Церис

Глава 4

— Ладно… значит, я вампир… — признала я, хотя все равно не верила. — Но почему я от них отличаюсь? Почему не горю на солнце? — она говорила, что вампиры горят на солнце, но я не испытывала ни капли дискомфорта от нахождения под ним. Врет?

— Потому что ты самая сильная из них магически. Ты обладаешь силой не только управлять туманом, но и тьмой. Тьма — элемент вселенной, которому может противостоять только свет. И ты его чистейший источник.

— Я? Источник? — подцепила она на меня новый крючок. Я так и не поняла причем тут темный источник и магия.

— Да. Другие люди же не могут видеть те клубящиеся дымки. А ты можешь. Попробуй прикажи им! — вновь она вытянула палец.

— Сейчас? — всё, что она рассказывала, казалось невероятным. Но она доказала, что не все её слова ложь.

— А когда еще?

— Ладно, тогда… исчезни! — прокричала я клубящейся тьме и меня послушались. Тьма завертелась в одном месте и вскоре покинула пространство комнаты. Заметно стало светлее и даже несмотря на то, что солнце село за горизонт, тут было светло как днём.

— Видишь? Это все ты.

— Ух-ты… Я… я удивлена. — поразилась неестественной яркости всегда погруженной во мрак тюрьмы и места наказания детей в приюте.

Она усмехнулась и вновь подняла выше голову.

— Ладно, я тебя покину. У меня дела.

— Куда ты уходишь? В свой зазеркальный мир?

— Что-то типо того. Еще увидимся. Зови, если захочешь встретиться.

— Ага. Пока. — помахала ей рукой.

«Я» исчезла. Теперь в зеркале отражалась обычная я с длинными когтями. Так… с этим нужно было что-то делать. Если воспитатели увидят их, то вновь отстригут. И если они зайдут сюда, то не поймут, почему тут стало так светло. Все ярлыки на меня падут и меня вновь накажут.

— Вернись! — позвала я тьму, и она лениво начала заполнять пространство. Комната быстро погрузилась во мрак и все стало, как и прежде.

Взглянула на руки и мысленно попросила пальцы прийти в прежнюю форму. Через пару секунд я видела почти обычные ногти. Острые, но короткие.

И еще через час меня наконец отпустили. Я прошла мимо рассерженной воспитательницы пытаясь не смотреть на неё. Сейчас была ночь, поэтому нужно было идти мыться и спать, что я и собиралась сделать. Я прошла в общую спальню и взяв полотенце и ночную пижаму с мочалкой и зубной щеткой, направилась в душевую. Сейчас скорее всего опять будет не протолкнуться.

Ходить туда самостоятельно я начала совсем недавно. И мыться было тяжело. Ни в одной кабинке не было места и каждый хотел помыться. Мало того, душевая была одна и общая. Поэтому мальчики и девочки мылись в одном помещении одновременно. Никто время не распределял, когда кому мыться. Все должны были помыться до девяти часов и лечь спать до десяти. Дальше шло наказание.

Я открыла дверь и прошла мимо голых воспитанников, пытаясь не смотреть на них, и прошла в душевую и уже там начала раздеваться. Звуки, что исходили из раздевалки пугали и хотелось побыстрее разобраться со своей частью и немедленно покинуть помещение.

Заметила, что примерно небольшая группа мальчишек окружила одну девочку и что-то с ней делала. Отвернувшись и не вслушиваясь в происходящее, продолжила раздеваться, но не смогла закончить это до конца. Ко мне подошел один мальчишка. Голый, старше меня примерно на лет пять-семь и это испугало. Я отошла от него, пытаясь нарастить между нами дистанцию, но ко мне опять подошли и положили руку на плечо.

По спине прошли мурашки. Быстро смекнула, что со мной хотели сделать то же, что и с той девочкой, которую зажимали мальчишки разных возрастов. Подхватив одежду, выбежала из душевой. Мокрая и запыхавшейся выбежала на улицу и забралась на дерево, надеясь, что меня не найдут. И действительно не нашли. Наверно. Кто-то выбежал на улицу и принялся искать.

В ночном времени были минусы. И первый — воспитатели покидали детский дом. Я не знаю правильно они делали или нет, но они покидали здание, как только укладывали детей спать, поэтому ночное время никто не контролировал. Они просто заставляли детей ложиться спать в десять, а потом покидали приют. Я заметила это, когда мне потребовалась вода. И, выйдя за пределы комнаты, заметила, что никого кроме детей в приюте не было.

Как только улица расчистилась, я слезла с дерева и вновь зашла в приют. В нем было две огромные комнаты. В одной из них спали дети от десяти лет и старше, а в другой до девяти. Я жила в комнате для малолеток, поэтому была в каком-то смысле больше защищена от того, что происходило в комнате, где происходило то, о чем я не хотела говорить.

Налив в железное ведро воды и подхватив мыло, потащила его наверх, тужась от того, что ведро было тяжелым. Не знаю кто я, великий мощный вампир или человек, но ведро было тяжелым, поэтому я склонялась к второму варианту.

Но на удивление оно полегчало, когда заметила слежку. Я тут же взобралась по лестнице наверх и распахнула страх и тюрьму всех местных воспитанников. Закрыв дверь, поставила ближе к зеркалу ведро и начала толкать кровать. Не знаю от страха или я действительно была такой сильной, но тяжелая и огромная кровать поддалась, и я прислонила её к двери, в которую попытался кто-то зайти. Фух успела! Теперь меня не тронут.

Накидав еще других вещей, устало опустилась на пол и взглянула на отражение. В него заглядывала маленькая девочка с белыми волосами и красными глазами.

— Ты чего? Что с тобой? — спросила она, хмуря брови.

— А ты не знаешь? То, что происходит в приюте, когда наступает ночь? — для меня это было почти естественно, ведь это происходило почти с моего появления здесь, только меня до этого дня не трогали.

— В курсе, но… — она опустила глаза и сжала кулаки. — Прости.

— За что ты извиняешься?

— За то, что не могу тебя защитить.

Я молчала, и она ничего не говорила. В дверь начали колотиться и кажется кровать начала поддаваться. Я потянула её, пытаясь пересилить чужие силы и кажется у меня получалось.

— Почему ты не ответишь им? — прокричало отражение.

— Ответить? А что я могу? Мне четыре года, я слабая. До сегодняшнего дня они меня не трогали, но сейчас почему-то решили тронуть.

— Ты не простая четырехлетняя девочка! Ты сильная! И у тебя есть магия!

— И что я прикажу этой магии? Скажу, пускай они скинутся с лестниц и сломают себе шеи? И ты думаешь, она это сделает?

— А ты прикажи! Борись! Не будь слабой!

— Хах, очень смешно.

По лбу начал течь пот. Удары стали сильнее. Казалось туда билось не один-два мальчика, а десяток. И что я могу сделать против них? Покусать? Вполне возможно. Но скорее всего я получу удар по голове очень быстро.

Взглянула на клубящуюся тьму и дым. Может получится? Это хоть и звучит невероятно, но может быть все исполнится.

— В атаку! Побей их! — приказала я с верой в странную силу. И она послушалась. Тьма покинула помещение и начала ползти по полу вместе с туманом. Вскоре барабанить в дверь перестали и напряжение ослабло. За дверью послышались крики боли и как у кого-то что-то начало белеть. Вскоре услышала проклятья и то, как они убежали, так и не поняв, что произошло.

Облегченно выдохнув, повернулась к зеркалу. «Я» тоже облегченно выдохнула и самодовольно улыбнулась.

— Вот видишь! Ты сильный маг! Пользуйся! А если они вновь решат совершить подобную глупость, то побей их! Не сдерживайся! И выпей их кровь! Попробуй! У тебя получится! И тебе понравится! — возликовала она и предложила интересную идею.

— Ха-ха-ха! Спасибо! Ты мне помогла. У меня в первый раз такое. Кстати, почему ты раньше не показывалась мне?

— А ты разве заглядывала в зеркало? Я могла наблюдать за тобой только с отражающихся поверхностей.

— Понятно. Такое знакомство потеряла. Кстати, как тебя зовут? Меня Церис.

— А меня Абигор. Коротко — Аби.

— Странно… Разве твое имя не должно быть обратно мне? Сирец?

— С чего ты решила? У нас в зазеркалье другие правила, и мы не обязаны быть в точности похожими на вас — произнесла она и подняла голову, смотря теперь сверху вниз, словно немного прибавила в росте.

Подошла к ней ближе и тоже задрала голову, но наверно не так величественно, как она. Она еще выше подняла голову, и вскоре все дошло до того, что мы вообще не смогли друг друга увидеть.

— Ладно, Аби. Спасибо тебе. Теперь я знаю, как им противостоять.

— Пожалуйста! И выгоняй всех из душевой! Не бойся пользоваться своей силой!

На следующий день все было спокойно. Смотрительницы вернулись ранним утром. Приготовив еду, они раскладывали кашу по мискам. Пройдя к своему отдаленному столу, принялась кушать. И все было хорошо до тех пор, пока за мой стол не сели семеро мальчишек. Они внаглую сели на стулья и попытались меня выместить.

Пока они не действовали, но я примерно знала, что они хотели сделать. Встав со стула и захватив чашку, доела её на ходу и поставив пустую тарелку на стол для грязной посуды, ретировалась из столовой на улицу. В открытую они вряд ли будут действовать. И не при воспитательницах.

Выйдя на улицу, села на качели и начла раскачиваться из стороны в стороны прислушиваясь к окружающей обстановке. Они за мной не вышли, и я уже собиралась с облегчением выдохнуть, но зря. Первыми кого я встретила у входа, когда обед закончился — это их. Они направились в мою сторону и окружили со всех сторон.

Дети лились потоком на улицу и начали занимать места на площадке, играя в своих группках. Так и не скажешь, чем они на самом деле занимаются, когда воспитатели уходят. Сами две женщины сели на лавку и начали переговаривать между собой, не обращая внимания на детей. Я смотрела на них с напряжением и бросала кричащие взгляды. Мои слова о том, что надо мной начали издеваться, на них не подействуют. Меня просто прогонят и скажут дальше играть. Нужно, чтобы они сами все увидели.

Ну милые, ну пожалуйста, взгляните на меня!

Я так сильно погрузилась в свои мысли, что не заметила, как кто-то сзади начал меня раскачивать. Я крепко вцепилась в прутья пытаясь на свалиться и вскоре раскачивание становилось все сильнее и сильнее. Жаль, что Аби меня не видела. Права она была. Надо было их избить. Надо было показать свою силу чтобы они больше меня не трогали. Но мне нужно слезть. И как мне слезть если меня раскачивали все сильнее и сильнее намереваясь вытрясти из качелей⁈

Я только сильнее вцепилась в прутья и сжала крепко зубы, чтобы ни в коем случае не открыт рот и не откусить язык. Вскоре тряска прекратилась. Качели начали медленно замедляться и подумала, что вот-вот встану своими ногами на земли. Но тут качели резко остановились, и я выпала с них так и держась за прутья, больно ударившись сидением в грудь и живот. Я едва их не отпустила! Черт! Мелкие придурки!

Меня подхватили под руки и закрыли рот рукой. Я трепыхалась и сопротивлялась, хотела выбраться и не потерять из виду воспитательниц, но те не смотрели на меня. Ноги не слушались, как и тело, еще не пришедшее в норму после долгой качки.

До последнего я провожала женщин глазами надеясь, что они обернутся ко мне, но нет! Меня завели за дом и бросили на землю. Передо мной стояло семеро мальчишек разных возрастов. Кто-то даже был из моей комнаты.

— Что вам надо? — взглянула на них, приподнявшись руками и пытаясь встать.

— Хах, кто-то вчера закрылся в темной комнате, чтобы с нами не видеться? Это была ты?

— Да, и что? — затихла я, вспоминая тот день.

— И что? Не так ты должна разговаривать со своими господами! — один из мальчишек схватил мои волосы и поднял над землей. Корням головы стало больно. Я закричала, но мне тут же закрыли рот кулаком. Боль начала разливаться по носу и зубам.

Черт! Мерзкие уроды! Я вам это так не оставлю! Во рту образовался привкус металла и нечто странное. Словно я что-то не то съела. Это такая моя кровь на вкус? Серьезно? Она очень сильно отличалась от крови людей. Не сладкая, а скорее… я не знаю. Я никогда не пробовала еду с таким вкусом.

Внезапно меня ударили ногой по животу, и я упала на землю. Воздуха в легких больше не было. Я чувствовала боль. Сжавшись и закрыв это место руками, я больше не могла встать. Они подошли ко мне и сели на корточки.

— Эй, тебе что больно? Ха-ха-ха!!

— А не надо было закрываться в той комнате. Маленькие девочки должны жить со всеми и быть под присмотром! А не шастать не пойми где! — я почувствовала новый удар.

Кровь вновь скопилась во рту, и я её выплюнула. Вмиг ощутила, что внутри начало что-то зарождаться. И я не понимала что. Тело стало очень лёгким и нанесённые удары перестали болеть.

— Эй, да ей мало! На! Получили ещё!

Кулак мальчишки впечатался в землю. Он не смог коснуться моего тела, и испытывать побои я больше не хотела. Я не настолько добрая, чтобы что-то терпеть!

Я занесла ногу и ударила по голове, что хотел ударить лежачего, отчего наглец упал и громко вскрикнул. На меня полетели в атаку, но дотянуться не смогли. Все их движения казались медленными, и я могла с лёгкостью их обойти, что и делала.

Первому я ударила в живот, отчего тот сразу же упал. Второму я ногой залепила по зубам, хоть тот и был выше. Третьему повредила лодыжки. Он сразу упал и схватился за них. Четвёртого отправила сразу в накаут, заметив, что удары стали сильнее. Пятый пытался сбежать, и я зарядила ему обувью по голове. Шестому самому похотливому, что вчера бился в мою дверь и лез в ванной, ударила между ног, а седьмому отдавила пальцы рук.

Внезапно на меня напал голод. Раны, что они нанесли, каким-то образом очень быстро зажили и не ощущались. Потянулась к носу и нащупала ровную гладкую поверхность. Все было на месте, хотя я была уверена, что нос был сломан, как и разорвана губа.

Села на корточки рядом с нокаутированными недонасильниками, и рука сама собой потянулась к чужой шее. Когти на руках мгновенно отросли, но поранить ими горло я не решилась. Оно могло не зарасти, и мальчишка мог умереть от потери крови, поэтому я взялась за руку. К тому же Аби говорил попробовать человеческую кровь, упомянув, что она вкуснее.

Вытянула загорелую конечность и присмотрелась. Небольшие венки под кожей привлекли внимание и казалось, что они призывно манили к себе. Я услышала чужое сердцебиение, во рту образовалась слюна. Нагнувшись, я укусила манящие места, ощутив льющуюся сладкую жидкость, подобную вишневому соку.

Перед глазами зарябило. Я почувствовала себя просто прекрасно, легко и хорошо. А ещё я поняла, что этот вкус был самым лучшим в отличии от вкуса животных. Он был чистым и более сладким.

Душа пела! Я словно вознеслась на седьмое небо! Эйфория захватила сознание и мир казался таким ярким и четким, что глаза непроизвольно заболели.

Напившись, я отпустила конечность и расставила руки в сторону. Небо! Небо! Какое же ты прекрасное! Как же я люблю этот мир! Ах, какой же он красивый! Ха-ха-ха!

Казалось, что ноги оторвались от земли. Я взглянула на мир под собой и закрыла глаза. Я действительно взлетела где-то на метр от земли. Очнувшейся мальчишки с содроганием смотрели на меня. Они хотели бежать, но я им не позволила. Мысленно я пыталась на них повлиять, заставить не двигаться и кажется, у меня получалось.

Они слушались и смотрели не отрываясь, их глаза заволокло пеленой. Но внезапно все закончилось. Кто-то из них не попал в моё поле зрения и этот кто-то закричал, чтобы его спасли. Дети выбежали с той стороны дома вместе с остальными и они встретили глазами меня. Ужас отразился на их лицах. Они отошли на несколько шагов назад.

— Дьявол… Бес! Вампир! Вампир! Вампир! — закричала старшая, словно таким образом пыталась меня отогнать, но получилось плохо. Я уже приземлилась на землю и смотрела на них. Во рту все ещё перекатывался сладкий вкус и мне хотелось ещё.

— Ты что делаешь с детьми! — она замахнулась рукой, и я отлетела. Место удара заболело, а другая часть головы перестала ощущаться. Внезапно я почувствовала удар невероятной силы по груди и вновь отлетела в сторону. Воздух моментально выбило из легких. Желудок, наполнившийся кровью, выпустил часть обратно в мир, и дети увидели, что на самом деле я пила. Ударов больше не последовало. Кое как повернув голову, увидела отползающую воспитательницу. Она смотрела на то, что из меня вышло.

На удивление отметила, что боль начала проходить. Голова уже начала слушаться и если у меня были свёрнуты позвонки, то они встали на место. Прикоснулась в разгоряченной коже и губе, которая при прикосновении тут же заболели. Но это было недолго. Через несколько секунд они уже были целенькими и никаких недомоганий я не испытывала.

Самостоятельно поднявшись на ноги, я взглянула на детей и испуганных воспитателей. И поняла, что отныне я не смогу здесь жить. Меня скорее всего убьют или запрут и… опять же убьют. Они меня боялись, а значит могли сделать все что угодно.