ХОД 9


Саракш

Отчизна, южная окраина Столицы,

Подвал полуразрушенного дома в Сыпном тупике

3-й час, 11 дня месяца Яблок, 9578 год от Озарения


Умник сидел на ящике и выскребал из банки остатки тушенки. Керосиновая лампа попалась на редкость хорошая, светила ярко и ровно, к тому же совершенно не воняла, все-таки армейцы — молодцы, умеют смягчить такими мелочами невыносимые условия, ну и говяжьи консервы из запаса личной охраны генерала Шекагу тоже на высоте, не портятся и сытные, хорошо, что не забыл о них в спешке, да и оружие тоже прихватил приличное, а ведь мог бы потерять голову от ужаса и растерянности, пришлось стремительно драпать после катастрофы, даже с женой не увиделся, как она там: жива-здорова ли, неизвестно, такой кавардак в Столице и вообще в стране, массаракш, с каким наслаждением я бы своими руками разрезал эту сволочь Мака на мельчайшие кусочки, причем медленно, тупым кухонным ножом, за то, что так неосмотрительно ему доверился, а ведь мог бы предвидеть, Умник называется, какой из меня Умник, тьфу…

Послышался скрип подошв по крышке люка. Кто-то разгребал битый кирпич. Банда накурившихся подростков? Нет, одиночка. Кох? Наверное, он… Кому еще придет в голову забрести в руины, где все разграблено мародерами еще полвека назад? Хотя всё может быть, лучше поостеречься. Умник отставил консервную жестянку, прикрутил фитиль, поставил лампу так, чтобы свет падал на лестницу, оставляя весь подвал в тени, прокрался на цыпочках в дальний угол и навел на люк толстый рубчатый ствол новенького пулемета.

Лично смазанные Умником петли уже не скрипели так душераздирающе, как в первый раз. Створки распахнулись, пропуская пронзительно серое сияние летнего вечера, и тут же захлопнулись. Вошедший замер было, затем, осторожно ощупывая неструганые перила, стал спускаться. Но уберечь ладонь от занозы все же не удалось и он фыркнул. Умник, наблюдавший за этим сквозь прицельную планку, успокоенно опустил приклад и защелкнул предохранитель.

— Осторожнее, Кох! Проходите к ящикам.

— Ничего не вижу, ваше превосходительство, — пожаловался вошедший, — глаза привыкают медленно…

Умник прибавил свет.

— Кох, — терпеливо сказал он, — сколько раз мне повторять: нет больше «превосходительств». Народная революция, как известно, их упразднила. Господином Государственным прокурором тоже меня не называйте, это звучит, по меньшей мере, издевательством. «Господин бывший Государственный прокурор» — как на кладбище… Для вас теперь я просто Умник. А вы, ныне, к прискорбию, не референт прокуратуры Фиу Кох., а простой мещанин… все время забываю, как там вас по новым документам… Проходите. Садитесь… нет, лучше сюда, тут без заноз… Голодны?

— Не то слово. Как бродячий пес. Ни росинки во рту с утра.

— Открывайте консервы, берите сухари. Чайник только что вскипел.

— Благодарю.

Кох ел быстро и жадно, но очень ловко и аккуратно. «Школа!»- отметил про себя Умник, размешивая драгоценный сахар и подавая алюминиевую кружку.

— Просто чудесно. — вздохнул Кох, допивая чай. — Собственно, как мало нужно для счастья: чувство сытости, тишина, возможность уснуть спокойно, зная, что завтра проснешься…

— Не философствуйте, это не ко времени, не к месту и, главное, не к лицу.

— Слушаюсь. Разрешите доложить? Сначала о вашей супруге. Как удалось установить, события уголовного погрома ее не коснулись. Скорее всего, жива и уехала к сестре. Драгоценности, как кажется, успела захватить. Прикажете продолжить розыски?

— Не надо. Искренне рад что она невредима и обеспечена. Чем еще был занят ваш день?

Кох помолчал, встал, прошелся по подвалу, взял кружку и тщательно вымыл ее под тоненькой струйкой воды, лившейся из трещины в водопроводной трубе. Он как-то сразу изменился. Умник просто не узнавал его.

— Ваше превосходительство, господин Государственный прокурор, — сказал он, тщательно подчеркивая каждое слово, — прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте поговорить откровенно.

— Ого! — произнес неприятно удивленный Умник, — Попросите разрешения сдать меня?

— Вы как всегда остроумны. Но давайте сейчас не будем шутить. Если бы я захотел вас сдать, сделал бы это без разрешения и раньше, например, сразу в начале погрома. Тогда за голову Умника дали бы достаточно много. Хотя бы желающие просто отомстить. Однако я не сделал этого. Не делаю и сейчас, когда ценность вашей головы стремительно упала практически до нуля. Вы забыты всеми и не нужны никому.

Само собой, пылкая любовь референта к начальнику — бывшему! — места не имеет. Тогда в чем дело? Зачем я еще здесь? Безусловно, налицо тот самый расчет, который крепче любой симпатии. Вот об этом и пойдет речь.

Осмелюсь напомнить недавние события.

Когда был взорван Центр телерадиовещания Отчизны, сразу же предположили, что к этому приложили свои грязные лапы выродки, хонтийские наемники. Но некоторые свидетели утверждали, что непосредственно перед взрывом видели в фойе некоего Мака Сима, сотрудника департамента специальных исследований. Недавние же данные, поступившие к Отцам, свидетельствовали о странном сближении Мака Сима с Государственным прокурором. И вы приняли единственно мудрое решение… скрыться. Референт Фиу Кох, если помните, организовал техническую сторону бегства. Нет, я отнюдь не собираюсь подчеркивать свои заслуги и напрашиваться на благодарность, тем более, что меня отблагодарить вам просто нечем.

В Столице началась неописуемая грызня между военными, Неизвестными Отцами, департаментом общественного здоровья, путающимся у всех под ногами подпольщиками и крепнущими уголовниками. Передвижные излучатели к этому времени вышли из строя. Примерно 15–20 процентов населения стали сходить с ума из за лучевого голодания. Все это не могло не сказаться как на положении в Столице, так и на обстановке в неконтролируемой провинции. На данный момент почти прекращена выдача денежного и пайкового довольствий. В периферийных гарнизонах установился полный кавардак. Казалось бы, непоколебимые никакими потрясениями фигуры, вроде генерала Шекагу, стали исчезать. Вкупе с произошедшим это создало настолько жуткую ситуацию, что даже Папа не мог чувствовать себя в безопасности. Но Неизвестные Отцы быстро сообразили, что произошло, и наутек бросились в заранее приготовленные укрепленные убежища. Им следовало спастись в самые кратчайшие сроки, пока еще не издохли передвижные излучатели. С момента взрыва прошло два месяца. Я никому не мог быть полезен и необходим. Зачем новым властным фигурам в их укрепленных вотчинах экс-референт экс-госпрокурора? Мне было нельзя сделать ставку ни на кого. Кроме как на вас, битую карту.

Мы — я и вы — являем любопытнейшее нарушение арифметического закона. Представляя в отдельности полные нули, при сложении мы способны дать крупную величину. Сразу предупреждаю ваш возможный вопрос: как и в арифметике, при перестановке мест слагаемых сумма не изменится, так что незачем выяснять, какое из слагаемых стоит на первом месте, какое — на втором. Вы…Умник… нуждаетесь во мне ровно в такой же степени, как и я — в вас.

— Это справедливо. — медленно выговорил Умник. — Я в вас нуждаюсь. Но почему вы-то заинтересованы во мне, в битой, как было сказано, карте? Не могу понять, в чем суть предлагаемого партнёрства… Переоденетесь дамочкой легкого поведения и, когда съедим последнее из нашей полутонны продуктов, будете заманивать в подвал прохожих, а я буду их тушить в соусе?

— Смешно. Но давайте все-таки оставим черные шутки. Согласитесь ли выслушать предложения по существу?

— Еще бы!

— Приступаю. Если помните, сразу после того, как мы переселились в это надежное убежище и целую неделю не казали носа на поверхность, я просил у вас объяснений произошедшему. И вы мне их дали, едва пришли в себя.

Как следовало из рассказанного, вы опрометчиво доверились Маку Симу и проиграли. Вместо захвата источника власти, Мак его уничтожил. Радиотелевизионный центр, а вместе с ним и маскируемый им центр излучающей сети, были ликвидированы Маком Симом со сверхъестественной эффективностью.

— Ублюдок! Лучше бы его тогда препарировали! — прошипел Умник.

— Возможно. Но, быть может, все складывается даже к лучшему. Как стало понятно из вашего маловразумительного объяснения разработка идеи гипнотического излучения началась давно, около тридцати лет назад. Потом был сконструирован центральный генератор, затем начали строить башни-ретрансляторы, еще позднее выпустили те же ретрансляторы малой мощности на автомобильном, танковом шасси и на базе речных катеров. Правильно?

Вы, Умник, не получили технического образования и потому вполне понятно, отчего не задумались над вопросом, который мне сразу же пришел в голову (худо-бедно, а мой второй диплом честно заработан на факультете радиоэлектроники и вычислительной техники): «А почему, собственно, центральный генератор существовал в единственном экземпляре?»

Предположение первое и очевидное: Неизвестным Отцам было выгодно контролировать его совместно, тем самым не давая усиливаться кому-либо одному и так сохраняя политический паритет. У каждого из высшей пятерки был свой ключ от генераторной и проникнуть туда они могли только вместе. Правдоподобно. На первый взгляд. Только на первый. Ведь чертежи генератора не были сверхзасекречены. Их можно было (пусть даже с огромными трудностями) выкрасть людям одного из Отцов. А затем данный Отец мог построить личный генератор где-нибудь в Дальнем Усть-Замухрыжинске, накрыть прилегающую округу колпаком собственного поля и править там всласть удельным князьком. Однако, почему, скажем, «Волдырь с личной охраной, с этой бандой своих родных и двоюродных братьев, племянников, побратимов, выкормышей, с этими жуткими подонками»1 кинулся штурмовать Центр, вместо того, чтобы организовать тихое и умелое изъятие чертежей? Более того, чертежи могли похитить, ну, скажем, хонтийцы… Теоретически и это можно допустить. Тогда отчего же Отцы не боялись утери чертежей? По какой причине каждый из Отцов или генералов сейчас даже не пытается восстановить по тем же чертежам для себя центр излучения? Технически непреодолимые трудности? Да не сложнее, чем выстроить и оснастить обычный телецентр! Накладно, но осуществимо. Значит, тиражировать или восстановить генератор по какой-то причине невозможно? Даже Страннику с его монструозным Департаментом научных исследований и Академгородком — не под силу! Какое же обстоятельство мешает?!

И вот тогда приходит предположение второе и куда менее очевидное, почти сказочное, зато объясняющее буквально все: уничтожен уникальный и невоспроизводимый элемент, без которого немыслимо возникновение гипнополя как такового. Без этой единичной и абсолютно неповторимой детали генераторы были, скажем, ммм… спичкой без головки…

Как этот элемент мог появиться в нашем мире, не собираюсь гадать, это вопрос для философа. Важен факт — такой узел был! Вот чем объясняется процедура ремонта и профилактики генераторов, так бездарно с технической точки зрения (извините!) описанная вами: поэтапное переключение мощностей с осматриваемого генератора на резервный и назад.

— Вы великолепны, Кох.

— Благодарю вас. Продолжаю. И теперь отвечу на вопрос, чем был занят днем. Собственно, сегодня завершена долгая и трудная работа. Позвольте по порядку.

Я начал действовать в первый же день, когда оказалось возможным выйти из укрытия. С невероятными усилиями, но все же удалось установить контакт кое с кем из подпольщиков. То есть теперь они уже, конечно, не подпольщики и действуют легально. Если вы не забыли, по делу все того же Мака Сима и Генерала (Дэка Потты) проходил наш человек, осведомитель. На него я и вышел.

— Ну, да, провокатор. Имени не помню. Кличка какая-то смешная… Рогатый Убийца? Погибель-с-Клешней?

— Хм, Копыто Смерти. Подпольщики ему доверяли целиком и полностью. Теперь он один из видных. Так вот именно с ним я и встретился. Беседа началась с его попытки пристрелить меня, но я убедил Копыто не делать роковой ошибки. А когда сообщил, что в архивах покоится его личное дело, которое может попасть в руки руководителей штаба и его сотоварищей, он стал необычайно предупредителен. Мы договорились, что он направит меня вместе с боевиками подполья на захват здания архива, отрекомендовав как опытного и проверенного подпольщика. По обоюдному соглашению я должен был отыскать и передать Копыту компрометирующие его материалы, а с собой унести то, что сочту нужным. Трое суток, когда я отсутствовал, вызвав у вас серьезное беспокойство, были проведены именно в хранилище документов контрразведки и прокуратуры. Я почти не спал, а когда смыкал глаза, устраивался прямо на папках с документами. Досье на Мемо Грамену (он же Копыто Смерти, он же — Хряк, он же — Толстяк, он же — Пулемётчик) нашлось почти сразу. Но меня, ясно, интересовало не это. Я влез в разделы, оставшиеся еще с имперских времен, оттуда перекочевал в секции с бумагами Отцов… Копыто постоянно запрашивал, как идут поиски. Его намерения были ясны как стеклышко — когда я передам папку из рук в руки, он уничтожит досье и разделается со мною. Поэтому я снабжал его материалами личного дела не сразу, а по частям. А когда отправил с курьером последний лист, скрылся, не прощаясь. Но, боюсь, мои девичьи забывчивость и рассеянность сыграли дурную шутку с Копытом! Видите ли, все эти материалы хранились не только в архивах. Второй экземпляр находится в Департаменте общественного здоровья и скоро выплывет на свет. Так что у Мемо Грамену все же будут определенные неприятности. Впрочем, это его проблемы и пусть он занимается ими, а не разыскивает меня, не так ли?

— Святая истина. Только, если не ошибаюсь, вы никогда не приносили никаких бумаг. Спрятали, а?

— Никак нет. Господин Государственный прокурор в свое время изволил восхищаться моей тренированной памятью, которая и была одной из причин назначения меня референтом, не так ли? Все, что узнал — тут.

Кох прикоснулся к виску и с чуть заметной улыбкой продолжал:

— Как удалось выяснить, еще до начала мировой войны островитяне просили разрешения у тогда еще имперского, правительства исследовать наш Алебастровый хребет. То ли географы туда собирались, то ли вообще ботаники — не суть важно. Имеет значение то, что они наткнулись на странные пещеры в Ущелье Ужаса и начали оттуда что-то резво утягивать. Но с транспортом у них было из рук вон плохо, поэтому развернуться как следует они не успели. Его Императорского величества Академия наук пожаловалась премьер-министру, тот дал пинка островитянам и послал в Ущелье наших высоколобых гениев вкупе с охраняющими их доблестными армейцами. Впоследствии выяснилось: в ущелье обнаружено нечто настолько важное и не поддающееся объяснению, что для вывоза всей этой тяжести потребуется не менее чем постройка железнодорожной ветки к Алебастровому хребту. Все исследования проводили в обстановке жесточайшей секретности, а строительство дороги объясняли необходимостью освоения мощных залежей никеля, которых, кстати в Алебастровом хребте не могло быть по определению. Путь проложили в самые короткие сроки и несколько эшелонов с наиболее яркими находками сразу же ушли на запад, к океану, в тогдашнюю столицу Империи. Там, во время войны большая часть обнаруженного, вероятно, погибла после ядерных ударов. Но горевать по этому поводу не стоит. Видите ли, в этих поездах находилось то, что я назвал бы красивой упаковкой, ящиком, коробкой для хранения чего-то куда более важного. Ящик был красив и цветаст, но, согласитесь, содержимое большей частью ценнее оболочки. Так вот, это содержимое выглядело невзрачно, мелковато и серовато, оттого его собрали в конце исследований и отправили в самую распоследнюю очередь. Причем кружным путем, через территорию нашей страны. Здесь грузы застряли, когда началась война.

После прихода к власти Неизвестных Отцов запломбированный состав был обнаружен в тупике. Груз вызвал недоуменное раздражение у наших бравых генералов, которые могут из всех открытий оценить только открытие бутылки с коньяком. Опять призвали ученых. Вот те-то и придумали, как применить находку — в качестве главной детали генератора гипноизлучения! Все остальные «навороты» — черное и белое поля, депрессионное излучение — были додуманы уже в процессе конструирования генераторов. Ну, как?

— Восхищен. Не могу, однако, не заметить, что знание секретов такого уровня чревато…

— Да полноте! Еще год назад меня бы ликвидировали через четверть часа после нечаянного ознакомления с секретными материалами, но теперь… Кому я нужен и кто, скажите на милость, будет этим заниматься? Вдобавок, стрелять в голову, набитую такой информацией — полный идиотизм, разве нет? Вот вы, к примеру, Умник, теперь будете меня оберегать больше, чем себя.

— Верно. — признал Умник. — Но вряд ли — больше. Скажем, так же, как себя.

— Уже колоссально много. Так вот, внимание! Повторяю главное: вывезти успели не всё! С очень большой долей вероятности можно предположить, что в пещерах было несколько объектов, подобных использованному при постройке генераторов. На это указывает целый ряд документов. Понимаете?

— Начинаю понимать… Продолжайте.

— Представьте себе ситуацию. Некто получает в свое распоряжение главный узел генератора и пусть кустарным образом, пусть из подручных примитивных средств, пусть в подвале, вроде нашего, что называется «на колене» собирает устройство. Чисто технически это возможно. Агрегат включается. Допустим, что самоделка сможет работать не во всех режимах, но на первых порах достаточно только белого излучения. Захватить несколько передвижных ретрансляторов ничего не стоит, они просто брошены за ненадобностью. Полудюжины колесных или пары гусеничных машин, непрерывно двигающихся и излучающих, хватит, чтобы установить контроль над таким городом, как Столица. А там можно подумать и о постройке мощного стационарного центра.

— Эпидемия сумасшествия прекращается, восторженное население тут же переходит на сторону обладателей поля, смуте — конец, все как прежде. Всеобщий триумф. Апофеоз.

— Триумф не состоится. Апофеоз — тоже вряд ли. А вот шансы прорваться к власти для конкурентов обладателей излучения станут равны нулю и им не поможет ничто — ни войска, ни раздача продуктов населению, ни пропаганда.

— То есть, как понимаю, вы предлагаете совместно…

— Именно.

— В вашем плане, Кох, всего одно уязвимое место, зато какое!

— Слушаю.

— Если вы приведете хотя бы одно настоящее доказательство в пользу того, что можно найти главный узел генератора, можете считать меня надежнейшим из партнеров.

— Оно имеется. Я бы провел в архиве еще пару дней, но был вынужден внезапно исчезнуть не только из-за переживаний Мемо Грамену. Туда заявились люди Странника, который недавно опять куда-то исчезал.

— Что?!

— Именно так, визитеры из Департамента научных исследований. И они попросту изъяли как раз те самые документы, над которыми я успел поработать. А также именно те, над которыми собирался посидеть. Вы лучше меня знаете Странника. Он реалист и прагматик от лысины до пяток и ничего никогда не делает просто так, из непонятного каприза. Странник мыслит в том же направлении, что и я. Вам нужно более убедительное доказательство?

— О, теперь — нет! Но почему вы не уничтожили изученные материалы там же, в архиве, чтобы никому не достались? Не было возможности?

— И это тоже. — пожал плечами Кох. — Все же главное в другом. Я нарочно допустил утечку информации к противнику. У нас нет средств для самостоятельного путешествия на юг: ни транспорта и горючего, ни людей и продовольствия. А у Странника, думаю, всё это есть. Получив документы, он начнет действовать. И, думаю, в ближайшее же время примет решение об экспедиции к Алебастровому хребту. Вот эта-то экспедиция проверит нашу гипотезу, в случае успеха раздобудет бесценный узел гипноизлучателя и повезет его Страннику. Именно тут проявится наше преимущество перед хрящеухим. Он уверен, что никто, кроме него не владеет этой тайной. Нам следует позаботиться о том, чтобы в составе группы оказались наши глаза и уши. А к их возвращению мы организуем достойную встречу, допустим, под самой Столицей. Не думаю, что его людей будет охранять целый армейский корпус. Представляете, Странник все сделает за нас и для нас…

— …а мы воспользуемся его любезностью и получим приз. До чего было бы славно. — задумчиво согласился Умник. — Неописуемо славно. Теперь, кажется, приходит ответ на вопрос, который мучил все время, пока вы говорили. Начинаю понимать, зачем я вам нужен.

— Это же очевидно! — вежливо улыбнулся Кох и потянулся к чайнику. — К успеху могут привести только мои действия в сочетании с вашими связями. Пора бы нам собрать прежних личных агентов Государственного прокурора, вспомнить о его осведомителях в окружении Странника и активизировать их.

— Личная просьба, Кох…

— Да?

— Помогите перекраситься.

— ?!

— Начинаем действовать. Завтра выйду с вами в город. С отросшей бородой и в потрепанной одежде меня мало кто узнает, а вот сменить масть — следует. Стану блондином.


Комментарий Сяо Жень:


Первые дни июля утомили Кота и Циркуля сверх всякой меры. Подготовка броска на юго-запад шла бешеными темпами. Рудольф Сикорски, лично опекавший будущую экспедицию, проявил чудеса дерзкой изобретательности. Один из только что начинавших появляться на межзвездных трассах «призраков» был затребован и незамедлительно получен Экселенцем для выполнения спецоперации. «Призрак» за номером 005 совершил посадку в лесу рядом с Крепостью на площадке, где накануне Аллу Зеф умело сымитировал взрыв склада бактериологического оружия. Банды беглых каторжников, дезертиры и гвардейцы, яростно охотившиеся там друг за другом, в панике покинули район «заражения», так что появления звездолета нового поколения никто из аборигенов не аметил. «Призрак» доставил то, что просили Лунин и Луччатти, и скрылся так же стремительно, как появился[2].

«Посылку» успешно доставили в лагерь Комова, где она была распакована. В объемистом ящике с устрашающими надписями «Смертельно опасно!», «Вскрывать только в специальном защитном снаряжении» (также предназначенными для отпугивания любопытствующих) находились два больших полотнища тончайшей силикетовой пленки, покрытой абсолютным отражателем[3]. Кот, Циркуль и Зеф тщательнейшим образом отделали этим материалом двигательные отсеки танков «Государь», что свело к нулю возможность облучения экипажей в случае протечки котлов. В качестве курьеза стоит упомянуть, что Зефу пояснили, будто этот материал — не более чем просвинцованный пластик, а выдающийся психиатр Отчизны в это поверил.

Атомное топливо, также присланное на «призраке», было помещено в котлы танков и Всеслав лично запустил расконсервированные двигатели. Думаю дед, обожавший технику прошлого, испытал колоссальное наслаждение, когда увидел, как засветились индикаторы, стрелки ожили и отклонились от нулевой метки, на которой покоились двадцать с лишним лет. В порядке эксперимента Кот слегка отвел рычаги назад, под платформой загудело, последовал легкий толчок и состав медленно продвинулся вперед на пару метров.

В главных башнях обоих танков тоже произвели изменения. Часть обычных снарядов для 2,99-дюймовой пушки была заменена внешне совершенно неотличимыми (за исключением узкой зеленой полоски вокруг гильзы) боеприпасами, начиненными эксплозитом. «Государей» оснастили приборами ночного видения, а штабной вагон — мощной системой радиолокационного наблюдения.

Около двух тонн прекрасного провианта, сначала складированного в хозяйственной палатке, а потом перемещенного в «метро» вызвали в гарнизоне живой и искренний интерес к происходящему. И когда Кот с Циркулем, вербуя добровольцев в экспедицию, огласили нормы пищевого довольствия и медицинского обеспечения, претендентов оказалось много. Под завистливые вздохи отобрали двадцать наиболее подходящих во главе с капралом Черешем.

В трех тяжеленных силикетовых сейфах, никак не вскрываемых при помощи туземной техники, содержалось оборудование для связи и исследования. М.Луччатти в своем дневнике впоследствии отмечал, что невероятно обогатил свой словарь ненормативной лексики базового языка, слушая солдат, тащивших сейфы по подземным коридорам крепости. Сейфы установили в броневагоне, предварительно обеспечив полную невозможность попадания предметов земного производства в руки аборигенов.

И всего лишь несколько граммов из этого груза составлял маленький пакетик, вскрыв который Кот обнаружил письмо, начинавшееся словами: «Здравствуйте, Всеслав. Вам пишет некая назойливая Светлана Белова, о существовании которой Вы, разумеется, давно забыли. Иначе нечем объяснить молчание человека, обещавшего хотя бы изредка сообщать о себе…»


Саракш

бывшее Государство Неизвестных Отцов

лагерь Комова у Крепости

8 июля 2158 года, 17.20 (время земное)


Кот придирчиво осмотрел большую палатку. Пол был подметен, скамьи и стол вымыты, спальные мешки, скрученные в тугие рулеты, аккуратно лежали в углу. Кот включил неяркую электрическую лампочку, питавшуюся от видавшего виды аккумулятора, подкрутил регулятор бензиновой печки до максимума, прошел в угол напротив входа и некоторое время присматривался. Вроде бы все выглядело как надо: по-походному, но очень пристойно. На одноразовых пластмассовых тарелочках — хлеб, зелень, салат, соленья. Во вскрытых баночках — рыба и мясо. В большой алюминиевой кастрюле — тушеный с грибами картофель. А главное — посередине стола поблескивали глянцевыми черно-золотыми этикетками две бутылки и стояла фляга пива (Комова ведь не звали![4])

Полог палатки колыхнулся и внутрь просунулась голова в мокрой капральской фуражке.

— Разрешите? — спросил Череш и, увидев накрытый стол, застыл в немом восхищении. — О! О!

— Входите, капрал, давно жду! — приветливо ответил Кот. — Проходите, снимайте плащ, пусть просушится у печи. Садитесь, сейчас подойдут еще двое.

— Один. Ревушки, увы, не будет. — послышался за спиной Череша голос Циркуля, — Он просил многократно и коленопреклоненно извиниться, но что-то у него там стряслось с голованами. Не то чумка, не то отравы какой-то налопались до жуткого поноса, так он в их логове целительствует щенков. Скорее всего, даже завтра проводить нас не сможет. Бррр, проклятый дождь!

Циркуль шумно отряхнулся и вошел в палатку.

— Жаль. — равнодушно пожал плечами Кот. — Ну что ж, раз все в сборе, приступим. Прошу!

Он несколько неумело извлек пробку и плеснул фруктовой водки в обычные армейские кружки.

— Слово! — потребовал Циркуль и торжественно поднялся. — Мы сегодня собрались здесь по двум причинам. Во-вторых, завтра начинается экспедиция, что и следует отметить. Это не секрет. Но, во-первых, сегодня у нашего обожаемого Кота день рождения. Это тоже не тайна. Вот, сколько лет ему стукнуло, пусть останется засекреченным.

— Чего там, не дама. — возразил капрал. — Много?

Кот довольно ухмыльнулся, поняв, что Циркуль никак не может с ходу пересчитать его возраст по саракшианскому календарю.

— Не важно. Сколько бы лет ни осталось позади, пусть впереди всегда будет больше! И да будут годы эти полны счастьем и удачей! Пьем за тебя, именинник!

Встретившиеся кружки произвели жестяной лязг. С фляги скрутили пробку.

— Ммм! — капрал блаженствовал, вслушиваясь в легкое шипение пива. — Но, господа, позвольте и мне поздравить! Жаль, что в проклятых лесах не достать не только приличного подарка, но и вообще никакого. Поэтому прошу извинить, если презент не понравится. Однако в наших местах без этого трудно обойтись.

Череш протянул через стол новенькую, с иголочки, портупею и большую лакированную кобуру. Кот с трепетом извлек из кобуры мечту каждого офицера Страны Отцов — гвардейский автоматический «герцог», калибра 26,2 с тремя запасными обоймами.

— Спасибо! — растроганно пробормотал он и от души пожал руку капралу. — Большое спасибо!


Саракш

Отчизна, южная окраина Столицы,

Подвал полуразрушенного дома в Сыпном тупике

8-й час, 19 дня месяца Яблок, 9578 год от Озарения


— Вчера я встретился с Вашим агентом «четырнадцать», Умник. С тем самым, кого Вы так умело внедрили в окружение Странника накануне катастрофы. Это действительно бесценный человек. Отказа от сотрудничества, разумеется, не последовало. «Четырнадцатый» сообразил, что, коль Вы не ушли из Столицы и ведете собственную игру, значит имеются шансы на успех. У агента оказались немалые возможности, поскольку он допущен к канцелярии Департамента. Конечно, Странник ему не исповедуется по вечерам перед сном, однако «четырнадцатый» вполне способен добыть очень ценную информацию. Посему разрешите поздравить наше общее предприятие с первым успехом… насколько крупным, настолько и неожиданным, если откровенно. «Четырнадцатый» сообщил, что недавно Странник покидал Департамент. Как всегда: без предупреждения и без огласки цели поездки. Именно после данного двухдневного отсутствия он и отправил подчиненных для изъятия документов из архива, о чем я Вам имел честь докладывать. Затем им были затребованы во всех инстанциях, какие только сейчас остались, сведения об обстановке в джунглях за Голубой Змеей, в пустыне и в отрогах Алебастрового хребта.

— Что?!

— Ошибка исключена! Кроме того, настораживает, что он после отлучки возвратился вместе с несколько ранее отбывшим в неизвестном направлении Маком Симом. А это, согласитесь, также косвенно подкрепляет наши надежды.

— Да, да…

— И, наконец, последнее. Начальник одного из отделов, профессор Аллу Зеф отправлен в командировку в приграничные южные леса, туда где он в свое время отбывал перевоспитание и где, по слухам была обнаружена одна из имперских подземных Крепостей. Обращаю ваше внимание на то, что Зеф получил очень большие полномочия — раз, и на то, что от тех мест, до Алебастровых гор рукой подать — два.

— Неужели сработало, Кох? Неужели?!

— Полагаю — да.

— И что дальше?


Саракш

бывшее Государство Неизвестных Отцов

лагерь Комова у Крепости

8 июля 2158 года, 18.40 (время земное)


— Лампочка под брезентовым потолком мало того, что была усердной и работящей, она еще жила какой-то непонятной собственной жизнью: внезапно тускнела и столь же неожиданно начинала светиться ярче. Кот посмотрел на благородное собрание. Все шло, как следовало. Слева на скамье имел место, слегка покачиваясь, и в то же время, не теряя уставной осанки, Череш. В углу рта капрала дотлевала сигарета из его неприкосновенного запаса, в правой руке он держал кружку с шапкой из пивной пены, пальцами левой совершал в воздухе некие движения, долженствующие подкреплять его слова. По правую руку сидел Циркуль, откинувшийся спиной на ящик. Он с аппетитом закусывал картошкой и мясом и внимательно слушал Череша.

— Когда боевая машина вражеской пехоты прошла через первую линию окопов и оказалась рядом, — рассказывал капрал, прихлебывая пиво, — мои мальчишки забросали ее слабенькими «зажигалками». Никто из желторотиков, понятно, не уцелел: ведь в четыре ствола по ним ударили. Весь взвод полег. Я подобрался совсем близко, швырнул последнюю гранату в люк бээмпешки. А потом долго сидел среди убитых ребят, целый и невредимый, без единой царапинки. Просто сидел, сложив руки на коленях, пока из тыла не прибыло треклятое подкрепление. Тогда нам казалось, что все плохо, тяжело, зато совершенно понятно. Вот — свои, вот — чужие. Отличаются формой. Своих — выручай, в чужих — стреляй.

А теперь, массаракш, куда хуже, чем прежде да, вдобавок, ничего нельзя понять. Вроде бы после мировой войны всё начало налаживаться и вдруг — рухнуло. Никто оказался никому не нужным — это как объяснить? Исчезли Отцы, опоры и надежды нации… Гвардейцы принялись целыми толпами расстреливать воспитуемых, затем внезапно снялись и куда-то скрылись. Воспитуемые разбежались. Наш батальон нес пограничную службу на сорок третьем участке против мутантов и пустынных варваров. С началом беспорядков дезертировали все, у кого есть семьи в Столице, и в провинции. Ну, их можно понять — надо спасать родных в этом кавардаке. Осталась едва десятая часть солдат, унтеров и только единицы — офицеров. А почему? Да потому что там никому такие, как я, к примеру, не нужны. Все тут — бобыли без кола и двора, без отца-матери, сына-дочери. Казарма для нас — дом родной, а ротная кухня — нежная кормилица. Э-эх, служи по уставу, заслужишь честь и славу!

Капрал опустил голову, несколько секунд помолчал, а затем парой глотков опустошил кружку.

— Да чего там… — вздохнул он, — Ладно. Вот съездим на юг, развлечемся, господа ученые. А развлечений, похоже, хватит. И еще вот что сказать хочу: не обижайтесь, что я порой с вами так… попросту. Опыта выживания у меня все же немножко побольше. Так что слушайтесь, ребята, капрала Череша и на рожон не лезьте. Тем более, что я к вам как-то привязываться стал, что ли…

По брезенту поскребли.

— Ага! — внушительным басом сказал Циркуль. Мокрый брезентовый полог колыхнулся и в палатку заглянул давешний веснушчатый солдатик.

— Позвольте обратиться! — сказал он, шмыгнув носом и плотоядно косясь на стол. — Тут господам ученым просили передать пакет.

— Передайте.

Солдатик козырнул, отдал влажный конверт с сургучными печатями и исчез.

Кот распечатал конверт, извлек лист плотной голубой бумаги, на котором значилось:


477-561[5]

Jhvdgbysdrn viudscbfnti oid 4 rgyu vx6cvxcnudi x,vcbsi xkcbnui jdvfnurg kxcjn

iduf xcbn iu Xmvcbsi xkcbnui jdvf6nurg kckgxcjn ufhg kcuhvbu bnud xckgufhg cnb

kcuhvbuds kxfuaiolvh ldiogvvxcnudi x,vcbsi xkc569bnui jdvfnurg kxcjn iduf xcbn

iu Xmcnb iuyi v bnu cnb iuyi mv bnud xufhg kcuhvbuds kxfuaiolvh ldiogvvxcnudi

x,vcbsi xkurg kx 5 nudi x,vcbsuf xcbn iu Xm iuyi xnui vbuds kxfuaiolvh ldiogvvxcnudi

x,vcbsi xkcbnui jdvfnurg kxcjn i kcuhvbuds kxfunui jdvbn iu Xmj dv fnurg vxcn udi

Xmcnb iuyi v bn 258 ud xckgldiogvvxcnudi x,vcbivfidsi xkcbnui kxcjn iduf xcbn iu

jdvfn4urg kxcjn iduf cnb iuyi v bnuf 8 hdsg kcuhv buds kxfuahcnb iuyi v bnud xckgu

fhgbnud xckgufhg kcuhnb iuyi v urg bnud xckgufhgvbu bnud xckg ufhg kcujd

v bnud xckgufhg kcuhvbuds kxfuaiolv 9 h ldiogvvxcnudi x,vcbsi xkcbnui jdvfnurg

kxcjn iduf xcbn iu Xmc 2 87 nb iuyi v b 3 nud xckgufhg aiolvh ldiogvvxcnudi x,vcbsi

xkcbnui jdvfnurg kxcjn cjniduf xcbn iu Xmjn iduf нbnxcbn iu Xkcbmc kcuhvmcn

buds kxfuaiolvh ldiogvv2gyu cjn iduf xcbn iu Xb iuyi v bnud xckgufhg oid rgyu

vxcnudi x,vcbsi x 4 kcbnui jdvfnurg xcnudi x,vcbsi xkcbnui io lvh ud viudsti oidrgyu

x,vcbsi xkcbnui jdvfnurg kx ccnb iuyi v bnud xckgn6urg kxfuaiolvh ldiogvvxc

nudi x,vcbsi xkcbnui jd vfnkxcjnxcbn iu Xiduf xc iu X m cnb iuyi v bnud viu dsti

oidrgyu vxcnudi x,d viuti oidr kx iduf xcoidrgyu vxcnudi x, 2348 xkcbnui

jdvfnurg v bnud xckgufhg


Пробежав глазами по строчкам, Кот протянул шифровку Циркулю, тот, также прочел, кивая и хмыкая, потом старательно зевнул и небрежно передал ее Черешу:

— Ничего серьезного. Желают счастливого пути. Стоило же курьера загружать ради этого! Посмотрите, да бросьте в печку, капрал.

Совершенно обалдевший унтер-офицер рассматривал депешу, держа ее вверх ногами. Потом объявил: — Спятить можно. — и отправил листок в огнедышащую щель.


Комментарий Сяо Жень:

Вот одна из многих загадок, с которыми мне довелось столкнуться: отчего Р.Сикорски вел себя в эти дни совершенно не похоже на себя? Создается впечатление, что легендарный, несокрушимый Экселенц в те дни не смог контролировать события и обстоятельства на какое-то время оказались сильнее его. Кажется, Сикорски разрывался между осознанием необходимости экспедиции на юг и желанием опереться на надежного помощника в Столице. А раздраженно процеженная сквозь зубы формулировка «совершенно неожиданно началась операция «Вирус»» лишь в малой степени выражает его отношение к еще одной импровизации Максима Каммерера по авантюрному внедрению в Островную империю, пресечь которую он вновь оказался не в состоянии.

И еще одно… Сентиментальность никогда не была характерна для Экселенца. Он со всей возможностью оберегал сотрудников и подчиненных, но крайне редко переступал границы делового общения. Мне довелось просмотреть пару сотен рабочих документов руководителя КОМКОНа-2, однако лишь в трех-четырех обнаружила строки подобные тем, что содержались в процитированной шифровке: «Будьте осторожны и не рискуйте понапрасну!» Совсем непохоже на ледяного Экселенца…


Саракш

бывшее Государство Неизвестных Отцов

лагерь Комова у Крепости

8 июля 2158 года, 21.35 (время земное)


Капрал спал на лавке, причем выглядел для человека в военной форме до комичного трогательно и беззащитно. Он отключился как-то внезапно: пообещал, что «вот сейчас по-покажет, как чистить «герцог», а потом, несмотря на легкое головокружение отшибет двумя выстрелами оба горлышка, не разбив сами бутылки. Циркуль забеспокоился было, но Череш тут же забыл об обещании. «Только надо снач-чала все вы-пить, — озабоченно сказал он, — нель-зя, чтоб пропада-ло. Что — осталось совсем чуть-чуть? Тог-да п-по последней». Глотки, действительно, оказалась на сегодня последними. Капрал закрыл глаза и тихо лег на бок.

— Придется ему тут ночевать. — рассмеялся в нос Циркуль, — нельзя подчиненным видеть командира в расслабленности.

— Да чего там, — махнул рукой Кот, — видеть не видели, так слышали. Знаешь, есть «эффект брезентовых стен»: сидя внутри поддаешься иллюзии, что снаружи ничего не слышно. Укладывай, благо спальных мешков сколько угодно.

Он отогнул угол входного клапана палатки, выглянул наружу:

— Все льет и льет. Наверное, скоро грибы-мутанты полезут. Говорят, они здесь красивые. Юг…

Помолчал немного и пробормотал на эм-до:

— Мой дядя по наиболее справедливым правилам,

Когда, не желая забавляться,

Впал в заболевание, то, непомерно относиться к нему с почтением

Всех вынудил и лучше не мог изобрести ничего.

Так думал молодой взвешиватель…

— О, силы небесные! — ужаснулся Циркуль, заботливо укрывавший Череша серым казенным одеялом. — Это еще что?!

— Стихи старинного русского поэта. Перевод — мой.

— Насчет последнего я так и подумал. Печь оставить на ночь?

— Ни в коем случае! Дождь промочит крышу, от жара она будет тут же высыхать и пар наполнит палатку. Тебе нужна баня? Нет — значит выключай подачу бензина. И вообще — возьмем-ка пример с нашего боевого командира с его безошибочными инстинктами. Смотри, как могуче и целеустремленно спит!


…Черное матовое небо, словно низкий потолок. Сырая брусчатка под ногами. Они были вдвоем во всем Городе: Всеслав и Мишка. Но кто-то пристально наблюдал за ними и чего-то ждал. И что бы они ни сделали, все было предвидено и просчитано. От этого мальчишке Всеславу становилось горько и обидно до слез. Он покрепче прижал к груди медвежонка и решительно двинулся вперед по некрутому подъему. По обе стороны улицы тянулись все те же здания со слепыми окнами, в которые невозможно заглянуть и в которых нельзя увидеть отражения, с неоткрывающимися дверями. «Наверное, это вообще не дома, а сплошные каменные кубы и только выглядят домами» — подумал Всеслав. Слева оказались распахнутые ажурные металлические ворота. За ними — небольшой дворик. Трехэтажное старинное кирпичное строение. «Школа.» — узнал он — Не хочу». Из ворот тянуло тем, чего там никак не должно бы быть: пылью, мелкими страхами и волнениями, ничего не значащими неуверенностью и надеждами. Почему это здесь? Ну, и пусть остается! Всеслав прошел мимо и не стал оглядываться, хотя сзади зашумело что-то, причем звук был похож на включившийся вентилятор.

А вот у Дерева он остановился на несколько минут. Оно росло на этой улице с незапамятных времен. Всеслав дважды в день проходил мимо него: торопясь в школу и возвращаясь домой. Как-то третьеклассники решили обхватить его ствол. Всеслав прижался к стволу, растопырил руки и позвал Юргена. Ничего не получилось. Окликнули пробегавшего мимо Сержа. Только тогда с трудом удалось соприкоснуться кончиками пальцев. «Вот это называется — в три обхвата!» — тяжело дыша сказал Юрген. Дерево осталось прежним — невозмутимым и очень большим. Оно много знало и наверняка много передумало за свою долгую-предолгую жизнь. И всегда молчало. Всеслав постучал по серой коре и неспешно пошел дальше.

За перекрестком оказалась стоянка глайдеров. Бело-синих, желто-красных, сиреневых и оранжевых. Одно- и двухместных. Высотных и обычных. Как и везде, на стоянке совершенно никого не было. Одни аппараты стояли с открытыми колпаками, другие были закрыты. «Можно слетать к морю. Это рукой подать — двадцать минут. Жалко, что мама всегда так занята, и мы редко вместе бываем на Белом пляже. Только когда тетя Элли приезжает. Да, Мишка, та самая, что тебя сделала…» Всеслав прошел между рядами машин, наклонился в кабину ярко-красного глайдера и нажал кнопку включения. Глайдер зашипел, старательно расправил крылья. Медвежонок шевельнулся на руках. «Нет, не полетим, — успокоил его Всеслав, — не сейчас, во всяком случае».

Зато библиотеки здесь не должно быть, это точно. Она стоит в совсем другом месте. Но сейчас — отчего-то здесь. И дверь, как принято, открыта. А вот здесь на серой каменной ступеньке любили сидеть девчонки. Вечно шептались о чем-то. А Юрген возмущался, что они путаются под ногами. Девчонки галдели в ответ. Окна в библиотеке не такие, как везде… За ними что-то виднеется. Войти, как полагаешь, Мишка?


Саракш

бывшее Государство Неизвестных Отцов

Крепость

9 июля 2158 года, 08.15 (время земное)


В коридоре чадил, тарахтел и фыркал маленький потрёпанный дизель-генератор. От него в «подземный вокзал» тянулись кабели, питающие два прожектора. Их лучи заливали готовый к отправке поезд неестественно белым светом. Длинные черные тени, фантастически переплетаясь, метались по бетонным стенам и полу. Все засовы с мощной броневой двери были уже сбиты и срезаны, тяжелые створки распахнуты настежь. Из непроглядной темноты, куда уводили рельсы, тянуло мертвым тяжелым воздухом. «Не задохнулись бы служивые.» — озабоченно подумал Кот.

Перед поездом выстроилось отделение сопровождения, и Череш придирчиво проверял экипировку каждого солдата. Капрал в очередной раз поразил Кота и Циркуля. Он сумел раздобыть всем гвардейские комбинезоны, новые глубокие каски и высокие шнурованные ботинки, а также выдал солдатам лучшие автоматы, десантные и снайперские винтовки. Проверенные занимали места либо в броневагоне, либо на одной из платформ с танками.

— Послушайте, Кот. — неуверенно сказал Раулингсон, — может все-таки капрал сядет за рычаги?

— Договорились же, что поведу я. — досадливо ответил Кот. — Еще все успеют наездиться, а тут участок сложный.

— Разрешите доложить, господа, проверка и размещение личного состава завершены.

— Спасибо, капрал. Отправляемся.

Череш козырнул и вскочил на подножку вагона.

— Удачи вам. — Раулингсон по очереди обнял Кота и Циркуля. — О связи не забывайте. Каждый день — в условленное время. Будем с нетерпением ждать, когда вернетесь. До свидания.

Кот направился к головной платформе, ловко вскарабкался наверх, по лесенке взобрался на броню «государя», помахал рукой. Из-под железных подковок его сапог летели искорки, хорошо заметные в полумраке и это отчего-то врезалось в память Раулингсона. «А ведь Лунин здесь совсем свой!» — подумал он и махнул в ответ.

Пружины мягко отвели люк наверх, Кот втиснулся в отсек механика-водителя.

— Але й тiсно ж y хатi! Дзай-хэ удай бу бхаза! — нарочито брюзгливым тоном сказал он, усаживаясь на узкое алюминиевое сидение. В наушниках шлема что-то зашебуршило. Кот торопливо надел его: — Да! На связи!

— Плохо слышу! — кричал Циркуль, — Что у тебя?

— Да ничего особенного. Сам с собой беседую. Поехали!

«Ага, вот он, тумблер. Фары танка включены. Вполне приличная мощность. До чего же угрюмый туннель в этаком освещении! Теперь левая панель, крупный черный регулятор. Против часовой стрелки его, достаточно на два деления, не гонки устраиваем. (Послышалось усиливающееся рокотание двигателя). Ровно урчит, замечательно. Прогрев — с полминуты. Датчики горят бодрым желтым цветом, значит, все идеально. Рычаги чуть-чуть на себя, педаль слегка вжать. О, да мы колыхнулись. Сцепления лязгнули. Что, уже едем тихонечко? Да, поползли. Так и не надо торопиться, не надо».

Поезд медленно втянулся в туннель, ведущий к поверхности. Дышать стало заметно труднее. Кот закрыл люк и включил дегазационную защиту. Прошло десять минут, пятнадцать. Вдруг что-то запестрело в свете фар на ржавых рельсах. Кот остановил поезд.

— Алло! — тут же среагировал Циркуль.

— Порядок. — ответил Кот, — Полный.

В обрывках черного мундира, нелепо раскинув руки и ноги, на пути лежал скелет. «Убрать бы… Для этого надо выйти. Если со мной что-то произойдет, застрянем здесь, или, что совсем плохо, ускоряясь, покатимся назад под горку. Нет, нельзя. Уж, извини, гвардеец, нам надо дальше.»


Комментарий Сяо Жень (совсем короткий):

Геннадий Юрьевич Комов не пришел проводить двух землян, отправлявшихся в рискованную экспедицию. Он в это время вместе с Л.Абалкиным решал куда более насущные проблемы контакта человечества и голованов.


Саракш

бывшее Государство Неизвестных Отцов

Крепость

9 июля 2158 года, 08.45 (время земное)


— Выход. — констатировал Череш.

Они стояли втроем перед освещенной танковыми фарами точной копией выломанных в начале пути ворот.

— Рванем? — деловито предложил Циркуль.

— Это зачем же? — удивился капрал. — С нашей-то железной зверюгой! Калитка открывается сюда, внутрь туннеля. Подцепим ее к передней платформе стальными тросами, поезд сдаст назад, распахнем за милую душу.

— Зовите солдат. — согласился Кот. Он, сбив шлем на затылок, выглядывал из водительского люка.

Тросы были закреплены, все вновь заняли свои места, состав медленно пополз назад. Толстые стальные струны натянулись, раздался душераздирающий скрежет и ослепительно-серый свет хлынул в расширяющуюся щель.

«Еще немного… еще… ага, пожалуй, достаточно. Массаракш, у нас с вами, «государь» мой, пока все получается!». Кот довольно улыбнулся и одобрительно похлопал по броне.

Отворачивающиеся от слепящего проема солдаты проворно убирали на места тяжелые металлические канаты. Было тепло и моросило. Впереди виднелся прозрачный лесок. Чахлые деревца проросли как по бокам железнодорожной ветки (кажется, совершенно неповрежденной, хотя рельсы были ужасающе ржавыми), так и на самом пути.

— Ничего, проедем! — сказал Кот.


Примечания:

[1] БВИ. А.и Б. Стругацкие. Обитаемый остров (GPI: \\S15-Literature-Historical\S\Strugacky\53\p211)

[2] Эксперимент прошёл настолько успешно, что имел далеко идущие последствия. Сразу же возникла идея осуществлять все перемещения людей и грузов на «призраках» непосредственно с Земли в точку назначения. Это делало абсолютно ненужными промежуточные базы, такие, как, прежде всего, «Саракш-2» на Тристаре. Да и функции «Саракша-1» свелись бы к исполнению роли примитивного маяка и пункта подстраховки. КОМКОНовцы в самые сжатые сроки (август-сентябрь пятьдесят восьмого) разработали соответствующие проекты и предоставили их пред светлы очи начальников.

[3] Выполнить этот заказ оказалось довольно затруднительно, поскольку отражатель на Земле вообще не производили уже лет пятьдесят, а из массового употребления он вышел сразу же после того, как фотонные звездолеты около века назад были отправлены на заслуженную пенсию.

[4] Да мне кажется, подобное и в голову не могло придти ни Лунину, ни Луччатти! Сяо Жень

[5] Радиограмма группе Г.Ю.Комова (персонально — В.Лунину, М.Луччатти)

Уровень конфиденциальности — нет (шифрована)

Дата: 8 июля 2158 г.

Всеслав, Марко, здравствуйте! Всеслав, поздравляю с днем рождения! Дела в последние месяцы складываются так, что катастрофическая ситуация уже стала нормой вещей. Хонтийские и пандейские проблемы захлестнули Отчизну. Последствия Тузлинской резни, потоки беженцев, междоусобицы разбежавшихся Отцов и пр. отнимают у меня практически все время.

Тем не менее, за вашей экспедицией буду следить со всем возможным вниманием, поскольку, в свете открывшихся обстоятельств, ее значение возрастает. Подробнейшим и регулярнейшим образом информируйте обо всем! Сообщайте незамедлительно по обычным каналам, пользуясь легендой. Лучше всего, если оба будете отправлять комплексные донесения: а)письменные отчеты или радиограммы (те и другие — шифрованные по наивысшему уровню защиты) б)ментограммы, в)фото- и видеоматериалы. В чрезвычайных обстоятельствах применяйте нуль-связь.

Будьте осторожны и не рискуйте понапрасну! В критическом положении подавайте условленный сигнал тревоги и ждите помощи. Очень надеюсь и желаю от всей души, чтобы надобности в сигнале все-таки не возникло.


P.S. Кот, поскольку Вы интересуетесь О.И. сообщаю, что совершенно неожиданно началась операция «Вирус». В подробностях — когда вернетесь. Не могу сказать, что мне это нравится. Если откровенно, то акции против островитян в настоящее время совершенно неуместны и несвоевременны, но так уж получилось. Очень хотелось бы, подключить Вас к операции по возвращении. Как вы настроены?


конец документа

Загрузка...