«То была такая ночь, когда луна бросает сквозь черные тучи лишь слабый отблеск света. Порой она появлялась во всем великолепии из-за своей завесы, лишь на миг открывая перед несчастным Бертраном вид широко раскинувшейся пустынной местности. Надежда и врожденная смелость пока вынуждали его двигаться вперед, но наконец усиливающаяся темнота да усталость тела и души победили: страшась сдвинуться с твердой почвы и опасаясь невидимых трясин и ям, он в отчаянии спешился и упал на землю. Но недолго пребывал рыцарь в таком состоянии: его слуха достиг зловещий звон далекого колокола».
— Есть притча, — проворчал медвежонок, — бежит человек. А все встречные, как один, спрашивают: «Куда бежишь?» Беглец, доведенный вопросами до полного озверения, орет: «И ведь никто не спросит, откуда бегу?»
Всеслав, прыгнув в пролом, черневший в бетонной стене, оказался в огромном неуютном помещении с обшарпанными кирпичными стенами, местами расписанными надписями на незнакомом языке. Пола не было, если не считать узкой дорожки по периметру прямоугольного бассейна. В бассейне темнело мокрое обтекаемое тело субмарины. Всеслав, прижимая Мишку, прошел по шаткому мостику к рубке и спустился в открытый люк.
В подводной лодке было тесно и людно. Кто-то крутил ручки и двигал рычаги, кто-то сидел у мерцающих зеленых экранов. Все были при деле, были на виду, но, вместе с тем, Всеслав никак не мог различить присутствующих. Стоило только сосредоточиться на какой-то фигуре в темно-синей морской форме, как она непонятным образом становилась полупрозрачной и мягко исчезала из поля зрения.
Субмарина явно двигалась. Чувствовалась легкая качка, мелко, едва заметно дрожал пол, затянутый резиновой дорожкой.
Внезапно началась суматоха. Команда заметалась, взвыла и тут же поперхнулась сирена, замигали экраны и лампы. Полилась вода, зашипели заваривавшие пробоину автогены. Кто-то кричал: «Надеть спасательные маски и жилеты! Покинуть корабль через торпедные аппараты!» Всеслава пихнули в бок, гаркнули в ухо: «Чего ждешь? Пошел наверх!» Потолок подлодки пошел морщинами и мелкими трещинами. Мишка молчал и притворялся обычной игрушкой. Всеслав усердно укутал плюшевого друга в многочисленные полиэтиленовые пакеты и сунул в непромокаемый брезентовый мешок. Часть борта с иллюминаторами исчезла, в одно мгновение холодная вода заполнила субмарину. Всеслав едва успел набрать в грудь воздуха, шагнул наружу, принялся отчаянно грести одной рукой, поднимаясь вверх.
И вновь оказался в ночном Городе, мокрый и дрожащий. Это было тем более неприятно, что здесь уже успел наступить октябрь. Темное, припорошенное снежком, без единого огонька в больших окнах, высилось справа знакомое здание исторического факультета Новосибирского академического комплекса.
— Проспект Мира. — сказал столь же мокрый матрос, выжимавший над урной у подъезда свою куртку. — Тебе куда сейчас?
— Не знаю, — честно признался Всеслав. — кажется, прямо.
Он полез в брезентовый мешок и похолодел: Мишки не было.
— Да тут я, тут. — откликнулся медвежонок. Он уже сидел на скамье, с отвращением смахивая сухую снежную крупку со штанишек. Всеслав радостно схватил его и прижал к груди.
— Обсохнуть бы тебе… — ворчливо заметил Мишка.
— Успеется.
Странно, но на другой стороне улицы, куда он перешел, был летний день. И была в парке ярмарка — несколько десятков ярких разноцветных будочек. Подходи, читай список, набирай код и получай в Окне Доставки заказанную вещь. Около левого киоска копошился паукообразный кибер-ремонтник. А еще там стояла мама.
Стояла с опущенной головой и протянутой рукой. Она просила милостыню.
— Мамочка! — в ужасе закричал Всеслав, — Да что же это?! Да как я мог?! Прости, мамочка!
Он кинулся по парковой дорожке, обнял маму, слезы на его щеках и на ее лице слились.
— Вот сынок, — бормотала мама, — Это я для нашей собачки… Хотя бы немного…
Рыжий пес смотрел снизу укоряюще и мучительно грустно.
И было больно… Как было больно!
Большая Всемирная Энциклопедия[1]
Приложение «Планетография»
Раздел «Саракш»
Глава «Архипелаги»
Статья «Бацуза»
Бацуза остров в Северном Архипелаге, один из Древних островов. Площадь 201 тыс. кв. км, с мелкими прибрежными островами — 202,1 тыс. кв. км, протяжённость с севера на юг около 183 имперских миль. Омывается проливами, отделяющими его от близлежащих островов.
Климат субэкваториальный. Температура воздуха на равнинах в течение всего года 22–25 °C; годовая сумма осадков 1500–2100 мм (в горах до 3500 мм), выпадающих в основном зимой.
Берега заметно расчленённые, однако низменные, представляющие собой песчаные или мелкогалечные пляжи… Поэтому гаваней, пригодных для крупнотоннажных судов с глубокой осадкой — мало, а в городах Газайца (на северном побережье) и Удицох (на южном) на мелководье даже созданы подводные каналы для подхода кораблей к причалам. Исключением является лишь восточное побережье с крупнейшим и удобным для швартовки портом Кхуби.
Рек довольно много, они достаточно полноводны и судоходны, однако коротки. Все берут начало в Кольцевых Горах, изобилуют в верховьях водопадами, а, выходя на равнины, стекают по радиальным направлениям. На острове имеется значительное количество мелких озер, в том числе с минеральными водами лечебного свойства.
В Центре острова находятся горные области. Это подковообразный вулканический хребет — Большое Кольцо. Действующих вулканов различной мощности — 14. Высшая точка острова — вулкан Кугодих (3616 м). В центре Кольца располагается Малахитовая равнина, местность уникальная во многих отношениях, своего рода геолого-биологический заповедник, изобилующий реликтами разного рода. Неподалеку от города Бугух находится священная для островитян гора Гэ, целиком состоящая из магнитного железняка.
Почвы равнин достаточно плодородные, в поймах рек часто заболоченные.
В восточной части Бацузы имеется много слабовсхолмленных равнин, большей частью покрытых тропическими лесами. Здесь можно встретить зонтичные и железные пальмы, белокорые дубы, жирнолистые дахазаки, байгазы, древовидные папоротники. Стволы деревьев чаще всего обвиты лианами, покрыты грибками, лишайниками и мхами. Имеются обширные заросли тростников и камышей, а также живописнейшие бамбуковые рощи.
На острове нет нефти, практически отсутствует газ, зато нехватку энергоносителей с лихвой компенсируют многочисленные термальные источники (высокотемпературные гейзеры). На Бацузе разведаны и разрабатываются месторождения медной руды, золота, серебра, свинца и урана и редкоземельных металлов.
Фауна острова весьма богата и интересна. Здесь обитают животные, давно исчезнувшие на Материке и на других островах Архипелагов, обнаружены уникальные эндемичные виды рыб, земноводных, пресмыкающихся, нелетающих птиц и млекопитающих. Своеобразным символом острова стала «кричащая рыба» цуза[2].
Астроархеологи предполагают, что около 250 тыс. лет назад Странники переселили с Земли небольшую популяцию людей прямоходящих на Архипелаги западного полушария Саракша. Оказавшись в условиях островной изоляции, homini erecti с трудом уцелели на крупных островах, в том числе — на Бацузе. На мелких островах их популяции деградировали и быстро вымерли.
После путешествия Хага Удачливого началось освоение Архипелагов. Несмотря на сейсмическую активность, Бацуза постоянно привлекала поселенцев. Они вначале освоили побережье, затем проникли в центральную область острова. Человеческие стада людей прямоходящих были признаны колонистами «обезьянами, применяющими огонь» и безжалостно истреблены. Легенды о том, что в ущельях Кольцевых Гор до сих пор можно встретить «горного обезьяночеловека», лишены всяких оснований.
На острове возникали и исчезали княжества и царства, управляемые наследниками Хага. Последним по времени из государственных образований, вошедшим в Островную Федерацию стало Великобацузское царство.
Во время гражданской войны остров почти все время находился под контролем контрреволюционной Армии Спасения. Близ города Хадхац осенью 2109 г. произошло решающее сражение, названное впоследствии «Бацузской мясорубкой». Армия Спасения потерпела поражение. Ее остатки попытались эвакуироваться на Материк. Но при посадке беженцев на пароходы на порт Зайгой обрушилось страшное цунами, уничтожив все в бухте и на берегу.
В настоящее время на Бацузе живет 13 497 800 человек. Это крупнейший и наиболее густонаселенный остров Черного Пояса.
Самым большим городом является У-Бацузи (ок.3 млн. чел.). К мегаполисам также относятся Дзи, Зайгой, Гуз. Приблизительно семь с половиной миллионов бацузцев проживают в небольших поселках городского типа, научных комплексах а также в агропоселениях и на фермах.
Основой промышленности является высокотехнологическое производство, сосредоточенное на научно-производственных предприятиях. В сельском хозяйстве преобладают семеноводство, зооинженерия. Большая часть острова занята природно-культурными заповедниками. Транспорт — железнодорожный, автомобильный, водный.
На Бацузе сосредоточено около 90 % всех научно-исследовательских учреждений и приблизительно 20 % высших образовательных заведений Островной империи.
конец документа
Саракш, Островная империя
Черный Пояс, о. Бацуза, город Газайца, борт теплохода «Сияющий»
9 часов 55 минут, 4-го дня 1-ой недели Бирюзового месяца, 9591 года от Озарения
Плоскодонные катера, чем-то напоминавшие сердитых бульдогов осторожно тянули теплоход. Для «Сияющего» здесь было слишком мелко, поэтому для кораблей такого класса на дне бухты пришлось прорыть два канала. Подход по ним к причалу порта Газайцы требовал немалого мастерства и осмотрительности. Так что корабль двигался медленно.
Лунин уже стоял на ярко освещенной нижней палубе. Чемодан и сумка ютились у ног. Опершись локтями на лакированные поручни, он рассматривал залитую электрическим светом Газайцу. Ночной город тонул в зелени — это Всеслав понял сразу. С высоты борта теплохода казалось, что зелень запруживает все пространство между зданиями.
Корабль причалил. Загудел спускаемый трап.
Цугазай, считавшийся формально самостоятельным населенным пунктом, фактически был всего лишь пригородом Газайцы, вынесенным приблизительно на двадцать пять километров на юго-восток. Его соединяли с Газайцей шоссе и линия скоростной электрички. В Цугазае были сосредоточены: отделение Академии наук, университет, несколько образовательных и научно-исследовательских институтов, специализированные гимназии-интернаты, лабораторные комплексы. Кварталы жилых многоэтажек, общежитий и коттеджей перемежались с парками, переходящими на юге в джунгли обширного заповедника «Холмистый».
На берег сходило не более двух десятков человек. Все, за исключением двоих, держали наготове чернообложечные паспорты. Всеслав удовлетворенно кивнул, когда его предвидение целиком и полностью оправдалось: в регистрационном зале эту пару транспортники попросили задержаться для заполнения документов. А Всеславу и прочим, быстро шлепнув штампики на последней странице паспорта, предложили пройти в вестибюль.
На ступеньках крыльца морского вокзала Лунин остановился. Традиционной привокзальной площади не было. Слева — электробусно-трамвайно-автобусная остановка. Мощеная плиткой дорога и рельсы вели от нее в освещенные проходы в сплошной стене высокого бамбука и кустарника. За кустарником начинался парк, как решил Всеслав, — высокие стройные пальмы вперемежку с кряжистыми, наверное, очень старыми, тропическими дубами. Справа — круглосуточное кафе-кулинария.
— Добро пожаловать домой! — сказал вслух Всеслав и шумно набрал полные легкие воздуха. Воздух был очень хороший, пахло морем и листвой.
— Добро пожаловать, Да! — согласилась высокая темная фигура, отпочковавшаяся от киоска «Газеты и журналы» — Давай чемодан, понесу. Нам к остановке. А ты отлично выглядишь, даже ночью видно.
— Здравствуй, Хо! — пораженно пробормотал Всеслав. — Как ты догадался, что…
— О, это было невероятно трудно! — невозмутимо-иронично ответил Даццаху Хо, — Особенно если учесть, что корабль с Цаззалхи приходит в наш порт только раз в неделю — сегодня.
Саракш, Островная империя
Черный Пояс, о. Бацуза, город Газайца
0 часов 10 минут, 5-го дня 1-ой недели Бирюзового месяца, 9591 года от Озарения
— Спасибо за то, что встретил.
— Помилуй, Глубинный, как же было не встретить! — возмутился Даццаху. Они ехали в новеньком электробусе по темно-зеленому пальмовому туннелю и ветки время от времени шуршали по окнам с правой стороны. В салоне кроме них никого не было. — Не собирался ведь ты ночевать в зале ожидания — к вокзальным скамьям только врагов привязывать для пыток, до ужаса неудобные. Сейчас доберемся ко мне, а там выбирай: если устал — ляжешь спать, если не очень утомился — посидим за столом, побеседуем… О, кстати, мы на месте, — наша остановка.
Электробус выкатил на круглую площадь с фонарями по периметру и с памятником какому-то флотоводцу в островерхом шлеме.
— Конечная. — проскрипел под потолком искаженный микрофоном голос водителя.
— Знаем, знаем. — согласился Даццаху Хо, подхватил чемодан Всеслава и вышел первым. — Вот в этом доме я обитаю, Да. Видишь, светятся окна на третьем этаже? Ну, куда смотришь, левее.
Рабочая. Локальная (СМС) связь[3]
«Саракш-2»
Для ретрансляции Черной Пешке
Уровень конфиденциальности — нет.
Дата 5 августа 2171 г.
Автор: Дж. Ли
Тема: операция «Штаб».
Содержание: личное
Привет, Слава!
Извини за самодеятельность, но… Кажется, я совершил бестактность… Заглянул вчера к Ирен и Анечке и оставил им адреса, по которым смогут переправить сообщения тебе на СМС. Мне казалось, что получить там, на Саракше, весточку от жены и дочери было бы неплохо. Только вот… Еще раз прости, если влез не в свое дело, но мне показалось, что они это сделают… Ну не так скоро, что ли… Во всяком случае я поставил их в известность, где ты и что делаешь.
Еще… Ты должен об этом знать. Похоже, мне придется отойти от дел. Совсем. Не хочу бросать операцию «Штаб», но как сложатся обстоятельства — предсказать нетрудно. С одной стороны — дружной стаей бросаются доктора, со свирепым рычанием требуют прекратить работу, отдаться им на растерзание. И, похоже, придется так и сделать. Не думалось, что будет так. Вроде бы не произошло ничего внезапного. Все можно было предвидеть. Сорок четыре года — ха, разве это возраст, так, соплячество. Но — авантюры на четырех планетах. Но — истрепанное сердце. Но — заезженные нервы. Но — последствия лучевого удара, четырех отравлений и двух ранений холодным оружием. Правы, крестоносцы в белых халатах, правы, крыть нечем. Хотя обидно до слез — наш железный Экселенц старше на два десятка лет и ни пятнышка ржавчины. Ну, идеальный садирник, как он сам говаривает![4]
С другой стороны — завершается планомерное сворачивание наших программ на Гиганде и Саракше. Планеты с доиндустриальными цивилизациями пока останутся под надзором КОМКОНа. Но, полагаю, также ненадолго, лишь в силу инерции. Прогрессорство умирает, так до конца и не родившись. Аудиенции у Экселенца я еще не добился, тем не менее, думаю, что мои пессимистические прогнозы относительно организации оправдываются. В ближайшие единицы времени мы будем представлять подразделения боевиков-костоломов вроде Каммерера под управлением канцеляристов-перестраховщиков типа Сумбхаи и под председательством мудрого Скиорски. И это при почти полном отсутствии сколь-нибудь четко сформулированной цели нашей деятельности. Вот так, Слава, мы с тобой останемся наедине с нашими делами, воспоминания о которых состарятся куда стремительнее нас самих. И наедине с мыслями, которые никому кроме нас и наших подопечных с других планет, абсолютно неинтересны. Нет, отчего же, будет возможность остаться при конторе, народ у нас гуманный, изобретут какую-нибудь ненужную службу. Только по мне ли такое?
Хотя… Возможно, правы те, кто считает, что все происходящее — к лучшему и даже худа не бывает без добра. Станцию «Саракш-1» сожгли, зато весь полярный комплекс «Саракш-2» — в полном распоряжении тебя и Абалкина. Со всей начинкой и шестью глайдерами. А два «призрака» — по кораблю на брата — вообще барская роскошь.
Но на больном сердце у меня что-то неспокойно, Слава. Предчувствия какие-то… А, может быть, вернешься?
Дж. Ли
P.S. Что-то разбрюзжался… Не обращай внимания! Психологов тут нет, а то живо бы укоротили, чтобы я не портил настроения действующему прогрессору.
конец документа
Комментарий Сяо Жень:
Ровно через месяц консилиумом лечащих врачей Джеральд Питер Ли был отстранен от работы, госпитализирован и отправлен на Пандору для комплексного лечения.
…«период 2278–2285 гг. ознаменован повышенной статистикой разводов и самоубийств в семьях прогрессоров»[5]
Электрописьмо
Гриф: «Обычно»
Куда: О.Бацуза, Черный Пояс город Цугазай
Цугазайские Новостройки, Голубиная улица, дом 19, кв. 31
Кому: Бидзанби Да
Откуда о. Бацуза, Черный Пояс, город Бацузи,
Канцелярия управления по сдаче квалификационных экзаменов
Проспект Победы, дом 55, каб. 111
От кого: Хайзухэ Гэ,
Управляющего отделом учета
Чтимый Бидзанби Да!
Настоящим уведомляем, что на основании результатов сданных вами квалификационных экзаменов Вам определена седьмая степень компетентности и присвоено звание младшего научного сотрудника, что соответствует чину барк-лейтенанта флота или поручика сухопутных войск.
Рады принести Вам искренние поздравления и сообщить, что удостоверение соответствующего образца выслано заказным письмом.
8-го дня 2-ой недели Зеленого месяца, 9591 года от Озарения
конец документа
Рабочая. Локальная (СМС) связь[6].
«Саракш-2»
Для ретрансляции И.Ривкинду
Уровень конфиденциальности — нет.
Дата 7 августа 2171 г.
Автор: Черная Пешка
Тема: операция «Штаб».
Содержание: закладка схрона
Здравствуйте, Ицхак!
Поскольку, как я понял, отныне Вы являетесь непосредственным попечителем операции «Штаб», прошу в ближайшее время создать мой личный схрон на о. Бацуза. Перечень оснащения — прилагаю.
Личная просьба: передайте, пожалуйста Дж. П.Ли, чтобы он сообщил свой новый индекс, потому что уже второе письмо ему вернулось с пометкой: «Индекс получателя отключен».
В.Лунин
конец документа
Саракш, Островная империя
Черный Пояс, о. Бацуза, город Цугазай
Цугазайские Новостройки, Голубиная улица, дом 19, кв. 31
6 часов 10 минут, 11-го дня 1-ой недели Бирюзового месяца, 9591 года от Озарения
Гарнитур привезли в разобранном и упакованном состоянии. Сборщики справились с работой за час, теперь в гостиной стояла, распространяя запах лака, новая мебель. Всеслав раскатывал по полу мягкий коричневый ковер, загонял складки под диван, край которого приподнимал Даццаху Хо.
— Все. — сказал Всеслав, — Опускай.
— Слушаюсь. — пропыхтел Хо. Он осторожно поставил диван и огляделся. — Отлично. Замечательно. Чудесно. Не мешало бы еще торшер вот сюда. А картину — туда.
— Присмотрю. — пообещал Всеслав. — Пейзаж. С ящером.
— Лучше с водопадом. — не согласился Хо. — Ну вот, достойно гнездо горное орла гордого. Думай насчет новоселья.
— Уже подумал. Приглашаю тебя с женой.
— Спасибо. Кто еще ожидается?
— Никто. Знакомых здесь у меня пока нет.
— Это дело наживное. — утешил Даццаху, умываясь в ванной и надевая пеструю рубашку.
— Э, куда-куда? — забеспокоился Всеслав. — А посидеть за чаем?
— Извини, Да. — ответил Даццаху. — Видишь ли, завтра с раннего утра уезжаю в командировку, надо приготовиться. Ладно, всего тебе хорошего, не забывай, заезжай к нам почаще. Где живем — знаешь, четверть часа скоростным трамваем — ерунда. Бывай!
Хо пожал Всеславу руку и скрылся за дверью. Лунин прошел на балкон, спугнув с перил задремавшую там птицу, помахал ему рукой.
— Продолжим. — сказал он, повернувшись и глядя в комнату. Расстегнул воротник, извлек кожаный футлярчик, висевший на шее, достал из него средство мобильной связи. Включил, выбрал режим «Контроль. Поиск следящих приспособлений». Направил датчики прибора на стены, потолок и пол. Как и предвидел Всеслав, никакого намека на присутствие подслушивающих устройств и камер наблюдения не было. Спецслужбам Империи личная жизнь эмигранта Бидзанби Да была по-прежнему глубоко безразлична.
— «Абыдна, чес-слово, паслушай, да, вныманыя савсэм никто нэ абрасчаит…» — пробормотал Всеслав, припомнив анекдот двухвековой давности. — Что ж, в таком случае пойду жарить яичницу. Кажется, ветчину Хо еще не всю истребил.
Саракш, Островная империя
Черный Пояс, о. Бацуза, Большое Горное Кольцо, близ заповедника «Енотовый рай»
2 часа 75 минут, 4-го дня 2-ой недели Зеленого месяца, 9591 года от Озарения
— А вы зачем прибыли? — спросил Всеслав. — Я полагал, что теперь буду видеться только с врачом.
Ицхак Ривкинд развел руками.
— Тристан обследует вас по расписанию на той неделе — ответил он. — А что касается меня… Конечно, мог бы связаться по видеофону. Только какой смысл лететь на Саракш, чтобы отсиживаться на полярной базе и беседовать с вами оттуда? Куда лучше с глазу на глаз, нет?
— Беседовать? На предмет?
В глайдере запищало.
— Вы твердо решили закладывать схрон именно здесь? — спросил Ривкинд. — Выгружать эмбриомеханизм?
Всеслав кивнул. Ривкинд помахал пультом дистанционного управления, словно волшебник магической палочкой. Глайдер зашипел и открыл нижний люк. Оттуда выехала маленькая платформа на блестящих широких гусеницах. На платформе красовалось белое яйцо метрового диаметра.
— Быть может под этой скалой?
— Да, пожалуй. — согласился Ривкинд.
Платформа бережно сгрузила яйцо у основания серой гранитной стены и торопливо улепетнула назад в «Лич». Ривкинд перебрал кнопки на пульте. Яйцо покрылось сплетением багровых выпуклых жил, задрожало и начало острым концом погружаться в землю.
— Отойдите. — посоветовал Ицхак. — И так припекает, а сейчас оттуда вообще жаром потянет, словно из вулкана.
— Тогда, пока суд да дело, переброшу данные со своего СМС в память бортового вычислителя. — решил Лунин. Он скользнул в кресло пилота в кабине глайдера, не снимая висящего на шее средства мобильной связи, соединил его тоненьким кабелем с гнездом на панели, пощелкал клавишами.
— Не сбейте настройки курса возвращения. — сказал Ривкинд. — Не то улечу на Южный полюс вместо Северного.
— Не улетите. — невнимательно ответил Всеслав. — Это быстро. Вот и все.
Он выбрался наружу, старательно обошел раскаленное яйцо и по-турецки уселся под скальным навесом. Эмбриомеханизм ушел вглубь, почва в том месте неприятно шевелилась и подрагивала. Сейчас на глубине трех метров в горной породе шло сооружение небольшого бункера, отыскать который средствами, имеющимися в распоряжении саракшианцев, было никак невозможно. В таком бункере прогрессор в экстренной ситуации мог отсидеться пару суток в условиях полной автономии и подождать спасательной экспедиции. Случайное проникновение чужаков внутрь полностью исключалось.
— Вы просили почтовый индекс Джеральда Ли. Извольте. — сказал Ривкинд. — Ли будет восстанавливать здоровье на Пандоре.
— Спасибо.
— Передаю настоятельное пожелание: наши психологи выразили желание получить следующие отчеты Черной Пешки по стереотипам «аналитик» и «романтик».
— Заняться людям больше нечем? — вяло осведомился Всеслав. — Завидую… Хорошо, доставлю им удовольствие, сочиню.
Он сидел на валуне, поджав ноги, обхватив колени руками, и смотрел на подрагивавшую землю.
— Скоро схрон вырастет, остынет и будет готов к применению. — сказал Ицхак. Они помолчали.
— Я прочел все присланные вами материалы. Вам здесь нравится? — неожиданно спросил Ривкинд. Всеслав пожал плечами и покосился на его горбоносый профиль.
— Уточните вопрос. — попросил он.
— Уточняю. Вам кажется симпатичным социальное устройство Островной империи. Вы его одобряете?
— Представьте себе, что хлынул ливень. — начал Всеслав. — Вам понравится? Одобрите? Проливной дождь — это хорошо или плохо? Над вами, рисующим акварелью на природе, — хуже некуда. Над вашим огородом, неделю мающимся без поливки, — отлично. Вам нравятся морские купания? Думаю, летом на тропическом пляже — да. Зимой среди айсбергов — сомневаюсь.
— Понимаю, к чему клоните. — согласно кивнул Ривкинд. — В политике и социологии критерии мора-ли неприменимы. Не «хорошо-плохо», а «целесообразно-нецелесообразно», так?
— Ммм… В общих чертах. Так вот, я считаю Империю социальным механизмом, полностью сообразным поставленной перед ним цели.
— А у вас, Всеслав, не создалось впечатление бесчеловечности этого механизма? Нет-нет, не стану в очередной раз рассусоливать о том, в какой степени малосимпатичен пресловутый Белый Пояс. В зубах навязло, честно говоря. Но давайте взглянем на благопристойный Желтый, насколько он человечен…
— Давайте. — терпеливо согласился Лунин.
— Там проживает большинство верноподданных граждан Империи, так называемые обычные, рядовые люди. На словах их признают основой имперского социума, славят их труд и образ жизни. Любое уничижительное высказывание в адрес этого образа жизни может ох как дорого обойтись невоздержанному на язык. Но реально-то что мы видим? Аккумуляторы изначально полагаются существами, у которых так мало желаний, что им нельзя предложить ничего мало-мальски сложного. Они обзаведутся квартирами, женятся или выйдут замуж, наплодят детей и мирно-сытно проживут жизнь. И то, что вы называли Первичной Идеей, Предназначением, сверхценным мировоззрением — какое им до этого дело? Вам не кажется, что империя только на словах относится к «жёлтым» с уважением. На деле же — считает их по природе своей тягловыми животными? Упитанными старательными тупыми лошадками. Дали им заработать полное корыто отрубей, не меньше и не хуже, чем у соседа, позволили набить утробу и обеспечили раз в день незамысловатым телезрелищем. И изначально подразумевается, что возвышенное им незачем.
— А вдруг действительно незачем? — тихо и очень грустно поинтересовался Всеслав. Ицхак поперхнулся.
— Вы серьезно? — с ужасом спросил он. — Вы, коммунар, знающий, что человек — не рабочий скот! Вы, учившийся в земной школе и впоследствии учивший детей? Внушите ребенку в колыбели, что наиглавнейшее в жизни — это трудолюбие, доброта и знание, что, помимо маленькой колыбели, есть еще безграничная Вселенная, которую нам надо освоить. И только тогда перед вами будет настоящий человек.
— Ключевые слова тут — «внушите в колыбели». -так же невесело сказал Всеслав, — Вам от них не страшно, Ицхак? Ведь это именно признание полной несостоятельности всех ваших… наших… австралийских программ и прочих выкрутасов земной педагогики. «Раз уж неразумная паства не может действовать иначе как под внушением, давайте внушим ей с колыбели разумное, доброе, вечное». Что ж, тоже принцип, отчего нет… Земля его придерживается, но это ведь, согласитесь, не повод требовать от здешних аборигенов того же самого. Ведь островитяне-то никому ничего не внушают и не пытаются, подобно землянам, вырастить яблоню из семечка тополя. Просто тополя у них растут в одном месте, яблони — в другом. Тополя растут так, как им положено природой, яблони — по-иному.
Вы, Ицхак взяли в качестве примера десятки миллионов «желтых» островитян? Пусть так. Но кто они? Предельно интегрированные личности, не генерирующие собственных желаний и стимулов. Мировоззрение их практически полностью подчинено усредненному коллективному сознанию всей «желтой» части социума и в значительной мере именно этим коллективным сознанием и сформировано. Подобный биосоциальный тип возможен на основе если не предельной, то уж как минимум весьма сильно развитой ориентации личности на управление извне. Для аккумулятора единственным источником стимула действий добровольно служит социум в его конкретном выражении: ближайшее окружение, «начальство», «учители и наставники». И «желтая» личность формируется тем неизбежнее, чем более плотным является социум и чем меньше возможности у человека из такого социума элементарно удалиться. Так что же, вы не согласны с тем, что островитяне, в отличие от землян, решили не воевать против законов мироздания, не «внушать в колыбели»? Хм…
— Ну, знаете ли… — с сомнением протянул Ицхак Ривкинд. Земля над местом работы эмбриомеханизма прекратила шевелиться. На поверхность вылез здоровенный бурый гранитный обломок со стесанным верхним краем.
— Готово. — сказал Ривкинд. — Испытайте, брат прогрессор.
— Не обожгусь?
— Нет.
Всеслав приблизился к камню и опасливо потрогал его пальцем. Камень был теплым и совершенно обыкновенным. Тогда он приложил к торцовому краю правую ладонь. Почти сразу же откуда-то снизу послышался глухой хлопок, неподъемный с виду камень плавно отодвинулся вверх и вправо, открывая освещенный небольшими лампами квадратный ход в подземелье.
— Сейчас переместим туда вещи, которые вы просили доставить. — сказал Ривкинд, опять манипулируя пультом. Все та же юркая платформа выкатила из глайдера, и подвезла к люку несколько титановых контейнеров. Рядом с ней семенил многофункциональный кибер. Он цеплял контейнеры за ручки, исчезал с ними в квадратном отверстии, выпрыгивал и вновь хватал груз. Так повторилось пять раз.
— Вот и все. Сезам закройся. — подытожил Ривкинд. — Пользуйтесь на здоровье.
— Благодарствую сердечно.
— Пора лететь.
— Гладкого моря и быстрого пути! — пожелал Всеслав.
Ривкинд усмехнулся и уже сидя в кабине спросил: — Пешка, а ведь вы так не ответили: вам здесь нравится?
Лунин молча помахал рукой.
Саракш, Островная империя
Чёрный Пояс, о. Бацуза, Большое Горное Кольцо, близ заповедника «Енотовый рай»
4 часа 80 минут, 4-го дня 2-ой недели Зеленого месяца, 9591 года от Озарения
Один из двадцати двух заповедников острова Бацузы под названием «Енотовый рай» находился у подножья Большого Горного Кольца, на внешней стороне, верст на сто двадцать южнее Цугазая. Заповедник был комплексным: ландшафтно-природно-историческим. К его двум тысячам квадратных верст вела проложенная по джунглям идеально прямая «бетонка». На въезде в «Енотовый рай» по обе стороны шоссе красовались большие щиты, призывавшие праздно любопытствующих без лишней необходимости не тревожить обитателей заповедника. Впрочем, убедительные призывы были совершенно излишними: праздно любопытствующих здесь не было. Шоссе огибало с севера берег Овального озера и распадалось на узкие дорожки между жилыми и лабораторными корпусами научного центра. Там работали восемьдесят семь егерей и смотрителей, зоологов и ботаников, почвоведов и гидрологов, геофизиков и сейсмологов. А также один археолог — девушка двадцати четырех лет от роду, которой оказывали снисходительное покровительство тридцатилетние «старики».
Всеслав, чертыхаясь, выбрался из густого кустарника и оказался у входа на крохотный пятачок для стоянки служебного автотранспорта. Пятачок был старательно охвачен двойной оградой из металлической сетки, как, впрочем, вся остальная территория научного центра.
Долговязый и чернобородый молодой человек в полном облачении егеря сидел, подперев руками голову на старой автомобильной покрышке и сквозь сетку смотрел на приближающегося Всеслава. Глаза его были исполнены покорности судьбе.
— Гацу ба-дацу, кактусы тут, однако… — жалобно произнес Лунин. — Добрый день. Я Бидзанби Да, живу в Цугазае, работаю в университете на факультете истории и филологии, кафедра методики преподавания обществоведческих дисциплин.
По всем вероятиям егерю-бородачу было не привыкать встречать полчища школоведов и дидактов, ближе к полудню выбредающих из джунглей. Он флегматично и обстоятельно оглядел Лунина и ответил:
— Здравствуйте. Заходите, только тщательно закрывайте за собой воротца. Нет-нет, на обе щеколды, пожалуйста. Не то все растащат.
Чернобородый невозмутимо поднялся, шаркая подошвами высоких шнурованных ботинок, двинулся к двери лабораторного корпуса.
— Подождите! — воскликнул Всеслав. — А к кому можно обратиться? Я, видите ли, слегка заблудился.
Бородач, не оборачиваясь, ответил:
— Обращайтесь ко мне. А еще лучше идите следом.
Всеслав заторопился за ним.
— Скажите, — опасливо спросил он, — кто тут… ммм… все растаскивает.
— Еноты. — безнадежно сказал егерь. — Они народ патологически хозяйственный, волокут в норы все, что плохо лежит. Не удивлюсь, если завтра угонят машину или утащат всю библиотеку вместе с каталогом и библиотекарем. Или упрут вычислители. Кстати, сетка — против них. Помогает, но не всегда. Третьего дня застал на складе матерого мордастого самца. Он распечатал картонный ящик с макаронами и аккуратно доставал оттуда пачку за пачкой. Для дома, для семьи, так сказать.
В корпусе, кажется, не было принято закрывать двери. Из-за одной слышалось:
— Постой, не бросай трубку, дослушай. Не швыряй, говорю, телефон разобьешь! Ну, нет сегодня свободных датчиков, нет. По буквам: н — е–т. Ни одного. Завезут в конце недели из института — сразу получишь. Ах, какой ты мудрый! А то никто бы не догадался съездить в Цугазай! Только вот в институте датчиков пока тоже нет, дружок. Со старых участков снимать не позволю, не надейся. Ну и что же, что давно стоят. Не разрешаю. Всё. Точка. Ах, жаловаться? Да хоть самому академику. Успехов тебе в этом тухлом деле.
Со стороны противоположной двери доносился монотонный треск печатающей приставки вычислителя.
А вот в лаборатории № 4 дверь вообще было невозможно закрыть по причине ее отсутствия. Там не меньше десятка человек окружили стол, навалились на него животами и о чем-то бурно спорили. Говорили все одновременно, умудряясь слышать друг друга.
— Изменений не выявлено. То есть вообще. По-моему этого и следовало ожидать
— А черви? Черви-то! Чего ещё надо?!
— Други мои, а нет ли тут ошибок?
— Ошибок! Хо-хо! Дали бы мне вычислитель вдвое мощнее — не было бы сомнений.
— И получили бы доказательства мутаций. А то «не выявлено, не выявлено». Выявим!
— Ребятишки, а вот тут, кажется, неточность. Не два уровня на графике, а три.
— Ну?! Кто чертил?
— Я. Так чего хотите: ведь вручную же. Ботаники уперли широкую приставку к вычислителю и печатают свою большеформатную статистику. В цвете, между прочим.
— А ты отдал? Позор!
— Сам бы попробовал… Травоведы сильные, упитанные и их больше.
— Пусть уж… Давайте перепроверим вручную в грубой прикидке, потом нападем на ботаников, отберем приставку и примемся за работу по-настоящему.
Егерь и Всеслав вошли в небольшую комнату с окном во всю стену, сплошь уставленную разнообразными приборами. Над клавиатурой вычислителя вопросительным знаком завис полный парень в голубом халате.
— Цу, — позвал бородач и замолчал.
Цу повернулся к вошедшим круглым улыбающимся лицом, пару-другую секунд рассматривал их, церемонно склонил голову, потом вновь уткнулся в экран, по которому ползли через клетки координатной разметки яркие синие кружочки.
— Переселяются. — сказал он. — За болота. Вместе с детенышами. Наверное, думают, что там мы их не достанем.
Егерь шумно вздохнул. Цу отодвинул клавиатуру, повернулся на стуле и поинтересовался:
— С кем имею честь?
Всеслав терпеливо отрекомендовался еще раз.
— Он заблудился. — добавил бородатый егерь. — В Гнилом логу.
— А какие демоны вас вообще туда занесли? — с неподдельным интересом спросил Цу. — Все искатели неприятностей предпочитают заблуждаться в Межовражье. Это традиция.
— Не ищу неприятностей — раз и не люблю традиций — два. — решительно сказал Всеслав.
— Это достохвально. — одобрил Цу. — Мои подопечные — тоже не любят традиций и мыслят нешаблонно. Вот взяли и подались подальше. Все помеченные. Три стаи.
— Три стаи кого?
— То есть как это — «кого»? — оскорбился Цу, — Бурых крысокротов, натурально. Конечно, все же работают с енотами. Всем интересны эти полосатые мошенники в роскошных шубах. И никто, кроме младшего научного сотрудника Хаюбидзи Цу, не занимается немодными, заброшенными, бедными крысокротами. А они, между прочим, ничуть не уступают енотам, только гораздо скромнее. Они…
— Кто-то поедет сегодня на семнадцатую версту? — прервал его бородач. — Пусть подбросят заблудшего до автобусной станции.
— Угу, — сказал Цу. — Безусловно, поедут и, без сомнения, подбросят. А заодно отправят телеграфом наши с тобой заявки. Так официальнее. А то мои покорнейшие просьбы электронной почтой воспринимаются как абстрактные вздохи о несовершенстве жизни… ну, и реакция на них, соответственно, нулевая. Между прочим, придется отправляться уже через десять минут.
Он пристально посмотрел на егеря.
— Послушай, может быть, ты сам и смотаешься, а? Так надежнее. Возьми тексты телеграмм.
— Ну-у… — заныл бородач.
— Вот и великолепно! — подытожил Цу, обаятельно улыбаясь. — рад, что ты такой покладистый. Только, чтобы было быстрее, возьми не легковушку, а второй вездеход, пока его не зацапали сейсмологи. А то они уже бегали с канистрами заправочного спирта. И где только умудряются горючее добывать, ума не приложу.
— Поехали. — понуро сказал егерь, обращаясь к Лунину. — Вот ещё одно, совершенно лишнее, доказательство того, что гуманизм наказуем. Видите, помог вам и подвернулся под руку этому людоеду.
— Между прочим, — сказал Цу, — за твои интересы людоед борется даже больше, чем за собственные, не заметил?
— Уже выезжаю.
Вездеход выглядел аскетически. Он представлял собою каркас из прочных металлических труб на четырех широких колесах. Еще имели место жесткое сидение на двух человек, мощный двигатель и полдюжины больших фар, уставившихся в разные стороны.
Бородач сказал со вздохом:
— Размещайтесь справа. Кстати, не боитесь тряски? Очень хорошо, что не боитесь, потому что выезжать будем не через главные ворота, а во-он там. Чтобы с сейсмологами, упаси Глубинный, не встретиться.
Он завел мотор и хихикнул: — Потому как они только что нам полный бак своего спирта залили…
Вездеход рванул с места, устремился к затянутым железной сеткой створкам. Они едва успели распахнуться перед даже не вздумавшей притормозить машиной.
— Все жаждут работать! — пожаловался егерь, закладывая лихой вираж, — Сейсмологи? Жаждут. Энтомолог? Тоже. И если бы всем был нужен только вездеход! И если бы в институтах Цугазая не стояла целая очередь желающих поработать в «Енотовом раю»…
Машина вынеслась на бетонную полосу и помчалась по зеленому коридору. Внезапно егерь резко вдавил тормозную педаль и Всеслав едва успел схватиться за трубу бокового обвода.
— М-мерзавец! — смачно сплюнул бородач. — Нарушитель правил дорожного движения. Эх, газового ружья под рукой нет, заряд сероводорода бы ему в толстую морду. Сугубо из воспитательных целей. Чтоб провонял, чтоб чихал полдня и чтоб от своей енотихи схлопотал за возвращение в родную нору в непотребном виде.
Посреди дороги сидел спиной к вездеходу и флегматично чесался крупный полосатый зверь. Он обернулся, скучающе оглядел машину, зевнул и неторопливо удалился в придорожные кусты.
— Обнаглели. — эмоционально констатировал егерь. — Давно говорю — в заповеднике нужен зоопсихолог.
Вездеход вновь устремился по идеально прямой бетонке.
— На пересечении с грунтовой дорогой вас высажу, — извиняющимся тоном пояснил бородатый, — потому как там остановка и вам дальше — прямо. А мне к почте — направо. Автобус подъедет через пятнадцать минут. Устраивает?
— Еще бы! Огромное спасибо! — поблагодарил Всеслав.
— Не за что. Заблуждайтесь на здоровье еще, всегда будем рады помочь.
Саракш, Островная империя
Черный Пояс, о. Бацуза, город Цугазай
6 часов 20 минут, 4-го дня 2-ой недели Зеленого месяца, 9591 года от Озарения
Бело-зеленый лупоглазый автобус вкатил на окраину Цугазая. Всеслав блаженно полудремал, изредка поглядывая в окно.
Имперский общественный транспорт был явлением уникальным и аналогов на Саракше не имел. До революции и гражданской войны такового вообще не существовало. Поэтому его пришлось не восстанавливать, а создавать. Первый шестилетний план был посвящен ликвидации разрухи и выведению хозяйства на дореволюционный уровень. При выполнении второго шестилетнего плана островитянам тоже было не до автобусов: строили школы и институты, больницы и электростанции и торопливо вооружались. Только в документах третьей шестилетки появилась скромная графа: «формирование и оснащение организаций, занимающихся пассажирскими перевозками».
Имперское правительство совершенно сознательно ограничило выпуск легковых автомобилей. В частные руки они не продавались и распределялись по государственным организациям и таксопаркам. Рядовой гражданин мог приобрести в личную собственность только подержанную машину, списанную этими учреждениями. Впрочем, особого желания островитян стать владельцами железных коней Всеслав не заметил. Обычно к этому стремились лишь страстные обожатели техники. Все прочие дружно предпочитали пользоваться блестяще организованными услугами служб пассажирских перевозок.
Островитяне начали с автобусных линий и очень скоро добились внушительных успехов. Сейчас имперские заводы выпускали три стандартных варианта машин: городские миниавтобусы, двухэтажные автобусы повышенной вместимости и междугородние улучшенной комфортности. Первоначально на них устанавливали карбюраторные и дизельные двигатели. Однако, впоследствии после вздорожания нефти (на Архипелагах ее было не так уж много, а себестоимость добываемого в море «черного золота» сочли высокой) и после принятия экологических программ начался массовый перевод транспорта на газовое и спиртовое топливо. Теперь только около 40 % автомобилей заправлялись бензином.
Трамваи и электробусы были совершенно не похожи на те, что стоят в земных музеях. Никаких проводов над улицами натянуто не было. Электротранспорт работал от мощных аккумуляторов, которые в основном подпитывались ночью, и дополнительно — на остановках, когда вагон прижимался установленными на крыше контактами к контактам заряжающих устройств.
Автобусный и трамвайно-электробусный парки городов империи поддерживались в идеальном состоянии. Машин было много, линии движения продуманы очень тщательно, график поражал плотностью и четкостью. Всеслава всегда поражало то, что автобусы подкатывали к остановке в строгом соответствии с расписанием: погрешность составляла не более минуты. При этом даже в часы пик — никаких толкотни и давки. Лунин невольно сравнивал все это с плотно набитыми железными коробками, замученно ползущими по хонтийским улицам, смердящими голубым дымом отвратительных моторов, застревающими в пробках бок о бок с грязными мусоровозами и полицейскими «бобиками» с воющей сиреной. Да и метро в столице бывшей Отчизны до его затопления было не лучше.
При неуклонном росте заработной платы островитян стоимость билетов в общественном транспорте оставалась постоянной. В салонах стояли автоматические кассы из прозрачного пластика, пассажир опускал монетку, отрывал билет и ехал до нужной остановки. При этом Лунину никогда не доводилось видеть безбилетников. В сознании островитян незыблемо сидело убеждение, что проезд «зайцем» — позорнейший из позоров. Фи, до какого же состояния человечек опустился, что экономит на такой мелочи!
Большинство транспортных средств находилось в государственной и коммунальной собственности. Но не все: любой совершеннолетний гражданин Империи имел право после медицинского освидетельствования, сдачи экзаменов на право вождения приобрести автобус и получить у местной коммуны подряд на работу водителем. При этом он брал на себя обязательство строжайшего соблюдения графика движения, всех правил перевозки пассажиров, а весь сбор, за вычетом налогов, становился его доходом. Всеслав прочитал где-то, что такие подрядчики составляли почти десятую долю всех водителей.
— Приехали. — кто-то осторожно прикоснулся к руке Всеслава. — Смотрю, вроде бы спите.
— Да вот укачало чуточку. — смущенно улыбнулся он. — Благодарю.
Электронное письмо
Дата: 3 часа, 6-го дня 2-ой недели Зеленого месяца, 9591 года от Озарения
Куда: Черный/Бацуза/4-Цугазай/выч.8075-В
Кому: Бидзанби Да
Откуда: Желтый/Цаззалха/43-Дезго-Гайхози/выч.8805-Е
От кого: Цзанхаги Оки
Добрый день, старший!
Мы очень по тебе скучаем: и я, и мама. Вспоминаем каждый день. А мама всегда при этом становится такой грустной…
Как твои дела? Что нового?
Письмо с фотографиями получили и порадовались тому, как ты удобно устроился.
Надеюсь, теперь будем переписываться чаще, потому что дома появился наш личный вычислитель, подключенный к «Паутине» — мама купила в рассрочку, как обещала.
Чувствую себя хорошо. Отращиваю волосы, скоро будут такими же, как до болезни. Врачи, медсестры и нянечки продолжают удивляться тому, что я поправилась. Докучают постоянными осмотрами и анализами. А один врач из академии сказал, что из тех проб крови, которые у меня брали, они будут делать лекарство, чтобы лечить рак у других детей. И назовут это лекарство как-нибудь в мою честь. Хотя, конечно, надо бы — в твою, старший.
Ужасно надоела отваренная говяжья печень. Говорят, что полезнее для меня сейчас ничего нет. Мама кормит меня ею с разными гарнирами, но уже никаких сил нет жевать эту галошу. И гранатовый сок три раза в день уже внутрь не заливается. А ведь раньше я его обожала. Охо-хо…
Гуляю подолгу и почти не устаю. Но в школу следующие полгода ходить все же не буду. Главный доктор настоял на домашнем обучении и директор гимназии тут же согласился. Ну, не знаю… Без класса, парт и доски — уроки не настоящие!
Цезай растет не по дням, а по часам. Даже по минутам. Очень любит вареных кальмаров, но от другой еды тоже никогда не отказывается. Мама ужасается его аппетиту. А в тапочки, чтобы не трепал, даже приходится на ночь класть мешочки с сушеной горчицей. Его все любят, окрестные собаковладельцы уже договариваются с мамой о том, чтобы, когда он вырастет, стал папой щенков у их собак. Но думаю, что к семейной жизни наш пес не приспособлен. Он любит побегать, обожает загонять котов на деревья и выкапывать жуков из газонов, только мы ему этого, разумеется, не позволяем.
Не передумал ли ты, старший, и по-прежнему ли ждешь меня и маму на зимних каникулах? Кстати, к тебе хотели заехать дедушка с бабушкой, чтобы поблагодарить за заботу обо мне, но опасаются, что ты посчитаешь это бестактностью. Можно им это сделать?
Жду ответа.
Оки
конец документа
Примечания:
[1] БВИ (GPI: \\GPE\Planetography\Saraxh\Island Empire\Qazhook\57\71\p1)
[2] К слову, само название острова переводится как «вопль цузы».
[3] БВИ. Архив документации КОМКОНа-2 (GPI: \\СС2-Archiv files\volume1777\file7343\p86)
[4] Садирник (иврит) — солдат срочной службы.
[5] С.Б.Переслегин. Бриллиантовые дороги (черновик) (GPI: \\S15-Literature-Critix\P1\Ptreslegin\53\p9)
[6] БВИ. Архив документации КОМКОНа-2 (GPI: \\СС2-Archiv files\volume1777\file0543\p1)