Черный верблюд

Глава 6 ФЕЙЕРВЕРК ПОД ДОЖДЕМ

Некоторое время Чан недоверчиво смотрел на свидетельницу, словно не зная, в какой степени можно верить ее показаниям.

— Очень интересно, — сказал он наконец. — Значит, здесь был какой-то человек. Его белая рубашка, как вы утверждаете, была запачкана кровью…

— Уверяю вас, это было именно так! — воскликнула Диана.

Чан пожал плечами.

— Возможно. Прошу прощения, я вовсе не хочу усомниться в том, что вы говорите правду. Но вы могли ошибиться или вам могло это показаться. Я готов поверить, что убийца был неосторожен и испачкал рубашку кровью, но не могу поверить, что он покинул место преступления с распахнутым плащом. Скорей можно предположить, что он тщательно запахнулся в него. Но как бы там ни было, нам не следует терять этого человека из виду. Очень странно! Разгуливать в плаще в душную тропическую ночь… Скажите, как зовут слугу мисс Фен? — обратился он к Юлии.

— Вы имеете в виду Джессупа?

— Да, я попрошу вас пригласить его сюда.

Юлия вышла из комнаты, а Чан обратился к полицейскому врачу:

— К сожалению, я сейчас не смогу проводить вас к месту преступления. Оно произошло в саду, в павильоне. Вот ключ. Прошу вас пройти туда и приступить к осмотру, а я присоединюсь к вам, как только закончу допрос прислуги.

—Вам удалось найти орудие убийства, Чарли? — спросил врач.

— Нет. По-видимому, убийца захватил его с собой.

Обратившись к японцу, он добавил:

— Кашимо, быть может, вы тем временем осмотрите прилегающую к вилле местность?

В сопровождении Юлии в гостиную вошел Джессуп.

— Вас зовут Джессуп? — приступил к допросу Чан.

— Да, сэр.

— Вы знаете, с кем вы говорите?

— Я полагаю, вы представляете местную полицейскую власть.

Чан усмехнулся.

— Как давно вы находитесь в услужении у мисс Фен?

— Два года, сэр.

— Вы живете в Лос-Анджелесе?

— Да, примерно полтора года. До того, как поступить на работу к мисс Фен, я поменял многих хозяев.

— Вам приходилось слишком много у них работать?

— Нет, сэр. Но мне не нравился их образ жизни. Кроме того, я не терплю фамильярности, а мои хозяева зачастую обращались ко мне на «ты». Один из них называл меня не иначе как «старина», хлопал по плечу, а уж когда бывал навеселе…

— А мисс Фен вела себя по отношению к вам совершенно иначе?

— Да, сэр. Она была дамой в полном смысле этого слова, сознававшей, какое она занимает положение, и уважала мое человеческое достоинство.

— Значит, у вас не было никаких оснований быть недовольным своей службой?

— Совершенно верно, сэр. Я позволю себе заметить, что прискорбное событие сегодняшнего вечера глубоко потрясло меня.

— Скажите, был ли кто-нибудь из гостей, которых вы принимали сегодня вечером, в плаще?

— В плаще? — Джессуп удивленно поднял брови.

— Да, не пришел ли кто-нибудь в плаще, накинутом поверх фрака?

— Нет, сэр, ничего подобного не было.

— Я попрошу вас напрячь свою память. Не было ли здесь сегодня вечером кого-нибудь, кроме тех, кто сейчас находится в гостиной?

— Нет, сэр, — ответил Джессуп, внимательно оглядев присутствующих.

— Благодарю вас. Когда вы видели в последний раз мисс Фен?

— Примерно в пятнадцать минут восьмого я принес сюда цветы. После этого я еще несколько раз слышал ее голос.

— Расскажите, пожалуйста, что вы делали в это время?

— Следуя возложенным на меня обязанностям, я находился в кухне и столовой. Я позволю себе довести до вашего сведения, сэр, что вечер оказался для меня очень утомительным. Наш китаец-повар выявил ряд скверных качеств, свойственных, да простите мне это упоминание, этому языческому народу.

— Этот языческий народ, — серьезно возразил Чан, — изобрел книгопечатание в ту пору, когда господа в Англии были заняты тем, что срубали друг другу мечами головы. Простите мне это маленькое отступление в область истории. Значит, ваш повар оказался очень нетерпеливым?

— Да, сэр. К тому же наш поставщик спиртного или, как здесь его называют, бутлегер, явился непростительно поздно.

— Значит, у вас имеется свой бутлегер?

— Да… Мисс Фен никогда не пила, но она знала, к чему ее обязывает положение хозяйки. Наш повар Ву-Кио-Чинг договорился с одним из своих приятелей относительно поставки напитков.

— И приятель Ву позволил себе опоздать?

— Совершенно верно, сэр. Я уже сказал вам, что был занят с той минуты, как вручил мисс Фен цветы. Было две минуты девятого, когда…

— Почему вам запомнилось именно это время?

— Я слышал о чем вы беседовали с гостями. В это время я находился в кухне.

— Один?

— Нет, сэр. Ву-Кио-Чинг, разумеется, тоже был там. Там же была и Анна, горничная. Она пила чай. Я обратил внимание повара на то, что уже восемь часов. Втроем мы пробыли на кухне приблизительно до десяти минут девятого. К этому времени явился бутлегер, и я направился в столовую делать коктейли. В четверть девятого я впустил в дом мистера ван Горна и вскоре отправился звать гостей.

— Я вам очень благодарен за ваше обстоятельное повествование. Вы свободны, Джессуп.

Слуга колебался.

— Мне хотелось бы сказать вам еще кое-что.

— Слушаю вас.

— Не знаю, будет ли иметь для вас значение мое сообщение, но я вспомнил об этом после того как узнал, что произошло. Наверху есть небольшая библиотека, вскоре после обеда я направился туда, чтобы выбрать себе книгу, и застал в библиотеке мисс Фен. Она разглядывала какую-то фотографию и горько плакала.

— Чья это была фотография?

— Не знаю. Она держала ее так, что я не мог разглядеть. Могу лишь сообщить вам, что фотография довольно большого формата, наклеенная на зеленый картон.

Чан кивнул.

— Благодарю вас. А теперь я попрошу позвать сюда повара.

— Слушаюсь, сэр, — и Джессуп с достоинством удалился.

Инспектор оглядел присутствующих и заметил:

— К сожалению, дело затягивается. Я вижу на террасе уютные шезлонги. Рекомендую вам, господа, разместиться поудобнее, но напоминаю — покидать дом запрещено.

Часть гостей Шейлы поспешила на террасу, и в гостиной остались Джим, Юлия, Тарневеро и Чан.

Прорицатель внимательно взглянул на инспектора.

— Кажется, до сих пор мне приходилось пускать фейерверк под дождем, — недовольно сказал тот.

— В этом вы правы, — согласился Тарневеро.

В гостиную проскользнул Ву-Кио-Чинг, что-то бормоча себе под нос. Чан заговорил с ним по-китайски. Повар возбужденно тараторил. Инспектор бесстрастно слушал. Только один раз он поднял голову, словно охотничья собака, почуявшая дичь, приблизился к повару и произнес длинную тираду, из которой наблюдавшие за этой сценой поняли только одно слово: «бутлегер».

Наконец, оставив повара в покое, Чан пожал плечами и обернулся к остальным.

— Что он говорит, Чарли? — живо спросил Джим.

— Он ничего не знает.

— Почему он упомянул о бутлегере?

Чан искоса взглянул на него.

— Старость сдержанна и разумна, молодость болтлива…

— Подтверждаю получение вашего письма, в чем и расписываюсь, — шутливо заметил Джим, поняв смысл слов инспектора.

Чан обратился к Юлии:

— Вы упомянули о горничной мисс Фен. Она единственная, кого мы еще не допрашивали. Не будете ли вы столь любезны пригласить ее сюда?

Юлия кивнула и вышла. Ву-Кио-Чинг все еще не решался уйти и снова что-то затараторил. Чан, равнодушно выслушав его, подтолкнул старика к двери.

— Ву жалуется, что никто не хочет садиться за стол, — сказал он, улыбаясь, — он выдающийся кулинар, и потому злится на такое равнодушие к его стараниям.

— Должно быть, мои слова прозвучат несколько неуместно, но я начинаю чувствовать голод, — вздохнул Джим.

— В этом нет ничего предосудительного, — ответил инспектор. — Какая польза мертвым от того, что живые голодают?

Тем временем вернулась Юлия. Следом за ней вошла довольно привлекательная стройная брюнетка.

— Ваше имя? — обратился к ней Чан.

— Анна Ролерик, — ответила она. В голосе ее звучали неприветливые нотки.

— Как давно вы работаете у мисс Фен?

— Приблизительно около года. Я поступила к ней сейчас же после приезда в Лос-Анджелес.

— Откуда вы приехали?

— Я служила в Англии и прослышала, что в Соединенных Штатах оплата труда значительно выше.

— У вас были хорошие отношения с мисс Фен?

— Конечно, сэр. В противном случае я не стала бы служить у нее.

— Она когда-нибудь позволяла себе вмешиваться в ваши личные дела?

— Никогда. Я очень ценила это.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Незадолго до половины восьмого. Она была в спальне и попросила меня найти булавку, чтобы приколоть к платью орхидеи.

— Опишите мне, пожалуйста, эту булавку.

— Миниатюрная золотая булавка с бриллиантами на платиновой подложке.

— Мисс Фен что-нибудь говорила относительно орхидей?

— Она лишь сказала, что их прислал человек, с которым они когда-то были близки. Мне показалось, что эти цветы взволновали ее.

— Так… А что было потом?

— Мисс Фен подошла к телефону, назвала номер и попросила телефонистку соединить.

— Вы слышали последовавший затем разговор?

— Я не имею привычки подслушивать. Я немедленно же вышла из комнаты в кухню.

— Значит, в начале девятого вы были на кухне?

— Да, сэр. Я это точно помню, потому что Джессуп и повар говорили о том, что уже восемь часов, а бутлегера еще нет.

— В десять минут девятого, когда этот бутлегер, наконец, явился, вы все еще находились там?

— Да. Выпив чаю, я пошла к себе в комнату.

— Еще один вопрос. Вы не заметили ничего необычного в поведении мисс Фен? Может быть, вы видели у нее в руках фотографию?

— Нет, кажется… Впрочем, до четырех часов дня меня не было на вилле. Мисс Фен была настолько любезна, что отпустила меня на два часа осмотреть город.

— Вы никогда не видели среди вещей мисс Фен фотографии мужчины, наклеенной на зеленый картон?

— У мисс Фен был небольшой кожаный альбом, в котором хранились фотографии ее друзей. Возможно, что фотография, о которой вы говорите, находится там.

— Но вы ее не видели?

— Я никогда не заглядывала в альбом. Это было бы с моей стороны неуместным любопытством.

— Должно быть, вы знаете, где в настоящий момент находится альбом?

— В комнате мисс Фен, где же ему еще быть? Вам угодно, чтобы я принесла его?

— Возможно, в дальнейшем он понадобится мне. А сейчас ответьте: вы знаете, какие драгоценности были сегодня вечером на мисс Фен?

— Да, конечно. Я сама…

Инспектор предостерегающим жестом заставил ее замолчать.

— Отлично, мисс Родерик. Прошу вас пройти со мной.

Он проводил девушку в павильон. Увидев бездыханное тело своей хозяйки, Анна на мгновение утратила самообладание, и у нее вырвался подавленный возглас.

— Пожалуйста, мисс Анна, посмотрите, может быть, какие-то драгоценности исчезли.

Анна молча кивнула.

К инспектору приблизился полицейский врач. Взглянув на хмурое лицо Чана, он спросил:

— Что, сложный случай? Прислать вам кого-нибудь на помощь?

— К чему? Достаточно Кашимо. Вы закончили? Я попрошу вас передать шефу, что при первой возможности доставлю ему обстоятельное донесение.

В кустах у павильона копошился Кашимо.

— Чарли, скорее идите сюда, — хрипло позвал он.

Вслед за Кашимо инспектор подошел к окну павильона, выходящему на берег. Кашимо осветил песок под ногами.

— Смотрите, следы.

Чан опустился на колени.

— Совершенно верно. Обувь сильно изношена, каблуки стоптаны, и на одной из подошв имеется большая дыра. Интересно…

Они вернулись в павильон.

— Итак, Чарли, дальнейшее — ваше дело, — сказал полицейский врач. — Завтра утром мы побеседуем обстоятельно. Или, может, вы предпочли бы, чтобы я остался здесь?

— Нет, спасибо. Вы распорядитесь, чтобы тело перевезли в морг?

— Да. До свидания, и желаю вам удачи.

Чан обратился к Кашимо:

— Осмотрите спальню мисс Фен. Там должен быть альбом с фотографиями. Меня интересует фотография мужчины, наклеенная на зеленый картон. Если фотографии в альбоме не окажется, постарайтесь ее найти.

Кашимо поспешил на виллу, а Чан подошел к Анне.

— Вы все внимательно осмотрели? — спросил он.

Она кивнула.

— Нет булавки, которой были приколоты орхидеи.

— Я это предвидел. Скажите, остальные драгоценности налицо?

— Нет, — ответила она. — Не все.

В глазах Чана засветился интерес.

— Чего-нибудь недостает?

— Да. Кольца с изумрудом. Это кольцо мисс Фен обычно носила на правой руке. Как-то она сказала мне, что кольцо представляет большую ценность.