Честь рыцаря

Глава 18

Остальную часть вечера Диана была как в тумане. Она говорила с людьми, в нужные моменты произносила нужные слова, следила, чтобы гости веселились, руководила слугами. Она знала, что Сесили сияет, как королевские регалии, но Диана не обращала на нее внимания.

Потому что сердце Дианы было разбито.

После того как она сказала Тому ужасные слова, внутри у нее все разрывалось, она знала, что никогда уже не станет прежней. Она видела досаду и недоумение в его глазах, понимала, что он не поверил ей. Ей нужно было быть убедительнее, уверяя, что она не хочет видеть его. Может быть, даже стоило насмехаться над ним, чтобы он в конце концов стал испытывать к ней отвращение.

В довершение всего она увидела, как Сесили вела Тома из главного зала, — похоже, они искали уединения.

Диана проскользнула в свою спальню, едва сдержав слезы, чтобы дать им пролиться, когда она останется одна.

Когда жизнь в замке в конце концов замерла с наступлением ночи, Том стоял под дверями спальни Дианы, обдумывая, как начать разговор. Он знал, что она видела, как он уходил с Сесили, и не пыталась воспрепятствовать этому, как будто думала, что он может в один день переспать с обеими сестрами!

Что бы ни произошло между ними, он не хотел усугублять ситуацию, так что деликатно отклонил попытки Сесили соблазнить его, сказав, что она — дочь знатного человека, что он слишком уважает ее. Он оставил ее в уверенности, что все еще не принял решения. И хотя она выразила понимание, он знал, что ей это не понравилось.

Том постучал в дверь.

— Кто там? — спросила Диана любезным голосом. Он вошел и плотно закрыл за собой дверь.

— Это не ваша сестра, не служанка — так что можете отбросить притворство.

Он услышал изумленный вздох и увидел Диану в длинной ночной рубашке, скрывавшей ее фигуру. Она стояла у кровати, разобранной на ночь.

Но тут же обнаружил, что изумленный вздох издала не она.

Возле умывальника стояла служанка, которую он вначале не заметил; она прижимала к груди полотенце, явно потрясенная его вторжением. Но если она была здесь с Дианой, она наверняка предана ей и никому ничего не скажет.

— Джоан, ты можешь идти, — спокойно сказала Диана. — Этот невежа виконт тоже скоро уйдет.

Девушка отвернулась и поспешила выйти. На миг Тому показалось, что ее лицо ему знакомо, но поскольку он уже две недели гостил в Керкби-Кип, то наверняка видел ее среди служанок.

Диана не прерывала ледяного молчания. Том сложил на груди руки и наблюдал за ней. Она сделала вид, что взбивает подушки на кровати, потом подошла к умывальнику, чтобы смочить губку для протирания лица.

Том фыркнул.

— Вы ведь не считаете, что я уйду только потому, что вы якобы не замечаете меня? Особенно после тех глупостей, которые вы наговорили мне в главном зале.

Она тяжело вздохнула:

— Том…

Он шагнул вперед и остановился перед ней.

— Вы видели, что я ухожу с Сесили, и допустили это. Я чувствую себя новогодним подарком, который одна сестра делает другой.

Краска залила ее щеки.

— Мне что, следовало вопить от ревности? Выкрикивать ваше имя? Разве у вас за столько лет не было женщины и вам требуется постоянное внимание?

Его передернуло, но он понял, что и ей нелегко. Он взял ее за плечи — она дрожала.

— Диана, скажите мне, в чем дело, — упрашивал он. — Вы знаете, мне не нужна Сесили. Мне нужны вы.

Она сбросила его руки.

— Ну, вы не сможете получить меня.

— Диана…

— Не продолжайте, — выкрикнула она, — или я буду вынуждена сказать вам то, что вам не хотелось бы услышать!

Он был поражен страстностью, с которой это было произнесено.

— Вам не нужно скрывать от меня ваши тайны. Расскажите мне все.

Она отошла от него, и он не двинулся следом. Обхватив себя руками и глядя в сторону, она издала горький смешок.

— Когда вы появились в наших краях, я решила, что после стольких лет вы наконец узнали правду. И это было главной причиной, по которой я упрятала вас в подземелье.

Он весь напрягся, не зная, что и думать, но не произнес ни слова, боясь прервать ее.

— Мы встречались шесть лет назад, — тихо сказала она, — в замке Баннастер.

Он обомлел.

— Я бы запомнил вас!

Покачав головой, она грустно сказала:

— Я выглядела по-другому — я и была другой. Не равной вам. Одной из тех бедных женщин в вашем замке. Я слышала о них в Лондоне, слышала, как ваш брат обходится с ними, А я была так горда своими умениями, уверена, что Господь дал мне таланты, свойственные мужчинам, с особой целью. Я выдала себя за служанку, чтобы побудить их потребовать лучшего обращения.

Сесили непреднамеренно подтвердила часть этой истории, рассказав, что Диана отсутствовала несколько месяцев, Теперь он понял, что она пыталась сказать.

— Той ночью в спальне вашего брата была я, — прошептала она глухим голосом, закрывая глаза. — Я спасла от него Мэри, но не смогла убежать. Он попытался изнасиловать меня, и я была вынуждена… убить его.

Он содрогнулся, вспомнив колеблющееся пламя в камине, фигуру женщины на полу рядом с мертвым братом, стыдливо отвернувшую лицо.

— Вы отпустили меня, спасли меня, — продолжала она бесцветным голосом, — а я трусливо отплатила вам тем, что позволила подозревать вас. Это только что стало известно Сесили, вот чем она угрожает мне.

Что-то в ее словах не складывалось, но что именно — он пока не мог уяснить. Он понял только, что все эти шесть лет она страдала от чувства вины.

— Я сам принял решение отпустить вас. Я принял вас за служанку. Ее бы повесили за убийство, независимо от того, что сделал мой брат. Вы наверняка понимали это.

— Но я не была служанкой. Если бы я осталась и взяла вину на себя, возможно, мне удалось бы доказать им.

— Вас скорее всего бросили бы в тюрьму и предоставили королю решать вашу судьбу. Вы бы погибли, ваша семья была бы опозорена.

Она закрыла, лицо руками.

— А вместо этого позор лег на вас. Когда вы появились здесь, я запаниковала. Я подумала, что вы узнали, кто я. И как я могла позволить вам ухаживать за своей сестрой, если я убила вашего брата?

Так он ошибался относительно Лиги? Если причина, по которой она заточила его в тюрьму, являлась чисто личной, тогда Лига здесь ни при чем.

— Нет, в этом не было смысла, — наконец сказал он. — Все знали, что за человек был мой брат. Я бы понял, что произошло, я бы помог вам.

— Откуда мне было знать это? — возразила она. — Я была напугана и плохо соображала, что делаю. Вы знаете мою склонность к поспешным поступкам — наши отношения не раз омрачались ошибками, которые я совершала, не имея времени на обдумывание.

Он наступал на нее, пока она не оказалась прижатой к кровати.

— Диана, вы не говорите мне всей правды. Я не верю, что молоденькая девушка — сколько вам тогда было, семнадцать? — могла одна проехать по стране, изменить свою внешность и рисковать жизнью из-за женщин, которых она никогда прежде не видела.

— Вы же теперь знаете, какова я!

Она сказала это горячо, но с каким-то отчаянием.

— Да, я знаю. Вы талантливая девушка, которая впервые показала свое умение публично, на турнире. Тогда-то Лига и заприметила вас?

Только замешательство отразилось на ее лице, больше она ничем себя не выдала. Да, она умела лгать.

— О чем это вы? — спросила она. — Зачем привлекать сюда Лигу, которая не что иное, как легенда?

— Мы оба знаем, что это не легенда. Я работал с ними в этом году. Я знаю, они появляются там, где нарушается справедливость, где нужно помочь, чтобы не дать сильным обижать слабых. Вы с вашими умениями должны были заинтересовать их. Женщина — именно женщина из Лиги — идеально подошла бы для выполнения задания во владениях моего брата. Никто не заподозрил бы служанку в умысле против виконта. Но я не верю, что у вас было задание убить брата.

Она ничего не сказала, но на тот раз он уловил быстро промелькнувшие в ее глазах панику, печаль и что-то затаенное, заставившее его гадать, сможет ли он когда-нибудь узнать о ней все, придет ли время, когда она будет полностью доверять ему. Он понимал, что если бы не прижал ее к кровати, лишив возможности бежать, она бы убежала.

Он отступил назад.

— Я поговорю с Мэри. Она ведь одна из тех служанок, да? И еще девушка, которую я застал здесь. Я узнал ее.

— Не впутывайте их, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Они только жертвы насилия. Даже после того, что ваш брат сделал с ними, они не виноваты.

Пришел его черед припомнить беспомощность, ощущение, что его предали, противоречивые чувства, которые он испытывал к брату.

— Я не причиню им вреда. Рад, что вы помогли им. Но я хочу знать правду.

— Черт возьми, Том, не могли бы вы оставить все как есть? Это не ваше… — Она осеклась.

— Не мое дело? Это вы хотели сказать? Мой брат давным-давно сделал это моим делом.

Она застонала.

— Да, да, вы во всем правы. Я связана с Лигой, и я получила задание убедить служанок не оставаться бессловесными, убедить шерифа, что там творится нечто ужасное. Если бы вашего брата призвали к ответу лица более могущественные, чем он сам, пусть даже судили, его можно было бы остановить.

— Но этого не произошло, — мягко произнес он.

На Диану нахлынули сожаления о прошлом. Сколько ошибок! Она не видела Тома и свою спальню, перед ее глазами стояло залитое слезами лицо Мэри, когда та убегала от виконта, бледные, со страдальческим выражением, лица других служанок, занятых на разных работах в замке Баннастер, всегда ждущих, когда придет их очередь испытать на себе внимание хозяина.

Глухим голосом она продолжила:

— Шесть лет я твердила себе, что только такое решение я могла принять, что эти женщины теперь в безопасности.

— Вы же не думаете, что я бы предпочел, чтобы вас изнасиловали?..

Она удивленно посмотрела на него.

— Вероятно, нет, но, должно быть, случались дни, когда вы сожалели, что позволили мне скрыться.

Он помрачнел.

— Да, случались. Но я знал, что я меньше пострадаю при расследовании. Я был виконтом, и доказательств, что я убил брата, не было. В Лиге это знают?

Она кивнула.

— Я с самого начала сказала им, что это сделала я.

— Так, значит, они никогда не подозревали меня, не пытались искать доказательства, что именно я убийца.

Она покачала головой, испытывая неловкость. Она не могла рассказать ему все, если хотела остаться в Лиге.

— Они сказали, что я плохо справилась с ситуацией, что я слишком молода и импульсивна. Они сказали, что я допустила ошибку, что они должны подумать, правильно ли поступили, приняв меня в Лигу, и до тех пор, пока они не примут решение, я должна ждать, — с горечью добавила она.

— И вы все еще ждете?

Она ничего не сказала. Ей никогда не приходило в голову, что придется выбирать между Лигой и мужчиной, она была слишком молода, когда согласилась стать членом Лиги. Она представить себе не могла, что чувствует женщина, которая полюбила.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она любила Тома, и ей было очень больно лгать ему. Она думала, что, освободившись от части вины, почувствует облегчение. Но он — щедрое сердце! — понял, что она сделала, и не винил ее. Она уверяла себя, что помогла обелить его в глазах Лиги и короля. Но от этого ей не стало легче.

Она вздрогнула, когда он пальцем стер слезу на ее щеке.

— Я знаю, как нелегко вам было добиться того, чтобы стать первой женщиной, принятой в Лигу, и какое это невероятное достижение. Но если они не знают, что с вами делать, может быть, вам не нужно оставаться с ними?

Она пожала плечами.

Он больше не удерживал ее.

— Подумайте об этом. Я не отвернулся от вас, как они. Когда он вышел, Диана в задумчивости опустилась на кровать. Он не обвинил ее во всех горестях, омрачивших его жизнь вследствие подозрений в убийстве брата. Он оказался героем во всех смыслах этого слова.

Но теперь она снова не знала, как ей быть, кому хранить верность: Лиге или мужчине, которого она полюбила?

Том вернулся к себе, хотя больше всего ему хотелось остаться с Дианой, убедить ее, что она может довериться ему.

Но он знал, что она еще не готова к этому, что она продолжает что-то скрывать. Целый час он ходил взад-вперед по своей спальне, осмысливая все, что узнал этой ночью, стараясь быть при этом объективным, И пришел к выводу, что король Генрих не просто так предложил ему навестить сестер Уинслоу, что это не было случайным совпадением обстоятельств.

Во всем этом проглядывала заинтересованность Лиги клинка. И он хотел, чтобы Диана без принуждения рассказала ему обо всем.