Чарли-Чарли-Браво

КИНУТЫЙ РОДИНОЙ

Корабли — как человеки. Есть яркие, удачливые, долгоживущие, есть малозаметные, серые и рано уходящие «под нож».

Вспоминая танцующую у берегов Канады «Терра Нову»[24], представляю беззаботную, легкохарактерную барышню без возраста, привлекательную даже в военном фраке мышиного окраса.

А вот — Оно. Зовут «Гитарро». «Сальса, фиеста, текила!» — подумаете вы. Нет! Звучит красиво, на деле — сплошной брейк-дэнс, потому что ломалась часто, тонула у причала и горела эта американская подводная лодка, которую родной экипаж называл не иначе как «дочерью сумасшедшего конструктора».

Другой пример — корабль, похожий на менеджера мелкой оптовой компании, суетящийся и постоянно оказывающийся в передрягах. Служил бы в русском флоте, назывался бы фрегатом «Облом». В американских ВМС он носил имя «Кирк». Сейчас называется «Фен Янг» и служит Тайваню перед уходом на пенсию.

А тогда полный сил «Кирк» шустрил под вывеской 7-го американского флота, выведывая секреты конкурента своей конторы — Тихоокеанского флота СССР.

Я много раз встречался с ним в море, но первый раз всегда самый интересный.

Мой корабль только что возвратился в базу после 4 месяцев отсутствия, последовавших с двухнедельной передышкой за шестимесячным походом. Впереди пара недель послепоходовых отчетов и — долгожданный отпуск! Но осуществимы ли личные планы на флоте? Осуществимы, если ты умеешь шхериться[25]. Если ты юн и прямолинеен, место твоего отпуска — боевой поход в море!

И вот я стою перед комбригом, которому явно неловко, но и наплевать одновременно.

— За неделю успел отдохнуть? — участливо спрашивает он, смело глядя мне в затылок рикошетом от переборки.

— Ничего, тащ каперанг, скоро отпуск…

— Правильно… Но лучший отдых — в море! Собирайся, сбегаешь на недельку к Находке — рыбу половишь!

— Тащ капи…

Утром я, мичман и двое матросов стояли на юте этого железа, которое обещало прокатить нас 30-узловым ходом. Довольно скоро по флотским меркам, часов в 10, но вечера, отвязались, дали ход и действительно пошли очень быстро. Но недолго…

Сидя в каюте помощника командира, спросил у усатого каплея:

— Долго под Находкой шкиряться будем?

— Паренек, мы в Индийский океан на боевую службу идем! — отозвался он.

Уснул я умиротворенным: что воля, что неволя… Ночью снилась Индира Ганди, но не как женщина, а как символ моего нескорого возвращения домой. Ее насильно везли к Брежневу, но не как символ, а как женщину…

Утром, проснувшись от шума аврала, увидел в иллюминаторе не Ватинанунантапурам, а Техас (Шкотово-17) под Находкой. У слишком разогнавшегося БПК полетел котел, и его экипаж «очень сожалел» о невозможности выполнения боевой задачи.

Старпом «Ташкента» вывел нас на стенку и показал, куда нам дальше идти. Лучше бы к стенке поставил! Или бы послал, куда обычно посылают! Его палец указывал на полуржавый тральщик, именовавшийся «Запал», но выглядевший как «Попал».

Таким он и оказался.

Вам приходилось плавать на Корабле Дураков? Нет, нет — экипаж тральца был юным и славным. Каждый по отдельности член… Но вместе они были бандой из «Ералаша»: к концу первых суток в море при волнении в 5 баллов у них отказал дизель-генератор, топливо которого почему-то смешалось с питьевой водой в цистернах; на завтрак, обед и ужин подавались только сухари, когда в тюрьмах дают еще и воду; молодой летеха-штурманец (неделя в должности) валялся в ногах у командира — старшего лейтенанта, умоляя подойти к берегу для определения места корабля, но не знал, в какой стороне она — земля! Когда наконец нашли американца, за которым, как оказалось, мы должны были следить, то послали в базу сообщение:

«Обнаружил фрегат “Кирк”. Прошу сообщить его координаты».

База удивилась, но дала и координаты и… замену. На смену «погибающему, но не сдающемуся» «Попаду» прибежал красавец «Федор Литке» — почти гражданское научно-исследовательское судно. Белый флот! А тралец убежал в ночь. Добрался ли до базы?.

Вот и наступила работа в семейных умиротворяющих условиях. Задач у команды «Литке» было две: держать визуальный контакт с американцем, который и так валялся в дрейфе, и не дать молодому механику убить свою еще более юную жену-буфетчицу, пользующуюся вниманием капитана. Капитана убивать было нельзя — он ведь капитан и единственный военный на судне, а военные имеют личные пистолеты. Вот почему их убивать нельзя.

Пока они все бегали друг за другом и громко кричали, я сидел на ходовом мостике и вел журнал наблюдений:

09.00 — фрегат ВМС США «Кирк» начал подготовку к полетным операциям.

09.10–09.30 — прогрев двигателя вертолета «Си Спрайт» 33-й эскадрильи, бортовой 17.

10.00 — взлет вертолета в направлении госграницы.

10.00–12.00 — полет вдоль тервод. Ведение фото и радиолокационной разведки.

12.15 — посадка вертолета на борт фрегата «Кирк».

Один из «налетчиков» машет в нашу сторону, улыбается. Зовут Гордон Перманн — фотограф эскадрильи. Дедушка с бабушкой у него «с Одессы». Хороший парень — сейчас переписываемся, а тогда я, конечно же, не знал его имени. Тогда я называл его «янк поганый», а он меня «краснопузый комми». Тогда было весело… Тогда за свои слова и поступки отвечали.

Вот «Кирк» и поступал, а мы отвечали. Послал вертолет по кромке тервод раз, второй, третий — мы ответили, вызвав истребитель Миг-23. Тот полетал над «Кирком», поревел двигателями, предупреждая, и довольный улетел. А «Си Спрайт» опять подскочил и — к тер-водам! Но мы же предупреждали… И произошло то, о чем Гордон до сих пор рассказывает со страхом, хотя и побывал в разных передрягах. Прилетели два «крокодила» — боевые вертолеты Ми-24 эскадрильи, только что выведенной из Афганистана. И началось то, от чего даже у меня, стороннего наблюдателя, тапки вспотели. Гордон же сегодня говорит, что думал: «Как жаль погибать от рук соплеменников».

Первым делом «крокодилы» зажали американца в «бутерброд». Очень плотно, но без масла. Когда верхний Ми-24 с ревом ушел с набором высоты, прячась на фоне солнца, нижний начал пытаться подравнять американцу брюхо своими лопастями. «Си Спрайту» было щекотно, и он подпрыгивал вверх под «циркулярную пилу» второго «крокодила», который ложился на крыло и с ревом проносился в нескольких метрах от носа янколета. Устав, Ми-24 затеяли игру — кто срубит его хвостовой винт? Когда же американский «валенок» [26] взмолился в эфире, что ему срочно нужна посадка, так как топлива осталось всего на десять минут «до всплеска», «опричники» сжалились, но ненадолго. Один из них завис над кормой «Кирка» и задумался. Очнулся он, когда «Си Спрайт» «запел о майском дне». Почему май? Зима на дворе, а он все: «Мэйдэй, мэйдэй»[27]. Приземлился американец, чуть не подломив стойки шасси. А «крокодилы» встали парой и начали отрабатывать боевые заходы на фрегат. В том месяце Гордон больше не летал…

Потом «Литке» ушел в базу, а я остался еще на две недели следить за фрегатом с борта гидрографического судна «Галс». Так ровно через тридцать дней я возвратился во Владивосток, а «Кирк» унес Гордона Перманна к новым приключениям…

На его голову свалился тяжелый авианесущий крейсер «Новороссийск» и… чуть не придавил. Ударное соединение крейсера «промахнулось» мимо Японии и почему-то пошло в сторону Мидуэя и дальше к Гавайям, что для американцев было непривычно и «не по исторически сложившимся правилам». Слегка не дойдя до Оаху, «Новороссийск» развернулся и потащил бедного «Кирка» к Камчатке, показывая, как надо воевать. Вокруг все летало и стреляло. Гордону понравилось. Его грудь наполнилась гордостью за «историческую родину». Но на родине, если «кинут» на Привозе, то «кинут» по-крупному.

Возвращаясь на юг, советское соединение решило сократить путь и не идти вдоль Курильской гряды, а прорваться в Охотское море через льды ее проливов между островами Симушир и Итуруп. Здесь его встретил атомный ледокол «Родина». Вот эта «Родина» и «кинула» Гордона, а вместе с ним и весь экипаж американского фрегата. Ледокол, легко пробив проход во льдах, пробасил «маленьким боевым кораблям»: «Чего встали? Ласты за спину, в колонну по одному, вперед марш!»

И тут случилось чудо — «Новороссийск» вызвал на связь американца и предложил встать третьим (с конца) в колонне из двенадцати кораблей. Какая честь быть третьим (хоть и с конца) после «Новороссийска» и крейсеров его сопровождения! Какие милые эти русские! Один за другим начали втягиваться в пролив, ширина которого между островами составляла семь миль. В эйфории забыли, что советские терводы — 12 миль! Советский авианосец в сопровождении пяти боевиков быстро проскочил узкость и скрылся за горизонтом, а седьмой, восьмой, девятый, одиннадцатый и двенадцатый корабли его соединения почему-то остановились, зажав десятого, которым был «Кирк»!

— Ребята, мы же не дети в игрушки играть! — возмутился фрегат.

— Прости, старик, но… фрегат ВМС США! Вы находитесь в территориальных водах Союза Советских Социалистических Республик! Немедленно покиньте их! — заржали с советских кораблей, продолживших движение вперед мимо обрастающего льдом, как слезами обиды, «Кирка».

Американцу пришлось развернуться и поплестись домой в Йокосуку[28] малым ходом — на среднем ходу не хватило бы горючего. А сзади его «пинал в спину» советский сторожевик-конвоир, оставленный для присмотра. «Пинал» и издевался, бегая вокруг двадцатиузловыми ходами, восемь дней. Дойдя до широты Владивостока, показал средний палец и скрылся в тумане.

«Кирку» повезло — ему хватило топлива дотянуть до Японии.

Гордон, правда, интересные времена были?