Честная игра

Глава 9

Пока карабкались вверх по разбитому бетону, камням и кустам, Анна успела обдумать шоу, которое они только что устроили.

Это она во всем виновата.

Чарльз пытался призвать ее волчицу, потому что на нее повлияла черная магия. Анна съежилась от жалости к себе и глупости, в которой позволила себе погрязнуть. Разговор не помог вывести ее из этого состояния, поэтому он поцеловал ее, и волчица поднялась на поверхность, чтобы стряхнуть с себя действие магии. А потом изменила правила игры.

Анна отчетливо помнила, что Чарльз предупредил ее, что у них есть зрители, но она полностью проигнорировала его, и это было ужасно. В любой момент они могли столкнуться с плохими парнями, и поступать таким образом — верх идиотизма.

— Анна, — сказал Чарльз. — Перестань размышлять.

— Это было очень глупо, — ответила она, не глядя на него. — Это моя вина. Мне жаль. На нас могли напасть убийцы. — Она всплеснула руками. — С таким же успехом мы могли бы установить камеры и пригласить всех посмотреть. А теперь нам нужно встретиться с нашей аудиторией и объясниться.

Чарльз замер и, схватив ее за запястье, рывком остановил рядом с собой. Это уже намекало на насилие, а Чарльз никогда не выходил из себя.

— Если думаешь, что это было глупо, не обязательно и по твоей вине, — произнес он хрипло, — то ты ошибаешься. — Он снова поцеловал ее, его губы требовали ответа, его горячее тело прижималось к ее.

От Чарльза пахло домом и теплом. Анна должна отстраниться, нельзя позволять себе отвлекаться, но она так изголодалась по нему. Не только по сексу, но и по простым прикосновениям, абсолютной уверенности в том, что ей можно его гладить, дразнить и смеяться. И Анна с радостью отдалась его поцелую.

Они оба затаили дыхание, когда он отстранился.

— Когда мы вернемся вечером, то поговорим, — заверил Чарльз. — Я только что кое-что понял.

— Это моя волчица бесстыжая, — пробормотала она, но не стала отстраняться.

Чарльз рассмеялся. В его смехе слышалось больше раздражения, чем веселья.

Анна соблазнила его посреди охоты, а толпа людей вокруг подслушивала. Как и все оборотни, напомнил ей Чарльз, — и Боклер, который здесь для того, чтобы найти свою дочь, а не слушать, как она занимается сексом в лесу. И она вовсе не усвоила урок, потому что хотела продолжить последний поцелуй с того места, на котором он закончился.

— Ничего не поделаешь, — пробормотала Анна. — Пора встретиться лицом к лицу со стыдом.

— Стыд — это не очень продуктивная эмоция, — возразил ей Чарльз. Он посмотрел ей в лицо, а затем отвернулся. — Братцу волку понравилось заявлять о своих правах на тебя перед остальными, чтобы не возникало вопросов, кому ты принадлежишь. Но я… я сожалею о том, что ты испытываешь смущение, хотя в остальном согласен с братцем волком.

Анна недоверчиво уставилась на него. Она никогда не встречала никого более скрытного, чем ее муж.

— Что касается остального… — Чарльз довольно ухмыльнулся ей и повысил голос: — Айзек, иди вперед, мы за вами.

— Ты — кобель, — крикнул Айзек в ответ.

— Мы пойдем следом за ними, — предложил Чарльз. — Если что — то случится, мы сразу придем им на помощь. Им и без нас есть чем заняться, и скоро обо всем забудут, и никто не станет над тобой насмехаться. — Ему не нужно говорить, что никто не посмеет ему и слова сказать.

— Спасибо, — промямлила Анна, не зная, как еще ответить.

Чарльз положил руку ей на плечо, когда они начали подниматься дальше по тропе. Пока они шли, желание прикасаться к ней не исчезло, как происходило в последние несколько месяцев. Поэтому он не убрал руку с ее тела.

Чарльз пытался открыть их связь и призвать ее волчицу, чтобы победить черную магию, но не смог. Братец волк запаниковал, потому что Чарльз каким-то образом нарушил их связь, а затем Анна пригрозила их бросить, и сам он тоже запаниковал. Если бы она не позволила им заняться с ней любовью, чтобы восстановить свои права, все могло бы стать интересным, так же как интересно нападение гризли. Потому что ни он, ни братец волк не смогли бы ее отпустить.

Он только сейчас это понял.

Чарльз был эгоистом и радовался этому.

Он повел Анну вокруг ямы в земле, слегка прижав ее к своему боку. Она, вероятно, видела яму, но ему приятно заботиться о ней таким незначительным образом. Он готов заплатить любую цену, чтобы сохранить ее в безопасности. Он готов на что угодно, кроме как отпустить ее.

Когда они вернутся в квартиру, расскажет ей о призраках, которые угрожали убить всех, кого он любил, если не сможет их освободить. Это риск, но это уже навредило их связи, пока он пытался преодолеть все в одиночку. Он готов пойти на этот риск, чтобы все исправить. Чарльз выяснит, смогут ли они вдвоем починить то, что он сломал, а если нет, то позвонит Брану.

Эта поездка ничем не помогла, но хотя бы отдаляла его от безжалостной мрачности, в которую превратилась его жизнь с тех пор, как оборотни предстали перед публикой. Он был настолько сосредоточен на долге и на том, чтобы просто выполнить работу, что потерял себя.

Честь, долг и любовь. Он не пожертвовал бы Анной ради своего отца и всех других оборотней. Если бы перед ним встал выбор, он бы выбрал любовь.

Это означало, что он должен придумать, как справиться с призраками, или перестать быть личным убийцей своего отца. Не такого ожидал Бран от этой поездки, но Чарльз ничего не мог с этим поделать. Он не потеряет Анну, даже если это будет означать, что они вступят в войну со всем человечеством.

Это решение вызвало у него странное умиротворение, хотя и немного эгоистичное.

— Мы нашли, — крикнул Айзек.

Чарльз побежал трусцой, а Анна — рядом с ним — именно там, где ей и положено быть.

Место, где их ждали остальные, когда-то было двором с небольшим домиком или сараем. Деревянная часть сооружения давно сгнила, но фундамент все еще стоял на месте. Болт, вбитый в один из блоков, возможно, и казался старым, но цепь и наручники, прикрепленные к нему, блестели, как новенькие.

Боклер шептал что-то, стоя в центре двора и закрыв глаза. Чарльз почти не сомневался, что он творит какую-то магию, но из-за ощущения магии крови, которая уже имелась здесь, не мог этого почувствовать.

По периметру двора шли агенты ФБР, а за ними следовал Малкольм. Люди деловито осматривали землю с помощью фонариков в поисках улик или следа.

— Нам придется вернуться при дневном свете с командой, — сказал Гольдштейн жестким тоном. — Нам не следует бродить здесь ночью, так мы можем пропустить или уничтожить улики.

— Ты не заставишь Боклера уйти без его дочери, — отозвалась Лесли. Затем оглянулась на оборотня позади них и подошла ближе к Гольдштейну.

Чарльз внимательно посмотрел на Малкольма.

— Малкольм, — резко позвал он.

Бородатый оборотень поднял глаза:

— Ты сказал мне следить за ними.

Айзек тихо разговаривал со своей ведьмой, но когда Чарльз подал голос, тоже оглянулся.

— Малкольм? — спросил он слишком мягким голосом.

Волк вздохнул и отошел подальше от агентов ФБР, и уже выглядел не как преследователь, а как телохранитель. Вряд ли люди могут сознательно читать язык тела и заметить разницу, но об опасности им подсказывал инстинкт. Как только Малкольм начал вести себя прилично, Лесли немного расслабилась и перестала похлопывать себя по бедру правой рукой.

Айзек оставил ведьму стоять на коленях рядом с цепями, ее пальцы вычерчивали заклинания, которые оставляли за собой красные светящиеся линии.

— Холли говорит, что за несколько лет здесь убито десять или двенадцать человек, — передал он Чарльзу. — Она обещала позвать нескольких своих учеников, и они наведут порядок на острове после того, как полиция соберет улики. Сейчас она делает все, что в ее силах. Мы не хотим, чтобы толпа вооруженных людей находилась в месте, где так сильно пахнет темной магией.

— Хорошо, — сказал Чарльз. Так у него стало на одну причину для беспокойства меньше. — Есть какие-нибудь признаки Лиззи?

— Здесь нет. В пределах слышимости нет никого живого, кроме нас и нескольких кроликов, и нет никаких троп, ведущих в это место. Я не чувствую поблизости никого, кроме нас. Возможно, если бы я был в форме волка, то что-нибудь учуял.

— Мы все изменимся, чтобы охотиться за девушкой, кроме Малкольма, — предложил Чарльз.

— Я согласен.

Малкольм казался немного расстроенным из-за того, что его оставили позади.

— Нам нужно, чтобы ты смог как можно быстрее отвезти нас обратно на материк, когда мы найдем Лиззи, — объяснил Чарльз. — Ей понадобится медицинская помощь. Ты не просто телохранитель.

— Ты веришь, что Лиззи здесь, — резко сказал Боклер, прекращая произносить заклинание. — Ты чувствуешь ее запах? У тебя есть доказательства?

Чарльз махнул рукой на камень.

— В этом месте убивали всех жертв, как только надобность в них отпадала. Думаешь, есть лучшее место, чем этот изолированный и карантинный остров, чтобы содержать своих жертв, пока они еще живы?

Фейри уставился на него с голодным выражением лица.

— Как ты предлагаешь ее найти? Если бы она была здесь, я смог бы ее отыскать. Но моя магия мне ничего не говорит. — Его голос понизился до шепота. — Разве это не означает, что она мертва.

— Я знаю несколько способов подавить магию фейри, — вмешалась ведьма, не прекращая работать с гранитным камнем. — Ирландские и немецкие ведьмы хорошо умеют разрушать вашу силу. И Кейтлин сказала мне, что этот парень получил свое заклинание рун от ирландской ведьмы. Я знаю дюжину способов изготовления амулетов, некоторые из которых более эффективны.

Боклер посмотрел на нее, лицо его озарилось надеждой.

— Хорошо, — согласился он.

Айзек начал раздеваться, как и Анна. Чарльз ревниво встал между ними, решив защитить свою территорию. Братец волк чувствовал себя собственником сегодня вечером.

Не потрудившись снять джинсы, он начал изменяться. На этот раз было сложнее, потому что сегодня он уже изменялся, и в прошлый раз сделал это слишком быстро. Он менялся медленнее, и это причиняло больше боли. И знал, что следующее превращение обратно в человека будет еще сложнее. Если бы у него имелось время, он бы подождал, пока они вернутся в свою квартиру, прежде чем вернуться в человеческую форму.

Чарльз все равно изменился раньше остальных и стряхивал покалывание и судороги с мышц, когда Айзек, пошатываясь, поднялся на ноги. Он был волком среднего роста с золотистой шерстью, напомнившей Чарльзу подругу Брана, Лию. Анна все еще менялась.

Чарльз оставил остальных приходить в себя и начал исследовать землю носом. Как и агенты ФБР, он обошел поляну по периметру, но ничего не нашел. Боклер внимательно расхаживал рядом с ним, держа руку на длинном ноже, который носил в ножнах на поясе. Чарльз не помнил, чтобы видел его на лодке.

Анна подозвала его, пару раз требовательно тявкнув.

Чарльз не торопился, оглядывая место, где стояла Анна, но ничего не почуял, даже вездесущих кроликов и мышей. Она заскулила на него, когда он поднял голову, и тогда попытался снова найти что-то. Когда поднял голову во второй раз, она тявкнула и махнула туда, где он не мог ничего учуять.

Он расстроился из-за того, что не мог понять, что она нашла, ведь их связь нарушилась, иначе его пара передала бы ему это мысленно. Чарльз пошел к ней, а Айзек и Боклер последовали за ним. Вероятно, из-за того, что он был так раздражен, ему потребовалось около пятнадцати футов, чтобы до него дошло.

Ничего. Там ничем не пахло.

Как будто что-то, что скрывало запах, проходило здесь много раз. Чарльз абсолютно ничего не почувствовал. Его пара очень умна. Он коснулся своим носом ее носа, давая понять, что все понял. Она улыбнулась ему, счастливо высунув язык между острыми белыми клыками.

— Подождите, — крикнула ведьма.

Чарльз остановился и посмотрел на нее.

— Айзек говорил, что вы не сможете видеть или слышать фейри, за которым охотитесь.

Чарльз бросил на Айзека мрачный взгляд. Он сказал альфе, на кого они охотились, когда позвал его на помощь сегодня вечером. Эта информация не предназначалась для всеобщего распространения, и Айзек знал это.

— Успокойся, — заверила ведьма. — Айзек сказал мне это только потому, что я подвергла себя риску, придя сюда, и он знает, что я не выболтаю тайну. Этот фейри питался эмоциями людей, которые умерли здесь, и Айзеку не обязательно было мне об этом говорить. Я поговорила с Кейтлин о природе магии, которую использовали убийцы. Я могу дать вам часть этой силы, и она распознает магию фейри. Ее хватит лишь на одного из вас.

Чарльз прижал уши при виде Айзека, когда тот хотел подойти к ведьме. Рисковать должен Чарльз, у него больше шансов одолеть врага, чем у остальных.

Он подбежал к ведьме и замер в ожидании много дыма, драматических жестов и танцев. Но вместо этого она просто наклонилась, чтобы их лица оказалось на одном уровне, и подула на него.

Чарльз закашлялся. Магия причиняла боль, словно его ужалили тысяча пчел одновременно или он выпрыгнул из машины на полном ходу. Но это не самое худшее. Ощущение было такое, будто его тело облили отработанным моторным маслом и оно облепило его, вонючее и жирное.

Братец волк зарычал и низко опустил голову, прижав уши. Айзек заскулил и сделал шаг вперед, как будто пытаясь встать между Чарльзом и ведьмой. Призраки внутри него начали выть и смеяться. Затем Анна прижалась к Чарльзу, заглушая голоса внутри него покоем омеги, который позволил ему восстановить контроль.

Ведьма выпрямилась и быстро отряхнула руки.

— Извини. Я не знала, что это так негативно повлияет на тебя. Это будет оставаться на тебе до тех пор, пока не наступит рассвет. И, скорее всего, эта магия только успеет предупредить об опасности, так что будь внимателен.

Успокоившись, Чарльз благодарно кивнул. Она не виновата в том, что ему больно или что ему захотелось прыгнуть в океан, чтобы смыть маслянистую магию со своей шерсти. Или то, что она отдавала ему приказы, потому что Айзек не научил ее ничему лучшему. Заклинание давало им шанс на победу, если они столкнутся с фейри. За это он мог бы простить ей многое.

Холли стояла перед ним бесстрашная и такая хрупкая в своей человеческой форме.

Она не могла перестать быть ведьмой так же, как он не мог перестать быть оборотнем. Они оба родились со своей магией. Айзек прав в том, что большинство белых ведьм умирали еще очень молодыми, неспособные защитить себя от своих родственников, использующих магию крови. Холли была очень полезна, и он это запомнит.

Волки и фейри оставили остальных на сомнительной безопасности маленькой поляны и под опекой Малкольма и ведьмы.

Чарльз позволил другим волкам взять инициативу в свои руки, поскольку его нюх был не в лучшей форме из-за заклинания. Они шли медленно, потому что трудно идти по запаху, которого не существовало.

Айзек понял, что они делают, через несколько сотен футов, и его нюх был лучше, чем у Анны. Но его пара оттолкнула его однажды, когда он взял ложный след. В конце концов, носы привели их к грубо заколоченной бетонной двери, которая, казалось, была прикреплена к склону холма. Чарльз побежал вверх по склону к вершине бетонного сооружения, где его перекрывала старая деревянная крыша размером примерно два на три фута. Это был запасной выход, но лучше, если они войдут в дверь.

Он сбежал вниз и осмотрел дверь. Она выглядела обшарпанной, но висела на новых петлях. И заперта на стальной засов. Ему говорили, что сталь не так опасна для фейри, как железо, но все равно выдержит любую магию, которую Боклер сможет применить.

Фейри, очевидно, подумал о том же. Он отошел от кустов, которые осматривал, с большим камнем в руке. Затем пробормотал несколько слов, пока камень не стал грязно-зеленым, и швырнул его в дверь. Он ударился с грохотом, больше напоминающим взрыв гранаты, и разлетелся в пыль, оставив в двери приличного размера вмятину. Ни замок, ни защелка не пережили столкновения. Дверная ручка была алюминиевой, и Боклеру, похоже, не составило труда ее открыть.

Внутри царила кромешная тьма, и Чарльз понимал, что она намного мрачнее, чем должна быть с деревянной крышей размером два на три фута. Кто-то устроил нору в склоне холма. Даже волку требовалось немного света, чтобы видеть.

В воздухе не пахло затхлостью — значит, здесь был либо другой вход, либо какая-то вентиляция. Чарльз не почувствовал запаха чего-либо опасного, но в сложившихся обстоятельствах не особо доверял своему носу.

Фейри решил проблему света, бросив шар светящейся магии через дверной проем в темноту помещения. Шар света остановился, не долетев до земляного пола, и завис примерно в трех футах от земли, в шести или восьми футах перед ними, освещая пространство, которое выглядело как подвал большого военного здания. На большом количестве островов в Бостонской гавани в то или иное время располагались военные объекты за последние четыреста лет.

— Кто там? — прошептал невнятный голос, когда остановились за дверью.

Тихий голос доносился из пустой комнаты, и все застыли на месте.

— Помогите мне, пожалуйста. — Голос был таким тихим, что обычный человек никогда бы его не услышал. Но он подействовал на Боклера как удар кнута.

— Лиззи! — закричал он, пытаясь понять, откуда доносится голос и готовый кинуться вперед. В комнате не было никаких дверей, в ней нет ничего, кроме каких-то обломков.

Лиззи Боклер явно боролась.

— Папа? — так же тихо спросила она.

Айзек осторожно исследовал темные углы комнаты и тихо зарычал, чтобы привлечь их внимание. За грудой сгнивших досок, труб и разбитых гранитных блоков, которые Чарльз принял за темную тень или еще больше обломков, оказалась узкая цементная лестница с ржавой металлической арматурой вместо перил.

Боклер спустился по лестнице, предоставив остальным следовать за ним. Не самая умная идея в мире, подумал Чарльз, но понимал его. Если бы внизу был кто-то из его близких, он бы тоже, не теряя времени, устремился к ним.

Шар света фейри осветил комнату, почти вдвое меньшую, чем та, что наверху, с дверным проемом в дальней стене. Дверь давно сгнила, и одна из стоек дверного косяка опрокинулась и лежала на полу. Боклер на мгновение остановился у подножия лестницы, потому что Лиззи перестала шуметь. Он снова двинулся вперед, но теперь двигался осторожно. Подвал казался пустым.

Только это было не так.

Чарльз остановился, не доходя шести или восьми ступенек до подножия лестницы. Появилась россыпь мелких золотых искр, похожих на созвездия в миниатюре.

Ведьма сказала быть внимательным.

Чарльз, возможно, и не заметил бы искры, если бы они не двигались. Но как только он обратился к ним, искры рассказали Чарльзу кое-что о фейри, которых они выслеживали.

Рогатый лорд, если это он, был большим. Высота потолка в подвале девять, может, десять футов, и маленькие искры начинали светиться прямо от потолка и освещали изрядную часть угла комнаты, в которой он стоял. Чарльз не видел никаких подробностей, но знал, что фейри там.

Чарльз пожалел, что не спросил Боклера, как выглядел рогатый лорд в его истинной форме. Даже знание того, стоит ли он на двух ногах или на четырех, было бы полезно. Как бы то ни было, это четвероногое огромное существо, которое задевало потолок.

Анна насторожено остановилась, когда Чарльз замер. Он повернул голову и слегка прикусил ее плечо. Когда она посмотрела на него, он кивнул на Боклера, который уже прошел половину комнаты.

Фейри понадобится подкрепление, а у Анны не так уж много боевого опыта. Она вряд ли чему-то научилась бы, сражаясь с чем-то, чего не могла видеть.

Анна озадаченно глянула на него, а затем побежала за фейри, в то время как Чарльз продолжил медленно спускаться по последним ступенькам лестницы. Айзек, понимая, что что-то происходит, остановился внизу и подождал, пока Анна, а затем Чарльз пройдут мимо него.

Чарльз выжидал, наблюдая за спрятавшимся фейри, пытаясь по искрам понять, что он делает. Когда Анна и Боклер проходили мимо него, он зашевелился. Чарльз собрался с духом, но скрытое существо замерло, не успев приблизиться к Анне, верхняя часть его тела двигалась с головокружительным вихрем искр.

Чарльз понял, что существо, наконец, заметило самцов оборотней и замерло на месте, хотя и оставалось невидимым, и повернуло голову, чтобы понаблюдать за ними.

Через мгновение верхняя часть существа наклонилась, и он встряхнулся, как раздраженный лось. Фейри точно обратил внимание на Айзека и Чарльза. Чарльз не прыгнул сверху, чтобы не наткнуться на рога, вместо этого осторожно спустился по лестнице, пока не встал прямо перед Айзеком, позволив другому волку определить по языку его тела, где именно находится враг.

Айзек присел и сделал пару скользящих прыжков в сторону, чтобы они могли атаковать с разных сторон.

И две цели поразить тяжелее, чем одну.

Из дверного проема, за которым скрылись Анна и Боклер, раздался резкий грохот, а затем зарыдала женщина. Почти невидимый фейри снова зашевелился, повернув голову в сторону шума. В дверном проеме появилась Анна, и фейри бросился на нее.

Но существо было не таким быстрым, как Чарльз. Волк целился низко, примерно на высоте трех футов. По тому, как оно двигалось, Чарльз был почти уверен, что существо двуногое, а это означало наличие сухожилий. Он ударил по чему-то, что на ощупь напоминало переднюю часть сустава на ноге лося, и изменил укус в середине атаки, позволив инерции развернуть себя так, что его клыки прошли через сустав горизонтально, когда его тело развернулось, и он оказался позади существа. Он стиснул челюсти, как бульдог, и повис, впиваясь в кость, и рвал рогатого лорда когтями. Затем атаковал выше, пытаясь понять, сможет ли найти важную часть тела, которую можно повредить.

Волшебное существо завыло — это был дикий, пронзительный свистящий звук, который представлял собой странную комбинацию воя лося и крика жеребца. Порыв ветра пронесся по подвалу, как морской шторм, обрушивающийся на берег. Что-то похожее на дубинку ударило Чарльза в плечо, а затем Айзек присоединился к драке, атаковав выше, чем Чарльз, возможно, надеясь опрокинуть фейри. Существо покачнулось, но не упало, а Айзек нашел, во что вонзить свои клыки. Он замотал головой, и Чарльз понял, что волк отхватил кусок мышцы, а не кости. Айзек рвал ее, держась передними когтями и загребая задними лапами, как кошка.

Чарльз оттолкнулся задними ногами от земли, перенеся свой вес в другую сторону, готовясь найти что-нибудь более хрупкое, чем толстая кость у него в пасти. Кость была слишком толстой, чтобы сломить ее челюстями, а ему нужно вывести фейри из строя, чтобы он не добрался до Анны.

Существо снова закричало и отшвырнуло Айзека через всю комнату к бетонной стене. И Чарльз понял, что у рогатого лорда были руки и он сильнее оборотня.

Существо снова обратило свое внимание на Чарльза. Оно дважды его ударило, но неуклюже, как будто не могло до него добраться. Затем подняло ногу, за которую схватился Чарльз, и что-то снова ударило его в плечо, от чего он ослабил хватку. Прежде чем Чарльз смог снова вцепиться в него, рогатый лорд отшвырнул его в заднюю стену подвала.

Чарльз упал на пол. На мгновение из него вышибло дух, но тут черная волчица вихрем пронеслась над ним.

Анна не стала пробовать ничего необычного. Она просто бегала взад-вперед кругами. Когда натыкалась на фейри, то кусала его и продолжала двигаться. Отвлекала его.

Пошатываясь, Чарльз поднялся на ноги и снова бросился на существо. На этот раз, испытывая головокружение от удара о стену, а затем об пол, он понятия не имел, во что врезался. Но как и братец волк, понимал, что они должны защитить свою пару. Удача оказалась на его стороне, и он нанес хороший удар. Под его клыками были плоть и кость, и он глубоко вонзил когти.

Он не понял, когда Боклер вступил в бой. Но внезапно тот оказался рядом, выражение его лица было ледяным, более красивым и нечеловеческим, чем Чарльз помнил. К тому же он стал выше и более худым и сражался с ножом в одной руке и магией в другой. Он двигался быстро и резко, сражался вслепую, но снова и снова бил ножом. И когда использовал свою магию, рогатый лорд чувствовал это и содрогался под клыками Чарльза.

Чарльз почти уверился, что именно магия переломила ход событий. Как только Боклер атаковал, рогатый лорд перестал бороться и пытался сбежать.

Он снова закричал, на этот раз это был грубый звук, как от барабана, от которого у Чарльза заболели уши. Рогатый лорд упал на пол, перекатываясь, как будто его охватило огнем, сначала в одну, затем в другую сторону. Чарльз продержался два броска, но упал на третьем. Боклер, у которого не было ни клыков, ни когтей, неподвижно лежал на земле, свалившись после первого броска.

Освободившись от нападавших, существо направилось к лестнице, и Чарльз смог хорошо рассмотреть, с кем они сражались, потому что невидимость перестала действовать. Его рога были огромными. Сначала Чарльз подумал, что они по форме напоминают рога карибу, но, видимо, это игра теней, потому что они начали слабо светиться ледяным белым светом. И это рога огромного древнего оленя.

Его серебристая шерсть отливала белым, когда он поднимался по лестнице, шатаясь из стороны в сторону. И Чарльз понял, что ошибся раньше, потому что у него четыре длинные и изящные ноги. Черная кровь исчезла прямо у него на глазах, впитавшись в серебристую шкуру огромного белого оленя, на ладонь или больше любого лося.

Братец волк хотел догнать его и убить, потому что пока враг не умрет, они все в опасности. Чарльз согласился, но решил, что, поскольку одно его плечо вывихнуто или сломано, то глупо преследовать существо. Особенно когда оно уже почти победило трех оборотней и крутого фейри. Чарлз задумался, действительно ли рогатый лорд, полукровка, был таким сильным, или заимствованная магия от убийств сделала его таким. В любом случае, Чарльз не собирался преследовать его, как бы этого ни хотел братец волк.

Он не собирался оставлять Анну беззащитной.

Братец волк взревел от бессильной ярости, но был удовлетворен, когда олень взбежал по последним пяти или шести ступенькам и пошатнулся наверху, его левая задняя нога не выдержала его веса.

Когда фейри скрылся из виду, Чарльз повернулся к товарищам. Айзек все еще лежал на земле и ошеломленно моргал, глядя на Чарльза. Он скоро поправится. Боклер стоял на коленях, рукой упираясь в пол и пытаясь встать на ноги. Он в порядке, за исключением явно сломанного запястья. Анна присела на корточки рядом с Лиззи Боклер и что-то напевала ей по-волчьи.

Чарльз видел изображение девушки на фотографии, и на них она прекрасна. Сейчас струпья засохшей крови покрывали ее лоб и щеки. На ней только рубашка ее отца, и ее некогда безупречная кожа покрыта рунами и синяками, точно так же как и тело Джейкоба. На живом, дышащем человеке это выглядело еще хуже, потому что она также была покрыта черной магией, как туманом невидимых маленьких блох. Лиззи моргнула одурманенными глазами и попятилась назад, резко остановившись со вздохом боли.

У нее раздроблено колено. Это сделали специально, и Чарльз задумался, не оказалась ли она, тренированная спортсменка, немного жестче, чем убийцы ожидали. Ее ноги в синяках и крови, как будто ей удалось вырваться и пробежать по каменистой местности босиком. У нее не было бы никаких шансов сбежать, если только не смогла бы призвать мерфолков, а Чарльз сомневался, что она это умела. Те склонны вести себя сдержанно или агрессивно, даже с себе подобными.

Лиззи явно не могла ходить. Ее нужно нести, и осмотрев остальных, Чарльз понимал, что придется это делать ему. Со сломанным запястьем ее отец не смог бы ее поднять, а Анна не в состоянии измениться два раза подряд за такое короткое время. Айзек ошеломлен и сбит с толку, и у него тоже не получится быстро измениться. Его обратили примерно в то же время, что и Анну, всего несколько лет назад. Так что Чарльзу просто нужно совершить еще одно превращение в человека прямо сию минуту.

Это больно. Он забыл, как больно изменяться, когда ранен. Он был старым, и волк помог бы залечить любую травму, не вызванную серебром, но изменяться оказалось больно, словно купался раненый в соленой воде.

Чарльз не кричал и не выл, не желая пугать бедную маленькую танцовщицу, которая обвилась вокруг Анны, как будто оборотень был плюшевым щенком. Чарльз вспотел еще до того, как изменился окончательно. А потом стал человеком, стоя на коленях на покрытом пылью цементе, одетый в пропитанную потом красную футболку и синие джинсы, которые, как он отметил с легким удивлением, были старомодными, с пуговицами на ширинке.

Только со второй попытки Чарльзу удалось подняться на ноги, и его руки сильно дрожали. Но плечо было всего лишь вывихнуто, потому что эта травма полностью зажила, если не считать затяжной боли.

Когда они с Анной вернутся в свою квартиру, он проспит неделю. Он огляделся, чтобы проверить остальных, пытаясь понять, как поднять всех по лестнице и отправить на лодку до того, как рогатый лорд вернется, чтобы их прикончить.

Чарльз оставил Лиззи Боклер с Анной еще на несколько минут и присел перед Айзеком.

— Эй, ты в порядке? — спросил он.

Волк просто тяжело дышал в ответ.

— Я прикоснусь к тебе, — сказал ему Чарльз тоном, не терпящим возражений, как доминирующий волк менее доминирующему волку. — Мне нужно посмотреть, нужно ли что-то вправить. Тебе это не понравится, но ты позволишь мне это сделать. Рычать можно, но не кусаться.

После быстрого осмотра, во время которого Айзек много рычал, Чарльз почти уверился, что бостонский альфа уже вылечил большую часть своих травм. Что осталось, так это эхо боли и незначительное сотрясение мозга, которое пройдет само собой через несколько часов. Чарльз надеялся, что в коробках с наживкой у Малкольма имелись не только кальмары и черви, хотя белок есть белок.

Чарльз встал и снова огляделся.

Боклеру удалось подняться на ноги, и нетвердой походкой он подошел к своей дочери. Он сел на землю примерно в футе от нее и протянул руку, чтобы коснуться ее волос. Она вздрогнула, и он начал петь ей по-валлийски.

Ar lan y môr mae lilis gwynion

Ar lan y môr mae ’nghariad inne

У него был хороший голос. Хотя и не такой эффектный, какой Чарльз ожидал услышать от фейри высокого ранга и силы, но хорошая подача и приятный тон, несмотря на непролитые слезы в его голосе. И эта песня не входила в число любимых Чарльзом. Он предпочитал те, в которых была история, мощные образы или, по крайней мере, лучшая поэзия.

Чарльз сделал шаг вперед, и, хотя Боклер не поднял глаз и не прекратил петь, почувствовал, что внимание фейри сосредоточилось на нем. Это походило на внимание гремучей змеи перед тем, как она нападет.

— У моря, — тихо сказал Чарльз, наблюдая за языком тела Боклера.

Повелитель фейри перестал петь и поднял глаза. Чарльз увидел, что тот правильно его понял. Боклер был готов защищать свою дочь от любого, кто подойдет слишком близко. Как и Айзека, его сильно потрепали, и он выглядел немного ошеломленным, хотя сначала Чарльз этого не заметил. Ранение делало фейри еще более опасным. В его здоровой руке снова появился длинный нож, и он выглядел очень острым.

— Ar lan y môr, — спел Чарльз и, увидев, что Боклер немного отступил, добавил для него еще несколько строчек. — Мы союзники, помнишь? Нам нужно посадить всех на лодку. Может, попросить ведьму Айзека сделать что-нибудь для твоей дочери, чтобы черная магия не съела ее. Не знаю, видишь ты это или нет, но я вижу ее. И нам нужно вылечить твое запястье.

Боклер закрыл глаза и убрал нож. То ли магия, то ли просто ловкость рук. Фейри кивнул, затем поморщился.

— Верно, — ответил он. — Нам нужно отвезти ее в безопасное место на случай, если рогатый лорд вернется. Я не могу нести ее.

— Я могу это сделать, если ты позволишь мне, — предложил Чарльз. При необходимости он продемонстрировал бы Боклеру такое же доминирование, какое показал Айзеку. Но Боклер не волк. Это может сработать на секунду, но также может привести к тому, что он ударит Чарльза ножом в спину, когда он отвлечется. Лучше заручиться реальным сотрудничеством.

— Ее колено, — сказал Боклер.

— Я знаю. Будет больно, независимо от того, как мы это сделаем. Но этот остров не такой большой. Дорога не займет у нас много времени.

Боклер поднял глаза и слегка улыбнулся ему.

— Сначала мы должны встать и подняться по лестнице.

— Да, — согласился Чарльз.

— Он может поджидать нас там, наверху.

Чарльз хотел кивнуть, но заговорил братец волк. Старый волк, возможно, и не знал рогатых лордов, но знал добычу, и Чарльз доверял его суждению.

— Белого оленя давно нет.

Боклер застыл.

— Ты видел его в виде белого оленя?

Чарльз кивнул.

— Когда мы боролись с ним, он не был в своей истинной форме. — У него было время подумать об этом. Чарльз знал, к чему прикасался, и это напоминало человеческое тело с ногами, похожими на задние ноги лося. — Но он взбежал по лестнице и превратился в оленя — как раз в тот момент, когда его невидимость исчезла.

— Она не исчезла, — возразил Боклер. — Он специально сбросил очарование. Почему ты его не преследовал?

— Я был не в той форме, чтобы справиться с ним в одиночку, — указал Чарльз на свое плечо. — Даже все вместе мы, возможно, не смогли бы его победить. И я не собирался оставлять вас здесь раненых и уязвимых.

Анна фыркнула. Она знала его и прекрасно понимала, кого именно он не хотел оставлять.

— Мне следовало знать, что сын Брана будет слишком упрям, чтобы его получилось водить за нос с помощью магии, даже магии белого оленя. Если бы ты погнался за ним, то не смог бы его догнать, пока от твоих ног не остались бы кровавые обрубки или ты не умер.

Чарльз посмотрел на него.

— Спасибо за предупреждение.

Боклер рассмеялся.

— Сын Брана, никто не может защититься от белого оленя, а знать, кто он такой, и охотиться на него в любом случае очень опасно. Даже опаснее, чем охотиться в неведении. Если бы белый олень прошел мимо меня две недели назад, я бы не стал идти за ним. Но если бы увидел его сегодня вечером, после того как он украл мою дочь, я бы следовал за ним, пока один из нас не погиб.

— Я думал, фейри бессмертны, — сказал Чарльз. — По крайней мере, такой сильный.

Боклер начал что-то говорить, но замолчал, когда Чарльз поднял руку.

Над ними послышались шаги. Кто-то был наверху.

— Айзек? — позвал Малкольм.

— Мы здесь, — крикнул Чарльз, расслабляясь, хотя братец волк расстроился. Команде следовало оставаться в безопасности там, где он их оставил.

Малкольм, ведьма и агенты ФБР пришли на помощь, принеся с собой много шума и хаоса. Гольдштейн и Лесли Фишер взяли руководство на себя, и Чарльз, уставший, с болью в каждой косточке тела, позволил им.

Лесли сняла с себя непромокаемую куртку до колен и помогла Боклеру закутать в нее его дочь. Что-то ворча, ведьма порылась в своей сумке. Наконец она нашла пакетик с солью, заставила их снять с девушки куртку и рубашку Боклера, после чего посыпала Лиззи солью с головы до ног.

Жестоко, но эффективно. Черная магия рассеялась, но соль причиняла боль из-за открытых ран. Лиззи плакала, но, похоже, была под сильным воздействием того, чем ее напичкали похитители, чтобы сильно протестовать. Чарльз почувствовал запах кетамина и чего-то еще.

— Мы могли бы искупать ее в океане, — предложила Холли. — Но холод не принес бы ей никакой пользы. Лучше использовать соль. Полчаса должно хватить, но больше не повредит. Это также предотвратит заражение.

Они снова укутали Лиззи, и Чарльз взял ее на руки, к ее очевидному огорчению, несмотря на то что в ее организм были введены какие-то лекарства. Она находилась в руках похитителей недолго — чуть больше дня — но ее пытали, и кто знает, что еще делали. Вряд ли она хотела иметь дело с мужчинами.

Но Анна не могла измениться обратно, а Лесли была человеком и не донесет Лиззи до лодки.

Чарльз попытался спеть ей ту же песню, что пел ее отец. Боклер и Малкольм присоединились, и музыка, казалось, помогла.

Гольдштейн использовал палку и полоску от нижней части своей хлопчатобумажной рубашки, чтобы наложить шину на запястье Боклера. И когда они начали подниматься по лестнице, он подставил плечо под руку фейри и помог ему удержаться на ногах, очевидно, решив, что Боклер будет его личной ответственностью. Боклер бросил на Чарльза удивленный взгляд и позволил помочь себе.

Айзеку явно было больно, он тяжело дышал, но поднялся на ноги и последовал за Малкольмом, который уверенно шел рядом с ним. Чарльз некоторое время внимательно следил за ними, волки могли быть немного непредсказуемыми, когда более доминирующий волк ранен. Это подходящее время, чтобы устранить доминанта и занять его место. Обычно такого не случалось, когда рядом еще более доминирующий волк вроде Чарльза, который поддерживал мир и защищал стаю, но лучше перестраховаться. К счастью, Малкольм, казалось, искренне беспокоился о своем альфе.

Анна иногда шла рядом с Чарльзом, но в основном бегала широким кругом вокруг них, высматривая опасность. Лесли прикрывала тыл, вытащив пистолет и приготовившись стрелять. Холли шла впереди них, указывая дорогу, и по большей части игнорировала их всех.

Они шатались и спотыкались, раненые, но торжествующие, распевая старую валлийскую народную песню «Ar Lan y Môr». И если и было что — то странное в том, что, возвращаясь с битвы, они распевали о лилиях, розмарине, камнях — и по непостижимой для Чарльза причине — о яйцах у моря, по крайней мере, у троих из них неплохо получалось. Хорошо, что только Чарльз и Боклер знали валлийский язык.