Церис

Глава 5

Пока они не реагировали, побежала на другую сторону площадки и перескочила калитку, ринулась бежать из города подальше от этого места. Если воспитательницы расскажут горожанам кто я, не знаю, что тогда будет. Никто не должен меня обидеть! Никто не должен причинить боль! Я должна выжить! И если я не смогу жить в данном городе, то в какой-нибудь деревне. Там я смогу охотиться на животных и…

В глазах защипало, внутри все поднялось и задрожало. Вскоре по щекам потекли слёзы. Стерев мерзкие капли, побежала дальше, пересекая овраги и дошла до болота. Только здесь я смогла остановиться и перевести дух. Хоть это и опасная местность, но опаснее всего в приюте.

Села на корточки и обхватила себя руками. Тело задрожало от чувств, ледяной ветер закрался под майку, оболочку сильнее затрясло. В носу образовались сопли, втянула их в себя, не давая дальше течь по губам и вытерла те, избавляясь от неприятной влаги.

Какой-то я неправильный вампир. Не думаю, что они испытывают холод и жару, а еще болеют. Но может быть мне ответит Аби? Она же мне рассказала о том, кем я являюсь. Может поможет. Но у меня нет зеркала… хотя… Нужно же только отражение, а не зеркало. Надеюсь, у меня получится.

Подошла к кромке воды и убрав рясу, взглянула на своё отражение, и, вцепившись в кусты, чтобы не упасть, прикоснулась к воде. Водная гладь нашла мои губы, я заметила изменяющееся отражение. Аби серьезно на меня посмотрела.

— Это что, болото? Что ты тут делаешь? — взволнованно спросила она.

— Аби… я… они узнали, кто я. Они меня убьют. — от представшей перспективы по щекам вновь потекли слезы вместе с соплями из носа. Капли падали в воду, издавая булькающий звук и создавая маленькие волны.

— Это все усложняет… А ты их загипнотизируй! Ты можешь! — тут же выдал он решение.

— Как? Я не умею, Аби… — держать себя в руках становилось все тяжелее и тяжелее. Я уже открыто позорно рыдала перед своим отражением.

— Все хорошо! Успокойся! Все ещё можно исправить! Попробуй использовать гипноз!

— Я не знаю как… Ууууаааа!

— Просто смотри им в глаза! Ты поймешь, как это работает! Просто попробуй и направляй свои мысли им!

Я постаралась больше не плакать. Насильно закрыла рот и сжала зубы, вытерла глаза руками и старалась изо всех сил не плакать.

— Отлично! А теперь попробуй потренироваться на каком-нибудь зверьке! Сначала на нём! Иначе придёшь, и ничего не получится.

— Угу…

Тут же заметила недалеко лягушку. Именно она и стала моим первым подопытным. Сосредоточившись, мысленно отправляла ей свои приказы. Вскоре через некоторое время ее тело застыло. Отправив мысль идти ко мне, она прыгнула в воду, поплыла ближе, и вскоре выбралась на поверхность, села рядом, никуда не убегая.

— Видишь? У тебя все получилось! А теперь отправляйся назад и сотри им память! Все будет хорошо! — успокаивала меня Аби.

— Да! Я пойду и всё исправлю! — воодушевилась я своими силами.

Почувствовав захватившую эйфорией тело, побежала искать путь из леса не обращая внимания на траву, ветки и ползающих внизу змей, что пытались вцепиться в ногу, но у них не получалось меня поймать. Резко поднялся ветер, поднимая пыль и занося грязь в глаза. Сощурила глаза, пытаясь рассмотреть путь. Туман заклубился рядом, придя на помощь, увидев, что мне мешали найти дорогу в приют. Он расползся по траве, отпугивая диких хищных зверей, ветер перестал задувать в глаза грязь, и, кажется странная белая сила начала показывать путь из леса.

Показалось поле, которое я успешно минула, как и ручей и выбежав на дорогу, направилась к приюту. Во дворе никто не играл и поняв, что все дети дома, влетела вовнутрь и заметила скопление детей в одном месте, а среди них воспитательниц. Их глаза тут же нашли мои, женщины закричали, и на их крик обратили все воспитанники, повернув головы назад к предмету испуга. Застыв, они следили за каждым моим движением, я решила, что это идеальный момент попробовать свои силы.

За пару секунд у нас успел образоваться контакт, я отправила свою мысль в полет — забыть всё, что сегодня они видели. Забыть и ничего не помнить. Забыть словно сон, что рассеялся с первыми лучами солнца. Забыть, что я сегодня сделала. Забыть, как из меня вышла кровь и что я поднималась в воздух. Забыть, что я отличалась от них, как и они от меня. Забыть полностью весь день.

Я погрузилась в свои мысли и сильно хотела повлиять на детей и воспитательниц. Может на лягушку и подействовало, но я не была уверена в людях, поэтому по максимуму работала на них и посылала мыслеформы, пытаясь подавить и придавить к земле.

Через пару секунд воспитательницы и дети упали на пол не в силах больше стоять на ногах и смотреть на меня. Голова резко загудела. Схватилась за неё, тут же повалившись на пол от слабости. Кажется я слишком устала… Но все подействовало, раз они упали. Такого с лягушкой правда не происходило, но думаю, окончательно узнаю результат завтра, когда они очнутся. Или сегодня.

Не в силах больше держать глаза открытыми, окончательно упала на пол и погрузилась во тьму, подумав напоследок, что Аби бы мной гордилась.

Очнулась на своей кровати. Свет лился через раскрытые окна, на часах стрелка указывала одиннадцать часов. Других детей здесь нет, и я тут находилась одна. Но кто меня сюда перенес? Неужели воспитатели?

Тут дверь в комнату открылась и вошла одна из воспитателей. Она несла поднос и вскоре поставила его на тумбу рядом с моей кроватью.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она. Вгляделась в её лицо, подмечая хоть какие-то изменения или намеки на притворство, но ничего из этого не наблюдалось.

— Со мной все хорошо. Ааа… что со мной произошло? — притворилась маленькой дурочкой, и сделала вид, что ничего не понимаю. Может прокатит.

— Это тебя нужно спросить. Что с тобой произошло? И у тебя что-то болит?

— Нет, со мной все хорошо. — напряглась, чувствуя, что мой обман может раскрыться в любой момент и маска воспитательницы слетит. Надеюсь, этого не будет. На жабу же подействовал гипноз значит и на людей он должен подействовать.

— А что произошло?

— Да ничего. Мы нашли тебя на полу и перенесли на кровать. Знаешь, как мы перепугались? А если с тобой что-то случилось, а мы даже не подозреваем что? — она отвернулась, имитируя переживание, но я-то понимала, почему она волновалась. Если с детьми что-то случалось, то их приходилось лечить, а лечение не бесплатно и тратились на это деньги, а тратить деньги воспитатели не любили. Они старались обеспечивать нас минимумом, а все остальные деньги складывали в карман. Неправильно? Неправильно, но никто не мог с этим ничего поделать.

— Если тебе хорошо, то выходи на улицу гулять. Нечего в здании засиживаться. — строго проговорила она и направилась к выходу.

Воспитатели наши — рьяные поклонники традиционной медицины. Лечили в случае чего нас травами и выводили на улицу гулять — «закалять тело летом, чтобы не заболеть зимой». И опять же всё для сохранения денежных средств.

Взглянула на поднос. Там стоял стакан с соком, тарелка макарон и котлета. Взяв ложку с вилкой принялась есть и вскоре отложив поднос, поднялась с кровати и начала одеваться. Но перед тем, как выйти на улицу, решила навестить Аби. Поднявшись по лестнице наверх, прислонилась губами к стеклу и вскоре отражение изменило цвет глаз.

— Церис! Ну что? Ну как? Все получилось? С тобой все хорошо? — начала взволнованно она спрашивать.

— Да, спасибо Аби. Благодаря тебе я смогла им стереть память и кажется никто ничего не помнит обо мне. Я пока правда только одну воспитательницу встретила, но думаю с другими то же самое. И она мне даже принесла поднос с едой.

— Это замечательно! Значит ты теперь можешь дальше жить там и улучшить свои отношения с детьми и взрослыми. А может даже уйти из приюта и перейти жить в семью.

— Семья… Звучит заманчиво. Спасибо, я подумаю над этим. — улыбнулась я. Хотелось бы, чтобы меня забрали.

Побежала вниз по лестнице и попала на улицу. Дети как обычно играли на площадке, не обращая на меня никакого внимания. Посмотрела наверх, усматривая какую-нибудь дерзкую птицу, чтобы вовремя уклониться от летящей лепешки, но ни одной птицы не наблюдалось, поэтому я спокойно выдохнула и ступила на площадку. Вдруг ощутила на себе чужие взгляды. Повернувшись в ту сторону, увидела семерых мальчишек, направлявшихся ко мне.

Потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что происходит. Дошло, что я стерла им память, поэтому приближавшиеся враги не помнили, что их избили.

Направилась за дом, и они побежали следом. Они постарались окружить меня, но я им не позволила, отступая на шаг назад и скрещивая руки на груди.

— Эй, малолетка? Кто заперся вчера на чердаке? — вновь решили они поднять тему.

— Ну я, малолетка. — вернула назад обидное слово. — И что? Тоже захотел поговорить с монстром? — припомнила я байку приюта.

— Нет никаких монстров. Ты их придумала, потому что еще маленькая.

— Что вы от меня хотите?

— А ты не понимаешь? Преподать урок.

Один из них полетел вперед, пытаясь ударить, но я уклонилась. Отныне я не совершу вчерашнюю ошибку. Буду прятать свою кровожадность, но вот силу нет.

Вынесла вперед руку, что попала прямиком в нос. Мальчишка вскрикнул, тут же отскочил назад и закрыл рукой лицо. Села на корточки и тут же увидела замах ногой в мою сторону по голове. Фух. А я бы могла и не пережить удар. Ударила ногой по причинному месту у мальчишки и тот тоже быстро нокаутировался.

Так наступил вечер. Мы все дрались, но они не успокаивались, не признавая мою силу и мое главенство над ними. И действительно, четырехлетняя девочка не может обладать такой силой, и тем более быть сильнее тех, кто старше её в два раза, а то и в три.

Вскоре они перестали нападать и устало сели на землю.

— Ладно. Ты победила. Мы были не правы.

— Правда? Не думала, что вы признаете свое поражение. — удивленно взглянула на мальчишек. Они устало сидели, а некоторые лежали на земле и пытались перевести дыхание.

Время шло, я дралась с выявившимися врагам. После победы над мальчишками, на меня стали нападать другие воспитанники, но однажды кое-что произошло. Может я и загипнотизировала детей и воспитательницу, но кажется, что они за краткий период моего отсутствия в тот знаменательный день, смогли что-то кому-то наболтать. Нас посетил врач и не совсем обычный, а психиатр. Что ему здесь было нужно, никто не знает, но как он уверял нас всех, его сами вызвали воспитательницы.

Врача тут же проводили в другую комнату и вскоре к нему привели, как ни странно, меня. Старшие воспитательницы сидели в своих креслах и готовились впитывать все, что скажет врач по моей «болезни».

Я встала посреди комнаты и осматривала их всех. Сесть мне не предложили. В этой комнате я еще ни разу не была. Кремового цвета помещение с несколькими картинами, шкаф, книги на полках, закрытые на ключ за стеклом. Глобус на столе.

— Зачем я здесь? — вежливо поинтересовалась я, поднеся палец к пухлой щеке.

— Какая милая девочка. Я не поверю, что она больна. — проговорил мужчина среднего возраста, улыбнувшись.

— Мы тоже не помним, чтобы вас вызывали. Но вы здесь.

— О, я прекрасно запомнил ваш голос! Вы кричали о каком-то ребенке и что он сумасшедший.

— Кхем-кхем! — другая воспитательница, та, что потолще, поднесла кулак ко рту и говоряще перевела на меня глаза. — Вы тут для своей работы, а не чтобы она уши грела. — воскликнула она. Ей не нравилось, что я тут что-то слушала.

По короткому разговору осознала, что этим больным ребенком называли меня, и именно поэтому я сейчас здесь находилась. Хоть они и не помнили про кого тогда говорили, но точно указали на меня палец. Обидно… Я старалась хорошо промыть им мозги, но все вышло так.

— И то верно. Можете выйти из помещения? Мне нужно с ней поговорить. — врач повернулся к женщинам и у них от удивления широко распахнулись глаза.

— Вы можете говорить здесь, а мы послушаем. Все же мы переживаем о своей воспитаннице. — заверила старшая, но я прекрасно понимала, что никто обо мне не волновался. Они хотели послушать, посмотреть и потом как-нибудь использовать полученную информацию в своих целях.

— Нет, мне нужно поговорить с ней отдельно. Все же это деликатный вопрос.

— Мы не можем ее одну оставить. Закон…

— Что я могу ей сделать на территории приюта? Вы можете в любой момент прервать нашу беседу своим присутствием.

— То есть мы можем присутствовать?

— Нежелательно. Думаю, пациентка тоже захочет поговорить со мной отдельно. Ты же хочешь, чтобы нас никто не подслушивал? — мужчина повернулся в мою сторону. Все взгляды направились на маленькую меня и особенно кричащие и обещавшие расправу воспитателей, если я соглашусь. Но у меня свои стремления, поэтому нужно разобраться без чужих глаз.

— Я хочу поговорить с вами отдельно. — проговорила я и улыбнулась, словно ничего не понимая, что мне там пытались донести.

— Ну вот и замечательно. — проговорил врач. — Значит, вы проводите нас в какую-нибудь пустую комнату?

Воспитатели поджали губы и смотрели на меня с ненавистью. С первого взгляда можно было сказать, что они меня ненавидели, как и всех детей в приюте. Через пару секунд, одна из них тронулась с места и вышла за дверь.

Мы прошли на чердак. Этой комнаты я ещё не видела и никогда в неё не заходила. Тяжёлая дверь отворилась, открывая помещение с белыми потрескавшимися стенами и одной единственной свисающей с потолка лампочкой.

— Можете принести два стула? — попросил врач и зашёл в помещение.

Воспитательница ринулось выполнять его просьбу и вскоре в комнате стояло два высоких стула. Мужчина сел на один из них и попросил выйти из комнаты. Воспитательницы застыли и не хотели двигаться, но починились и закрыли дверь, прислонившись к той, что сразу поняли и я и врач.

Мужчина открыл дверь, и женщины вкатились во внутрь.

— Я попросил вас уйти! Почему вы припадаете к двери и подслушиваете? Я тогда вообще не буду проводить диагностику и вызову пациентку в диспансер! — распалился он. Как только женщины услышали эти слова, то решили отступить. Я же заинтересовалась, что это за место. Я не знала, где оно находится и что из себя представляет, но раз у воспитателей забегали глаза, значит это что-то серьёзное, и скорее всего им придётся расстаться со своими деньгами. Только так они на них реагировали.

Злые глаза направились в мою сторону. В который раз я получала порцию ненависти в свой адрес. У них чуть ли зубы не скрипели. Они отвернулись и скрылись с глаз, зайдя за первый поворот в коридоре.

Мужчина закрыл дверь и сел на стул.

— А они о тебе беспокоятся. — спокойно проговорил он и достал бумагу из сумки.

— Они обо мне не беспокоятся. По натуре они напоминают жадных крыс, заботящихся только о себе и о деньгах. А это соучастие было из-за того, что им было интересно, как все развернётся. И всё. — спокойно ответила я, смотря в его глаза. Он улыбнулся и что-то пометил себе на бумаге.

— А ты умный ребенок. И наблюдательный. Так дети твоего возраста уж точно не рассуждают. Но давай вернёмся к теме моего приезда сюда. Твои воспитатели сказали, что ты вампир. Я не поверил, но приехал сюда, и понял, что у них напрочь отсутствуют воспоминания того дня. Ты в этом замешана? — он поправил сползающие очки и добродушно улыбнулся.

— Нет. Я тоже не помню, что произошло в тот день. — соврала я и кажется мне не удалось скрыть свою ложь. Он все так же продолжал улыбаться, и я почувствовала, как мои слова разбились о бетонную стену неверия.

— И никто не помнит, что произошло в тот день?

— Я не знаю. Вроде бы ничего такого не случалось. Доктор, так со мной все хорошо?

— Как знать. Я пока не все выявил. А давай поговорим о тебе. Чем ты занимаешься в приюте? Выходишь ли гулять?

— Ну, да. Играю в основном.

— А во что?

— Ну, на качелях качаюсь. В песочнице играю, леплю куличи.

— А ты выходила когда-нибудь за пределы приюта?

— Ну… нет.

— Понятно. А ты когда-нибудь охотилась на животных?

— … Нет. — вопросы начали напрягать, ведь я охотилась на животных, выбиралась за пределы приюта и направлялась в лес, пока никто не видел.

Он улыбнулся и снял очки. Бумаги были отложены в сторону.

— Вот я тебя и поймал. Твои воспитатели не раз видели, как ты перелазила через забор и бежала в сторону леса. Так же они видели, как ты сбивала рогаткой птиц. А так-же они за нашу краткую беседу рассказали, что видели тебя пьющую кровь у этих самых пойманных птиц.

Я застала и не смела пошевелиться. Меня поймали на очевидной лжи! Но… они видели, как я сбегала и как ловила животных… Моя тайная жизнь оказалась не тайной… И я им не стирала память по этим моментам…

— Так ты не отрицаешь это? — навис надо мной мужчина. Теперь его улыбка казалось мерзкой и отвратительной. Я словно попала в руки извращенца и не могла выбраться. Он радовался тому, что смог загнать меня в угол.

Но потом чувство, что меня загнали в угол, исчезло. Я осознала, что бояться по идее мне нечего. Кто он и кто я. Я смогу с лёгкостью от него избавиться или стереть память.

С вызовом заглянула в смеющиеся глаза.

— Не отрицаю. Ну и что? Эти звери сами напросились. Они мне постоянно гадят на голову и приходится ее мыть. Если они приносят мне мучение, то почему я должна это терпеть?

— Но ты их убиваешь за это. Убиваешь, а не наказываешь.

— Это была их ошибка и они поплатились за это жизнью.

— Жестоко. Ты самый жестокий ребёнок, которого я встретил за всю свою жизнь.

— Посмотрите на других детей в приюте. Они ещё жёстче меня.