Черепашки-ниндзя против выходцев из параллельных миров

Глава семнадцатая. Дурные знаки

После того, как хранители общественного порядка покинули контору «Нейтрализация полтергейста», Эйприл приняла очередной сигнал о наличии духа. Как ни странно, место, которое показал монитор компьютера, оказалось настолько удаленным от города, что девушка даже не решалась выезжать на вызов.

— Надо ехать, — вздыхал Донателло, которому не терпелось испытать новое сцепление у «ЧЕНИ-1».

— Да ведь это так далеко. Мы можем и до утра не вернуться… — вскричала раздосадованная Эйприл, тем не менее натягивая комбинезон.

Эйприл решила, что она справится с духом одна, поэтому посчитала излишним бить тревогу и собирать черепашек на задание. Более того, она приказала Микки и Рафаэлю, которые находились в лаборатории, заниматься несчастной девушкой и пообещала вернуться до утра.

После того, как их подруга уехала, Микеланджело подошел к Луизе и начал с того, что попытался установить личность одержимой.

— Как вас зовут, милашка? — спросил он У Луизы.

— Белая Дьяволица, — не задумываясь, ответила та и посмотрела в глаза исследователю. — Я жду знака…

«Так, так, — соображал Микеланджело, — она не называет своего настоящего имени… Хотя ее прямой взгляд показывает на то, что, называя другое имя, она тоже не врет…»

Это все больше и больше убеждало Микеланджело в том, что в сидящем перед ним человеке находится пришелец из параллельного мира. Чтобы окончательно убедиться в этом, нужно было произвести полное компьютерное обследование доставленной.

Микеланджело с помощью Рафаэля стал подключать к туловищу, рукам и ногам Луизы датчики, а на голову ей надел свое новое изобретение — шлем, который снимал полную картину энергетики мозга, выводя все данные на экран монитора.

Девушка совершенно не сопротивлялась, позволяя делать с собой все, что угодно.

Микеланджело осматривал ее очень долго, почти всю ночь, и за это время Луиза не проронила ни слова, ведь вселившаяся в нее Белая Дьяволица, следует отметить, была самой большой в мире молчуньей.

Микеланджело удивили результаты анализа. С экрана монитора на него смотрело не лицо человека, а безобразное и ужасное лицо красноглазой ведьмы.

Микеланджело повторял опыт, переключая изображение на разные режимы — в ультрафиолетовом и инфракрасном диапазонах, — но результат всегда оказывался один: в этом человеке сидел дух, и не просто дух, а нечистый и чрезвычайно опасный, хотя лицо девушки не выражало ни малейшей враждебности и было совершенно безмятежным.

— Удивляться не приходится, — вздохнул черепашка-ниндзя. — Дух маскируется под святую невинность.

Тем временем из полиции сообщили по телефону, что стражи порядка сканировали фотографию и загнали ее в центральный компьютер. ЭВМ через пару минут работы идентифицировала девушку. Результат идентификации полицейские переслали по факсу черепашкам-ниндзя.

Рафаэль оторвал лист бумаги, выползший из факса и пошел к Микеланджело, который все еще щелкал тумблерами, вертел ручками настройки, записывал что-то на компьютер и в журнал исследований.

Рафаэль показал факс Микеланджело.

— Луиза… — прочел Микеланджело, — частный бухгалтер. — Раф, проверь это имя по телефонному справочнику.

Исследователь нечистой силы повернулся к Луизе и спросил:

— Повторите, как вас зовут?

Луиза покорно сидела в лабораторном кресле, понуря голову, и, когда услышала адресованный ей вопрос, без промедления ответила:

— Белая Дьяволица — хранительница ключей Окулостома Вертебрахила.

«Так, — Микеланджело принялся кусать кончик ручки. — Бухгалтерша снова называет имена тех, кто в нее вселился и кому она подчинена… Этот Окулостом, насколько я помню, уже нам где-то встречался…»

Микеланджело заглянул в недавно приведенный в порядок перечень проделанных охотниками операций и нашел, что, действительно, имя Окулостома Вертебрахила — начальника нечисти, одного из предводителей банды из параллельного мира, — встречалось в самом первом отчете еще не закрытого дела Ника Рейнбоу.

— Рафаэль, ты узнал, где проживает эта невеста черта?

— Центральный парк, тринадцатое авеню, тринадцатый дом… — начал было Рафаэль.

Но Микеланджело перебил его:

— Можешь не продолжать… Там будет тринадцатый этаж и тринадцатая квартира…

— Ты не угадал, квартира двенадцатая…

— Вот как, — наморщил лоб Микеланджело и заглянул в дело Ника Рейнбоу, — оказывается, он тоже проживал в этом же доме, и номер квартиры у него был именно тринадцатый.

Рафаэль, увидев, что Микеланджело чуть ли не клюет носом, решил взбодрить его чашечкой кофе.

— Принеси кофе и нашей девушке, — попросил Микеланджело. — Хотите кофе, мисс?

Луиза удивленно посмотрела по сторонам, убедившись, что этот вопрос относится именно к ней, переспросила:

— Хочу ли я кофе?

— Да! — ответил юный мутант.

— Кофе?

— Да. Чудесный напиток.

— Нет ничего лучше настоя белены, — проговорила Луиза. — Но если есть кофе, то, возможно, я его и выпью. И еще, меня зовут Белая Дьяволица…

— Нет, ваше имя — Луиза.

— Повторяю, Белая Дьяволица. Если вы будете называть меня Луизой, то по пришествии хозяина вам отрежут языки, — безапелляционно произнесла Луиза.

— Но это же больно! — воскликнул черепашка-ниндзя.

— Запомните, я не какая-то там Луиза, а Белая Дьяволица… И тогда вам не будет больно.

— Ладно, мисс Белая Дьяволица, — сказал Микеланджело, усаживаясь напротив нее, — вы говорили о каком-то знаке? Какой знак вы ждете? От кого?

Луиза-Белая Дьяволица встрепенулась, в ней вдруг проснулась болтливость Луизы.

— От Окулостома Вертебрахила… — начала она говорить. — Он явится в одном из своих образов. Я чувствую, что он придет сюда в образе огромного зверя…

«Так, так, — смекнул черепашка, — нужно эти безусловно очень ценные сообщения внести в каталог паранормальных явлений. Да и не мешало бы, пожалуй, назвать каталог нашим именем…»

— …Потом, во время третьего переселения, — продолжала рассказывать Луиза-Белая Дьволица, — Окулостом выбрал себе новый образ — образ гигантской амебы. В тот день амеба поглотила немало полусозданий…

— А кто такие полусоздания?

Луиза не ответила. Глаза ее налились кровью, она стала говорить все громче и громче, тело ее задергалось и приподнялось в воздух. Рафаэль, несущий кофейник с чашками, испугался, что дамочка прыгнет на Микеланджело.

Микеланджело хитро уставился на беснующуюся Луизу и произнес:

— Извините, мадам Белая Дьяволица, не могли бы вы сесть обратно в кресло?

Но эта просьба не помогла. Луиза поднялась еще выше, подлетела к стеллажам, на которых стояли различные колдовские снадобья, которые коллекционировал и изучал Микеланджело, и начала обнюхивать их, как обыкновенная дворняга обнюхивает забор.

— Обычно предчувствие меня не обманывает, — произнес Рафаэль, — и я предчувствую беду.

— Не каркай, — оборвал его Микеланджело, — и не волнуйся.

Но Рафаэлю было не до спокойствия: Луиза опустилась на ноги и неожиданно взяла с полки банку сушеных тараканов, которую на днях Микеланджело отобрал у одной старой женщины, поскольку та хотела навредить своим соседям.

— Если она начнет их трескать, — испуганно промолвил Рафаэль, — то для меня наступит конец света.

— Не наступит! — промолвил Микеланджело, пытаясь отобрать у Луизы банку. — Некоторые южноамериканские племена питаются исключительно личинками насекомых. В них содержится до тридцати процентов высокообогащенных аминокислотами белков… Ведьмы знают, чем питаться…

В этот момент раздался телефонный звонок.

— Я возьму трубку! — сказал Микеланджело и тотчас подошел к телефону, потому что Луиза, услышав звонок, поставила банку на стеллаж и заинтересовалась звонящим на столе предметом.

— Слушаю! — сказал Микеланджело, сняв трубку.

Звонил Леонардо.

Леонардо дежурил в квартире Ника Рейнбоу. Тщательно осмотрев ее, он не нашел ровным счетом ничего подозрительного. Поставив на всякий случай лазерную ловушку напротив дребезжащего холодильника, Леонардо решил немного вздремнуть: ведь Ник Рейнбоу от действия сверхвысоких доз реланиума впал в многочасовую спячку.

Поспав часика три, Леонардо проснулся и решил взглянуть на боксера. Тот продолжал спать. Его частое дыхание было похоже на дыхание запыхавшейся собаки. В нем, как уже сполна удостоверился Леонардо, явно сидел какой-то дух. Леонардо решил позвонить друзьям, рассказать им про обстановку и посоветоваться о дальнейших действиях.

— Микки, это Леонардо, — представился Лео, когда Микеланджело поднял трубку.

— Я тебя слушаю.

— Хочешь новостей из мира Окулостома? — хитро сказал Леонардо, пока еще не догадываясь, что у Микеланджело тоже есть новости по этой части.

В это время Луиза бросилась к телефонному аппарату и хотела уже было ухватить его зубами, но Микеланджело с силой начал вырывать у нее телефон.

Леонардо услышал в трубке возню и повторил:

— Алло, Микки… Ты меня слышишь? У меня есть свежие новости по нераскрытому делу Ника Рейнбоу…

Так как черепашка был более ловок, чем Луиза, он без особого труда смог вырвать из рук девушки телефонный аппарат и, наконец ответил:

— Да, я слушаю… Говори, Лео!

— Я сижу в квартире Ника Рейнбоу, — сказал Леонардо. — Похоже, что вурдалаки Окулостома хорошо поработали над нашим дружком Ником. В нем сидит тот негодяй… Леонардо замялся, не желая называть имя духа, который находился в теле боксера.

— Ну тот, который прятался у него в холодильнике… — все же объяснил он.

— А как сам Ник Рейнбоу?

— Да вроде ничего. Спит и не ворочается…

— Хорошо, а я-то думал, что тебе помощь требуется…

Услышав, что Микеланджело передает по телефону интересную информацию, подошел Рафаэль, а Луиза, наоборот, отошла и начала осматривать скелетик летучей мыши, который используется некоторыми колдунами для ворожбы.

— Ты пощупай у боксера пульс, — предложил Микеланджело, — спортсмен спортсменом, но сердце такой дозы реланиума может не выдержать…

— Минуточку, — пробормотал Леонардо и через полминуты произнес, — все в порядке: сердце у парня работает, как помпа.

— Ну и слава Богу, что все нормально, — облегченно вздохнул Микеланджело.

— Это еще не все. Ты помнишь, он называл себя привратником. Это о чем-нибудь тебе говорит?

— Да, — ответил Микеланджело, — у меня в гостях сидит хранительница ключа.

— Прекрасно! — воскликнул Леонардо. — Их надо свести вместе.

Микеланджело в этот момент мельком взглянул на Луизу. Та взяла в рот мышиную косточку и начала ее сосать.

Рафаэль, заметив это, почувствовал приступ тошноты, а Микеланджело поежился от отвращения и ответил Леонардо:

— Думаю, очная ставка крайне опасна…

— А где Эйприл?

— На выезде… Будет немного позже, — ответил Микеланджело.

— Ладно, смотрите за ключницей в оба!

Микеланджело выпил кофе и начал думать, как извлечь беса из тела бедной девушки. Когда приедет Эйприл, нужно, чтобы все было готово к операции. А после ее завершения следовало срочно ехать на квартиру Ника Рейнбоу — действие реланиума к тому времени должно было ослабнуть, и нечистый дух вновь мог овладеть телом боксера.

Леонардо посмотрел на часы. Было без четверти четыре. Он взял боксера за руку и пощупал пульс. Тот оказался таким частым, что можно было предположить: внутри тела Ника Рейнбоу начались непонятные процессы.

— Плохие новости, мистер боксер, — произнес Леонардо, когда закончил измерение. — Надо что-нибудь срочно предпринимать.

Черепашка-ниндзя выбежал на кухню, чтобы найти там ампулу реланиума. К сожалению, он ничего не нашел.

Эйприл и Донателло без труда справились с привидением, и сразу же отправились в обратную дорогу. Путь предстоял неблизкий, поэтому Эйприл, сладко зевнув, заснула, а Донателло стал выжимать из машины все ее лошадиные силы, чтобы успеть добраться домой к утру.

Ночь стояла туманная. Где-то вверху сияла луна, делая туман молочным.

— Боже, — произнес Донателло, — никогда мне не было так душно.

Вскоре он выехал на хайвэй, ведущий прямо к городу. Движение, к счастью, было не слишком оживленным. Только тяжелые автопоезда время от времени попадались навстречу, и почти никто не ехал в сторону города.

Машина уверенно держала скорость и торпедой мчалась по автостраде, преодолевая километр за километром. Мотор гудел, как турбина, но Донателло все прибавлял и прибавлял газ.

Внезапно он услышал, как в лимузине что-то застучало. «Проклятый кардан, — сообразил Донателло, — надо было его заменить, сколько бы это ни стоило… Послушал этого скрягу Леонардо. Мол карданы от старых машин долговечнее новых…»

Теперь автомобиль катился только по инерции.

Внезапно небо прямо над шоссе словно раскололось — совсем рядом ударила молния. Донателло высунулся в окно. Туман рассеивался в предутренних сумерках, в небе сияла полная луна, и ни одной тучи не было видно.

От яркой вспышки молнии и грохота проснулась Эйприл. Она посмотрела в окно — грозы вроде бы не должно было быть. Эйприл удивленно взглянула на Донателло и спросила:

— По-моему, молния ударила?

— Да, молния… — ответил, вздохнув, Донателло. — Но дождя не будет. Это, ей-Богу, проделки нечистой силы… Да и кардан лопнул. Придется наскоро прихватить его точечной сваркой, но скорости мы уже не наберем… Приедем в город позже.

Эйприл стало не до сна, и она занялась отснятыми на ксероксе в городском архиве чертежами небоскреба, находящегося возле центрального парка.

Донателло открыл багажник автомобиля, вынул силовой кабель от трансформатора и, используя кусок проволоки вместо электрода, прихватил кардан в месте разрыва.

Чтобы сдвинуть машину с места, пришлось ее подтолкнуть — иначе кардан снова лопнул бы на месте недолговечного соединения. Донателло разогнал машину до сорока километров в час. Разгонять до большей скорости он не рискнул. От скуки черепашка начал следить за дорожными знаками, хотя и понимал, что сбиться с автострады не может. Время от времени попадались цветастые заправочные станции, и вновь — бесконечная лента дороги.

До боли в глазах Донателло всматривался в серые сумерки, пытаясь различить на горизонте огни города. Но их все не было и не было.

— Эйприл, а ты в Боженьку веришь? — вдруг спросил он у девушки, заметив, что та не спит, а моргает над чертежами.

— Лично с ним незнакома, — буркнула Эйприл, продолжая бороться со сном.

— А я вот верю, — произнес Донателло. — Это надо же иметь такой мозг, чтобы держать всю Вселенную под контролем, каждый атом… Что ты скажешь по этому поводу?

Эйприл пожала плечами и не ответила: она была занята своим делом.

Задушевного разговора у девушки и черепашки-ниндзя на этот раз не получилось.

Прошло немного времени.

Воздух стал еще влажнее. На горизонте забрезжил рассвет. Не было похоже, что они приближаются к городу. Но, увидев указатель, Донателло прочитал, что до города осталось всего пятнадцать километров. Он не мог спокойно сидеть, когда Эйприл все время молчала.

— Тебе холодно? — спросил Донателло У Эйприл, заметив, что та закрыла форточку и зябко поежилась.

— Нет, — ответила Эйприл. — Разве может быть холодно в такую духотищу. Я просто прикрыла окно, чтобы не трепало чертежи.

— Да, в самом деле, — кивнул черепашка, — духота ужасная. А что ты там высматриваешь?

Эйприл, наконец, оторвалась от бумаг и произнесла:

— Это чертежи небоскреба возле центрального парка, где живет Ник Рейнбоу, наш первый клиент. Его дело мы так и не завершили…

— А-а… — кивнул Донателло, обрадованный, что девушка начала разговаривать.

— Смотри! Шпиль на крыше выполнен из магниево-молибденового сплава. К чему это?

Донателло одним глазом взглянул на чертеж и снова понимающе закивал головой, хотя в чертежах совершенно ничего не смыслил.

— В чертежах много странного… — продолжала объяснять Эйприл. Ты знаешь, в книге, которую отдала мне тетушка Харвинд, я нашла много интересного. Оказывается, фамилия одного из колдунов, которому якобы принадлежала в древности книга, тоже Харвинд.

— Вот это да! — вначале удивился Донателло, а через несколько минут он сказал: — Чему же тут удивляться? Ведь это был прадед твоей тетушки!

— Дело в том, что фамилия архитектора, который возвел небоскреб под номером тринадцать — Харвинд.

Наступила гнетущая тишина.

— А что означает само слово Харвинд? — неожиданно спросил черепашка-ниндзя.

— Волосы и ветер, — ответила Эйприл.

— Это, несомненно, что-то колдовское.

Внезапно новая вспышка молнии озарила местность. Эйприл и Донателло насторожились. Эйприл отложила чертежи на заднее сиденье и произнесла:

— Донателло, ты что-то говорил о Боге?

— Да, — ответил Донателло, повернувшись к девушке.

— А ты что-нибудь знаешь о Судном дне?

— А что это такое?

— Это когда Бог будет судить всех живущих, или когда-либо живших на Земле людей. Всякий, кто делал зло, будет осужден и наказан, поэтому жить надо, творя добро.

— А нейтрализируя полтергейст, мы делаем добро? — спросил Донателло.

— Конечно.

— А черепашек-ниндзя Бог будет судить?

Эйприл задумалась. Ведь юные мутанты не были людьми, и, согласно тому, что знала девушка, к черепашкам, как и вообще к зверям, у Бога, возможно, были иные подходы. Ведь звери не могут грешить. Правда, черепашки-ниндзя иногда шалят не в меру, но это простительно для их юного возраста.

Пока Эйприл так молча рассуждала, Донателло несколько раз вздохнул. Девушке показалось, что Донателло прочел ее мысли. Она ощутила себя совсем одинокой в этой машине, ползущей по серой ленте шоссе. Ей захотелось приехать домой, принять душ, выспаться.

— Включи-ка, Донателло, музыку, — попросила девушка.

Черепашка повернул ручку приемника, и в салоне раздалась чарующая мелодия.

«Нужно было об этом вспомнить раньше, — подумала Эйприл, — не так тоскливо было бы ехать…»

Внезапно Донателло привстал.

— Смотри! Огни! — закричал он, указывая девушке пальцем на горизонт. — Это город!

Эйприл усмехнулась:

— Ты кричишь, словно моряки Христофора Колумба, которые после многих месяцев плаванья увидели землю!

— Может быть. Знаешь, я готов тебя сейчас прямо расцеловать за то, что увидел город.

— А при чем здесь я? — устало отмахнулась Эйприл. — Это наша старушка «ЧЕНИ-1».

— Когда приедем, я ее снова переберу. Вот уж теперь Леонардо не поскупится на новый кардан. И она тогда будет как новенькая бегать…

Городские огни выплывали из рассеивающегося тумана.