Черный пасодобль

4

Это была старая «хрущевка», в которой, казалось, с самого первого дня ее существования никто не удосужился сделать ремонт. Ободранные обои, вытертый линолеум, обшарпанные подоконники, треснутые стекла в окнах. Сейчас все окна были распахнуты, и по квартире гулял теплый опасный сквозняк. Марк Садовников, в белой тонкой рубашке и светлых льняных брюках, прохаживался по квартире и недоумевал, как можно было вообще проживать в таком жилище.

Подойдя к одному из окон, в гостиной, он выглянул и посмотрел на собравшуюся во дворе дома толпу. Конечно, собрались преимущественно соседи. Кому еще придет в голову торчать на раскаленной площадке столько времени, чтобы дождаться, как станут укладывать на носилки все то, что осталось от выбросившейся из окна собственной квартиры гражданки Ивановой.

Сейчас Марк видел сверху лишь пропитанную кровью простынку, под которой и лежало тело девушки. Он вот уже два часа находился в квартире, расспрашивал соседей о самоубийце, пытаясь понять, по какой причине это произошло. Мнения соседей сходились в одном: Мария Иванова покончила собой, скорее всего, от неразделенной любви. Правда, никто никогда не видел парня, из-за которого она это проделала. Это были лишь догадки. Говорили еще, правда, что двадцативосьмилетняя Мария работала санитаркой в городской больнице. Что бедствовала, постоянно занимала у соседей деньги и что в магазине чаще всего покупала пиво и сигареты. Что у нее вся ее крохотная зарплата и уходила только на это. Бухгалтерша из ЖЭКа, живущая в соседнем доме, сказала, что Мария Иванова была злостной должницей по квартирной плате и что ее грозились выселить. Кто-то сказал, что она никогда нигде не училась, что жила как птичка – что с неба упадет, тем она и живет. В сущности, никому вреда она не причиняла, гостей пьяных не водила, музыку громкую не включала. Жила себе и жила, каждое утро минута в минуту отправляясь на автобусе в больницу и возвращаясь после трех. Заходила в супермаркет рядом с домом, покупала все те же сигареты, пиво, может, еще что-нибудь из еды и сидела дома. Скорее всего, смотрела телевизор или просто спала.

В кухне Марк нашел доказательства того, что соседи говорили правду: повсюду – на столе, полу – огромное количество пустых пивных банок, пластиковых бутылок, мусорное же ведро до краев заполнено упаковками от сосисок, пельменей и дурно пахнущим содержимым пепельниц.

Ни одной мужской вещи. В шкафу старые куртки и плащ, в спальне на двери гроздья какого-то шмотья, джинсы, майки… Постель разобрана, простыня отвратительного серого цвета.

Судмедэксперт Борис Анджан, осмотрев труп, сказал только, что смерть наступила вследствие черепно-мозговой травмы, что было и так ясно – на асфальте разве что не плавились разбрызганные по нему мозги… Добавил, что запаха алкоголя не чувствуется, но подробный отчет он представит после вскрытия.

Следов борьбы в квартире не было. Были сняты все возможные отпечатки пальцев, отправлена на экспертизу постель жертвы. Помощник Марка, Лева Локотков, изучал содержимое письменного стола Ивановой и комментировал это скупо: «И бумаг-то никаких нет, разве что паспорт… Смотри, сколько счетов… Письма из ЖЭКа с предупреждениями… Непонятно, чем и как жила эта Иванова…»

– Конечно, жалко ее, молодая совсем, но, по-моему, она была обыкновенная пивная алкоголичка. Смотрите, сколько пустых бутылок повсюду. Некоторые люди почему-то не считают пиво алкогольным напитком.

Позже, уже перед самым уходом, Борис бросил странную фразу, на которую тогда никто поначалу не обратил внимания:

– От нее пахнет розой.