Черный верблюд

Глава 2 ПРИМОРСКАЯ ВИЛЛА

Сумерки на Гавайях быстро переходят в ночь.

Вилла, где поселилась Шейла Фен, была ярко освещена. В столовой, стены которой увешаны деревянными масками, накрыт стол. Большое окно в сад задернуто тяжелыми шторами. Стеклянная дверь, ведущая на террасу, распахнута.

Шейла, сидя в гостиной у окна, мучительно размышляла. Что она наделала? Этот вопрос она задавала себе весь день. Напрасно полагала она, что ей удалось похоронить прошлое в тайниках своей души. Какая таинственная сила заставила ее говорить?

— О, Джессуп, — воскликнула Шейла, подняв глаза на бесшумно вошедшего слугу.

Джессуп, пожилой англичанин, обретший в Голливуде спокойное и безбедное существование, держал в руках завернутые в папиросную бумагу цветы.

— Джессуп, кое-кто из гостей хочет пойти искупаться. В числе изъявивших это желание и мистер Бредшоу. Предоставьте в его распоряжение голубую комнату, чтобы он мог там переодеться. Жаль, купальные кабинки на берегу еще не приведены в порядок… Мисс Юлия и мисс Диана переоденутся в своих комнатах.

Джессуп поклонился и направился к двери, чуть не столкнувшись с Юлией. Шейла взглянула на свою юную подругу и испытала легкое чувство зависти. Как быстротечно время!

— Оставь, Шейла! — воскликнула Юлия. — Джессуп уже в курсе. Не волнуйся, твой прием удастся на славу. Что это, Джессуп? Цветы?

— Цветы для мисс Фен, — сказал Джессуп и удалился.

Шейла внимательно оглядела гостиную.

— Я все время ломаю голову над тем, как бы поэффектнее обставить свое появление в этой дурацкой комнате. Если бы здесь был балкон или пара жалких ступенек…

Юлия расхохоталась.

— Что бы ты сказала, если бы я предложила тебе появиться из сада с гирляндой в руках под звуки гавайского напева?

Шейла приняла это предложение всерьез.

— Что ты, дорогая! Это не произведет должного впечатления.

Юлия пожала плечами.

— Ах, Шейла, откуда бы ты не вышла, твое появление в любом случае произведет впечатление. Посмотри лучше, какие великолепные орхидеи, — восхитилась девушка, снимая с букета бумагу.

Шейла едва удостоила цветы взглядом.

— Как это мило со стороны Аллана, — прошептала она.

Юлия покачала головой.

— Нет, кажется, эти не от Аллана.

Взяв приложенную к цветам карточку, она прочитала: «Привет и наилучшие пожелания от того, кого ты забыла».

— Кто бы это мог быть, Шейла?

— Покажи-ка карточку, — улыбнулась Шейла. — Да ведь это Боб! Славный мальчик… Ты подумай — после стольких лет разлуки…

— Боб? — удивленно переспросила Юлия.

— Да, Боб Файф, мой бывший муж. Ты не знала о его существовании? В ту пору я была совсем молоденькой девчонкой и выступала в нью-йоркском ревю. А Боб был актером — и очень хорошим актером. Я так была влюблена в него…

— Что он делает в Гонолулу?

— У него ангажемент в каком-то здешнем театре. Мне успела сообщить об этом Рита Баллоу. — Шейла посмотрела на орхидеи. — Право, я тронута, и буду очень рада снова увидеться с Бобом.

Она помолчала.

— Я бы хотела поговорить с ним, он такой умный и всегда был так внимателен ко мне. Который теперь час? — Шейла взглянула на браслет с часами. — Двадцать минут восьмого… В каком театре он выступает? Рита что-то об этом говорила… Кажется, в Королевском…

За дверью послышались голоса и в комнату вбежал Джим Бредшоу.

— О, мисс Фен, я надеюсь, что вы великолепно чувствуете себя на этом сказочном берегу?

— Я действительно чувствую себя великолепно, — ответила Шейла. — Но я покину вас на минуту, мне надо отыскать булавку для цветов.

Джим обратился к Юлии:

— Вы сегодня восхитительны! Разумеется, это не значит, что при нашем знакомстве вы выглядели хуже…

Юлия перебила его:

— Лучше скажите, вам нравится Шейла?

— Шейла? Она очень мила. Очень любезна, правда, несколько искусственна, хорошая актриса в жизни. За последние два года я перевидал столько кинозвезд!

— Но Шейла…

— Да, да, я знаю, что вы хотите сказать. Однако, что касается моего вкуса, то я предпочитаю женщин совсем иного рода. Мой идеал удивительно схож с вашей особой, и я готов в любую минуту подкрепить сказанное действием…

Но продемонстрировать свое расположение к Юлии молодому человеку помешало появление Дианы.

— Хэлло, Джим! Я слышала, вы собираетесь купаться? Не возьмете ли меня в свою компанию?

— Охотно! Ничего не может быть лучше этих часов перед восходом луны. Кто-нибудь еще пойдет с нами? — спросил он Юлию.

Она покачала головой.

— Вряд ли.

— Пошли! — скомандовал Джим и обратился к вошедшей Шейле:

— Мы собираемся окунуться в воды Вайкики. Не хотите присоединиться к нам?

— В другой раз, Джим, — она поправила орхидеи, приколотые к платью. Как-никак, я хозяйка.

— Вы лишаетесь возможности обогатить свою жизнь новыми впечатлениями! — патетически воскликнул Бредшоу. — С высоты небес струится свет луны, регулярное сообщение с Сан-Франциско и с Лос-Анджелесом, цены умеренные…

— Ступайте за своим купальным костюмом, — засмеялась Юлия. — Я покажу, где можно переодеться. Тот, кто очутится первым в воде получит приз.

— Этот приз достанется мне, — убежденно заявил Джим, увлекая девушек в холл. — И я сам определю его.

У входной двери раздался звонок. Из дальней комнаты появился Джессуп и с достоинством встретил гостей: смуглую, преждевременно несколько поблекшую женщину лет тридцати и высокого блондина, производившего впечатление очень самоуверенного человека.

— Рита! — воскликнула Шейла, выходя к ним. — Боже, сколько лет! И Вильки! Я очень рада.

— Здравствуй, дорогая!

Мужчина приблизился к хозяйке.

— Скажите, Шейла, на какое время назначен прием?

— На половину девятого, но это, право, неважно.

Баллоу обратился к жене:

— Неужели ты никогда не отучишься от того, чтобы являться не вовремя?

— Ничего страшного, — беспечно ответила она. — Мы сможем до прихода гостей побеседовать с Шейлой. — И, обратившись к Шейле, добавила: — Как жаль, что мы не увиделись во время твоего первого пребывания здесь, мы ведь в ту пору были на континенте.

— Но на этот раз нам это удалось, — добавил Вильки. — Вы изумительно выглядите и очень помолодели.

— Должно быть, она открыла эликсир молодости, — сказала Рита, с завистью оглядывая приятельницу.

Шейла улыбнулась.

— Я полагала, что источник вечной молодости находится на Гавайях.

Но, посмотрев на Риту, она подумала: «Однако это не так».

Рита поняла взгляд Шейлы.

— Нет, — кисло заметила она, — не здесь, а в институтах красоты в Голливуде. На Гавайях женщины увядают значительно быстрее.

— Чепуха! — запротестовала Шейла.

— Я поняла это, к сожалению, слишком поздно. Мне бы следовало остаться в Голливуде и не бросать своей работы.

— Но, дорогая, ведь ты счастлива с Вильки!

— Разумеется. Я все еще тщетно пытаюсь примириться с ним.

Вильки пожал плечами.

— Не принимайте этих слов всерьез, Шейла. Просто Рита очень вспыльчива.

— Разумеется, я вспыльчива. Хотелось бы мне посмотреть на женщину, которая не стала бы вспыльчивой, имея такого мужа. Ты не знаешь, Шейла, какой он фантазер! Шекспир по сравнению с ним — ничто. Ах, если бы он согласился расстаться со своей профессией и принялся бы за сценарии. Шейла, расскажи мне о Голливуде, ты не подозреваешь, как я тоскую о нем!

— Мы еще успеем поболтать о Голливуде. Кое-кто из гостей собирается идти купаться. Может быть, ты хочешь присоединиться к ним?

— О, нет. Мне так надоели эти купания, что становится дурно при одном взгляде на ванну.

В холле раздались шаги, и в комнату вошел Аллан Джейнс, выглядевший очень элегантно в смокинге. Следом за ним сверху спустились Джим с Юлией в купальных халатах и с явным неудовольствием подчинились необходимости познакомиться с гостями Шейлы.

— Где мисс Диксон? — осведомился Джим.

— Не имею понятия, — ответила Юлия. — Она вечно опаздывает.

— Значит, в состязании придется принять участие только нам, — засмеялся он и бросился бежать.

Юлия последовала за Джимом.

— Какой красивый юноша, — заметила Рита. — Не пойти ли и нам на пляж?

— На пляж? В такой одежде?

— Я могу снять ее.

— Придется пойти, — вздохнул Вильки.

Шейла, рассмеявшись, обратилась к Аллану:

— Бедный Вильки очень ревнив. Увы, у него имеются на то основания, или, во всяком случае, имелись ранее.

Джейнс приблизился к Шейле.

— Мне хотелось бы порадовать вас, — сказал он, протягивая ей букет, — но, по-видимому, я опоздал. Вы уже прикололи цветы.

Шейла бережно положила цветы на стол.

— Спасибо, Аллан.

— Я надеюсь, — продолжал он нерешительно, — что в этом не таится особого смысла. Я не могу жить без вас.

Она взглянула на него.

— И все же вам придется примириться с этой мыслью. Мне очень жаль, но я не могу выйти за вас замуж.

— Так значит, это правда?

— Что правда?

— То, что мне сообщил ван Горн. Вы вызвали сюда какого-то шарлатана, чтобы он решил, выходить ли вам замуж за меня. И он отсоветовал вам!

Шейла, не проронив ни слова, отвернулась.

— Я бы примирился с этим, если бы мог усмотреть в этом хоть один разумный довод. Но я не допущу, чтобы мы расстались из-за чьих-то дурацких пророчеств. Когда я думаю о нашем путешествии и о том, что вы ответили на мою любовь…

— Так оно и было, — печально ответила Шейла.

— В таком случае…

— Прошу вас, Аллан, — прошептала она, — не предпринимайте ничего. Ведь это решение принято ради вас. Поверьте, вы не могли бы быть счастливы со мною…

— Это он уверил вас в этом?

— Да, Тарневеро так сказал. Но он повторил лишь то, что мне было ранее известно. Невозможно перечеркнуть то, что было в прошлом.

— Я ведь сказал, что ваше прошлое меня не интересует!

— Но ведь вы ничего не знаете о нем, Аллан. Поверьте, я желаю вам блага и не хочу, чтобы из-за меня ваше имя оказалось запятнанным. Прошу вас, Аллан…

— Я ничего не желаю знать! — воскликнул он. — Я люблю вас и хочу заботиться о вас. Поймите, Шейла, в полночь я должен уехать. Забудьте о том, что вам сказал этот плут. Я не могу понять, как вы можете верить ему… Забудьте о нем и скажите «да»…

Шейла покачала головой.

— Нет, я не могу.

Джейнс окинул ее долгим взглядом и, не проронив ни слова, направился к двери.

— Куда вы?

— Не знаю, — ответил он глухим голосом. — Мне следует подумать. Я не могу сейчас никого видеть. Мне необходимо побыть одному. Быть может, я вернусь.

Шейла схватила его за руку.

— Аллан, мне так грустно… Я так несчастна…

Он обнял ее.

— Я знаю, вы любите меня. И я буду бороться за вас. — Взгляд его упал на приколотые к платью орхидеи. — И я не отдам вас никому!

С этими словами Джейнс выбежал из гостиной.

Шейла опустилась в кресло. Она чувствовала себя глубоко несчастной, и это была не игра. Но через мгновение она овладела собой и взглянула на часы. Три четверти восьмого… Шейла поспешно направилась на террасу. Луна еще не взошла, сад и пляж были погружены во мрак. Издали доносились радостные возгласы Юлии и Джима, бросавшихся навстречу волнам.

Аллан почти вбежал в отель. В холле он чуть не налетел на любезно расплывшегося в улыбке швейцара, миновал стенд, у которого покупал цветы Шейле, и поднялся по лестнице.

Холл отеля был великолепен. Огромные сводчатые окна напоминали декоративные панно, на которых красовалась тропическая зелень. Но Джейнс не воспринимал в эти мгновения ничего. Он направился к Тарневеро, который о чем-то беседовал с пожилой супружеской четой, по-видимому, туристами.

— Встаньте! — приказал Джейнс, подойдя к мужчине почти вплотную.

Тарневеро равнодушно поднял глаза на Аллана.

— Я думал, вы будете вежливее, — спокойно сказал он, — но, видимо, я ошибся.

— Встаньте и ступайте за мной, мы должны поговорить.

Тарневеро бросил несколько слов своим собеседникам и последовал за Алланом.

— Что все это значит? — спросил он, останавливаясь в дверях.

— Я требую объяснений, — прошипел Джейнс.

— Каких объяснений?

— Я просил руки мисс Шейлы Фен. У меня были основания полагать, что она примет мое предложение. Сегодня она обратилась к вам за советом, несмотря на то, что вы никакого отношения к этому не имеете. И вы посоветовали ей ответить мне отказом.

Тарневеро пожал плечами.

— Я никогда не беседую с посторонними людьми на темы, затрагивающие интересы моих клиентов.

— Вам все же придется поговорить со мной, и я попрошу вас свыкнуться с этой мыслью.

— А зачем? Ведь я говорю своим клиентам только то, что вижу в хрустальном шаре.

— Глупости! — воскликнул Джейнс. — Вы говорите то, что вам вздумается. Почему вы отсоветовали мисс Шейле выходить за меня замуж? Уж не влюблены ли вы в нее сами?

Тарневеро улыбнулся.

— Мисс Фен, несомненно, обворожительна…

— В вашем подтверждении это обстоятельство не нуждается.

— Несомненно, она обворожительна, но я не питаю каких-либо чувств к своей клиентке. Мой совет был вызван исключительно тем, что я не смог бы назвать будущий брак мисс Фен счастливым.

В его голосе внезапно появились металлические нотки.

— Не знаю, поверите вы мне или нет, но этим советом я оказал вам услугу.

— В самом деле? — иронически воскликнул Аллан. — Но я не нуждаюсь в услугах шарлатана и обманщика.

Лицо Тарневеро залила краска.

— Полагаю, что не имеет смысла продолжать нашу беседу, — коротко бросил он, намереваясь уйти, но Джейнс схватил его за руку.

— Вам все же придется продолжить ее. Вы немедленно отправитесь к мисс Фен, признаетесь, что вы мошенник, и откажетесь от сказанных ей сегодня утром слов.

Тарневеро отбросил руку Аллана.

— А если я этого не сделаю?

— Тогда я так разделаюсь с вами, что вы долго будете меня помнить!

— Я никуда не пойду.

Джейнс замахнулся, но сзади кто-то схватил его за руку. Он круто повернулся и увидел перед собой Вала Мартино. Рядом с режиссером стоял безукоризненно одетый ван Горн.

— Это вы оставьте, дружище, — сказал режиссер. — Право, подобные выходки вам не к лицу.

Некоторое время все четверо молча смотрели друг на друга. Затем появилось пятое действующее лицо — очень полный китаец в смокинге.

Тарневеро подозвал его.

— Прошу вас, инспектор Чан!

Чарли приблизился.

— Ах, это вы, мистер Тарневеро?

— Позвольте вам представить мистера ван Горна, мистера Мартино и мистера Джейнса. А это инспектор Чан из полицейского управления.

Чан поклонился с грацией, почти невероятной при его полноте.

— Какая неожиданная честь! И какое изысканное общество!

Джейнс бросил на Тарневеро злобный взгляд.

— Недурно! Значит, вы предпочитаете спрятаться за спину полиции, — прохрипел он. — Впрочем, ничего другого от вас ждать и не приходится.

— Пустяки, — примирительно заметил Вал Мартино. — Всего лишь маленькое разногласие. Все утрясется, мистер Джейнс.

Ван Горн взглянул на часы.

— Уже восемь часов, — объявил он. — Я иду к Шейле. Кто со мной?

Мартино покачал головой.

— Я приду попозже.

Ван Горн ушел. Вал Мартино, не выпуская руки Аллана, попытался увлечь его за собой.

— Пойдемте-ка на террасу, там потолкуем.

Джеймс повернулся к Тарневеро:

— Я уеду не ранее полуночи. И мы еще встретимся до этого времени, — пригрозил он и позволил Мартино увести себя.

— Боюсь, это предсказание не оправдается, — заметил инспектор, обращаясь к Тарневеро.

Тот рассмеялся.

— Он очень обижен на меня. Вы появились, инспектор, как нельзя более кстати. Я сам было собирался разыскивать вас. Что вы делаете сегодня вечером?

— Я приглашен сегодня в ресторан здесь, в отеле.

— Отлично. Значит, вы пробудете тут еще некоторое время?

Чан утвердительно кивнул.

— Да, часов до одиннадцати.

— Я тоже приглашен к своим друзьям, — сказал Тарневеро, — точнее, к Шейле Фен. Очень возможно, что еще до одиннадцати часов я сообщу вам очень важную новость.

Глаза Чана заблестели.

— Важную новость? Какого свойства?

Тарневеро колебался.

— Сегодня утром вы случайно упомянули об одном нераскрытом убийстве в Лос-Анджелесе. Я ответил, что предпочел бы не впутываться в подобные истории. Но оказывается, что не всегда действительность соответствует нашим намерениям.

— Вы разожгли мое любопытство. Позвольте узнать, какую новость вы собираетесь сообщить?

Тарневеро внимательно посмотрел на инспектора.

— Сообщение касается личности убийцы Денни Майо. Впрочем, я еще не вправе говорить об этом. Вы ведь по собственному опыту знаете, как часто мы ошибаемся в своих предположениях. Во всяком случае, меня радует, что вы будете поблизости хотя бы до одиннадцати часов, а после этого часа, должно быть, я могу застать вас дома?

— В любое время.

— Итак, я могу рассчитывать на вашу поддержку, — многозначительно заметил Тарневеро и направился к выходу.

Чан остался в дверях и долго смотрел ему вслед.