Глава 43

Гленн Джефферс с самого момента пробуждения понял: с ним что-то не так. Его одолевало странное чувство, пронизавшее, казалось, не только его мозг, но и тело: хотя он отлично спал ночью, сознание не до конца повиновалось ему и он оставался как бы в полусне. Во всем теле Гленн чувствовал непонятное утомление, будто он не отдыхал вовсе. Откуда, спрашивается, такая утомляемость? Ведь он только и делал, что отдыхал с тех пор, как перебрался из госпиталя домой.

Причина, как он считал, заключалась в том, что ему все до чертиков надоело — он самым элементарным образом изнывал от скуки. Он ведь всегда вел активный образ жизни: рано вставал, отправлялся вместе с Энн бегать, а затем проводил целый день на работе, от которой отрывался только для того, чтобы в обеденный перерыв сыграть партию в рэкетбол с Аланом Клайном. После работы он шел домой, запирался в комнатке рядом с гостиной и до вечера чертил, согнувшись над чертежной доской. Если на дворе стояло лето и темнело поздно, он отправлялся с Кевином в парк, чтобы поиграть с ним в мяч.

Таким образом, к безделью он приучен не был, и поэтому, проснувшись поутру и проводив Энн и детей, он вдруг ощутил, что на него в буквальном смысле слова давят потолок и стены. Гленн пошел на кухню, чтобы прибраться, и там за работой пришел к выводу, что это проявление клаустрофобии. Но, помимо клаустрофобии, он замечал в собственном состоянии и еще кое-что, чему не находилось рационального объяснения.

У него в голове все странным образом перемешалось, и время от времени из этой круговерти всплывали фрагменты странного сна, который приснился ему перед самым пробуждением. Это было одно из тех неприятных сновидений, когда человек осознает, что спит и видит сон, но не может ничего сделать, чтобы избавиться от навязчивых образов, завладевших его сознанием.

На этот раз в его сознании всплывали обрывки ранее пережитых событий. Он видел тело Джойс Коттрел, трупик Кумкват, потом возник образ Марка Блэйкмура, который осуждающе на него смотрел, словно подозревая в убийстве не только несчастной Кумкват, но и соседки. Когда же Гленн наконец сбросил с себя остатки сна, неприятное чувство не проходило. Вокруг него по-прежнему витали смерть и насилие, что живо напомнило ему атмосферу, стоявшую в доме в то время, когда Энн вплотную занималась Ричардом Крэйвеном.

Гленна пронзила еще одна мысль: казалось, после казни Крэйвена жизнь должна была вернуться в привычное русло, но случилось так, что это дело продолжало всплывать снова и снова. Энн, к примеру, никак не могла отделаться от мысли, что между делом Крэйвена и двумя новыми убийствами существует самая непосредственная связь. Поскольку Гленн хорошо знал характер своей жены, он понял, что она такую связь уже обнаружила, — неважно, убедительно выглядела ее версия или нет.

Завершив уборку кухни, Гленн направился в кабинетик: ему вдруг захотелось посидеть хотя бы несколько минут за чертежной доской. Конечно, серьезной работой он не собирался заниматься, а просто сделал бы парочку набросков и немного подумал бы, глядишь, и подвернулась бы свежая идея. Но не успел он подойти к чертежному столу, как его взгляд упал на толстенную папку, лежавшую на столе жены.

Это было дело Ричарда Крэйвена — то самое, которое Кевин по его просьбе приносил ему в госпиталь.

С чего это, спрашивается, ему пришла тогда в голову такая блажь? Он даже не мог вспомнить, пролистал он эту папку или нет. Гленн открыл папку и принялся просматривать материалы страница за страницей, но скоро понял, что статьи о Крэйвене ничуть его не интересуют, а к тому же он вовсе и не собирался посвящать их прочтению нынешнее утро.

Чувство невыносимой скуки и пустоты завладело им с самого начала дня и спустя некоторое время трансформировалось в угнетающую клаустрофобию — страх перед замкнутым пространством. Неожиданно он ощутил необоримую потребность выбраться наружу, подальше от давивших на него стен опустевшего дома. Но куда идти? На прогулку?

Не стоит об этом и думать. Несмотря на обещание, данное Горди Фарберу, Гленн терпеть не мог бесцельных прогулок. Ему требовалась цель, чтобы двинуться в путь.

В офис?

Тоже нельзя. Стоит ему там показаться, как Рита Альварес не только отошлет его домой, но еще и нажалуется Энн.

Но отчего, к примеру, не сходить к так называемому «Зданию Джефферса»? С тех пор как его свалила хвороба, он так и не смог ни разу побывать на стройплощадке. Он только посмотрит, как продвигается строительство, и это поможет ему избавиться от депрессии. К тому же если там не окажется Алана, то никто никогда не узнает, что он нарушил предписание Фарбера позабыть на время о работе. Итак, окончательно решив, куда направить свои стопы, Гленн натянул куртку, поскольку утро было пасмурным, и, закрыв дверь на замок, вышел на улицу.

Меньше чем через час он уже стоял на тротуаре через дорогу от того места, где высился остов «Здания Джефферса». Одного взгляда Гленну было достаточно, чтобы убедиться: работа движется в соответствии с графиком, несмотря на то, что его, Гленна, на стройке не было и он не мог надзирать за строительством. На мгновение он испытал не слишком приятное чувство — казалось, в нем здесь не слишком нуждались. Впрочем, он утешил себя тем, что строительство продолжается, а раз так, то, стало быть, он Гленн, и работавшие под его началом люди умудрились так хорошо организовать рабочий процесс, что Джиму Доуверу просто не было необходимости обращаться к нему за помощью.

Здание — его здание — тянуло Гленна к себе, словно магнит. Он перешел улицу и через калитку в заборе, огораживающем стройплощадку, проник на территорию стройки, после чего сразу же двинулся к офису, находившемуся в большом трейлере. Разумеется, офис переведут в здание, как только закончится отделка первого этажа и будут подключены электричество и отопление. Молодая женщина по имени Дженни Берки, сидевшая за конторкой, оторвала глаза от лежавшего перед ней бланка наряда и с удивлением посмотрела на вошедшего. Впрочем, через секунду удивление на лице женщины сменилось улыбкой.

— Мистер Джефферс!

— Вот снова решил, так сказать, посетить планету людей, — сказал Гленн. — Хочу посмотреть, как вы без меня справляетесь. Джим здесь?

— Мистер Доувер появится только после обеда, — ответила Дженни. — Если вы хотите его подождать…

— В сущности, я просто собирался немного прогуляться по стройке, — Гленн со значением подмигнул Дженни. — Как я смогу определить недостатки в его работе, если он показывает мне только то, что считает нужным?

Взгляд Дженни потемнел от негодования.

— Мистеру Доуверу скрывать нечего, — заявила она таким строгим голосом, что Гленн тут же задал себе вопрос о степени близости между секретаршей и ее боссом. — Мистер Доувер — настоящий…

— Шутка! — перебил ее Гленн. — Я всего-навсего пошутил.

Некоторое время Дженни внимательно на него смотрела, не зная, как реагировать на его слова, но потом на всякий случай изобразила на губах улыбку. Гленн воспользовался ее замешательством, надел строительную каску и выскользнул из офиса, не дав Дженни возможности отрядить с ним сопровождающего.

Несколько минут он провел на первом этаже, а затем по временной лестнице поднялся на второй. Там он попытался оценить качество работ, но вдруг почувствовал, что его неудержимо тянет к лифту.

Интересно, что с ним произойдет, если он поднимется повыше?

Неужели акрофобия, боязнь высоты, которая навалилась на него в тот день, когда его свалил сердечный приступ, снова предъявит свои права на него? Иди это просто неоправданные страхи психопата? Пока он стоял и размышлял, стоит ли ехать вверх, рядом с ним звякнула дверца останавливающегося лифта и один из рабочих вопросительно на него посмотрел.

— Рад, что вы вернулись, мистер Джефферс, — сказал он. — Хотите прокатиться на верхние этажи?

Гленн заколебался, но потом принял решение. Это как падение с лошади, подумал он. Если он прямо сейчас не заберется в кабинку лифта и не переборет свой страх перед высотой, то вполне вероятно, что ему уже никогда не удастся преодолеть акрофобию.

— Спасибо, — произнес он, обращаясь к рабочему, и вошел в клеть временного лифта. Рабочий захлопнул за ним дверь, и через секунду вся конструкция пришла в движение, увлекая клеть с Гленном Джефферсом вверх.

Почти сразу Гленн почувствовал сосущую пустоту в желудке, однако ничего не сказал, поскольку был полон решимости в этот день раз и навсегда избавиться от боязни высоты. По мере того, как лифт продвигался вверх, Гленн старался убедить себя, что его высотобоязнь носит надуманный характер, и упрямо смотрел вниз сквозь щели в полу клети на серо-стальную массу бетона, из которой вырастали металлические конструкции будущего здания.

С каждым следующим этажом расстояние между фундаментом и находящимся в лифте Гленном увеличивалось на двенадцать футов, и с каждым футом спазмы в желудке Гленна усиливались. Неожиданно лифт дернулся и остановился, и Гленн на мгновение испытал приступ ужаса. Они застряли! Их заклинило между этажами! Гленна охватило отчаяние, в ушах зазвенело. Где-то в отдалении послышался голос рабочего.

— Подсобные помещения, — объявил работяга. — Здесь мне выходить.

Подсобные помещения! Всего лишь тринадцатый этаж! Гленн вспомнил, что по его указанию рабочие оставляли на этом этаже оборудование и инструменты, чтобы не возить их каждый день вверх-вниз. Итак, всего лишь тринадцатый этаж, а ведь секундой раньше Гленн готов был поклясться, что они вознеслись чуть ли не к облакам…

Чрезвычайно любопытно!

— Я поеду на самый верх, — заявил Гленн, стараясь, чтобы его голос звучал по возможности спокойно. Строитель заколебался. Гленн понял: тот пытается вспомнить, что же случилось с архитектором, когда тот последний раз посещал строительную площадку.

— Может, мне поехать с вами? — наконец спросил рабочий.

Гленн отрицательно помотал головой.

— Ничего со мной не случится.

Однако стоило рабочему удалиться, как Гленн начал подумывать, не свалял ли он дурака. Между тем лифт продолжал подниматься. Наконец он остановился на самом верху, и тут Гленн понял, что одному ему ехать не следовало.

Стараясь изо всех сил перебороть страх, который, казалось, затопил каждую клеточку его тела, Гленн отворил дверцу и выбрался наружу. С тех пор как его свалил сердечный приступ, платформа вокруг шахты лифта значительно увеличилась в размерах. Широкая полоса безопасности с ограждением окружала всю конструкцию по периметру. Надо только держаться подальше от края, и ему ничего не будет угрожать.

Сделав глубокий вдох, Гленн двинулся вперед. Когда до края площадки оставалось пять футов, он остановился. Желудок его сжался в болезненный комок, дышать стало труднее. Сердцебиение Гленна пугающе участилось, но боли в груди и левой руке, которая знаменовала собой начало приступа, он на этот раз не почувствовал.

Ему оставалось сделать всего несколько шагов.

Задержав взгляд на огромных стальных опорах, которым со временем предстояло поддерживать стены небоскреба, и загадав про себя, что если он коснется их рукой, то приступ пройдет, Гленн сделал первый шаг.

Потом еще один, и еще…

Вытянув вперед руку, он коснулся пальцами холодной стали несущей конструкции, а затем ухватился за толстую стальную балку. Теперь он находился совсем близко от несущей балки.

И от края пропасти.

Его начала бить дрожь, но он старался сдержать ее, не поддаваться панике, которая стала постепенно охватывать его вновь.

Теперь ему оставалось только посмотреть вниз. Если он посмотрит на бетонное основание здания, лежащее пятьюдесятью этажами ниже, тогда все нормально. Это будет означать, что он преодолел страх.

Он подобрался к самому краю и глянул вниз.

В тот же миг все его тело сотряс спазм, лишая его равновесия и толкая в разверстую пропасть. Он почувствовал, как его грудь легла на холодные перила ограждения, и ощутил необоримое, сумасшедшее желание прыгнуть. Он даже на мгновение представил себе, как при этом у него в ушах засвистит ветер, представил ощущение невесомости, которое испытывает человек, находясь в состоянии свободного падения. Стоит ему только отпустить балку и нагнуться пониже…

Его пальцы и в самом деле стали разжиматься, тело, сотрясаемое болезненной дрожью, все больше и больше перегибалось через ограждение…

«НЕТ!»

Эта команда, подобно молнии, пронизала его охваченный паникой мозг. Казалось, громовой голос, все еще звучавший в его ушах, раздался прямо с небес. Гленн инстинктивно отпрянул от ограждения и оглянулся, пытаясь обнаружить человека, который одним-единственным словом остановил страшный припадок акрофобии.

Но он никого не увидел.

Голос тем не менее продолжал звучать в его ушах, отдавая новую команду: «ВНИЗ. СИЮ МИНУТУ».

Подчиняясь команде, Гленн направился к шахте лифта. Возвращаясь к лифту, он уже не чувствовал страха. Лихорадка прекратилась, а ноги уверенно ступали по бетону. Даже пустота в желудке исчезла.

Равно как и осознание того, что с ним происходит.

Загрузка...