Честь семьи Прицци

Глава 9

— Чарли! — вскрикнула Айрин.

Он будто онемел.

— Что ты здесь делаешь?! — истерически заголосила она. — Почему ты не позвонил? Ты ведь всегда звонишь! Черт подери, Чарли, ты все испортил!

— Где деньги? — Чарли наконец обрел голос.

— Какие деньги?

— Где деньги? Деньги, из-за которых Хеллер убил Луиса Пало. Где они?

— Чарли, я не знаю, о чем ты говоришь. Ты спрашивал Маркси? Где Маркси?

— Он мертв.

— Что?

— Ничего, Айрин. Где деньги Прицци, которые твой муж украл в Вегасе?

Она двигалась словно в тумане.

— Подожди-ка, я вспомнила. У него была с собой сумка. Идем, я тебе покажу. — Чарли пошел за ней в коридор, а затем в прихожую, где возле двери помещался шкаф для одежды. Айрин открыла дверцу и носком туфли слегка пнула небольшую сумку на полу. — Может быть, они здесь. Других мест я не знаю.

Чарли поднял сумку и бросил ее на стол. Когда он открыл замки, внутри были деньги.

— Пока я посчитаю, — сказал он, — встань тут, напротив. Я должен тебя видеть.

Она подвинулась, как он велел. Немного погодя он знаком приказал ей сесть и продолжил считать деньги.

— Мало, — заявил Чарли, сосчитав все.

— Мало?

— Здесь всего триста шестьдесят. Половина!

— Половина?

— Миссис Хеллер, прекратите за мной повторять. Где, черт подери, еще половина?

— Чарли, я даже не знала, что здесь есть какие-то деньги. Откуда мне знать, где еще половина? Когда Маркси приехал три дня назад, у него с собой была маленькая сумка и большой чемодан. Он сунул сумку в шкаф, а чемодан распаковал, вот и все.

— То есть ты знала, что он приедет? — холодно поинтересовался Чарли.

— Да. Он просил разрешения остановиться на несколько дней перед возвращением в Финикс. Он сказал, что с легкими опять плохо и ему нужно передохнуть.

— И ты позволила.

— Да.

— Сегодня самая паршивая ночь в моей жизни, — признался Чарли.

— Я просто хотела воспользоваться этой возможностью, чтобы он дал мне развод.

— Но я-то слышал!

— Что ты слышал?

— Как ты закричала ему с кухни: «Я дома, дорогой!» Не просто «я дома», не просто «Маркси», а «дорогой»! Вот как ты его назвала!

— Что ж, он был мне дорог. Мы как-никак четырнадцать лет прожили вместе. Я с детства его знаю, он был моим другом еще в Чикаго, хотя у нас большая разница в возрасте. Мы даже ни разу не поссорились. Он никогда не кричал на меня, не брал моих денег. Я поехала за ним в Детройт, а когда он перебрался в Финикс, я часто его навещала, потому что он был совсем плох и чуть не умер. Я любила его, но не так, как тебя, а по-другому. Скорее как отца, как мой отец никогда бы не позволил мне себя любить. Маркси был смешной, очень умный и заботливый.

— Он украл у Прицци семьсот двадцать две тысячи долларов!

— Где же он?

— Я заберу его с собой.

— Ради бога, Чарли! Он был моим мужем! Он любил меня!

— И что с того? Он украл у нас кучу денег. Ты, кстати, по-прежнему хочешь за меня замуж?

Айрин смерила его угрюмым взглядом.

— Может, ты хочешь немного подумать?

— Я хочу, чтобы подумал ты. То, что сделал Маркси, для меня не новость. Когда он рассказал мне, как они с Луисом Пало украли деньги, я поняла, что ему конец. Я знала, что тебя пошлют за ним. Но ему так и так недолго оставалось. И вот ты приехал в незнакомый дом, сидишь и ждешь хозяйку, а она оказывается твоей женщиной. Твоей собственной женщиной! Сюрприз! Поэтому я и говорю, что подумать следует тебе.

Подумать. Дельное предложение. Значит, она жена Маркси Хеллера. Она знала о Прицци, и что Маркси ворует, и чем на самом деле занимается Чарли. Она ожидала, что он явится за Маркси. И… Нет, об этом лучше не думать.

— Что ж, ладно. Маркси в «олдсмобиле» у тебя в гараже. Я поеду на «олдсе» в аэропорт и там брошу его на парковке. Полиция его подберет. Это твоя машина?

— Нет, там невадские номера.

— Отлично.

— Чарли, а ты веришь, что я не видела Маркси четыре года?

— Детка, как я могу тебе верить? — Горечь скрежетала в голосе Чарли. — Он приезжает сюда, как к себе домой. С пушкой, ножом и с большим чемоданом — ведь он в бегах. Ты разрешаешь ему остаться, кормишь его, спишь с ним, а вернувшись, поешь: «Я дома, дорогой». Нет, я не верю ни единому твоему слову. Будь на твоем месте кто другой, я бы не разводил сантименты. Но я не могу разлюбить тебя, даже если захочу. Я не верю твоим словам, но верю твоим глазам — тому, что я в них вижу. Мне нужно отвезти деньги в Нью-Йорк. Меня, разумеется, спросят о тебе, и я, конечно, солгу. А потом я вернусь сюда и снова спрошу тебя, согласна ли ты стать моей женой.

— Я согласна стать твоей женой, Чарли, — сказала она.