Чарующий странник

Глава десятая

— Скажи мне еще раз, почему мы здесь? — спросил Джеймс, открывая в пятницу днем дверь гостиничного номера.

— Я хочу увидеть комнату, куда ты сбежал от меня в ту ночь.

— Ох уж эти женщины! — Он покачал головой и бросил ключ-карточку на комод. — Я-то думал, что везу тебя в Льюистон к врачу, а на самом деле, оказывается, мы путешествуем по памятным местам. Но мне сдается, если копнуть еще глубже, а лучше заглянуть под это голубое покрывало на кровати, что ты хочешь меня соблазнить, вот и все!

— Может быть…

— Может быть? Мы только что заплатили шестьдесят девять баксов за несколько часов в номере мотеля, и она еще говорит «может быть»?

Джеймс дразнил ее, но Эмили чувствовала, что он сгорает от нетерпения заняться любовью. Прикасаться к ней, целовать ее, дойти до высшей точки в ее объятиях, пережить бурный, очистительный восторг. И очень может быть, что ее мужчине, ее защитнику с глазами, в которых затаилась боль, ничего другого, кроме этого восторга, и не надо.

— Расскажи, что ты делал после того, как ушел тогда из моего номера.

— А что мне оставалось? Я вернулся сюда. — Он хмуро посмотрел на кровать, его голос стал грубым. — Ходил по комнате. И вспоминал…

— Где оставил презервативы? — спросила она с улыбкой.

— Я думал о тебе.

— Правда? Ты думал обо мне?

— Конечно. — Он прислонился к комоду, напряженно ссутулившись. — Мне было одиноко. Я хотел быть с тобой, хотел вернуться, но знал, что поступил бы неправильно.

Эмили представила, как он меряет комнату своими потертыми ковбойскими сапогами.

— Я тоже думала о тебе. Очень хотела, но не могла выбросить тебя из головы.

Он провел рукой по волосам, взъерошивая густые темные пряди.

— В тот вечер мы были еще совсем чужими, незнакомыми людьми. Нас тянуло друг к другу, но тогда этому не суждено было случиться.

«Вряд ли, — подумала Эмили, — вряд ли тут дело в том, что тогда они были чужими. Ведь они и сейчас мало друг друга знают, но…»

— Я хочу, чтобы у нас с тобой появились новые воспоминания об этом мотеле.

— Скажи честно: ты хочешь как-то приукрасить старые? — спросил он, лукаво взглянув на нее.

— Да, знаешь, черно-белые краски — не лучшие для любовных воспоминаний.

— Эмили…

— Да, Джеймс.

Они не занимались любовью со времени операции, и она ужасно тосковала по его объятиям. Эмили подошла к нему, мягко и нежно тронула его грудь. Джеймс порывисто обнял ее. Они замерли, но только на считаные секунды — им обоим хотелось большего.

Эмили одну за другой расстегнула пуговицы на его рубашке и губами прижалась к его обнаженной груди. К его телу. Сильному, крепкому и такому теплому телу своего возлюбленного. Ей казалось, что она слышит мощный ток крови в его венах. «Мой родной незнакомец, — подумала она. — Мой ангел чероки».

— С тобой я всегда буду в безопасности, — сказала она.

Джеймс погладил ее волосы, чувствуя, как дрожит его рука. В безопасности? О да! С бывшим заключенным! С соучастником убийства! С беглецом, спасающимся от бандитов…

— Ты мой защитник, — сказала Эмили, проталкивая бедро между его ног. — Мой хранитель.

Ее шепот стал бессвязным. Она целовала его шею, ключицы, грудь. Джеймс кожей впитывал ее слова и ласки. Он верил, что и вправду достоин этого. Он гнал от себя мысли о том, что именно привело его душу и тело к этой новой любви. Он не мог думать об этом сейчас, когда Эмили так нежно целует его и под ее поцелуями тает ледяное оцепенение, отдавшее его разум и сердце в руки расчетливых офицеров из Программы защиты свидетелей.

Он осторожно расстегнул ее блузку, наслаждаясь теплом ее тела, бархатистостью ее кожи. Сквозь тонкое кружево бюстгалтера просвечивали нежнорозовые соски.

— Я люблю тебя, — сказал он. Что бы ни случилось, он хотел, чтобы она знала, чтобы чувствовала это.

— Я тоже… тебя… люблю. — Эмили почти растворялась в его объятиях, и Джеймс понял, как глубоко ее тронули эти три слова и как сильно она их ждала.

Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Пусть ненадолго, но Джеймс хотел стать тем мужчиной, которого она в нем видела, — ее рыцарем, ее защитником.

— Это прекрасно, правда? — сказала Эмили. — Эта комната. Мы. У нас будут новые воспоминания.

— Да. — Встав на колени рядом с ней, он осторожно снял с нее туфли и брюки, достал из кармана презерватив и сунул под подушку. Затем настал черед его одежды: джинсов, ботинок, расстегнутой рубашки.

Обнаженные, они дотрагивались друг до друга, исследуя все изгибы и выпуклости тел, ощущая трепет мускулов. Эмили провела рукой по его татуировке. Джеймс дотронулся до ее шрама. Ее руки блуждали по его груди, а он поглаживал ее между ног, возбуждая, заставляя выгибаться и стонать…

Вершина ее наслаждения была нежной и сладостной: трепетное содрогание женственности, прерывистое дыхание, опьяненный взгляд. Джеймс наблюдал за ней в этот миг, радуясь, что его прикосновение способно заставить ее впасть в забытье.

— Ты… такая красивая…

— Ее волосы разметались по подушке, щеки порозовели. Почти так же, как ее соски.

Вдруг Эмили перевернулась на постели и оседлала его бедра, прижавшись лобком к отвердевшему члену.

— А как я выгляжу сейчас?

— Великолепно, — успел хрипло выдохнуть Далтон, прежде чем она вонзила язык в его рот.

Поцелуй был настойчивым, страстным, полным жажды обладания. Эмили нырнула рукой под подушку и схватила упаковку из фольги. Мигом разорвав ее, Эмили надела на член презерватив. Джеймс ждал, томясь в нетерпении.

Она приподняла бедра и ввела в себя его член. Медленно, неглубоко, одним властным и доводящим до безумия движением. Его жажда обладания вспыхнула как спичка. Отчаянным усилием Джеймс обхватил ее за талию и насадил на себя глубже, ощущая теплую, влажную хватку.

— Еще, — прошептал он. — Сильнее.

Заключив его член в свои гладкие и скользкие узы, Эмили начала плавно покачиваться вверх-вниз, задавая такие темп и ритм, к которым не могло подстроиться его сердце, захлебывающееся в груди от бешеных сокращений. Джеймсу пришлось замереть и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы выдержать эту скачку.

Эмили ничего не заметила. Она откинула голову назад, ее тело выгибалось и извивалось. Джеймс не сводил с нее глаз, как завороженный. Наверное, она и сама ведьма, как та цыганка на портрете в ее доме. Он не знал, что такое магия, но его сердце чероки прекрасно чувствовало ее присутствие. Магия обвивала тела любовников, как дымка, изливалась на них, как ливень.

Его женщина. Его возлюбленная. Его Эмили. Рывком он присел, чтобы поцеловать ее, прижать к себе, погрузиться в нее еще глубже. Чтобы посмотреть ей в глаза и почувствовать, как она забирает его душу.

Они вместе ездили в Льюистон и вместе вернулись в Сильвер-Вульф. Они не таились от посторонних глаз, и все же в гости к Эмили Далтон пришел под покровом ночи.

— Это тебе. — Джеймс достал из кармана куртки коробочку в подарочной обертке и протянул Эмили. Его лицо светилось любовью, хотя он только что спрашивал себя: есть ли у них шанс, или Рид Блэквуд разрушит их будущее?

Она с детским нетерпением вскрыла упаковку и обнаружила внутри золотой медальон, купленный им в антикварной лавке.

— В нем есть послание, — сказал он.

Она раскрыла медальон и прочитала вслух слова, написанные им на клочке бумаги: «Ты не сможешь отвести взгляд. Твои мысли найдут пристанище. Я пришел, чтобы взять твою душу».

— Это часть древнего заклинания чероки. — Он прикоснулся к ее щеке, вбирая тепло ее кожи. — Приворотного заклинания. В последнее время оно приходит мне на ум каждый раз, когда ты смотришь на меня. Это магия, Эмили. Она подобрала нас и несет неведомо куда…

Глаза Эмили наполнились слезами.

— Я люблю тебя, Джеймс Далтон.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он и тут же решил, что завтра скажет ей правду — правду о том, что его настоящее имя — не Джеймс Далтон. Судьба тоже следует магическим законам…

Проснувшись на следующее утро и еще не открыв глаза, Эмили почувствовала, что Джеймс смотрит на нее. Она потянулась и поморгала, чтобы прийти в себя. Ее озадачили напряженность и какая-то торжественность в лице Джеймса.

Боже, какой серьезный, прямо вождь, собирающийся стать на тропу войны, подумала Эмили, улыбаясь.

— Привет, соня.

— Еще рано. — Она посмотрела на часы и обрадовалась — у них оставалось еще несколько часов, чтобы вдоволь понежиться в кровати.

— Как насчет кофе? И тостов с джемом?

— Если ты проголодалась.

— Да, но мне хочется позавтракать в постели.

— Я могу приготовить, — предложил он.

Эмили встала, накинула халат поверх ночной рубашки.

— Не надо, я сама. Пора снова привыкать быть официанткой. — Она быстро поцеловала его и отправилась на кухню.

Наверное, впервые за многие годы Эмили радовалась возможности похлопотать по хозяйству. Она поставила на плиту кофейник и принялась резать батон белого хлеба. Она знала, что Джеймс любит крепкий кофе, а тосты ему нравятся со светло-золотистой корочкой. Но ей показалось этого мало. Омлет из нескольких яиц — минутное дело. И еще поджарить пару-другую ломтиков ветчины. Эмили быстро приготовила завтрак и по-праздничному сервировала его на подносе, украсив тарелки веточками петрушки и аккуратно нарезанными кусочками апельсина. Затем отнесла поднос в спальню и поставила на комод.

— Выглядит неплохо, — сказал Джеймс. — Сколько тут всего. Больше, чем я рассчитывал.

— Захотелось подсуетиться. — Эмили раньше не понимала, что такое чувство домашнего уюта, но теперь она наслаждалась им сполна. Ей нравилось делить и комнату, и постель с Джеймсом, видеть его каждое утро вот так, в одних трусах.

Она подала ему чашку. Он сделал маленький глоток и поставил кофе на ночной столик со своей стороны кровати. Держа тарелку на коленях, он потянулся за салфеткой и вилкой. Эмили тоже начала есть. Она, быстро покончив с ветчиной, принялась за омлет, опередив Джеймса. Аппетит у нее был явно сильнее, чем у него. Но, в конце концов, позавтракать предложила именно она.

Брякнул о блюдце висевший на ее груди медальон. Подарок Джеймса. Слова индейского заклинания были надежно запечатаны в нем. Пусть они всегда будут рядом с ее сердцем, решила Эмили.

Замечтавшись, она отломила кусочек от тоста с тарелки Джеймса. Опомнившись, Эмили извинилась и снова заметила, как пристально и напряженно изучает ее Джеймс.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

— О чем? Если о моем аппетите, то, клянусь, я вовсе не хочу потолстеть.

Джеймс отставил свою тарелку в сторону. Эмили последовала его примеру.

— Я хочу поговорить о себе. То есть о нас, о нашем будущем.

Эмили заглянула ему прямо в глаза. Счастливая улыбка сошла с ее лица, когда он, ее вождь, отвел взгляд. Эмили поняла: что-то случилось. Что-то ужасное. Но когда?! Если мужчина избегает взгляда женщины… Не может быть! Как можно выйти из-под власти заклинания?

— Прости меня, Эмили.

— За что? — Испугавшись не на шутку, она сжала в руке медальон. Неужели он передумал? Неужели любить — ее такое тяжкое бремя? Неужели ее вождь встал на тропу войны с ней?

— Я прошу у тебя прощения за все.

— Не надо, Джеймс…

— Не Джеймс… Меня зовут не Джеймс Далтон. Мое настоящее имя — Рид Блэквуд. — Он снова взял свою чашку, причем обеими руками, как будто ожидал, что она внезапно потяжелела раз в сто. — Я бывший заключенный. Я не ковбой, а профессиональный грабитель, специалист по криминальным аспектам электроники. — Он отхлебнул кофе и с трудом сделал глоток. — Да, чуть не забыл: бывший член Семьи Западного Побережья, банды из Лос-Анджелеса — это тоже я.

Эмили ошарашенно смотрела на него.

— Это… шутка?

— К сожалению, нет.

Конечно, Эмили не поверила. Она перевалилась через него, взяла с ночного столика его бумажник. До этого она никогда не заглядывала в его личные вещи, не видела водительских прав, карточки социального страхования… Сейчас она быстро просмотрела эти документы. Джеймс Далтон — значилось в каждом из них. В сердцах она швырнула их на одеяло.

— Это все фальшивое, ты хочешь сказать? Или украденное?

Помолчав, он сказал с горечью:

— Нет, не краденое и не фальшивое. Можно сказать, подаренное. Это имя мне дало правительство Соединенных Штатов. Я…

— Что «я»? Кто «я»?! Какой-нибудь шпион? Не издевайся, Джеймс! Сначала ты бандит, а теперь…

— Эмили… Я участник Программы защиты свидетелей. Слышала о такой? Все что-то слышали, но мало кто знает. И я не должен даже заикаться об этом.

Ее мгновенно охватила паника.

— Ты дал против кого-то показания?

Он кивнул.

— Против кого? Против лос-анджелесской банды? Я не верю. Этого не может быть!

— Но это так. И они убьют меня, как только найдут.

— И ты — здесь! В моем доме! — Глаза Эмили наполнились слезами. Она не могла думать, не могла дышать, не могла унять бешено колотившееся сердце. — Кори в опасности? Они могут его похитить, чтобы добраться до тебя? — Не дожидаясь ответа, она выбежала из спальни и помчалась в комнату брата.

Открыв дверь, она увидела, что Кори спокойно спит в своей кроватке, зажав в кулачке край одеяла. Затем она услышала за спиной шаги Джеймса.

— Они не тронут Кори, поверь, я знаю их правила, — шепнул он. — И тебя тоже не тронут. У них счеты только со мной.

Она закрыла дверь в спальню брата и обернулась, чтобы посмотреть в глаза Джеймсу. На этот раз он не отвел взгляда.

— Но они будут продолжать искать тебя? — спросила она.

— Да.

— Чтобы убить?

— Да, — ответил он.

Колени Эмили стали ватными, а сердце замерло в груди.