Честь рыцаря

Глава 16

— Турнир по случаю празднования Нового года? — сказал Том двумя днями позже, выслушав предложение Дианы.

Она весело кивнула, оглядев сидевших за главным столом, — и встретилась с подозрительным взглядом сестры.

— Сесили, — продолжила Диана, — погода для Рождества теплее обычного. Добраться до нас никому не составит труда. Наши слуги доставят приглашения. Не сомневаюсь, что здешние рыцари рады будут приехать. Турнир займет только один день, так что участники прибудут за день до него, на следующий день будут состязаться, а утром разъедутся по домам. — «И не слишком опустошат наши кладовые», — подумала она.

От нее не ускользнуло, как загорелись глаза у Сесили, когда она упомянула о рыцарях.

— Но, Диана, — возразила сестра, — наш брат всегда требует, чтобы мы сообщали ему заранее, если захотим сделать что-то такое, что нарушает обычное течение жизни в замке.

Диана понимающе улыбнулась:

— Для того чтобы уведомить его, потребуется много времени, а праздник закончится в Двенадцатую ночь. Он поймет.

В первый раз сестры согласились друг с другом. Сесили улыбнулась в ответ:

— Да, конечно. Ведь мы всегда повиновались ему. Один-единственный раз сделаем по-своему.

Ну что ж, такой ответ был лучше, чем холодность сестры, которую встречала Диана в последние несколько дней. Хотя она предусмотрительно держалась на расстоянии от Тома, горящий желанием взгляд выдавал ее. Сесили, похоже, что-то почувствовала. Отношения между сестрами становились все более натянутыми.

Диана знала, что Том, соблюдая приличия, продолжал проводить время с ними обеими. Этим утром после упражнений на арене для турниров Том сопровождал Сесили на прогулке.

Диана сказала себе, что это хорошо. Что бы ни произошло между ней и Томом, она не хотела столкнуться с разъяренной сестрой до тех пор, пока не разберется в своих собственных чувствах.

А пока Диана не знала, что ей делать. Для себя она решила, что никогда больше не останется наедине с Томом. Смущение и неуверенность — чувства, незнакомые ей раньше, — владели ею. Что произошло между ними? Может быть, это было чисто физическое влечение? А если так, им нельзя больше допускать этого, нельзя рисковать и из-за вероятности зачатия ребенка.

Диана содрогнулась, представив себе реакцию Арчи на такой позор. Она будет изгнана и из этого дома.

Но донесение в Лигу она уже составила, а передать его в нужные руки в это время года можно было, только устроив турнир, на который допускались и незнакомцы. Предоставив подходящее объяснение, в нем мог бы принять участие и человек из Лиги. Тогда ее миссия была бы завершена.

Но после этого ждать, что они с Томом смогут начать все сначала, — значит, обманывать себя. Как они смогут доверять друг другу со всеми их секретами?

Последние два дня она держалась подальше от него и постоянно думала о том, как он относится к ней после их близости. Внешне он проявлял терпение, не пытался больше проникнуть в ее спальню, не искал иного способа остаться с ней наедине.

Но она постоянно ощущала его внимание, предчувствовала, когда он посмотрит на нее, не опасаясь, что это заметят. Его взгляд был как прикосновение, что-то разгоралось внутри ее, готовое вспыхнуть. Она знала, чего он хотел: он ждал, когда она примет решение.

Он не станет принуждать ее или преследовать. Хотя подспудно она хотела этого. Но Диана понимала, что ищет возможность упрекнуть его, а не себя.

Но она могла думать только о нем. Если они упражнялись на арене в одно и то же время, она с трудом заставляла себя сконцентрироваться на противнике, ей хотелось смотреть на Тома. Он наступал на соперников стремительно и мощно, всегда переигрывая их.

Она один раз состязалась с ним в постели; теперь ей хотелось сравниться с ним в искусстве, которому она училась всю жизнь и в котором чувствовала себя более уверенно. Потому что искусство быть женщиной давалось ей нелегко.

Однако она боялась тренироваться в паре с ним на глазах у всех. Скрывать свои чувства становилось непросто и в главном зале. На арене же она могла утратить способность концентрировать внимание и не суметь применить все свое мастерство в поединке, А уж победить или достойно проиграть — это как Бог положит.

Готовясь к турниру, который должен был состояться через четыре дня, она держалась отстранение, так ей было легче.

Поздно вечером за два дня до турнира Диана услышала стук в дверь. Она невольно вздрогнула, потом вся загорелась и заволновалась, вообразив, что за дверью стоит Том. Что сказать ему? Что ей делать, если он вдруг поднимет ее на руки…

Но в спальню влетела Джоан и плотно закрыла за собой дверь. Диана почувствовала, что разочарована.

Служанка прислонилась к двери, сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

— Зачем было бежать? — спросила Диана улыбаясь.

Джоан покачала головой.

— Я теперь редко покидаю кухню, мистрис, а когда выхожу, у меня появляется чувство, что мне нужно шагать побыстрее, чтобы поменьше попадаться на глаза.

Диана огорчилась.

— Джоан, ты ведь под моей зашитой. Когда Том… Баннастер уедет, ты снова будешь свободна. Но…

— Да, я знаю, если он увидит и узнает меня, плохо будет и вам, и Мэри.

— И тебе, Джоан. — Диана вздохнула. Кажется, ложь никогда не кончится.

— Я пришла, потому что вы должны знать… среди ваших людей пошли разговоры, — неуверенно произнесла Джоан.

— Разговоры? — Диане стало любопытно.

— До Рождества лорд Баннастер проводил одинаковое время с вами и Сесили. Но с тех пор… люди забеспокоились, считают, что он пренебрегает вами, предпочитая вашу сестру.

Диана едва удержалась от смеха, вспоминая, как Том «пренебрегал» ею.

— Я догадываюсь, о чем вы думаете, — заторопилась Джоан, не давая Диане заговорить. — Вы не желаете, чтобы он оказывал вам внимание, особенно после того… ну, вы понимаете, что мы сделали с ним.

Диана кивнула, стараясь оставаться серьезной.

— Такое трудно забыть.

— Если вы надеетесь, что он выберет вашу сестру и на том все закончится, тогда все хорошо. Но вы хотите, чтобы он уехал, да?

Опять ложь, подумала Диана. Она не могла рассказать Джоан — или Мэри, — что произошло между ней и Томом.

— Ты затронула непростой вопрос, Джоан. Я не могу допустить, чтобы люди начали обсуждать поведение его сиятельства. Да, ему лучше уехать и без Сесили.

Джоан кивнула и взялась за задвижку двери.

— Теперь я спокойна и возвращаюсь к своим обязанностям, мистрис.

— Спасибо, — сказала Диана, подходя к двери и дотрагиваясь до плеча служанки. — Ты верный друг и не заслужила вынужденного одиночества.

Джоан зарделась.

— Это ничего, мистрис. Я никогда не забуду, как вы спасли меня, ведь больше у меня никого не было.

Когда девушка ушла, Диана решила придумать что-то, чтобы не давать пищу для подозрений.

На следующий день в замке царила суета, готовилась еда для десятков рыцарей, их оруженосцев и всех прочих, кто пожелал бы прибыть. Проветривались комнаты, в спальни вносили тюфяки, в каждой предполагалось разместить по несколько человек.

В середине обеда Диана набрала побольше воздуха и обратилась к Тому через голову Сесили:

— Милорд, не могли бы вы оказать мне любезность — проверить со мной списки участников, осмотреть арену для турниров и дать полезные советы? — Прежде чем он ответил, Диана сказала сестре: — Ты сегодня уже пользовалась вниманием его сиятельства, прогулявшись с ним утром по саду.

Диана не могла представить, о чем они говорили, сидя на одеялах, расстеленных на холодной каменной скамье. Но она видела, как сестра показывала на разные растения, и можно было предположить, что она демонстрировала свои познания в цветах, которые весной должны были возродиться здесь к жизни.

— Да, конечно, — недовольно произнесла Сесили. — Я нужна служанкам в комнате для шитья. Мы почти закончили флаги для украшения замка, — с гордостью заявила она, обращаясь к Тому.

— С нетерпением буду ждать, когда увижу их, — сказал он.

Он взглянул на Диану, и все в ней перевернулось. Этого она и боялась, избегая его столько дней. Как долго она сможет сохранять равнодушно-вежливый вид? Ведь и тело, и душа рвутся к нему.

Они сходили за плащами и — вместе вышли на холодный воздух; пар вырывался из их ртов. Погода выдалась пасмурной, казалось, вот-вот пойдет снег, и было бы лучше, если бы он пошел сегодня, а не на следующий день, на который был назначен турнир.

Диана чувствовала на себе взгляды, но стоило ей посмотреть вокруг, как все оказывались погруженными в свои дела.

— Я удивлен вашей просьбой, — ровным голосом сказал он, глядя перед собой, а не на нее. — Вы избегали меня.

— Да, это так, — пролепетала она.

— Но ведь вы не могли не заметить, как ваша сестра посмотрела на вас только что.

— Я думаю, она что-то подозревает. Но не из-за нее я искала встречи с вами, нужно успокоить моих людей. — Она рассказала Тому о посещении Джоан.

— Выходит, тем, что вы захотели увидеть меня, я обязан служанке?

Диана посмотрела на него, но ничего не смогла прочесть на его лице. Они дошли до сторожки у ворот на выходе из замка. Местные жители уже проделали большую работу: расчистили площадки для поединков, а также для зрителей, установили скамьи.

В тишине, в которой, казалось, существовали только они двое, он вдруг повернул ее лицом к себе.

— Скажу прямо: все, о чем я думаю, — это держать вас в объятиях и наслаждаться вами. Наверное, это и есть счастье.

Она задрожала и закрыла глаза.

— Ваши поцелуи…

— Я только начал обучать вас поцелуям, сладкая моя.

В ее мозгу, обычно четко мыслящем, на этот раз возникали неясные картины, продиктованные воображением. Разве можно было забыть, как его руки трогали ее и дарили наслаждение, а их тела идеально подходили друг другу? А он обещает новые ласки.

— У меня очень много дел, — с удивлением услышала она свой голос, шедший словно издалека.

— А ваших людей не удивит, что мы так быстро расстались? — улыбнулся он.

У нее появилось чувство, что она слишком быстро дышит, как будто ей не хватало воздуха.

— Давайте продолжим нашу прогулку, — настоял он и двинулся к арене для турниров.

У нее не было выбора, кроме как следовать за ним. Внутри ее бушевала буря, она не знала, как ей теперь относиться к нему. И чем это все могло закончиться.

А она хочет, чтобы закончилось?

На следующий день, в канун Нового года, Том мало видел Диану. На турнир начали съезжаться рыцари, некоторые в сопровождении семейств, следующих за ними в повозках. Сесили показывала прибывшим леди их спальни, приглашала их рукодельничать всем вместе в тепле у большого камина в главном зале. Один раз Том услышал, как Сесили расспрашивала о семейном положении прибывавших мужчин, что вызвало у него улыбку. Он понимал ее состояние — состояние женщины, жившей в таком глухом месте, как Керкби-Кип.

Том не воспылал к ней чувствами, но она вполне может стать кому-нибудь хорошей женой. Позор ее глупому брату, который не видел этого. Однако когда Сесили заметила оказавшегося поблизости Тома, ее сияющая улыбка насторожила его. Он все еще оставался ее главной мишенью.

Диана встречала прибывавших рыцарей, и Том обнаружил, что он неизменно оказывается вблизи той группы, которую она приветствовала. Многие из вновь прибывших были соседями, знавшими ее несколько лет. Некоторые спрашивали, в каком виде состязаний будет участвовать она сама, шутливо намекая, что не хотят оказаться ее противниками.

Другие, не знавшие ее, смотрели на Диану по-разному: кто равнодушно, кто с жадным интересом. На Тома тоже кидали такие взгляды, когда узнавали, кто он.

В нем возобладал азарт, не меньший, чем у других участников турнира. Том полагал, что успехи на турнире могли привлечь к Диане внимание Лиги. Последние несколько дней он совсем забыл об опасности, связанной с Лигой, и все потому, что его слишком занимала Диана. А не могли ли на турнире, большинство участников которого были родом из Йоркшира и потому незнакомы ему, оказаться люди из Лиги? Ему надо быть начеку. Он привык к этому, хоть титул и родство с королем служили ему защитой.

Знает ли Диана, что среди гостей может быть кто-нибудь из Лиги клинка? Разумеется, он не считает, что она желает его гибели. Но достаточно ли хорошо он знает ее?

Поздно ночью, оставшись одна в своей спальне, Диана перебирала события первого дня. Среди многих незнакомцев наверняка были один-два человека из Лиги. Они знают, что делать. Зашифрованное донесение она уже спрятала в конюшне, о чем было договорено заранее. Место, где оно находилось, было помечено так, что догадаться о нем мог только человек из Лиги.

После ужина в старом замке, сотрясая его, гремела музыка. Гости с упоением танцевали, взявшись за руки. Когда Том потянул в круг танцующих Диану, она не смогла протестовать. Скоро она уже смеялась, когда он высоко поднимал ее. Его руки были такими сильными, что в них она чувствовала себя в безопасности, как птица в полете. Ее беспокоило только то, что Мэри простудилась и рано отправилась в постель.

Вдруг дверь спальни распахнулась, и на пороге появилась Сесили, которая гневно подбоченилась.

Диана вздохнула, расставаясь с чувством умиротворенности.

— Да, дорогая?

— Ты танцевала с лордом Баннастером больше, чем я, — холодно заметила она.

— По чистой случайности, — устало оправдывалась Диана.

— И мне не нравится, как ты смотришь на него! Что подумают люди?

— Но я хочу, чтобы моим гостям было весело. Он наш гость, Сесили, а не только твоя игрушка.

Сестра шагнула вперед.

— Я намерена добиваться его.

— По-моему, ты напрасно тратишь время. — Она только удивилась такому напору и заговорила, не успев хорошенько подумать. Диана устала повторять ей одно и то же. — Ты что, не понимаешь, Сесили? Он не тот человек, который тебе нужен. Я уже говорила тебе, что он пытался силой заставить женщину стать его женой, — тебя это не смутило. Потом его долгое время подозревали в убийстве брата. Такой ли мужчина тебе нужен?

Едва Диана произнесла эти слова, как ей захотелось взять их обратно. Как она могла порочить Тома, ссылаясь на преступление, которое совершила сама?

Да, она сказала это в интересах Сесили, но какое у нее право говорить о нем, как другие, разносить сплетни? В суматохе встречи гостей она не раз замечала, как кто-нибудь хмурил брови, услышав, что в турнире будет участвовать виконт Баннастер.

Сесили только вздернула подбородок.

— Я знаю, что за человек лорд Баннастер. Ты, наверное, думаешь, что у меня нет ушей и что я не слышала всего, что судачили о нем? Я также знаю, каков был его брат. Похоже, он заслуживал смерти, хотя я не думаю, что лорд Баннастер способен на такой поступок.

«И я тоже», — печально подумала Диана.

— Я имею право побыть с ним, Диана, — продолжила Сесили. — Мои друзья здесь, и они ждут этого.

— Желаю успеха, — сказала Диана, указывая на дверь. — Я буду так занята, что ты сможешь делать все, что захочешь.

Сесили кивнула и вышла. Диана опустилась на кровать. Тайны навалились на нее, стали непереносимыми. Но она была слишком напугана тем, что могло бы произойти, если правда выйдет наружу.

На следующее утро арена для состязаний наполнилась грохотом — тяжеловооруженные конные воины состязались друг с другом на подготовленных для поединков площадках. Звуки ударов пик о доспехи и щиты были похожи на раскаты грома. Публика выкриками подбадривала участников состязаний. Погода была теплее, чем обычно; клочки земли, покрытые снегом, чередовались с темными проталинами. Зрители пребывали в прекрасном расположении духа.

Диана наблюдала за состязанием в метании кинжалов и ждала своей очереди. Она была в штанах и жакете, надетом на толстую шерстяную рубаху. Диана знала, что многие женщины бросают на нее удивленные взгляды. Хотя она редко показывала свое искусство перед посторонними, к таким взглядам уже привыкла.

На самом деле последний раз она участвовала в турнире, когда ей только исполнилось семнадцать лет. Там она и была замечена людьми из Лиги, которые разглядели, что перед ними не мальчик, а девушка. Она допускала, что эти люди снова здесь, присматриваются к ней, решают, достойна ли она остаться в Лиге. Она успешно выполнила свою миссию; теперь ей надо победить соперника.

Взглянув на вывешенный пергамент с именами противников, она увидела, что имя соседа-сквайра напротив ее имени было зачеркнуто, а вместо него значился Том.

Удивленная, она посмотрела вокруг, чтобы понять, что происходит, и обнаружила наблюдающего за ней Тома, подбрасывающего в воздух свой кинжал. Он не смотрел на кинжал, но легко ловил его за рукоятку и подбрасывал снова и снова.

Диана намеревалась избегать его во время турнира — из-за Сесили, — но она не могла потребовать аннулировать замену, не привлекая к себе слишком большого внимания. Она вопросительно подняла бровь, но он только весело ухмыльнулся. Как будто он собирался сразиться с ней не на кинжалах, а в умениях гораздо более интимных. — Диана поняла, что влюблена в него. Разве она сможет с ним расстаться? Жизнь без него превратится в беспросветную рутину. Она не может просить его жениться на ней, однако ее не удовлетворит и двусмысленная роль его любовницы. Ложь, обман, притворство — это не для нее.

Для соревнований использовали большую деревянную доску, на которой, как и для лучников, были нарисованы две мишени в виде все уменьшающихся к центру окружностей.

Теперь они с Томом стояли бок о бок на отмеченном расстоянии от мишени. По правилам засчитывался лучший бросок из трех, а если счет оказывался равным, полагалось отступить на несколько шагов и снова метать кинжалы.

Они оба попали в центральный круг и отступили для следующего броска. Молодые слуги каждый раз возвращали им кинжалы. Толпа зрителей стала расти. Диана не позволяла себе отвлекаться на зрителей, и на сестру. На этот раз Том два раза попал только во внешний круг, но третий бросок оказался точно в центр, тогда как она попала в центр все три раза.

— Считается лучший из трех! — провозгласил Том, когда кто-то крикнул, что она уже победила.

В толпе захохотали. Соперники отошли еще на десять шагов, оказавшись на таком расстоянии от мишеней, на какое ни разу не отступали другие соревнующиеся. На этот раз Том ни разу не поразил центр, а Диана сумела попасть в него один раз. Так что она не выбыла из состязаний.

Том был восхищен ее искусством, но не удивлен, и почтительно поклонился ей, как если бы она была самой прекрасной дамой при дворе короля. Все засмеялись и захлопали в ладоши, а он был вознагражден тем, что она очаровательно покраснела.

Она из тех людей, которые целиком отдаются достижению цели, что позволяет им добиваться успеха в любом деле, даже в Лиге, подумал он. Не только ее умение метать кинжал произвело на него впечатление. Он вертел в руке кинжал и смотрел на нее, желая увидеть больше. Она тоже смотрела на него, едва заметная улыбка изогнула ее губы. Между ними возникла физически ощутимая связь, невидимая волна взаимной страсти и понимания. Толпа вокруг заинтересованно наблюдала и шепталась.

Том думал, что Диана почувствует неловкость, оказавшись в центре внимания, но она лишь медленно поворачивала в руке кинжал, глядя, как он блестит на солнце. «Неужто она хочет продолжить состязаться?» — недоумевал он, приятно удивленный. Уступив ей, он искал возможность взять реванш.

— Пусть возьмут мечи! — крикнули из толпы. Заговорил капитан стражи Дианы, Нэш:

— Моя мистрис не значится в списках фехтовальщиков на мечах.

— Я вызываю лорда Баннастера, — невозмутимо произнесла Диана.

Том потирал руки в предвкушении поединка. Прежде чем он осознал происходящее, на них обоих надели нагрудные панцири, шлемы и вручили тупые мечи. Зрителей становилось все больше, они стекались от других площадок, потому что утренние поединки закончились.

Нэш, на лице которого было написано неодобрение, выкрикнул:

— Если ни один из участников не дотронется кончиком меча до доспехов другого, победителем будет считаться тот, кто удержит меч!

Кивнув в знак согласия, Том и Диана перешли на темную от грязи площадку. Он не мог видеть ее лица под забралом, и когда она начала обходить его по кругу, держа меч двумя руками, он почти забыл, кто перед ним.

Но он не мог не задержать взгляд на ее ногах в шерстяных штанах. И пока он любовался ими, она нанесла первый удар, который он едва успел отбить, иначе она сразу победила бы.

Крики и смех смолкли. Том сосредоточился.

— Очень хорошо, — сказал он, когда они продолжили двигаться, не сводя глаз друг с друга.

— Вы что-то отвлекаетесь.

Ее голос звучал изумленно, и это отрезвило его. Она, несомненно, была женщиной из Лиги, такой сильной, что бросила вызов мужчине. И он хотел ее, отчаянно, хотел прямо сейчас. Но сначала ему требовалось победить ее. Он атаковал, два его удара заставили ее отступить, а на третьем она уклонилась от меча и сильно ударила его в плечо локтем в наручнике. Удивленный, он отступил, чуть не опустившись на колено. Толпа замерла, но он удержался на ногах.

— Вам не победить так легко, моя дорогая! — весело выкрикнул он.

Она не ответила, только еще активнее стала наседать. Их мечи встретились; высоко поднятые, они сверкали на солнце. Он едва удержался от того, чтобы не ударить ее коленом в пах, как сделал бы, окажись перед ним мужчина. Движением запястья он отвел свой меч и снова отступил.

— Не пренебрегайте своими инстинктами, — сказала она, слегка задыхаясь. — Я этого не делаю.

— Вам бы хотелось, чтобы я ударил вас коленом в живот?

— Я бы блокировала удар, — ответила она уверенно.

Несколько минут они сосредоточенно кружили, испытывая друг друга ложными выпадами и легкими ударами. В конце концов Том сумел вынудить ее действовать, поднырнул под ее руку и царапнул мечом ее нагрудный панцирь. Их глаза встретились и замерли — сверкающие молниями серые и упрямые карие. У Тома возникло чувство, что он смог узнать о ней все. Теперь он никогда не сможет насытить свою потребность обладать ею.

— Победитель! — выкрикнул кто-то.

И тут же откуда-то появился Нэш, разъединив их, как если бы он боялся, что они продолжат сражаться. Том снял шлем и смотрел, как Диана снимает свой. Ее чуть влажные волосы упали и рассыпались по плечам, блестя на солнце почти так же, как блестели их мечи. Нэш освободил Диану от тренировочных доспехов, а Толбот снял их с Тома. Внимание толпы переключилось на следующий поединок, и Том оказался один рядом с Дианой.

— Мне надо помыться перед обедом, — сказала она, и голос ее звучал как будто издалека.

Но ее глаза не могли оторваться от его глаз.

— Я провожу вас, — кивнул он, и они пошли рядом, не касаясь друг друга. Но их чувства были так обострены, что движения совпадали, шаги были одинаковыми, ноги двигались в такт. Ему хотелось соприкоснуться с ее плечом, но он не посмел, потому что боялся утратить контроль над собой.

— Пройдем через сад, — сказала она, потом добавила: — Там ближе.

Он промолчал, делая над собой усилие, чтобы не обнять ее. В саду не было ни души, бело и пусто, только подтаивающий снег по сторонам дорожек, посыпанных гравием. Дверь оказалась за шпалерами, увитыми высохшей лозой. Том взялся за ручку двери после Дианы и закрыл ее за собой. Коридор, освещаемый редкими факелами, был пуст.

Больше он не мог выдержать. Взяв Диану за руку, он развернул ее так, что она оказалась в его объятиях. К его удовольствию, она не противилась, только положила руки ему на плечи и застонала, когда их губы слились в страстном поцелуе. Она была свежей, как зимний воздух; ее разогретое в поединке тело вызвало у него желание заставить его гореть по другим причинам. Они привалились к стене, словно уже были не в силах держаться на ногах после долгого противостояния друг другу.

В конце концов Диана, задыхаясь, подняла голову.

— Нет, кто-нибудь может наткнуться на нас здесь! Сплетников и так развелось слишком много.

Он покрыл поцелуями ее лицо.

— Стоит ли обращать на них внимание? Лучше скажи мне, где мы сможем побыть одни.

Их сердца оглушительно бились в унисон, они смотрели друг другу в глаза. Том подумал, что она откажется — очнется и оценит неловкость.

Ничего подобного. Она облизнула губы и прошептала:

— Здесь рядом есть лестница, ведущая в подвал.

— Почему не в ту башню? Ты могла, бы приковать меня к стене и делать со мной все, что угодно. — У него разыгралась фантазия относительно того, что он мог бы делать с ней в том подземелье.

Глаза ее широко раскрылись.

— Ну… продукты для приготовления обеда должны были взять из подвала еще рано утром. — Она быстро поцеловала его. — Это здесь.

— Хорошо, — согласился Том. — Веди меня туда. Дверь открылась в темноту. Диана сняла со стены факел и пошла с ним вперед. Внизу оказалось значительно холоднее. Пахло зерном и плодами. Ряды уложенных друг на друга бочек уходили вверх, к высокому сводчатому потолку, исчезающему в темноте, на котором, казалось, держалась вся башня.

Едва Диана закрепила на стене факел, Том навалился на нее, всем телом прижав к стене, его руки скользнули в ее восхитительные шелковистые волосы.

Крепко обняв, он ощущал ее дыхание на своем лице, чувствовал ее бедра.

— За всю жизнь я не испытывал большего возбуждения, чем во время поединков с тобой.

Она издала стон, смешанный со смехом, взяла его лицо в ладони и стала целовать, одновременно поглаживая большими пальцами.

— Нам обоим нравится бросать вызов. А сейчас разве иначе? — добавила она, посмотрев по сторонам.

Пол — утрамбованная земля — был холодным; всюду громоздились наваленные друг на друга мешки с-зерном.

— Где же нам… — смущенно заговорила она.

Он подхватил Диану пониже бедер и поднял, разведя ее бедра и прижимая к стене. Она задохнулась.

— Мы можем… прямо здесь?

Почувствовав, что ее длинные ноги обхватили его, он застонал.

— Можем, но одежда мешает.

Он опустил ее на пол, и они принялись развязывать друг другу штаны, прерываясь на поцелуи.

— Хочу видеть твои груди, — шепнул он, ощущая их через кожаную одежду. — Но здесь вряд ли получится.

Когда они уже стояли с голыми ногами, Дианой вдруг овладело смущение, но Том не дал ей передумать. Он снова поднял ее и прижал к стене. Она была уже такая горячая и влажная между бедрами, что Томом овладело нетерпение. В мгновение ока его восставшая плоть оказалась рядом. Она чуть слышно нежно стонала, крепче обхватывая его ногами, выгибаясь навстречу.

Этого он и хотел. Диана вся была восторг и загадка. Он хотел, чтобы всю оставшуюся жизнь каждую ночь она проводила в его постели; он хотел смотреть, как она преодолевает очередной барьер на своем пути; он хотел, чтобы она стала его женой. Он полюбил ее? Но ведь это все меняет. Он будет терпеливо разгадывать ее секреты, потому что знает — в конце концов она, в свою очередь, расскажет ему все без утайки.

Он вошел в нее, и это было как обретение мира посреди бушующего урагана. Проникая в нее, он шептал ей на ухо: «Я хочу все знать о тебе, Диана. Доверься мне».

Но она только стонала от желания, и он забыл обо всем.