Честь рыцаря

Глава 7

Говорить о своих ошибках оказалось не так уж страшно, сказал себе Том. Он может опровергнуть ее доводы, объяснить свои мотивы, вероятно, убедить переменить сложившееся о нем мнение.

Так он думал до тех пор, пока Диана не сказала:

— Но это не все, что вы совершили в отношении тех двух женщин.

И тут на него нахлынули смутные воспоминания о ночи, когда, разочарованный и подавленный, он слишком много выпил и наделал глупостей.

Диана пристально вглядывалась в него, и ему вдруг ужасно не захотелось, чтобы она знала, каким человеком он чуть было не стал. О, он многому научился после той ночи, ужаснувшись тому, что почти совершил, и никогда больше не напивался. Но это не снимало с него вины. Он не мог сдвинуться с места, отвести взгляд.

— Да, не буду отрицать, той ночью чуть не случилось ужасное. Я слишком много выпил.

— Вы пытались силой овладеть леди Элизабет.

Ее голос был таким неживым, лишенным выразительности, что он даже отшатнулся.

— Кто бы ни сказал вам это, он лгал, — убежденно заявил Том. — Я хотел поцеловать ее, возможно, соблазнить, но дело и близко не дошло до этого.

Потому что его остановили, благодарение Богу. Он не любил вспоминать ту ночь. Когда одна женщина ускользнула от него, он попытался искушать другую. Он был близок к тому, чтобы стать похожим на брата.

Но откуда это знать Диане? — мучительно прикидывал он. Энн и Элизабет — и позже их мужья — никогда бы не стали вспоминать такое. Его видели один-два солдата, может быть, слуга, но их слова не могли достичь ушей брата Дианы.

Она что-то прочитала в его взгляде, потому что вдруг отступила, немного смягчилась.

— Вы, должно быть, чему-то научились на своих ошибках, — нехотя признала она. — Мой брат говорил, что этим летом вы сотворили благое дело — помогли найти негодяев, предавших короля.

— Нет, это заслуга одной храброй женщины. Я только помог ей в какой-то момент. — Том чувствовал, что голос его звучал отстраненно, он лихорадочно обдумывал новую для него информацию. Ее брат мог знать о провале планов предателей, но вообще-то детали были известны немногим, барон не входил в число советников короля.

Кто мог знать такие подробности о его прошлом, кроме людей из Лиги клинка? Они всегда оставались в тени, делали свое дело, а затем растворялись, не оставляя никаких следов, иногда исчезали на годы. Но когда король — или кто-нибудь из его окружения — нуждался в них, они оказывались тут как тут. В частности, помогли леди Элизабет воссоединиться с ее женихом. Так что в Лиге знали Тома не с лучшей стороны. А потом, прошлым летом, когда короля чуть не предали люди из его же окружения, Лига снова помогла ему.

Может быть, Диана знала кого-нибудь из Лиги? Не они ли связались с ней, чтобы больше узнать о нем? Может быть, они решили выяснить, не он ли убил своего брата?

Он не сможет узнать от нее правду, не обнаружив своих подозрений. Она, наверное, сама не знает всего. Ему надо набраться терпения и во всем разобраться. Но это невозможно, пока он сидит в подземелье.

Он посмотрел на еду, которую она принесла ему, чтобы он мог прервать свой вынужденный пост. Гремя цепью, он уселся, скрестив ноги, как бы приготовляясь есть, а сам незаметно вытащил скрепляющий кольцо кандалов ремешок и ощупал пряжку от ремня, спрятанную на груди.

Когда она собралась уходить, он заявил:

— Вы не сможете держать меня здесь все время.

— Я знаю, — мягко сказала она, не глядя на него. Вдруг она как-то подобралась и бросила на него непреклонный взгляд. — Но вы не женитесь на моей сестре.

Он только поднял бровь и усмехнулся, заставив ее заторопиться к выходу. Когда дверь за ней закрылась, он снова оказался возле двери, готовясь заблокировать замок. Пока Диана возилась, нервничая, потому что ключ не поворачивался, он молил Бога, чтобы она снова не вошла внутрь и не увидела, что он освободился от цепи. Ему не хотелось вступать с ней в борьбу, еще не время. Ему нужно было узнать ее секреты; ему нужно было убедить ее доверять ему.

Диана чувствовала себя… ужасно. Она быстро шла по внутреннему двору, едва замечая, куда идет. Светило солнце, сверкающие под его лучами снег и лед слепили ее: Она говорила себе, что ее работа на Лигу в действительности может помочь Баннастеру, если он того заслуживает. Лига хотела знать, изменился ли он, повзрослев и возмужав.

Но человек, который мог наброситься на женщин — даже двух женщин, если верить Лиге, — мог ли такой человек измениться? Он признался, что был пьян, подтвердив часть обвинений. Но он не захотел обсуждать происшедшее и преуменьшил серьезность своих проступков. Она никогда не считала, что он похож на своего брата, но ведь покойный виконт был неисправимым насильником.

Диана не верила, что Том Баннастер — человек того же сорта. Конечно же, он не мог сознательно совершить насилие над женщиной. Весь его вид говорил о том, что он чувствует себя… виноватым, что ему неловко, как если бы воспоминания тяготили его. Он изменился… или нет? Все годы она не упускала его из виду и благодаря Лиге знала, что по крайней мере слуги уважали его, чего совсем нельзя было сказать о покойном виконте.

— Диана…

Диана вздрогнула, оказавшись лицом к лицу с Сесили. Что делает ее сестра на таком холоде?

— Куда это ты постоянно исчезаешь? — подозрительно спросила Сесили, стоя в развевающемся на ветру плаще.

— С каких это пор ты следишь, куда я хожу? — изобразила удивление Диана, стараясь, чтобы ее голос звучал как обычно. — Тебе что-то нужно?

— Слуги ненавидят меня, — нахмурилась Сесили, — а тебя они обожают.

Диана снова направилась к дому, уводя сестру подальше от башни.

— Может быть, если бы ты обращалась с ними лучше…

— Я устала выслушивать одно и то же! — возмутилась Сесили. — Я их хозяйка.

— И они не могут не повиноваться тебе.

— Да, но… они все делают не так, когда я отдаю им распоряжения.

— Так ты торопишься? — Дыхание Дианы, замерзая, превращалось в слепящий туман перед ее глазами, и она щурилась.

— Ну… я хочу, чтобы главный зал был готов к приему нашего важного гостя.

Диана промолчала.

— Он уже едет, чтобы встретиться со, мной, — стояла на своем Сесили.

В голосе сестры появились нотки безысходности, и Диане стало жаль ее. Может быть, Сесили не была бы такой несчастной, если бы она получила что желала — мужа и собственных детей. Диана понимала, что сестре надоело быть одной, ей пора определить, что она хочет, найти свое место в жизни.

Диана назидательно произнесла:

— Мне кажется, сама судьба указывает тебе, что лорд Баннастер не тот человек, который тебе предназначен.

— Но других мужчин нет! — воскликнула Сесили, и ее голос прозвучал почти визгливо. Она схватила Диану за руку, останавливая. — Я не могу потерять его!

Они смотрели друг на друга так, словно их отделяло большое расстояние: обе не понимали друг друга. Но Диана чувствовала, что Сесили нужно отвлечься, занять себя чем-то, что можно делать прямо сейчас.

Сесили сузила глаза.

— Ты не сказала, где пропадаешь каждое утро. Она, видимо, решила отвлечься от своих проблем, досаждая Диане.

— А куда я всегда хожу? — преувеличенно терпеливым тоном заговорила Диана. — Упражняться с нашими людьми.

— Но они еще не собрались на арене для состязаний. Диана была готова к таким вопросам с самого начала.

— Иногда я тренируюсь одна.

— Тебя, разумеется, не смущает, что ты ведешь себя совсем не по-женски?

Диана изумленно подняла бровь.

— Конечно, нет.

— Не вижу меча.

Быстро выхватив из пояса кинжал, Диана почувствовала удовлетворение, когда ее сестра удивленно взвизгнула.

Сесили не унималась:

— И ты не в этой ужасной одежде, почти такой же, как у мужчин.

— Я должна быть готова отразить нападение, в какой бы одежде ни была. Если я в дороге защищу тебя от грабителей, ты будешь благодарна за мою предусмотрительность.

Сесили только застонала и ускорила шаг.

— Идем. Я хочу, чтобы в доме в любой момент все было готово к появлению виконта.

За ужином Диану мучили угрызения совести. Люди Баннастера возвратились днем замерзшие, уставшие и подавленные, добавив тяжести в ее груди. Со своего места за главным столом она наблюдала, какими вялыми, усталыми движениями брали они пищу, словно начинали осознавать, что их поиски могут оказаться безрезультатными. Баннастер был прав — что, если кто-нибудь пострадает во время бесполезных поисков, на которые она обрекла их?

У сидевшей слева от нее Сесили тревога сменилась гневом, который она перенесла на стоящую перед ней еду, злобно кромсая мясо ножом. В ожидании приезда Баннастера Сесили вела себя куда любезнее обычного, а теперь, когда ее ожидания не оправдались, ее манеры стали еще хуже, чем всегда. Диана опасалась, что слуги скоро будут сжиматься от страха, выслушивая то, что слетает с ее языка.

Вдруг раздался сильный стук в дверь, она распахнулась, задев молоденького привратника, который пошел посмотреть, в чем дело. Несколько солдат вскочили, заслышав шум. Диана тоже поднялась, недоумевая.

В дверях главного зала появился виконт Баннастер. Снег лежал на его головном уборе, на плаще. Он нес седельные вьюки.

Господи, как ему удалось сбежать? И не объявит ли он прямо сейчас, что с ним произошло? Она подумала обо всем, чего лишится, и ей стало страшно. Но она только выпрямилась, чтобы гордо взглянуть ему в лицо.

Она не произнесла его имени, потому что предполагалось, что она не знает его. Она посмотрела на Сесили, которая впилась в вошедшего широко раскрытыми глазами. Диана поняла, что сестра оценивает его одежду, его благородные манеры, красивое лицо, но едва ли смеет надеяться, что это виконт.

— Лорд Баннастер! — Толбот, старший в отряде виконта, поднялся, в его голосе звучали облегчение и радость.

Сесили судорожно глотнула воздух, а потом бросила на Диану самодовольный победный взгляд, как если бы его появление было результатом поединка между ними.

Баннастер шел между рядами столов, перед ним расступались, он шел прямо к возвышению, на котором стоял стол, но не смотрел на Диану. Она словно вмерзла в место, охваченная страхом, понимая, что провалила задание Лиги, что ее положение, и без того непрочное, стало безнадежным. Какое наказание придумает король для женщины, заточившей в подземелье одного из его родственников? Она медленно опустилась на стул с застывшей спиной, наблюдая, как Баннастера окружили его воины и стали наперебой задавать вопросы. Уголком глаза она заметила Мэри и Джоан, остолбеневших у прохода на кухню, пытавшихся не показать смятение. Диана поклялась, что не выдаст их участия в осуществлении ее провалившегося плана.

Ухмылка не покидала лица Баннастера, стоявшего в окружении своих людей. В конце концов он рассмеялся и поднял руки.

— Подождите, подождите, дайте мне поприветствовать хозяев и объяснить всем, что произошло.

Он что, издевается? Какое приветствие? Одно его слово — и она сама окажется в заточении. Диана сцепила на коленях пальцы, чтобы умерить их дрожь. Она рисковала и проиграла.

Толбот и его солдаты двинулись вслед за Баннастером, и Диана отстраненно отметила облегчение и радость, написанные на суровых лицах. Они верили в своего лорда, и он оправдал их веру.

Сесили, сидевшая рядом с Дианой, встала, и одной ее улыбки, предназначенной лорду Баннастеру, было достаточно, чтобы указать человеку, пришедшему с холода, куда идти.

— Я Томас, виконт Баннастер, — произнес он, снимая головной убор и низко кланяясь.

Когда он приблизился, Диана разглядела, что одежда его была испачканной, но — странно — Сесили оставила это без внимания. Впрочем, это никого не удивит, когда все узнают, что она сделала. Она скрипнула зубами, ожидая разоблачительных слов, но он все еще даже не взглянул на нее.

Сесили обошла вокруг стола, но осталась на возвышении, что позволило ей оказаться с ним лицом к лицу. Она так грациозно присела в реверансе, что Диана против воли почувствовала восхищение.

— Я Сесили Уинслоу, милорд, — негромко произнесла она мелодичным голосом, который тем не менее разнесся по всему замершему в ошеломлении залу.

Он взял ее руку и поднес к губам.

— Я много слышал о вашей красоте, миледи. Рад наконец-то встретиться с вами и убедиться в истинности этих рассказов.

Он в состоянии флиртовать? — удивлялась Диана.

— Где вы были, милорд? — спросила Сесили. — Ваши люди потеряли покой.

— Я не хотел заставлять их волноваться, — сказал он. — То, как я добрался сюда, целая история.

Он все еще не взглянул на Диану, у которой перехватило горло. Ей понадобились все ее силы, чтобы не крикнуть ему, что пора разоблачить ее и покончить с этим. Ему, наверное, доставит удовольствие засадить ее в тот же подвал, где она держала его.

— Но я слышал, что у вас есть прелестная сестра, — обратился Баннастер к Сесили.

Та недовольно повернулась к Диане, скрыв от Баннастера брошенный на сестру хмурый взгляд.

— Милорд, — произнесла Сесили, грациозным движением руки указывая на Диану, — позвольте мне представить вам мою старшую сестру Диану.

Она намеренно подчеркнула слова «старшую». Диана поднялась над столом так, словно это была баррикада. Баннастер наконец посмотрел на нее, и ее пальцы вцепились в стол. Он ждала, высоко держа голову, памятуя, что поспешные действия уже завели ее в беду.

Баннастер снова отвесил низкий поклон, распрямился и встретил ее взгляд. Его темно-карие глаза завораживали; она увидела в них отчасти вызов, отчасти веселое удовлетворение — то, что скорее всего не заметили другие.

— Миледи, я рад познакомиться с вами. — Его голос был совершенно спокойным.

Она чуть было не осталась стоять с разинутым ртом. Она не знала, что думать, что сказать, хорошо, что Сесили не оставила ей возможности произнести хоть слово. Потому что у нее просто язык не поворачивался, настолько она остолбенела. Почему он не обличает ее? Или хочет, чтобы она помучилась? И как ему удалось убежать?

— Мы ждем вашего рассказа, лорд Баннастер, — мурлыкала Сесили. — Мы жаждем узнать, что задержало вас в пути и почему вы оказались вдали от нас и ваших людей?

Баннастер встал так, чтобы его слышали все в настороженно примолкнувшем зале.

— Горя желанием встретиться с прекрасными сестрами Уинслоу, — Диана увидела, как напряглась Сесили, когда Баннастер не выделил ее, — я не мог спать, поэтому еще до рассвета покинул Ричмонд, зная, что мои люди вскоре нагонят меня.

Диана видела, что Толбот и другие солдаты смотрят на него как-то неуверенно. Их смущала оплошность виконта, который поехал один, вместо того чтобы разбудить свою охрану.

Зачем Баннастеру понадобилось лгать?

— Но из-за бури я потерял дорогу и много часов проплутал, совершенно выбившись из сил. Мне посчастливилось набрести на усадьбу арендатора, и семейство приняло меня у себя и позаботилось обо мне. Позднее они сказали, что у меня началась ужасная лихорадка, но я мало помню, что со мной было. Только вчера я пришел в себя и весь день потратил на восстановление сил. Сегодня они доставили меня сюда в своей повозке, потому что в бурю я потерял коня. Они отказались войти и получить вознаграждение, сказав, что просто поступили по-христиански, помогая попавшему в беду.

Пока по залу прокатывались волны одобрительного шепота, Диана не спускала с него глаз. Ей хотелось сказать, что для человека, только что перенесшего тяжелую болезнь, он выглядит что-то уж слишком здоровым, но это вызвало бы всеобщее возмущение. Он не стал разоблачать ее вероломство, а вместо этого придумал целую историю. Но она не могла расслабиться и почувствовать себя в безопасности, ведь в любой момент он мог сделать это. Что он задумал?

— Милорд, — заговорила Сесили, — как это ужасно! Я хотела бы поблагодарить тех добрых людей, которые дали вам приют. Вы знаете, кто они?

Он покачал головой:

— Им ничего не было нужно от меня, и я почитаю своим долгом уважать их желание.

Диана собралась уже в страхе отвести глаза, но не могла оторвать от него взгляд, как если бы он был змеей, приготовившейся нанести удар.

— Милорд, вы, должно, быть, голодны, — сказала Сесили, беря его за руку и увлекая за собой на помост. — К тому же вы сильно продрогли. Кто-нибудь, подбросьте в камин еще поленьев! Пожалуйста, садитесь со мной и поужинайте.

Диана хорошо знала свою сестру; Сесили хотела усадить виконта так, чтобы он оказался подальше от Дианы. Но Баннастер спокойно подошел и сел рядом с Дианой, вынудив Сесили сесть по левую руку от него.

— Леди Диана, — сказал он любезным тоном, — вы не представляете себе, как приятно в конце концов оказаться здесь и наслаждаться вашим гостеприимством.

Она только наклонила голову, понимая, что он просто наслаждается властью над ней.

Он откинулся на стуле и переводил взгляд с одной сестры на другую.

— А находиться между двумя такими прелестными дамами — это большая честь для меня.

Диана не выдержала.

— Разве в Лондоне нет красивых женщин? — спокойно спросила она.

Если бы Сесили умела глазами метать кинжалы, Диана упала бы замертво.

Баннастер засмеялся. К смятению Дианы, его низкий, бархатный голос, казалось, проникал внутрь, волновал ее. А ведь она и так была совершенно растеряна!

— Леди Диана, вы слишком умны, я просто робею в вашем присутствии, — сказал Баннастер. — Обычный комплимент не годится для вас.

— Зачем вам делать мне комплименты? Вы ведь здесь из-за моей сестры.

Он принял чрезвычайно удивленный вид.

— Разве я неясно выразился в моем послании? — Он обворожительно улыбнулся Сесили, а потом повернулся к Диане. — Король послал меня познакомиться с вами обеими.

Диана сузила глаза. Эта ложь наверняка была частью его плана, направленного против нее.

Баннастер взял обеих за руки — она с трудом удержалась от того, чтобы не вонзить в него ногти. Ощущение беспомощности бесило ее.

— Я с нетерпением буду ждать вашего решения, не подойду ли я одной из вас в мужья.

Диана заметила, как Сесили заморгала, удивленная и сбитая с толку. Его слова прозвучали так, словно он предлагал им самим решать, какой из них он подходит, но это явно был хитрый ход. Он делал сестер соперницами, по крайней мере в глазах Сесили. Диане придется иметь дело и с разъяренной сестрой, и с ухаживанием Баннастера. Зачем ему это нужно? Глупо так наказывать ее и мучить Сесили.

К удивлению Дианы, Сесили быстро оправилась от шока и улыбнулась так, что любой мужчина совершенно потерял бы голову.

— Милорд, — промурлыкала она, — как мило с вашей стороны быть таким любезным. Я благодарю вас за то, что вы столь добры к моей сестре.

Диана едва не улыбнулась, невольно восхитившись негодницей. Сесили подавила свой гнев, продемонстрировала душевную щедрость и представила Диану жалкой — все сразу. Ее сестра определенно выиграла первое сражение, смиренно подумала она.

Слуги толпились у стола, предлагая блюда из говядины и баранины, пироги с разнообразной начинкой и сдобренные специями жареные овощи. Диана не могла не видеть, с каким воодушевлением Баннастер набросился на еду; на его тарелке выросла целая гора всяких яств. Но ведь она не заставляла его голодать, с досадой думала Диана.

Пока он ел, Сесили следила, чтобы его кубок всегда был полон, чтобы, когда он брал хлеб, рядом с его рукой всегда оказывалось масло и чтобы ее приветливая улыбка всегда оказывалась на линии его взгляда. Если бы только Диана могла сказать сестре, что одобряет ее поведение…

Но это было бы неправдой. Ее настороженность сменилась крепнущей решимостью. Если Баннастер не намерен открывать ее секрет, какова бы ни была причина, по которой он принял такое решение, она должна, пока можно, воспользоваться этим в своих целях. Она еще не выполнила задание Лиги. Баннастер только что дал ей замечательную возможность находиться рядом с ним, пока она будет составлять донесение в Лигу. Досада Сесили ей только на руку.

Ох, это не очень-то справедливо по отношению к сестре, упрекнула себя Диана. Они теперь взрослые. Диана всегда была готова терпимо относиться к сестре, но Сесили продолжала вымещать на ней свое недовольство. Так что гармонии в их совместном проживании не получалось.

Вдруг она ощутила на своем бедре руку Баннастера. Она застыла и бросила на него быстрый взгляд, но увидела только его затылок, потому что он продолжал разговаривать с Сесили. Она попыталась стряхнуть его руку, но ей это не удалось, а если бы она применила больше усилий, это могло быть замечено другими.

Бешенство и беспомощность боролись в ней. Смятения добавляло то, что его длинные пальцы переместились выше и теперь ощутимо приблизились к месту, прикасаться к которому не дозволялось никому. Не думал же он, что она позволит ему непристойности, если он будет хранить ее секрет? Его рука скользнула между ее бедер. Она инстинктивно среагировала, схватив его мизинец и отогнув его назад. Когда его рука дрогнула, она позволила ей убраться, заметив, что он как ни в чем не бывало продолжал слушать и отвечать Сесили.

Когда Баннастер закончил есть, Сесили сказала:

— Милорд, на пути ко мне вы испытали много лишений. Теперь позвольте мне предложить вам достойный отдых. У нас есть замечательные менестрели, и если вы соблаговолите пригласить меня на танец…

Баннастер покачал головой:

— Если вы не против, миледи, я хотел бы удалиться для отдыха и воспользоваться вашим любезным предложением в другой раз. Прошу великодушно меня простить.

— О, конечно, вы ведь еще не до конца оправились от болезни, — продолжила Сесили, явно скрывая за сочувствием разочарование.

— Но я не хотел бы лишить удовольствия вас, — сказал он. — Нет нужды прекращать веселье.

— Благодарю вас, милорд, — отвечала она, с обожанием глядя на него.

— Я провожу вас в вашу спальню, лорд Баннастер, — сказала Диана. — Я тоже рано ухожу. — Она проигнорировала ярость шокированной сестры, которую той не удалось полностью скрыть. Сесили не могла не подумать, что Диана захотела переключить внимание виконта на себя. Так и было, но по другим причинам, нежели те, которые вообразила Сесили.

Баннастер вежливо улыбнулся:

— Благодарю вас, миледи… Я так устал, что могу зайти не туда, куда можно.

— Это вам свойственно, — пробормотала она и осеклась, гадая, как он поступит в ответ на ее дерзость.

Он только усмехнулся.

Она пошла вперед, зная, что он идет следом и внимательно наблюдает за ней. Насколько правильно он ведет себя в глазах обитателей замка? Конечно, он только что объявил всем, что будет присматриваться и к ней, оценивать ее, словно она лошадь, которую собираются купить. И вот теперь каждая служанка и каждый слуга с улыбкой смотрят на нее, взбудораженные тем, что он обратил на нее внимание. Гнев и страхи Дианы утихли, когда она поняла, что ее люди переживают за нее. Несколько лет тому назад она появилась здесь почти чужой, и они стали ее семьей. Она не могла чувствовать себя тут как дома, поскольку знала, что находится здесь только по капризу брата, который в любое время может изменить свои намерения.

А теперь ее судьба была в руках еще одного мужчины.

Она поднялась по главной лестнице, потом мимо нескольких слуг прошла по освещенному факелами коридору к винтовой лестнице, ведущей на следующий этаж. Еще раньше ей довелось выдержать битву с Сесили, которой пришла в голову нелепая мысль поселить виконта в соседней с ее спальне.

На следующем этаже Диана жестом указала на закрытую дверь.

— Разве учтивость не позволяет вам открыть ее для меня? — спросил Баннастер, все еще с приклеенной улыбкой на губах.

Стиснув зубы, она сделала это. Кто-то уже приходил сюда после появления в замке виконта, потому что свечи были зажжены, и от веселого огня в камине в комнате стало уютно.

Дверь стукнула позади нее. Баннастер обхватил девушку за талию и притиснул к стене. Потрясенная, она не могла поверить, что он решил наказать ее физически. Он пригвоздил ее бедра своими, широко развел ее руки, когда она попыталась сопротивляться, и приник к губам.

Куда-то делась ее хваленая способность защищаться, все мысли вылетели из головы, и она забыла все, что стояло между ними, осталось только желание дальнейшего. Его губы впивались в ее рот, его язык дразнил и в конце концов проложил дорогу в него. Том склонил голову набок и все крепче целовал ее, прижимаясь всем телом. И хотя он все еще не согрелся после долгого пребывания на холоде, там, где его тяжелая плоть прижималась к ней, она ощущала жар. Ее груди больно расплющились о его грудь; внизу живота нарастала острая потребность в чем-то.

Он втиснулся между ее бедрами, и она застонала, окончательно признав поражение.