была трусость. Думать обо мне лучше, чем я есть — чревато.

— Чем?

— Твоими напрасными ожиданиями.

Я не знала, что на это ответить. Да и надо ли вообще?.. Но я ни за что бы не подумала, что мысленное молчание может быть таким неловким без явной на то причины.

Новая тема для разговора возникла в моей голове неожиданно, как всегда.

— Скажи, а как ты понял, что Суар — тебе родственники? Может я невнимательно смотрела, но Рихс среди них не увидела.

— Неужели ты наконец-то запомнила имя моего рода?.. — ехидно поинтересовался подселенец.

— Представь себе, — в тон ему ответила я. — В отличие от твоего личного имени — оно короткое.

— Оно состоит всего лишь из трех слов, у тебя всего на одно меньше, между прочим.

И, не дав мне времени на ответ, Альд тут же продолжил.

— На самом деле ты все верно увидела, и я уверен, только это их и спасло. Очень… иронично.

— Ты о чем?

— О том, как семейная трагедия в итоге обернулась спасением.

— А подробнее?

— Тебе сейчас надо медитировать и восстанавливать силы, а не слушать рассказы о временах, которые даже не можешь себе представить.

Не будь я настолько уставшей, то, наверное, даже обиделась бы.

— Что значит, не могу представить? У меня богатая фантазия!

— Не сомневаюсь, — голос подселенца прозвучал, как мне показалось, тоже довольно устало, — но я не про твою фантазию.

— А про что тогда?

— Не важно, — после молчания на протяжении пары секунд, во время которых я старательно испытывала любопытство, он неохотно добавил: — Ладно, если уж настолько любопытно, потом расскажу. Сначала хотелось бы узнать мнение другой стороны.

— Говоришь так, будто они для тебя — враги.

— Не враги, но… Наши предки в свое время неслабо повздорили.

— Из-за чего?

— Ши-и-из? — вкрадчиво протянул Альд, вмиг раскусив мой нехитрый маневр.

— Ну ты же прекрасно знаешь, что я не смогу нормально медитировать, если будут мучиться от любопытства.

Я не особенно стремилась, чтобы это прозвучало обвиняюще, но вышло как-то само. Подселенец обреченно вздохнул.

— Ладно, но сначала давай расскажу, как по-быстрому восстановить силы здесь.

— Здесь?

— На этой земле. Я не просто так говорил о том, что нас поместили в наиболее комфортные условия из возможных.

— То есть мне не показалось…

— Не показалось. Мои предки, поселившись здесь, из поколения в поколение стремились сделать удобной не только… хм… бытовую жизнь, но и свою работу.

— Да, помню, ты же говорил, что потомственный целитель.

— И именно поэтому мой отец, дед, прадед, когда был выбор, предпочитали принимать больных в кабинете на первом этаже. Прямо под нами. Да и мне там было легче, в общем-то.

— А сейчас там находится мастерская деда.

— Я бы удивился и крайне разочаровался в магическом чутье представителей этого рода, окажись вместо этого там какая-нибудь кладовка.

— Но зато она тогда была бы волшебной, — я не удержалась от смешка вслух.

— Так, время… — опомнился подселенец. — Для начала потяни немного энергии привычным способом.

— Зачем?

— Чтобы вернуть зрение, тебе оно понадобится…

На частичное восстановление сил ушло минут десять. Учитывая сложность и приложенные усилия — в обычных условиях мне бы это просто не удалось, скорее всего. Но в так называемых родных стенах мои усилия хоть и не сразу, но были вознаграждены — в конце концов я увидела узорчатый потолок. Сгущавшиеся вечерние сумерки скрывали от меня детали рисунка, а использовать преимущество магического зрения и намеренно всматриваться было лень.

— Так, теперь, когда ты видишь окружающее пространство — постарайся увидеть ауру не определенного объекта рядом с собой, а окружающего тебя места целиком.

Что-то новенькое.

— И… как это выглядит? — осторожно поинтересовалась я, помня о своем неудачном опыте при попытках увидеть невидимое. Вдруг это тоже из разряда «проще показать, чем объяснить», и у меня опять ничего не получится.

— По-разному на самом деле. Ты можешь вообще не увидеть.

Отличная новость. Просто замечательная.

— Но раз почувствовала, — тем временем продолжил подселенец, — значит, какой-никакой контакт у тебя уже есть. Возможно, благодаря моему присутствию. Все-таки, я сейчас влияю на твои возможности куда сильнее, чем… было не так давно.

Какая деликатность — умолчать о пытках, после которых душа Альда сменила положение подселенца, лишь изредка имевшего возможность перехватить управление над телом, на статус почти что полноправного совладельца моих костей.

Впрочем, нравится мне это или нет, но ауру нужно было увидеть. Хотя бы попытаться. Осталось только понять, как это вообще должно выглядеть. Видимо, уловив мою растерянность и неуверенность, Альд все-таки решил хоть как-то помочь.

— Если тебе так будет легче, ауру местности я вижу, как… Хм… Будто я нахожусь под водой, и она — сияет, если говорить упрощенно. Причем эта вода не стоит на месте — она в движении, частично огибает меня, частично — проходит сквозь. Собственно, когда ты прикладываешь усилие и ускоряешь восстановление энергии — ты как раз увеличиваешь часть потока, которая проходит сквозь тебя.

— То есть мне нужно представить поток?

— Не представить, а увидеть. Причем у тебя это необязательно будет поток. Просто из стихийной магии у меня наибольшая склонность к воде. У тебя, насколько я могу судить, к воздуху. Так что, вполне возможно, в твоем случае аура может принять облик пара или парящих в воздухе мелких частиц вроде пыли… Не знаю, нужно смотреть.

— Ладно…

Хоть пояснение подселенца ни капельки не сделало процесс понятнее, но меня утешило хотя бы то, что я и не видя этот самый поток — или в каком виде меня окружала магическая аура этого места — сумела к нему хоть чуточку подключиться.

Я настроила свое магическое зрение на видение аур и, лежа на кровати, повернула голову в сторону окна справа от меня. Тянувшиеся от него тонкие фиолетовые нити были прекрасно видны на фоне свинцово-серого прямоугольника зимних сумерек.

— Похоже, сюрприз от Шуд, — в голосе Альда была слышна улыбка.

— Это что-то опасное?

— Недолгое обездвиживание или приобретенная неуклюжесть, насколько я могу судить. Судя по тому, что ты это видишь — похоже, тебе такая ловушка явно знакома.

— Как-то не припоминаю…

И тут же в моей памяти всплыли все те случаи, когда я ни с того, ни с сего становилась медлительной или неловкой. Хм. У моего второго наставника, Калира, был друг-чернокнижник с сомнительным чувством юмора.

В моем разуме раздался смех подселенца.

— Ну вот, теперь можешь оправдываться ловушками. Правда, друг твоего наставника здесь не при чем. Когда ты в зале налетела на кресло…

— Просто чудо, а не ребенок, — пробурчала я, поняв, что имел в виду Альд. Что я тогда зацепила кресло не из-за переутомления, а банально попав в ловушку.

— Бывает и похуже, — мрачно отозвался подселенец. — Сосредоточься на ауре.

Да, действительно, аура. Активировав заклинание левитации, я придала своему телу сидячее положение и принялась медленно крутить головой, осматривая комнату. Справа окно. Возле него — стул и стол с письменными принадлежностями. Далее, вдоль стены — стеллаж с какими-то книгами. В углу — шкаф, судя по габаритам — для одежды. Рядом с ним, на стене напротив меня — настенное зеркало и высокий узкий столик, видимо, для умывания.

Половина комнаты слева от меня — до самой двери — выглядела демонстративно пустой. О причине этого я решила подумать потом. Вот только сумку сниму, да. А то весь бой, весь путь к столице, весь ритуал посвящения таскала ее на себе — вот она, истинная причина моего переутомления!

— Аура… — в голосе Альда я явственно услышала то самое выражение бесконечного терпения, которое время от времени возникало на его лице, когда с моей сообразительностью и сноровкой становилось совсем уж плохо.

Но сумку надо все-таки снять.

Стягивая ремешок через голову, я опустила взгляд вниз, на пол. И мое внимание привлекло мягкое сияние, будто бы просачивавшееся сквозь деревянные половицы — хотя они выглядели добротными и плотно подогнанными друг к другу.

— Вот оно, — шепнул подселенец, будто бы опасаясь спугнуть мой неожиданный успех. — Похоже, тебе проще видеть его, как обычное свечение. Но это не важно, простососредоточься на нем и постарайся рассмотреть получше.

Забыв о ремешке на моем плече, я застыла, глядя на пробивавшийся снизу свет. Мне невольно вспомнилось детство, когда матушка после долгой болезненной зимы разрешала мне наконец-то выйти на крыльцо и погреться на весеннем солнышке. Этот свет был таким же, как его лучи — мягкий, теплый, ласковый.

Вскоре вся комната заполнилась этим бледно-золотистым сиянием, от которого невозможно было оторвать взгляд.

— Теперь — подпитка, — тихо произнес Альд. — Попробуй потянуть немного энергии.

— Знать бы еще — как…

— Через соприкосновение.

— Поняла.

Мне уже доводилось и передавать, и брать энергию таким образом. Правда, это были люди и предметы… Что ж, попробуем.

Я вытянула руку и увидела, как ее охватило сияние моей ауры. Сочетание холодной зелени и бледного золота выглядело еще более завораживающим.

— Быстрее, — приказал подселенец.

Легкое магическое усилие, и зеленоватое свечение расширилось, а золотистое потянулось ему навстречу…

Но громкий стук в дверь отвлек меня, прервал процесс, и это было…

Больно.

Очень кратко, деликатно и цензурно говоря.

Я дернулась и чуть не вскрикнула, ограничившись лишь щелчком челюстью и сдавленным шипением менее цензурной характеристики происходящего. И хотя ауру вокруг моей руки все еще было видно, золотистого сияния — как ни бывало. Причем сложно сказать, что было неприятнее — боль от резкого разрыва контакта или же досада от исчезновения теплого и уютного зрелища, как такового. Кости Суртаза, вот ну почему именно сейчас?

— А я говорил…

Видимо, я выглядела довольно грозно, когда рывком распахнула дверь настежь — стоявший за ней Мэб отшатнулся, даже чуть не отпрыгнул. За время моего разговора с подселенцем он уже успел переодеться и щеголял в тканевой рубахе, таких же штанах и низких сапогах из валяной шерсти.

— Все в порядке? — настороженно спросил он.

— В полном.

Наверное, все-таки хорошо, что мой голос не передает эмоций. По крайней мере — в данный момент.

— Если я невовремя…

— Нет. Все. В полном. Порядке, — отчеканила я, пытаясь совладать с полыхающим внутри раздражением. И ехидный смех Альда совершенно этому не способствовал. Да и его эмоции — тоже, в принципе. Потому что в них ощущалась определенная степень издевки.

— Ну… ладно, — осторожно начал боевой некромаг, видимо, так и не сумев до конца понять мое состояние. Что было, пожалуй, к лучшему — не пришлось объяснять, чему такому важному он вдруг помешал. — Тогда можно войти?

Я молча посторонилась, пропуская Мэба в комнату. Он перешагнул через порог и окинул взглядом помещение. Глаза некромага мягко светились в сумраке — он использовал чары ночного зрения. А я, осторожно выглянув в коридор, заметила, что там тоже было темно. А еще — тихо и совершенно безлюдно, как и на площадке, видневшейся в конце.

— Вечер тренировки ночного зрения?

Вопрос вырвался у меня сам собой, но следом потянул целый ворох воспоминаний, связанных со знакомством с Мэбом и Линс, а также прибытием на заставу и первым проведенным там вечером. Некромаг издал смешок — намек был понят.

— Нет, — он качнул лысой и сплошь покрытой шрамами головой. — Личам свет вообще без надобности, а остальные сами создают светляков для своих нужд. Но чары зрения куда удобнее, как ни крути.

— Кому-то просто неохота возиться с централизованным освещением, — ехидно сообщил Альд в моей голове.

Мэб остановился посреди комнаты — в паре шагов от теперь уже моей кровати. Запрокинув голову, взглянул на потолок. Опустив — посмотрел на пол. Снова бегло осмотрелся по сторонам.

— Мда, давненько я сюда не заходил, — вздохнул он.

— Вот как? Почему?

— Ну как тебе сказать…

Некромаг стоял ко мне спиной, и я не видела выражения его лица, но в голосе парня была слышна его характерная кривая усмешка.

— Как есть.

А что мне еще оставалось сказать?

— С этой комнатой у меня связаны не самые приятные воспоминания.

Подавив желание уточнить, какими именно были эти воспоминания, я промолчала. Но Мэб продолжил говорить сам.

— Когда к десяти годам стало ясно, что магический дар во мне пробуждаться явно не спешит, дед разрешил переселить меня сюда. На этом настояла тетушка Сади, — уточнил он со странной интонацией, которую мне не удалось толком понять. — Она считала, что мне не хватает толчка для пробуждения дремлющего таланта, и настолько насыщенное энергией место может его дать…

— Это действительно так, — подтвердил подселенец, хотя его мнения никто не спрашивал. — Стандартная практика.

— И хотя ты вряд ли в это поверишь, но ребенком я был послушным, покладистым и приученным слушаться старших… — некромаг хмыкнул, все так же не поворачиваясь и будто бы просто глядя в стену перед собой. Помолчав несколько секунд, он добавил уже тише: — Даже если они творят какую-то дичь.

— А вот это уже настораживает…

Похоже, Альд решил комментировать каждую фразу Мэба. Мне же оставалось лишь молча слушать их обоих, стараясь ничего не упустить.

— Сама по себе комната мне нравилась. Я всегда здесь хорошо высыпался, даже если спал всего пару часов.

С этими словами некромаг сделал пару шагов — подошел к окрашенной светлой стене вплотную и коснулся ее кончиками пальцев.

— Но те ритуалы, которые надо мной проводила моя любящая троюродная прабабушка…

Последнюю фразу Мэб произнес равнодушно, но мне вдруг стало жутко. Возможно, как раз именно из-за этого равнодушия.

— Они были призваны ускорить пробуждение таланта и, когда это наконец-то случится, усилить его.

Некромаг провел рукой по стене сначала влево, потом вправо, и я своим магическим зрением смогла уловить, как светлая, чуть шероховатая поверхность под его пальцами поплыла едва заметной рябью.

— Как интересно… — протянул подселенец. — Скрытые и совершенно не знакомые мне чары.

— Один такой ритуал чуть не стоил мне жизни, — тихо произнес Мэб.

За его показным равнодушием вдруг прорезалась горечь. При этом не было похоже, что он обращается ко мне. Некромаг просто говорил в пустоту. — Золотая клетка — так я его называл. И в тот день этот ритуал проводил мой… ментор.

— Кто такой ментор? — быстро спросила я.

— Наставник, — коротко ответил Альд.

— Внимательный и аккуратный до занудства, самый доверенный слуга, находившийся рядом с самого моего рождения…

Под пальцами некромага полыхнуло уже знакомым мне золотом — им окрасилась все чаще и чаще повторяющаяся рябь. Свечение расплескалось по стене, перекинулось на пол и поднялось до потолка тонким призрачным барьером. Теперь Мэб действительно будто находился внутри золотой клетки, сотканной из чистой энергии.

—…ошибся и чуть меня не сжег, в какой-то момент потеряв контроль над потоком энергии…

— Значит, это не Линс…

— А где в это время были остальные? Тетушка Сади? — спросила я, мысленно отстранившись от бормотания подселенца в моей голове.

— Она была занята. Так вышло, что этажом ниже, в мастерской деда, в это же время Сат… готовился к возвышению.

— Какое интересное совпадение…

— То есть, умирал, хочешь сказать? — мне почему-то показалось важным это уточнение.

— Да, — в голосе Мэба снова послышалась ухмылка, — можно сказать и так. Такое случается не каждый день, сама понимаешь. А ритуал с моим участием проводился на тот момент уже несколько лет подряд чуть ли не ежедневно и стал уже рутиной…

— И что же пошло не так?

— Не знаю, — пожав плечами, некромаг отнял руку от стены. Золотистое сияние вокруг него начало медленно меркнуть. — А спросить не успел.

— Почему?

— Как потом рассказывал Сат, тетушка Сади была в такой ярости, что убила виновника случившегося на месте, как только сумела прервать ритуал. Собственно, после этого моим магическим воспитанием занялся мой благополучно ставший личем дядя, он же и помог мне выкарабкаться несмотря на все эти… ожоги.

Мэб красноречиво провел ладонью по испещренной шрамами лысине и наконец-то повернулся ко мне.

— Не знаю, зачем я тебе это все рассказываю, честно, — на этот я явственно увидела кривую ухмылку на лице некромага. — Наверное, потому что тебе все-таки стоит знать, почему я не люблю свою родню.

— Но кто же знал… — неуверенно предположила я.

— Все знали, — спокойно возразил Мэб. — Все знали, что это рискованно. Но им было настолько важно пробудить во мне талант мага, что они предпочли закрыть глаза на возможные последствия. По сути, только Мэл и Сат до последнего были против.

— А дедушка?

— Он колебался. Только когда стало ясно, что талант вряд ли проявится сам, то согласился на это все.

— Как же ему хочется оправдать деда, — саркастически произнес Альд.

— Это его дело.

— Поэтому ты и недолюбливаешь свою родню? За то, что допустили такое?

Мэб хмыкнул и бросил взгляд через кровать — в окно.

— Можно сказать и так, — задумчиво ответил он. — И как продолжает иногда шутить Сат, вместо магического таланта во мне пробудили дух противоречия, доставшийся от далекого предка.

— Кстати…

— Кстати, — произнесла я почти одновременно с подселенцем. — Расскажи хоть о своем… нашем роде. А то влилась в семью, понимаешь ли, не зная ее истории.

Некромаг заговорчески улыбнулся, видимо, смена темы его полностью устраивала. Впрочем, сам же начал, я его за язык не тянула.

— Мда, кресла так и не вернули… — пробурчал Мэб, быстро осмотревшись по сторонам.

— Есть стул, а я на кровати посижу.

Пожав плечами, некромаг направился к письменному столу. Скрипнул стул, я опустилась на упругую перину на кровати.

— Что ты хочешь узнать?

— Будешь сам расспрашивать?

— Нет, не сейчас. Ауру могут увидеть сквозь стены.

Сдерживая улыбку, некромаг молча смотрел на меня с преувеличенным вниманием. Что ж, придется расспрашивать самой.

— Ну… мне интересно, от кого произошел род Суар.

— Хм, — неопределенно хмыкнул Мэб.

— Это был один из учеников Суртаза?

— Нет, — мой собеседник качнул головой. — Мы не настолько благородны.

— А от кого тогда?

— Ну… хоть это и не делает нам честь, но по семейным преданиям он был наемным убийцей.

— Вот как… — я не скрывала своей растерянности.

— Да, род занятий у него был… своеобразный. При том, что также упоминается его вспыльчивость, своенравность и обостренное чувство справедливости.

— Да-а, коне-ечно, — ехидно прокомментировал Альд, — это обостренное чувство справедливости выражалось в отстаивании собственных интересов даже в тех ситуациях, когда он был не прав и сам это знал. Особенно, когда сам это знал.

— А как его звали?

— Хм, я думал, ты на пергаменте прочитала. Его звали Суар.

— Вот так просто? — либо показалось, либо мне даже удалось придать своему голосу легкий оттенок удивления.

— Ага, — в подтверждение своих слов Мэб даже кивнул. — Так что теперь ты в курсе, откуда взято имя рода.

— Ты говоришь, что он был наемным убийцем. А как давно он жил? Кем были его родители?.. Может были братья, сестры?

— Жил он около тысячи лет назад, а о его родственниках понятия не имею, если честно, — некромаг широко улыбнулся. — Помню только, что описывалась его страсть к путешествиям. Да и причины, почему он не оставался надолго на одном месте и постоянно путешествовал между мирами вполне понятны. Мало того, если честно, я даже не уверен, что это было его настоящее имя, а не какое-нибудь прозвище на забытом за столетия диалекте. Если так, надеюсь, оно не было оскорбительным.

— Это его настоящее имя, — мрачно заявил подселенец. — Его звали Суар Анессир Рихс.

— Это…

— Не вздумай, — холодно приказал Альд.

Я осеклась, поняв, что только что чуть не сделала глупость, заявив, что имя настоящее. Договорились же пока хранить секрет родства, да. Надо бы все-таки научиться слушать и внутри, и снаружи, но при этом не смешивать.

— Это… что? — Мэб прищурился. — Ты не договорила. У твоего… твоей выдающейся личности есть что сказать по этому поводу?

— Нет, я просто подумала, что это… — мне понадобилась пара секунд, чтобы придумать ответ, — занятная история. Только уж очень таинственная.

— Ну, как у любого древнего рода, у нас должны быть семейные тайны, — хмыкнул некромаг. — И такая — ничуть не хуже других. Потому что в остальном наш род довольно скучный. Были и некроманты, и стихийники, и бездарные вроде меня. Отдавали дочерей в одни семьи, брали девчонок из других, постепенно наращивая межродственные связи. Было несколько принятых магов, как ты, но немного. Были хорошие годы, а были и не очень, когда само существование рода находилось под угрозой. В общем, типичная семейная возня из поколения в поколение, ничего интересного.

— Ага, кроме опытного мастера кости во главе рода и перспективы получить наследников-магов огня, — подселенец не удержался от саркастического комментария. — Хотя, может, в твое время это уже не такая редкость, мало ли…

Своим тоном Альд ясно дал понять, насколько сам он верит в правдивость своих слов.

— Ладно, я вообще зачем пришел-то, — встрепенулся Мэб. — Дед просил передать, что твоя встреча с Советом откладывается на пару недель, как минимум — у второго какие-то срочные дела.

— А без него, значит, никак?

— Никак, — мой собеседник качнул головой. — Но и это еще не все…

Боевой некромаг придал своему лицу одновременно и виноватое, и заговорческое выражение. От этого я невольно напряглась. Судя по едва уловимому отголоску тревоги — подселенец тоже не ожидал от этого ничего хорошего.

— Я хотел тебя попросить… — Мэб замялся.

— О чем?

— Чтобы ты по возможности не выпускала Линс из виду.

Что ж, все оказалось не настолько страшно. Наверное.

— Я-то не против, — дополнив свои слова щелчком челюсти, я добавила: — Только понятия не имею, где ее искать.

— Она сидит в моей комнате. Тетушка Сади, конечно же, была категорически против, но… — некромаг саркастически ухмыльнулся, — ни одного весомого довода она выдвинуть не смогла.

— А как же то, что новобрачные до свадьбы не должны жить вместе?

Интонации, как же не хватает интонаций.

— Вот только ей этого не говори, а? — Мэб скривился, — а то кто-нибудь не выдержит описания подробностей нашей с Линс совместной жизни.

— Так тетушка Сади — лич. Что ей сделается?

— В том-то и дело, что ей — ничего…

Не произнесенное окончание фразы повисло в воздухе.

— Так вот, — после небольшой паузы продолжил некромаг, — я хотел попросить тебя не только побыть с Линс, чтобы она… Чтобы ей не было так одиноко здесь.

— Интересно, а он куда уже собрался?.. — вкрадчиво поинтересовался подселенец.

— А ты куда собрался?

— А я с Сатом возвращаюсь к холмам, — Мэб устало вздохнул. — Двинемся обратно на рассвете. Заварушка продолжается.

— Думаешь, Линс не…

— В этом все и дело, — в этот раз ухмылка некромага явно была виноватой, — что я знаю — она определенно захочет пойти со мной. Потому и прошу, чтобы ты побыла с ней и… отговорила от этой затеи.

— Почему? Насколько я понимаю, вы же всегда старались не разделяться.

Мэб нахмурился и отвел взгляд. Покусал губу. Вздохнул, и только после этого опять посмотрел на меня.

— Там будут маги огня.

— И… что?

— Может возникнуть конфликт, который нам сейчас совсем-совсем не нужен.

— Яс-сно… — протянула я. Хотя на самом деле мне не особенно было что-то ясно.

— Только Линс об этом знать не обязательно.

— О том, что там будут огнемаги?

— Да.

— Почему?

— Это… долгая история. Я потом расскажу.

— Лучше бы сейчас… — вклинился подселенец. — Не нравится мне это.

— Ну что, почувствуй себя мной, — съехидничала я.

— Ладно.

— Вот и замечательно, — Мэб поднялся на ноги настолько резво, что не ожидавший этого стул снова заскрипел. — Спасибо тебе.

— Да пока не за что… — я провела взглядом направившегося к двери некромага. — Правда, я понятия не имею, чем бы ее можно было отвлечь.

— О, думаю, тетушка Сади придумает вам развлечение. Например, подписывать пригласительные послания.

— Что? — недоуменно спросил Альд.

— Что? — растерянно уточнила я.

— Через неделю свадьба, — Мэб бросил через плечо лукавый взгляд. — Дед дал добро.

— А… Поздравляю.

— Спасибо, — в голосе некромага в очередной раз послышалась ухмылка. — Доброй ночи.

— Доброй, — ответила я одновременно с щелчком открываемой двери.

— Ты понимаешь, на что согласилась? — тревожно поинтересовался подселенец.

— Ты о Линс?

— Нет, о подготовке к свадьбе.

— Да ну, попытки удержать от опрометчивых действий волшебницу, которая отчаянно захочет их совершить, мне кажется куда более… сложным занятием.

— Это пока…

— Звучит зловеще. Я присутствовала на нескольких свадьбах, ничего в них страшного нет.

— Присутствовала или помогала организовывать?

— М-м-м… Присутствовала.

— То-то же.

— А у тебя, значит, есть?..

— Не важно, — сухо ответил Альд. — Сейчас куда важнее — твое восстановление сил.

— Ладно, — для разнообразия я даже не стала спорить, уж очень хотелось снова ощутить прикосновение мощной ауры этого места. — Кстати, версию Мэба мы узнали. Жду твой рассказ.

— Что ж, если тебе так хочется узнать, правду — расскажу. Но сначала — восполни силы.

Я опустила взгляд на пол, и, к моей тихой радости, буквально спустя десяток секунд между половиц пробились первые золотистые отсветы…

На этот раз все прошло легко и быстро — стоило мне соприкоснуться своей аурой с мягким золотистым свечением, как сквозь дрожь в костях я ощутила прилив сил, подобного которому никогда прежде не испытывала. Стоит ли говорить, что настроение мое тоже стремительно улучшилось.

— Спокойно, — слышался голос подселенца на границе моего сознания, — не обольщайся, это ощущение быстро проходит. Ты не сможешь удержать энергии больше, чем способно сохранить твое тело…

Но даже его бурчание не смогло испортить мне удовольствие. Силы быстро восполнились, сумерки уступили место темноте, а это значило, что наступило время для рассказа о далеких временах. Прочитав мои мысли, подселенец вздохнул, но возражать не стал. Эмоций, которые выдавали бы внутреннее сопротивление Альда раскрытию тайн его рода, я также не ощутила.

Тем не менее, молчание затягивалось.

— Не знаешь, с чего начать? — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Знаю. Но вот надо ли тебе это вообще…

— Начинается…

— Это не та информация, которую можно было бы назвать важной здесь и сейчас. Время, которое потребуется мне для рассказа, лучше потратить на медитацию.

— Я уже восстановилась.

— Необходимость в постоянном усилении от этого никуда не делась.

Пробурчав это, подселенец замолчал.

— А-а-альд?.. — снова позвала я примерно спустя минуту мысленной тишины.

— Что-о-о?.. — таким же ехидным тоном ответил мне подселенец.

— Ты обещал, вообще-то.

Уловив эмоцию Альда, я распознала в ней раздражение. Понятно, что вспоминать события прошлого ему могло быть неприятно, учитывая то, что он ранее назвал их трагедией или как-то так… Но я из него обещание не вытягивала, а раз пообещал…

— Ладно. Тебе саму суть или с подробностями?

— С подробностями.

Интересно, на что он рассчитывал, спрашивая у меня это? Конечно же мое любопытство удовлетворит только как можно более подробный и обстоятельный рассказ.

Подселенец вздохнул и замолчал. В этот момент он напомнил мне моего двоюродного деда по матери. Он тоже любил так вздыхать, когда мой отец-староста поручал ему какое-то задание.

— Так, — наконец, заговорил Альд, — раз тебе нужно с подробностями, это растянется на всю ночь, пожалуй. Чтобы время было потрачено не зря, думаю, мой рассказ можно совместить с неглубоким трансом.

— А разве я не перестану тебя слышать?

— Не думаю, — ответ подселенца прозвучал зловеще. — Вперед, — приказал он.

Ладно, раз он настаивает… Я позволила своему зрению померкнуть. Тьма окутала меня, а ток энергии в моем теле усилился и ускорился — тренировка началась. Осталось только не отключиться и случайно не выпасть во внутреннее убежище. Хотя… Идея услышать знак перехода — скрип деревянных половиц — на пару секунд показалась мне очень соблазнительной. Все-таки, рассказ куда интереснее слушать, видя собеседника.

— Итак…

Альд одним-единственным словом сумел выдернуть меня из состояния, похожего на вязкую, ленивую полудрему. Его голос звучал чуть искаженно, будто сквозь толщу воды. С внезапным раздражением я поняла, насколько быстро успела отвыкнуть от этого. Подумать только, на заре нашего так называемого знакомства я слышала его так почти постоянно.

— Суар Анессир Рихс, — размеренно заговорил подселенец, — был моим двоюродным прадедом и очень… своеобразным человеком. Норовистым, вспыльчивым, жестким до жестокости. По крайней мере, так мне о нем рассказывал отец, а ему, когда он сам был ребенком — мой прадед, Ниар Лиассин Рихс.

— Он действительно был наемным убийцей? — не выдержала я.

— Да, — ответ Альда прозвучал мрачно. — Но об этом позже… Так вот, моим предкам повезло без потерь пережить раскол некогда единого мира и формирования вместо него так называемого Кольца Миров — центрального осколка и еще шести таких же, расположившихся вокруг него.

— Ого, получается, ты мог узнать об этом событии чуть ли не со слов очевидцев, — меня накрыло запоздалое осознание того, насколько все-таки древним был род подселенца.

— Можно сказать и так… Выживанию семьи во многом поспособствовал обнаружившийся у моего прапрадеда дар целительства, хотя формально он был магом воды.

— Ты говоришь так, будто магия воды и целительство — это что-то несовместимое…

Мне вспомнилась Нэль. Интересно, как там сейчас на границе? Спокойно ли?

— В те времена целительством занимались маги земли, и то, получалось не у всех — к этому все-таки нужна склонность. А мой прапрадед практически случайно обнаружил, что может воздействовать на человеческое тело при помощи магии воды, — помолчав несколько секунд, подселенец добавил, — что в общем-то подтверждает сделанные мной гораздо позже выводы о том, что серьезное потрясение зачастую провоцирует спонтанное пробуждение скрытых способностей.

— Мэбу это не помогло, к сожалению.

— Почему же… Изменения произошли, насколько я понимаю, просто не те, что хотелось бы. Да и он не настолько бездарен, насколько предпочитает считать.

— Ты о чем? — насторожилась я.

— Я так понимаю, тебе уже не интересно слушать о моих предках? — саркастически поинтересовался Альд.

Вот же ж…

— Нет-нет, продолжай, — мне пришлось сделать усилие, чтобы подавить всколыхнувшееся любопытство. Но на заметку замечание по поводу Мэба стоило взять. Хотя бы для того, чтобы расспросить попозже.

— Так вот… Мой прапрадед спасал жизни не только родичей, но и множества других людей. И некоторые из них позже не остались в долгу. Так моя семья обзавелась землей в окрестностях столицы, едва ее основали, — подселенец вздохнул. — Редкий пример, когда добро все-таки возвращается… добром.

Альд замолчал. Молчала и я, ожидая, когда он продолжит рассказ.

— Некоторое время все было прекрасно. Столица быстро разрасталась, способности моего прапрадеда были востребованы и обеспечивали не только достаток, но и статус в обществе. Его сыновья-погодки росли здоровыми и сильными, и в положенный срок продемонстрировали прекрасные способности к магии воды. Следовательно, могли пойти по стопам своего отца, попытавшись перенять и преумножить его знания, но… Если Ниар, мой прадед, так и сделал, то Суар посчитал иначе.

Только теперь я поняла, что искажение голоса подселенца в какой-то момент исчезло. То ли мне в процессе удалось достигнуть какого-то нового уровня взаимодействия с ним, то ли я банально выпала из неглубокого транса и теперь просто валялась на кровати, а увлеченный рассказом Альд этого просто не заметил. В любом случае, слышно его было все еще не настолько хорошо, как обычно, но хоть эмоциональные оттенки теперь улавливались. Голос подселенца был полон горечи.

— Полученное знание о принципах исцеления Суар превратил в страшное оружие. Мой прапрадед был добрым человеком. И понимание того, что его собственный ребенок убивает теми же заклинаниями, которые были созданы для спасения… Подкосило его. Он, конечно, осознавал, что его сын — та еще мразь, но не настолько же…

— А если эти знания были таким страшным оружием, — осторожно предположила я. — Их же можно было обратить на пользу… Например, против бледных тварей? Хотя бы попытаться.

— Можно было, — мрачно согласился подселенец. — Но Суару на передовую не слишком хотелось, знаешь ли. Там же и убить могут. Куда интереснее сводить счеты со старыми обидчиками или банально развлекаться, запугивая представителей других семей. А учитывая то, что некромантии тогда еще не было, и для упокаивания зомби требовалась подготовка, терпение других обладавших властью семей вскоре иссякло. И прапрадеда поставили перед фактом — либо он сам приструнит зарвавшегося сынишку, либо это сделают другие люди — раз и навсегда. Это его добило.

Альд снова замолчал. А испытываемая им горечь вдруг обрела травяной привкус — знакомое послевкусие, как после очередной чашки целебного отвара, которым меня в детстве отпаивала матушка. Что было вдвойне удивительно — в посмертии я была лишена подобных ощущений, а тут еще и так совпало…

— После смерти прапрадеда главенство в семье перешло к моему прадеду, как к старшему сыну, — подселенец возобновил свой рассказ. — И дальше… Я сам не совсем понимаю, что произошло. Официальная версия — Ниар попытался вразумить своего брата, донести до него, что своим поведением он подставляет остальных членов семьи. На что Суар вспылил и заявил, что отрекается от своего рода, раз таким ему не нужен. И ушел в другой мир, после чего род Рихс официально заявил, что за дальнейшие его действия не несет никакой ответственности. Как гласит семейное предание, с тех пор Суар больше никогда не встречался ни со своим братом, ни с кем-либо еще из родни. И судя по тому, что я увидел на пергаменте сегодня, он сдержал свое слово, отрекшись от рода, оставив себе только первое личное имя.

Снова — примерно минута молчания со стороны Альда. Возможно, в память о вспыльчивости и упорстве своего далекого предка. Или не только его.

— Вот такая невеселая история, — вздохнул подселенец.

Вопросы роились в моей голове, но поймать удалось всего два.

— Слушай, у меня тут пара вопросов…

— Слушаю.

— Как ты понял, что это именно тот Суар, а не какой-нибудь другой? Мало ли, кто мог носить такое имя.

— То, что добровольный изгнанник отрекся от своего рода, еще не значило, что семья перестала за ним наблюдать. Мой прадед спустя некоторое время с чужих слов узнал, что Суар вполне неплохо устроился в соседнем мире и обзавелся семьей, в которой к тому моменту уже даже родился первенец. Собственно, по личному имени этого ребенка в родословной Мэба я и сделал вывод о том, кем является его отец.

— И еще… Тебе не кажется, что в твоем рассказе что-то не сходится? Смотри, если Суар был такой мразью, как ты говоришь — зачем ему было уходить? Он же спокойно мог убить твоего прадеда и стать главой семьи.

— Знаешь, я впервые услышал эту историю еще в детстве. И тогда все просто принял на веру — раз отец рассказывает, что так было, значит, это правда. А когда подрос и решил освежить в памяти историю своего рода… — Альд вздохнул. — Я тоже задался этим вопросом. И многими другими, если на то пошло.

— И?

— Все вопросы остались без ответов. На тот момент мне уже не у кого было спрашивать, — сухо ответил подселенец. — Это была явно не та тема, которую я хотел бы обсуждать со своей побочной родней. Да и отец при жизни не поддерживал связь с той ветвью и не имел ни малейшего понятия, где они вообще на тот момент жили. А я со временем уже просто перестал, как ты говоришь, заморачиваться. Что случилось — то случилось, и этого не изменить.

— Но какие-то выводы для себя все же сделал?

Я прекрасно понимала, что история чужой семьи — совершенно не мое дело. И так уже узнала больше, чем сама рассказала бы кому-то о собственной, будь у моего рода настолько древняя и драматичная история. Но не спросить, все же, не могла.

— Сделал, — ровно ответил Альд. — Либо мой двоюродный прадед был не такой уж и мразью, либо неудобные подробности случившегося просто не были включены в тот вариант семейного предания, который дошел до меня. Причем я склоняюсь ко второму, учитывая то, что Суар в итоге нашел свое место, хоть и в другом мире. Но это сейчас уже не имеет никакого значения…

— Кроме того, что он, по сути, таким вот уходом спас своих потомков…

В воцарившемся мысленном молчании на смену горечи пришла печаль, на смену печали — сожаление. Мда, подселенцу явно не доставило удовольствие копание в истории своего рода. Ничего удивительного, ведь он сам же его и погубил.

— И все же, — неожиданно заговорил Альд, — мне долгое время не давали покоя мысли о том, что произошло бы, останься Суар в семье. Если бы мои прадеды сумели найти общий язык и объединили свои знания, передав их потомкам. Все могло бы быть иначе…

— Но ты же понимаешь, что это тоже уже не имеет значения? — я честно попыталась спросить это как можно деликатнее, и это даже почти получилось. — Ты только травишь себе душу.

— Именно. Поэтому я больше об этом не думаю… Не думал. До сегодняшнего дня.

Я уловила эмоцию подселенца. Предвкушение.

— Та-а-ак… Ты что-то задумал?.. — хоть это и прозвучало в моих мыслях вопросом, но по сути являлось утверждением. Альд явно что-то задумал.

— Ты, как член рода, скорее всего, вскоре получишь доступ к библиотеке… — вкрадчиво заговорил подселенец. — Возможно, не сразу, — тут же уточнил он, — но тем не менее… Возможно, там есть записи, оставшиеся… хм… в наследство от Суара.

До меня не сразу дошел смысл слов Альда. А когда дошел…

— Ты хочешь узнать, каким образом он убивал?

— Именно.

— Ну… Посмотрим. Не думаю, конечно, что меня вот так сходу туда пустят, но… посмотрим.

Подселенец замолчал, стих и отголосок его эмоций. А я, вернув себе зрение, лежала на кровати и смотрела в потолок, пытаясь не думать о том, зачем Альду это знание и может ли он обратить его против меня.

Получалось плохо. Точнее, не получалось вообще.