Чарующий странник

Глава первая

Медленная мелодия отзвучала в динамиках музыкального автомата, и высокий темноволосый мужчина выбрал новую композицию.

Эмили Чапмен наблюдала за ним, затаив дыхание. Все в этом незнакомце притягивало ее, даже музыкальные предпочтения. Он выбирал песни о любви, исполненные трагизма. Концы с концами тут явно не сходились: утонченная чувственность плохо вязалась с его грубоватыми формами, упакованными в джинсу.

Наконец он оставил в покое музыкальный автомат и, не обращая внимания на немногочисленных посетителей, рассеянных по бару, направился к своему столику. Там его ждала бутылка с пивом местного сорта. Он уселся, положил ноги на перекладину соседнего стула и сделал большой глоток.

Кто он: деревенский задира или крутой парень из городского квартала? Трудно сказать. Во всяком случае, походка у него осторожная, как у дикой кошки, в любую минуту готовой к прыжку.

— Угощайся…

Официантка поставила на столик Эмили бокал с вином.

Застигнутая врасплох девушка увидела перед собой рыжеволосую и, видимо, довольно разбитную особу средних лет. Судя по табличке на груди, ее звали Мег.

— Спасибо.

— На здоровье, милочка. А вот закуска твоя пока не готова.

— Ничего, я не спешу.

Эмили не очень-то и хотела есть и заказала фаршированные перцы, чтобы хоть чем-то себя занять. Прежде она никогда не бывала одна в баре, а в такой, как этот полутемный зальчик при дешевом мотеле, не рискнула бы зайти и с подругой. И все же здесь лучше, чем сходить с ума, запершись в четырех стенах гостиничного номера…

Официантка удалилась, и Эмили вновь сосредоточилась на незнакомце. Вдруг он обернулся и…

Встретившись, их взгляды прилипли друг к другу, как кусочки магнита. У Эмили мгновенно пересохло во рту, и сердце схватило — оно забилось как сумасшедшее. Эмили пригубила вино. Бокал дрогнул в ее пальцах.

Не похоже, чтобы он собирался флиртовать. Ей сразу стало понятно: здесь что-то большее. Гораздо большее. Боже, как он смотрит! Эмили сразу нафантазировала, как по-мужски оценивающе, а лучше восхищенно и с наслаждением он смотрит на нее, затем взгляд плавно переходит в объятие…

«А как быть, если он узнает, что у меня рак?! Надо выбросить его из головы», — предостерег ее внутренний голос. Только не жалеть себя. Только не бояться. Она не умрет. Рано или поздно рак отступит, унося в клешне часть ее кожи…

В музыкальном автомате сменилась песня. Элвис Пресли. Из раннего. Еще одна любимая мелодия. Еще одна нить, связывающая ее с таинственным незнакомцем. Нет, вряд ли он из местных… Может, заехал в Льюистон навестить родных? Встретиться со старым другом? Но не к врачу — это точно!

Эмили приехала в Льюистон, чтобы попасть на прием в медицинский центр. Здешняя клиника в полутора часах езды от ее дома, и Эмили вполне могла обернуться за день, но решила переночевать здесь, чтобы побыть одной и собраться с мыслями, и вот… оказалась в баре.

По мнению врача, удаление большого участка кожи избавит ее от раковой опухоли. Он назначил срок операции — через две недели. Днем эти две недели показались ей коротким сроком. Теперь, вечером, они казались вечностью. Оставалось довериться врачу, а он решил, что за этот срок ее заболевание — меланома — вряд ли будет существенно прогрессировать. Врач учел и график операций, и срок медицинской страховки…

Эмили вздохнула. Только что она в тысячный раз дала себе слово, что не станет паниковать. Надо под нож, значит, надо. И тем более нечего расстраиваться, если окажется, что рак уже проник в лимфатические узлы. Чего уж там…

Мег принесла грибы. Колыхнув пышной гривой волос, щедро залитых лаком, она сказала:

— Обалденный мужик, да?

— Да…

Эмили стало неловко, что ее взгляд выследил посторонний человек. К тому же она знала, что незнакомец все еще смотрит на нее. Она прямо-таки ощущала жар его взгляда.

— Ну так закажи ему чего-нибудь выпить!

— Что?! — Эмили изумленно уставилась на рыжую официантку.

Мег игриво ущипнула ее за ляжку.

— Пиво, милая, всего лишь пиво. По-моему, он как раз собирается взять еще бутылку.

— Наверное, для меня сейчас не самое лучшее время, чтобы… — Эмили прикусила язык. Похоже, она чуть не проговорилась. Как все это странно, глупо, нелепо…

— О’кей, без проблем. Я просто предложила. Дружелюбно осклабившись, Мег оставила Эмили наедине с ее мыслями.

Угостить мужчину выпивкой? Ей, девушке из захолустья, к тому же больной раком кожи…

Она осторожно посмотрела на незнакомца. Допив свое пиво, он откинул волосы со лба, открыв жадному взгляду Эмили глубокую складку над переносицей, неровный шрам, рассекавший правую бровь. Его смуглое лицо не портила заметная щетина. Подбородок украшала ямочка.

По всему ее телу вдруг разлились слабость и тепло.

К черту рак! Она познакомится с этим мужчиной! Заговорит с ним.

Призвав на помощь всю свою храбрость, Эмили встала и решительно направилась к его столику.

Мег заговорщицки подмигнула ей, когда Эмили проходила мимо стойки бара. Эмили улыбнулась в ответ, а ведь сердце уже, казалось, било в виски как молот. Незнакомец поднялся ей навстречу, и только теперь она разглядела, какой он высокий. Выше нее на целую голову.

Она протянула влажную от волнения ладонь.

— Меня зовут Эмили.

Он ответил на рукопожатие — легко, даже слишком легко, как ей показалось.

— А меня Джеймс. — Он окинул ее взглядом всю, с головы до пят, а была Эмили в своей любимой шелковой блузке, выписанной по модному каталогу, и джинсах классического покроя (удачная покупка на распродаже). — Джеймс Далтон, — добавил он с непривычным, звонким выговором.

Стараясь держаться непринужденно, она показала на свой столик:

— Вы не составите мне компанию?

Вместо ответа он расстегнул позолоченную заколку в ее волосах, скреплявшую «конский хвост».

Длинные волнистые волосы рассыпались по плечам. Эмили даже не шелохнулась. Дерзость Далтона ее пленила.

Он нацепил заколку на карман своей куртки, будто собирался оставить ее себе.

— Мне понравились твои волосы, — сказал он. — Они напоминают мне…

— Что?

— Одного человека, Эмили… кого я знал раньше.

Далтон помрачнел, хотя и перед этим ни разу не улыбнулся.

В глазах, внимательно ее изучавших, пряталась какая-то неотступная тревога. Эмили отметила, что его скулы выступают как лезвия обоюдоострого ножа: верный признак смешения англосаксонской и индейской крови. А что, если он из близлежащей резервации племени Нез-Персе? Может, поэтому и оказался в Льюистоне?

Он казался ей прекрасным, этот Далтон. Было бы здорово увековечить его лицо на полотне, подумала девушка.

Эмили зарабатывала на жизнь официанткой в одной из закусочных своего родного городка. Изо дня в день она наливала и разносила кофе и болтала с завсегдатаями, которых знала еще с детства. Зато свободное время, а было его не так уж и много, она посвящала живописи. Эмили даже продавала свои картины на воскресных ярмарках ремесел. Она не стремилась стать выдающейся художницей — живопись была ее хобби. Это тебе не спичечные коробки собирать. Не каждому дано счастье поймать кистью характер, душу человека.

— Потанцуй со мной, — сказал Далтон.

Эмили невольно зажмурилась, когда его пальцы снова скользнули по ее волосам.

— Здесь негде танцевать.

— Но здесь есть музыка.

Да, подумала она, музыка, которую он выбрал, и сказала невпопад:

— Мег посоветовала угостить тебя пивом.

Он снова провел по ее волосам, разделяя пальцами волнистые пряди.

— Мег?.. Это такая добрая фея?

— Это рыжая официантка.

Неужели он не понимает, что сводит ее с ума?

— Потанцуй со мной, — повторил он.

Она должна сказать ему «нет». Должна уйти. Все же ясно. Когда вечер подойдет к концу, этот Джеймс Далтон попросит еще кое о чем. Наверняка он уверен, что эта милая, доступная блондиночка согласится провести с ним ночь. Мимолетное увлечение, роман при лунном свете — вот что ему нужно. Ну и пусть. Она позволила взять себя за руку, и они прошли к крошечной площадке перед музыкальным автоматом.

Эмили тоже кое-что нужно. И эти ее нужды слишком долго дремали под спудом. И разве не заслуживает она того, чтобы почувствовать себя настоящей женщиной, увидеть, как вспыхнет огонек влечения в глазах мужчины, и насладиться тем, как на ее глазах он станет разгораться все ярче и ярче?

Особенно сейчас.

Да, сейчас особенно Эмили готова забыть обо всем. Даже о Кори, своем шестилетнем братишке, оставленном на попечение бэби-ситтера. Еще днем они весело болтали по телефону. Малыш пока не знает про операцию. Он скоро будет укладываться спать.

— Эмили! Мы танцуем?

Джеймс обнял ее, и Эмили положила руки ему на плечи. Такие сильные плечи. Такие широкие и мощные. И сердце его бьется так громко, и его ритм опережает музыку медленного танца. Далтон наклонил голову, чтобы вдохнуть аромат ее кожи, прижаться к ее лицу. Эмили почувствовала колючее прикосновение его щеки. Ей не в чем себя упрекнуть. Боже милосердный, этому парню невозможно сопротивляться.

Джеймс взял ее лицо в свои ладони, и она приникла к нему всем телом, отдаваясь поцелую. Он не стал вторгаться в ее рот языком, но лишь нежно касался губ, даря ей соблазнительное обещание других, предстоящих наслаждений. От него исходили тепло, аромат пива, предвкушение тайного любовного приключения и незабываемой ночи.

Поцелуй прервался так же неожиданно для нее, как и начался. Далтон снова погрузил пальцы в ее волосы, и в его глаза вернулась какая-то темная, тайная тоска, и смущенная Эмили решила, что душа его очень страдает.

Эмили всегда с гордостью считала себя порядочной девушкой, которая знает, что хорошо и что дурно. И вот она была готова переспать с незнакомым человеком, надеялась на это и даже была не прочь помолиться, чтобы он совратил ее с пути истинного как можно быстрее!

Наверное, мы не очень подходим друг другу, думала она. Я просто кого-то напомнила ему из прошлого, а вот мне такой, как он, не встречался еще никогда.

Никогда в жизни.

Джеймс провел большим пальцем по щеке Эмили, чуть покрасневшей после его щетины. Она такая красивая, подумал он. Вряд ли мы подходим друг другу. Она такая нежная. И такая опасная…

Вдруг Эмили облизнула губы, и Далтон снова поцеловал ее, и на этот раз поцелуй был глубоким и жадным. Джеймс страстно пожирал ее языком, губами, всем ртом.

Он резко притянул ее к себе. Его ноздри, возбужденные проснувшимся и еще не утоленным желанием, ощутили ее дыхание, теплое и шелковистое, как летний ночной ветерок. Он закрыл глаза, вбирая в себя гладкость ее кожи, ее запах, густоту ее волос, в которых запутались его пальцы…

А ведь он давал себе обещание, что не будет этого делать. Не будет заводить знакомства в барах ради секса. И вот, пожалуйста, подцепил эту красотку блондинку в первый же свой вечер в Айдахо. В первый же вечер на свободе. После выхода из тюрьмы. И после двух недель, проведенных на свободе, но в вынужденном заточении.

Он даже не знает ее фамилии. А впрочем, какая разница? Про себя он вообще может называть ее Беверли.

Так звали его возлюбленную. Его подругу. Его жену.

Джеймс открыл глаза и оторвался от губ Эмили. Девушка перевела дыхание. Она выглядела изможденной, но явно желала повторить сладкую пытку.

— Я не соблазняю тебя, — твердо сказал он.

Она расправила пряди волос, спутанные его рукой.

— Разве?

— Это ты меня соблазняешь. И у тебя это здорово получается.

Еще бы не здорово! Он занялся бы с ней любовью прямо здесь, в темном уголке бара, если бы это избавило его от наваждения.

— Издеваешься?

Но ему было не до шуток. С того самого мгновения, когда он впервые увидел Эмили, он все время думал о своей жене. Это и было наваждением, таящим в себе и любовь, и острое чувство близкой опасности.

— Ты, кажется, хотела угостить меня пивком? — спросил он, чтобы дать ей возможность опомниться, прекратить игру.

Нет, эта девушка, конечно, не была Беверли. Как, впрочем, и он не Джеймс Далтон, хотя именно это имя значилось в документах, которые он недавно получил от властей. Его настоящее имя Рид Блэквуд. И он только что отсидел срок, а до этого был бандитом, грабителем, соучастником убийства.

Но пусть это останется его тайной, его бременем.

— О да! — воскликнула Эмили.

— Что «о да»? — шутливо передразнил Далтон.

— Да. Хотела тебя угостить…

Они сели за столик Эмили, и она заказала пиво. Рыжая официантка молча комментировала устроенное Далтоном эротическое представление — она косилась на него с видом оскорбленной добродетели. Только что отпускавшая грубые шуточки, Мег вдруг повела себя как монашка.

Поймав ее взгляд, Джеймс презрительно хмыкнул. Ответить или сдержаться? Он уже и без того заработал теплое местечко в аду благодаря своей проклятой вспыльчивости…

— Она беспокоится за тебя, — сказал он, когда Мег отошла.

— Кто?

— Официантка.

Эмили подняла бокал, отпила немного вина. Ее бокал был еще наполовину полон.

— Но это она подговорила меня с тобой познакомиться.

— Я еще не забыл. Но теперь она об этом сожалеет. Наверно, не ожидала, что я буду таким… напористым.

Откуда ей было знать, что на глазах у всех он будет так откровенно обнимать Эмили, целовать ее взасос, проникать языком в самое горло, глотать ее сладкую слюну? Сладкий вкус секса, подумал он. Сладость, сводящая мужчину с ума.

Эмили простодушно глядела на него своими изумрудно-зелеными глазами. У Беверли глаза тоже были зеленые. И прозрачные, как драгоценные камни — предмет его прежней, воровской специализации.

Эмили вдруг слегка прикусила губу, как озадаченный ребенок. Джеймс шумно поерзал на стуле. Знает ли она сама, как она соблазнительна? Слишком невинное у нее лицо, и кожа чересчур светла, и ресницы длинноваты, чтобы связываться с таким, как он.

— Я не обижу тебя, — услышал он собственный голос.

Она придвинулась ближе.

— Я тоже тебя не обижу.

— Да? — Тронутый нежностью ее голоса, он удержал напрашивавшуюся улыбку. — Хочешь сказать, ты не маньячка? Не охотишься в барах на простодушных деревенских парней?

Она рассмеялась, и ее мелодичный смех вновь заставил его с болью подумать о жене. Не в силах справиться со своим чувством, он коснулся щеки Эмили. Он так хотел бы поцеловать ее еще раз…

Рыжая официантка принесла пиво. Он позволил Эмили заплатить.

— В следующий раз за мой счет, — сказал он.

Следующий раз настал часом позже. Бар к тому времени уже опустел.

Они разговаривали о кино, о музыке, о пустяках. Беседа то клеилась, то расклеивалась. Джеймс боролся с искушением целовать ее или хотя бы еще раз пригласить на танец, но он решил оставаться за столиком и для приличия притворяться, что хочет узнать ее получше.

— Ты остановился в мотеле? — вдруг спросила Эмили.

— Да. А ты?

— Моя комната наверху.

Интересно, на чьей кровати они будут заниматься любовью? Он надеялся, что на ее. Далтону не хотелось, чтобы жилец из соседнего номера узнал, что он привел к себе женщину из бара. Его соседом был инспектор из Программы защиты свидетелей. Пусть и шутливо, но он предостерег, чтобы Далтон хотя бы в первый вечер держался подальше от неприятностей.

Но разве он нарушает какие-то правила? Разве Программа защиты свидетелей запрещает своим участникам заниматься сексом по взаимному согласию?

Джеймс отхлебнул пива. Ведь Эмили наверняка согласится пойти с ним. Она только с виду такая неискушенная.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она.

— Завтра.

— Знаешь, я тоже. — Эмили наконец допила свой второй бокал. — Едешь домой?

Он с трудом удержался от горькой ухмылки. Домой? У него так давно не было дома. Полтора года он провел в бегах, скрываясь от отца Беверли — главаря преступного клана, потом просидел год в изолированном блоке федеральной тюрьмы, давая показания против банды и отбывая срок за соучастие в убийстве, воспоминания о котором до сих пор его преследовали. А последние две недели его держали в засекреченном центре. Там он знакомился со своей новой биографией и готовился к переселению в Айдахо.

— Что? А, да. Домой. Поеду завтра, прямо с утра.

В город, где он никогда не был.

Он не спросил, где она живет. Он не хотел этого знать. Джеймс Далтон не любил светских разговоров. Как, впрочем, и Рид Блэквуд. Им обоим было что скрывать.

— Где ты родился? — спросила она, не давая ему сменить тему.

Он выдал заученный ответ — часть разработанной для него легенды:

— В Оклахоме. Но я много переезжал с места на место. Нам пора идти…

Бар закрывался. Мег гремела кассой, сверяя счета. Бармен — посудой. Джеймс оставил на столике чаевые. Он почувствовал на себе взгляд рыжей официантки. Сказать ей, что он не обидит Эмили? Обойдется. Далтон только взглянул на нее украдкой, давая понять, что заметил ее праведное беспокойство.

На улице было свежо, дул легкий ночной ветерок. Обнявшись, они прошли несколько шагов до входа в мотель, остановились у лестницы.

— Итак?.. — спросил он.

— Итак… — повторила она.

Ее волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Он прикоснулся губами к ее уху в нетерпеливом предвкушении близости.

— Пригласишь меня зайти?

Она кивнула и подставила губы для поцелуя. Джеймса в один миг охватило возбуждение.

Эмили вздохнула в порыве страсти, и ему почудилось, что ее губы тают у него на языке, как терпкий лимонный леденец. У поцелуя был знакомый вкус желания немедленно, тут же слиться в теплом, влажном водовороте плотской страсти…

А, черт! Проклиная собственную глупость, Джеймс высвободился из ее объятий. У него не было с собой презервативов.

— Я не подумал…

— О чем?

— Мне нужно купить кое-что!

— Тогда я лучше подожду у себя. — Эмили его поняла, и в ее голосе сквозило смущение.

Она тесно прижалась к его бедрам, и ему до смерти захотелось послать к дьяволу эти проклятые презервативы и пойти на риск незащищенного секса. Но он прекрасно знал, как это неразумно. Он уже стал отцом ребенка, которого никогда не сможет воспитывать, и всем сердцем тосковал по малышу. Если еще и эта удивительная девушка родит ему ребенка…

— Я буду ждать, — улыбаясь, сказала Эмили и пошла наверх.

Джеймс проводил ее взглядом и быстрым шагом пошел в магазин. Чертовски подходящий способ выбрал Рид Блэквуд, чтобы начать новую жизнь в обличье Джеймса Мэтью Далтона, думал он по дороге.