Чаща

Глава 18

Ночью мне уснуть не удалось. Так же как и Мьюз. Утром с трудом успел побриться. Пахло от меня так плохо, что я даже хотел позвонить Хорасу Фоули и одолжить флакон одеколона.

— Добудь мне эту бумагу, — попросил я Мьюз.

— Сделаю все, что смогу, — ответила она.

Как только судья объявил начало заседания, я пригласил, к удивлению защиты и всего зала, нового свидетеля.

— Обвинение вызывает Джеральда Флинна.

Того самого милого юношу, который завлек Шамик Джексон на вечеринку. Он действительно казался очень милым: чистенький, светловолосый, аккуратно причесанный, с большими синими глазами. В его взгляде светилась наивность. Поскольку существовала вероятность, что обвинение может в любой момент закончить представление свидетелей, защита позаботилась о присутствии Флинна. Именно для них он был главным свидетелем.

Флинн во всем поддерживал членов студенческого братства. Но одно дело — лгать полиции, пусть даже в показаниях, и другое — в суде под присягой. Я посмотрел на Мьюз. Она сидела в последнем ряду и прилагала все силы к тому, чтобы выглядеть невозмутимой. Получалось не очень. В партнеры для покера я бы ее точно не взял.

Я спросил, как зовут свидетеля, для протокола.

— Джеральд Флинн.

— Но вы представляетесь всем как Джерри, правильно?

— Да.

— Отлично, давайте начнем с самого начала, согласны? Когда вы впервые встретили мисс Шамик Джексон.

Шамик пришла в суд. Вместе с адвокатом Хорасом Фоули сидела по центру второго от конца ряда. Интересное выбрала место. Словно считала себя уже лицом незаинтересованным. Утром я слышал крики в коридорах. Родственники Дженретта и Маранца выражали неудовольствие переносом времени подписания отказа от обвинения. Пытались уговорить Шамик. Не получилось. Так что заседание началось позже обычного. Тем не менее началось. И сейчас все они сидели в зале, полагая, что документы будут подписаны, пусть и через несколько часов.

— Когда она впервые пришла в общежитие вашего братства?

— Двенадцатого октября, — ответил он.

— Вы точно помните дату?

— Да.

Я изобразил на лице: «Интересно, однако», — хотя ничего интересного в этом не находил.

— Почему мисс Джонсон пришла в общежитие?

— Ее наняли для исполнения экзотического танца.

— Ее наняли вы?

— Нет. Я хочу сказать, это сделало все братство. Но договаривался с ней не я.

— Понятно. То есть она пришла в ваше общежитие, чтобы исполнить экзотический танец?

— Да.

— И вы смотрели, как она танцевала?

— Да.

— И что вы об этом подумали?

— Протестую! — вскочил Морт Пьюбин.

Судья уже хмурился, глядя на меня.

— Мистер Коупленд?

— Согласно показаниям мисс Джонсон, мистер Флинн пригласил ее на вечеринку, где произошло изнасилование. Я пытаюсь понять, почему он это сделал.

— Так и спрашивайте прямо, — бросил Пьюбин.

— Ваша честь, я могу вести допрос как считаю нужным?

— Постарайтесь перефразировать вопрос, — предложил судья Пирс.

Я повернулся к Флинну:

— Вы думаете, что мисс Джонсон хорошо исполнила экзотический танец?

— Полагаю.

— Да или нет?

— Не супер. Впрочем, я подумал, что она хороша.

— Вы нашли ее привлекательной?

— Да, я хочу сказать, пожалуй.

— Да или нет?

— Протестую! — вновь поднялся Пьюбин. — Он не должен отвечать на этот вопрос «да» или «нет». Может, он подумал, что она в какой-то степени привлекательна. На такой вопрос «да» или «нет» не ответишь.

— Согласен, Морт, — удивил я его. — Позвольте перефразировать вопрос. Мистер Флинн, как бы вы оценили ее привлекательность?

— По шкале от одного до десяти, да?

— Дельное предложение, мистер Флинн. По шкале от одного до десяти.

Он задумался:

— Семь, может, даже восемь.

— Отлично, благодарю вас. И на той вечеринке, где танцевала мисс Джонсон, вы с ней разговаривали?

— Да.

— О чем вы разговаривали?

— Помню смутно.

— И тем не менее?

— Я спрашивал, где она живет. Она ответила — в Ирвингтоне. Я спрашивал, ходила ли она в школу, есть ли у нее бойфренд. Все такое. Она сказала, что у нее есть ребенок. Спросила, на кого я учусь. Я ответил, что хочу пойти в медицинскую школу.

— Речь шла о чем-нибудь еще?

— Вроде бы нет.

— Понимаю. И как долго вы с ней разговаривали?

— Точно сказать не могу.

— Что ж, я постараюсь вам помочь. Дольше пяти минут?

— Да.

— Может, дольше часа?

— Нет, я так не думаю.

— Дольше десяти минут?

— Скорее всего.

Вмешался судья Пирс. Сказал, что этот момент свидетель прояснил и пора двигаться дальше.

— Как в тот вечер уехала мисс Джонсон, вы знаете?

— За ней прислали машину.

— В тот вечер экзотический танец исполняла только она?

— Нет.

— Сколько всего было танцовщиц?

— Три.

— Благодарю вас. Остальные две уехали вместе с мисс Джонсон?

— Да.

— С другими танцовщицами вы разговаривали?

— Нет. Разве что поздоровался.

— Будет ли правильным утверждение, что в тот вечер из всех исполнительниц экзотических танцев вы разговаривали только с мисс Джонсон?

Пьюбин уже хотел заявить протест, но в последний момент передумал.

— Да, — кивнул Флинн. — Это правильно.

На том преамбула и закончилась.

— Шамик Джонсон показала, что заработала дополнительные деньги, занимаясь сексом с несколькими молодыми людьми на той вечеринке. Правда ли это?

— Не знаю.

— Неужели? То есть вы ее сексуальными услугами не пользовались?

— Нет.

— И вы не слышали, чтобы другие члены вашего студенческого братства говорили о сексуальных услугах, оказанных им мисс Джонсон?

Флинн попал в ловушку. Ему предлагалось или солгать, или признать, что в общежитии нарушался закон. Он принял самое глупое решение — остановился на промежуточном варианте.

— До меня, возможно, дошли какие-то слухи.

Теперь уж у присяжных не могло остаться сомнений: перед ними лгун.

И я вложил в следующий вопрос максимум недоумения:

— Значит, возможно, до вас дошли какие-то слухи?

— Да.

— То есть вы даже не уверены, слышали ли их? — Судя по выражению моего лица, присяжные должны были сделать вывод, что я просто не верил своим ушам. — Но может, и слышали. Вы просто не можете вспомнить, слышали такие разговоры или нет. Правильно я понимаю ваши показания?

На этот раз поднялся Флер:

— Ваша честь!

Судья посмотрел на него.

— Мы разбираем дело об изнасиловании, или мистер Коупленд борется с пороком? — Он вскинул руки. — Раз уж его позиции в деле об изнасиловании слабы, он, видимо, решил обвинить этих мальчиков в домогательствах к проститутке?

— У меня такой цели нет, — возразил я.

Флер улыбнулся мне:

— Тогда, пожалуйста, задавайте свидетелю вопросы, связанные с предполагаемым изнасилованием. Не просите его вспоминать правонарушения, совершенные друзьями.

— Двигаемся дальше, мистер Коупленд, — подвел итог судья.

Чертов Флер!

— Вы взяли у мисс Джонсон номер ее телефона?

— Да.

— Зачем?

— Я подумал, что могу ей позвонить.

— Вам она понравилась?

— Она показалась мне привлекательной, да.

— Потому что вы поставили ей семь, даже восемь баллов по десятибалльной шкале? — Я махнул рукой, прежде чем Пьюбин успел подняться. — Снимаю вопрос. Вы позвонили мисс Джонсон?

— Да.

— Можете сказать нам, когда и, насколько, разумеется, вспомните, о чем вы с ней говорили?

— Через десять дней я ей позвонил и спросил, не хочет ли она прийти на вечеринку в наше общежитие.

— Вы хотели, чтобы она исполнила экзотический танец?

— Нет. — Тут я увидел, что он сглотнул, а глаза его чуть повлажнели. — Я пригласил ее как гостью.

Я выдержал паузу. Посмотрел на Джерри Флинна. Дал возможность и присяжным посмотреть на него. Что-то было у него в лице. Ему нравилась Шамик Джонсон? Пауза затягивалась. Потому что я пребывал в некотором недоумении. Раньше думал, что Джерри Флинн во всем этом участвовал: пригласил Шамик, подставил ее, — теперь возникли сомнения.

— Мистер Коупленд! — прервал мои раздумья судья.

— Мисс Джонсон приняла приглашение?

— Да.

— Когда вы сказали, что приглашали ее как гостью… вы подразумевали как подружку?

— Да.

Отвечая на мои вопросы, он рассказал, как встретил ее, как они пришли в общежитие и выпили пунша.

— Вы говорили ей, что в пунше есть алкоголь?

— Да.

Он солгал. И ответ звучал как ложь, но я хотел это подчеркнуть.

— Как происходил этот разговор? — спросил я.

— Я не понимаю вопроса.

— Вы спросили мисс Джонсон, не хочет ли она чего-нибудь выпить?

— Да.

— И она ответила «да»?

— Да.

— И что потом вы сказали?

— Спросил, не хочет ли она выпить пунша.

— А она?

— Ответила, что хочет.

— А что было потом?

Он откашлялся:

— Я сказал, что пунш с алкоголем.

Я вопросительно приподнял бровь.

— Так и сказали?

— Протестую! — поднялся Пьюбин. — Что значит «так и сказали»? Он говорил, что пунш с алкоголем. Ему задали вопрос — он ответил.

Адвокат был прав в данной ситуации. Я оставил эту ложь на их совести. Махнул рукой судье, показывая, что согласен, и начал задавать вопросы о вечере. Флинн держался тех показаний, которые уже давал полиции: Шамик выпила, начала флиртовать с Эдуардом Дженреттом.

— И как вы отреагировали на это?

Он пожал плечами:

— Эдуард — старшекурсник, а я только поступил в колледж. Такое случается.

— Так вы думаете, что на Шамик произвел впечатление возраст мистера Дженретта?

Вновь Пьюбин решил не протестовать.

— Не знаю, — ответил Флинн, — возможно.

— Между прочим, вы бывали в комнате мистера Дженретта и мистера Маранца?

— Конечно.

— Сколь много раз?

— Не знаю. Часто.

— Правда? Но вы сказали, что только поступили в колледж.

— Они все равно мои друзья.

Я изобразил сомнение:

— То есть вы заходили туда больше одного раза?

— Да.

— Или больше десяти раз?

— Да.

Сомнения на моем лице прибавилось.

— Хорошо, тогда скажите мне, какая у них стереосистема?

Флинн ответил без запинки:

— Динамики «Боус», подключенные к ай-поду.

Я это уже знал. Мы провели в комнате обыск. Все сфотографировали.

— А какой у них телевизор? С каким экраном?

Он улыбнулся, словно увидел расставленную мной ловушку:

— У них нет телевизора.

— Совсем нет?

— Да.

— Хорошо, тогда, возвращаясь к тому вечеру…

Флинн продолжал плести свои байки. Он веселился с друзьями. Увидел, как Шамик поднимается по лестнице, держась за руки с Дженреттом. Разумеется, он не знал, что произошло потом. А когда вечеринка закончилась, вновь столкнулся с Шамик и проводил ее на автобусную остановку.

— Она выглядела расстроенной? — спросил я.

Флинн ответил, что нет, как раз наоборот. Шамик улыбалась — чувствовалось, что ей весело. Она не шла, а порхала. Тут он, конечно, перегнул палку.

— То есть, когда Шамик рассказывала о прогулке с вами, о том, как вы поднялись в коридор второго этажа, где ее и схватили, она лгала?

Флинну хватило ума не клюнуть на приманку.

— Я рассказываю о том, что видел.

— Вы знаете людей, которых зовут Кэл или Джим?

Он задумался.

— Я знаю нескольких парней, которых зовут Джим. Но думаю, ни одного Кэла среди моих знакомых нет.

— Вам известно, что, по словам мисс Джонсон, двух мужчин, которые изнасиловали ее, — я не хотел протеста Флера, но закатил глаза, произнося, «по словам мисс Джонсон», — звали Кэл и Джим?

Он подумал над ответом. Решил сказать правду:

— Я об этом слышал.

— На вечеринке присутствовали люди, которых звали Кэл или Джим?

— Насколько мне известно, нет.

— Понимаю. Вы знаете причину, по которой мистер Дженретт и мистер Маранц могли себя так называть?

— Нет.

— Никогда не слышали, чтобы два этих имени произносились вместе? Я хочу сказать, до предполагаемого изнасилования?

— Не могу вспомнить.

— Итак, вы не можете объяснить, почему мисс Джонсон, давая показания, заявила, что насильники называли себя Кэл и Джим?

Пьюбин запротестовал:

— Откуда он может знать, почему эта психически неуравновешенная, обкуренная женщина лгала?

Я смотрел на свидетеля.

— Ничего не приходит на ум, мистер Флинн?

— Ничего, — твердо ответил он.

Я посмотрел на Лорен Мьюз. Она, наклонив голову, возилась с блэкберри. Потом подняла голову, встретилась со мной взглядом, кивнула.

— Ваша честь, — обратился я к судье, — у меня еще есть вопросы к свидетелю, но, может, сейчас самое время прерваться на ленч?

Судья Пирс согласился.

Я направился к Лорен Мьюз, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

— Все путем, — улыбнулась она. — Факс уже в прокуратуре.