Четверо: Дикая Охота

Глава шестнадцатая

Чертоги, в которых проживали Тринадцать Генералов Хаоса, были не менее недоступными, как и Чертоги Владыки. Сотни и тысячи демонов на страже — незнающий не пройдёт безопасным маршрутом.

Тронат, один из советников Владыки Хаоса, был послан сюда, чтобы поговорить с внезапно вернувшимся Тринадцатым Генералом. И хотя его много лет тому назад вышвырнули из Тьмы, он… изменился. И нынешний Райдо уж точно не подведёт их Господина своими прихотями, желаниями и привязанностями.

По-крайней мере, Тронат надеялся, что ума у Тринадцатого Генерала прибавилось.

Но в покоях Райдо не оказалось. Советник проверил всё: и спальню, и купальню, и комнаты для прислуги — нигде того не было. В голову демона пришла догадка, что Генерал мог уйти в ещё одно место.

К его сожалению, так и было. Тронат очень не любил посещать Дорха’слад, но выхода у него просто не оставалось. И Райдо был там, в Гранитной Купальне, в окружении десятка суккубов.

— Я смотрю, ты здорово распоясался, — скрестив руки на груди, прорычал Тронат. Да, он не смел так разговаривать с тем, кто был выше его по положению, но сдерживать свою злость он не мог.

Райдо, как ни в чём ни бывало, посмотрел на него, отодвигая руку с бокалом в сторону:

— Я не могу расслабиться после утомительного возвращения домой? — притворно удивился он.

— Я ожидал чего угодно, но не… — советник запнулся, пытаясь придумать наименее грубые определения творившегося у него перед глазами. Это было, как минимум, невежество, заявляться в Дорха’слад, занимать одну из лучших купален, да ещё и выбрать столько наложниц. — Но не этого… безобразия.

— Тронат, мой дорогой советник, — улыбнулся Райдо, отставив бокал на бортик купальни. Суккуб, сидевшая за его спиной, заинтересовано подняла взгляд, не переставая разминать мышцы шеи Генерала, — меня так долго не было здесь, и я хочу наверстать упущенное. Тебе будет достаточно знать, что я помог своему дорогому отцу? Имею ли я право усладить свой взор этой красотой, — он махнул рукой в сторону, явно намекая на суккубов, — а не видом исходящего слюной старика?

— Ты поплатишься за свою грубость, — снова зарычал Тронат. — Господин не простит тебе!

— Не смей угрожать мне, сучонок, — оскалился Райдо в ответ. — Я преемник его престола, а ты лишь простой советник. Мне не составит труда поставить тебя на место, — он упёрся руками в бортик, явно желая встать, но две другие наложницы придержали его. Было ли это актом защиты Троната или просто нежеланием кровавой разборки — осталось загадкой, но Генерал остался сидеть в купальне.

— Владыка желает видеть всех Генералов на совете, — твёрдо произнёс советник, продолжая в упор смотреть на вернувшегося мерзавца немигающим взглядом раскосых козьих глаз. — У тебя не так много времени, чтобы привести себя в порядок и прийти туда.

— Я успею, — ухмыльнулся Райдо, когда двери за Тронатом закрылись.

Герренс сполз по стене на пол и обхватил колени руками. Его всего трясло от едва сдерживаемой ярости.

Он видел, как Вика сражалась. Видел, что они проиграли и едва успели сбежать. Дикая Охота отступила от крепости. Почему? Возможно, кинулась в погоню за более доступной жертвой.

Несмотря на то, что ведьмак остался жив, он бы предпочёл сам сразиться с теми чудовищами, чем подвергать опасности жизнь Виктории. Сердце всё ещё болело от воспоминаний о ней.

Нужно было сообщить остальным, что опасность миновала, но Герренс был не в состоянии. Он подорвался на ноги и в ярости пнул близстоящий стул. От силы удара дерево с треском сломалось, щепки полетели в разные стороны. Ведьмак схватил второй и, гневно крича, ударил им по стене.

Несколько щепок вошло под кожу, и боль немного отрезвила затянутый пеленой ярости ум. Герренс зубами выдернул щепки, одна из которых оцарапала его руку ещё сильнее, и багровая кровь закапала на пол.

Он был готов сейчас же кинуться по следам Вики, чтобы найти её и спасти. Но выживет ли он сам? Вопрос спорный.

Ведьмак всё-таки пошёл в главный зал, где сидели спрятавшийся молодняк и некоторые ведьмаки. Увидев Герренса, они успокоились: опасность миновала. Но Феррунес стоял посреди зала с глазами, полными боли и ярости.

— Всё уже хорошо, — попытался спокойно сказать беловолосый ведьмак, но тут же получил пощёчину от своего ученика.

— Хорошо?! У них что-то случилось! Я чувствовал это! — закричал срывающимся голосом юный ведьмак. — Всё из-за вас! Я должен был быть с ними!

— Тебе нужно учиться, — прохрипел Герренс.

— Я знаю достаточно!

— Ты не покинешь Орэдну, пока Ауррис не скажет, что ты готов! — рявкнул беловолосый мужчина. Он смотрел на Феррунеса, на его злой взгляд, и не видел в нём того мальчишку, которого хотел бы в нём видеть. Он видел в нём его отца, ещё когда они были молоды. И хотя ведьмак пытался убедить себя, что перед ним не тот Чёрный Лис, которого он знал, а всего лишь его Лисёнок, он не мог перестать видеть Аргентиуса в этом, донельзя похожем, лице. — Я не хочу, чтобы ты погиб.

Эти слова Герренс прошептал уже в пустоту — Феррунес сорвался с места и выбежал прочь из зала.

Вика проснулась ни свет ни заря. Она чувствовала себя опустошённой и едва смогла сесть на кровати, потирая лицо и пытаясь согнать остатки сна. Одевшись, девушка вышла в основную комнату и увидела хлопочущую у печи Илву. Юная травница ухватом вытащила увесистый чугунок из печи, от которого так и валил пар и ароматно пахло мясом. Поставив чугунок на каменное основание, девушка положила ухват на место, закрыла заслонку и обернулась лицом к Вике:

— Доброе утро! Я вот с утра решила кашеварить. Думаю, ты не откажешься от чего-нибудь сытного? — улыбнулась травница.

— Не откажусь, — кивнула Виктория и села за стол. Илва подала ей тушёные мясо и овощи из чугунка, после чего вернулась к перебору лежавших на столе трав.

— Твой спутник недавно просыпался, но после отвара снова заснул, — сообщила травница, откладывая пряно пахнущие травы в сторону. — В подобном состоянии он пробудет ещё пару дней. А потом уже придёт в себя.

— С него нельзя снять проклятье, — прошептала Вика, отодвинув от себя тарелку. Воспоминания о слепоте Хагалаза, полученной лишь по её собственной вине, отдавались болью в сердце. Кусок в горло не лез.

— Может быть, ему сможет кто-то помочь? — уже менее задорно произнесла Илва. — В мире полно всяких чудотворцев.

Виктория хотела сказать, что раз она не смогла помочь мужчине, то уже никто точно не справится, но промолчала.

— Пойду проветрюсь, — сказала девушка, вылезая из-за стола. Илва проводила её растерянным взглядом.

На улице Вика умылась прохладной водой из умывальника, пытаясь привести себя в чувства. Вода стекала с лица по шее за одежду, неприятно охлаждая горячую кожу. Но это сработало. Девушка крепче затянула пояс на простой рубахе и отошла от избы на пару десятков шагов. Ей нужно было тренироваться. Она поняла, насколько слабой была.

Расставив ноги на ширине плеч, Виктория выставила перед собой согнутые руки и прикрыла глаза. Нужно сосредоточиться, вспомнить азы приёмов, которым её обучал мастер Са’ир. Первый удар — выпад на левую ногу, удар вперёд правой рукой. И следом с разворота — ногой. Комбинировать атаки так, чтобы невидимый противник не догадывался о следующей.

В Дарросе Вика изучила все существующие формы боёв, но пристрастилась лишь к одной. Четвёртая форма. Аль-Крад Гхаджар. Крадущаяся Кошка. Плавность движений сочетается с их неожиданностью, предугадыванием поведения соперника, и резкими добивающими ударами. Эта форма не пользовалась популярностью среди послушников, предпочитавших более агрессивные виды боя. Но Аль-Крад Гхаджар позволяла сберегать силы для решающих ударов и быстро входить в боевой транс.

Отступить в сторону, ударить ребром ладони, увернуться от ответного удара, подсечь врага.

Виктории много раз говорили, что четвёртая форма была популярна среди мастеров древности. Она была лучшей на протяжении тысячелетия, пока её не сместили более резкие и агрессивные формы. Учение было почти забыто и передавалось лишь в одном клане Клинков. Вике невероятно повезло попасть в него, обучиться четвёртой форме и стать лучшей.

Когда случилась та кровавая бойня, тело Виктории узнало Аль-Крад Гхаджар в её исконном виде. Сущность усвоила этот урок, а сама девушка пыталась вытащить все знания из тела, помнящего движения.

Отпрыгнуть в сторону, присев на ноги, резко оттолкнуться и нанести удар по противнику.

Если тело помнит, то и душа должна узнать!

Холодная капля упала на лицо Вике. Девушка замерла, почувствовав, что начинался дождь. Она встала прямо и запрокинула голову.

Небо было серым, тяжёлые тучи сгущались, и скоро должен был начаться сильный ливень. Виктория развернулась и пошла обратно к избе, мельком бросив взгляд на закрытое стойло, где отдыхал Бальтазар. Демоническому коню не требовалась привычная еда и вода, ровно как и сон был не столько важен. Но сейчас это было единственное, чем животное могло заняться, пока его хозяйка занималась иными делами.

В избе было гораздо теплее, чем на улице, и Вика только сейчас поняла, что немного замерзла. Она коротко поприветствовала вернувшуюся Ягу и отдыхавшую Илву. Потом зашла в комнату Хагалаза, чтобы проведать его.

Мужчина полусидел в кровати, привалившись спиной стене. На его глазах была свежая повязка. Видимо, кто-то из травниц заходил к нему.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовалась девушка, подойдя ближе к товарищу. Повелитель Душ тяжело вздохнул:

— Всё ещё считаю, что это, — он дотронулся пальцами до повязки, — сугубо моя вина.

— Никогда не знаешь, кого настигнет проклятье, — Вика присела на край его кровати и взяла мужчину за руку. — Ты… Я благодарна тебе. Я даже не знаю, что было бы, если бы не ты…

— Но теперь мы не сможем сражаться.

— Я придумаю способ помочь тебе, Хагалаз.

— Элера… — вдруг задумчиво проговорил он, а после продолжил свою мысль: — Элера может знать что-то. Нам нужно к ней.

— Когда ты ещё немного окрепнешь, — пообещала Вика, — мы отправимся в Орлет.

Повелитель Душ согласно кивнул. Виктория чуть сильнее сжала его руку. Ей было тяжело. Она понимала, что шансов вернуть Хагалазу зрение почти не было. Но эта крохотная искорка надежды всё ещё согревала её в это непростое время.

Она обязательно найдёт решение, чего бы это ей ни стоило.

Ещё несколько дней Вика и Хагалаз оставались у Яги. Состояние Повелителя Душ постепенно улучшалось. Он уже не был слаб из-за вгрызшегося в его тело проклятья, а глаза перестали кровить. Проводница сообщила, что мужчина скоро сможет позаботиться о себе, насколько это реально без зрения.

Виктория тренировалась, вспоминая искусство боя. Ей нужно было подготовиться, ведь теперь лишь она сможет спасти их жизни.

Выматываясь во время тренировок, девушка падала в кровать без сил. Всё-таки форма Аль-Крад Гхаджар требовала высокую выносливость от своего пользователя. Каждый раз, погружаясь в сон, девушка видела одну и ту же картину. Бесконечное ночное поле с белоснежными светящимися цветами. Она шла через это поле, не видя его конца и что-то выискивая глазами.

В очередной раз она увидела парящего высоко в небе чёрного ворона. Вика последовала туда же, куда летела птица, и дошла до фонтана из белоснежного камня. Вода с хрустальным звоном перетекала из нижней чаши в верхнюю, поражая своим нелогичным поведением.

Виктория подошла ближе, чтобы разглядеть причудливую постройку, и почувствовала чужое присутствие. Но оно не напрягало её… Словно кто-то хорошо ей знакомый пришёл сюда.

Обернувшись, девушка увидела стоящего рядом мужчину. Чёрные длинные волосы струились по его плечам, голову опоясывала уже знакомая ей серебряная диадема с крупным изумрудом, по цвету походивший на глаза незнакомца в чёрных одеждах. Стоило приглядеться, как Вика разглядела заострённые длинные уши — эльф.

— Вы — Лорд Хаагалаз, — догадалась она. Эльф мягко улыбнулся и кивнул:

— Здравствуй, дитя, — произнёс Лорд Хаагалаз. — Я долго ждал встречи с тобой.

— Мне сказали, что вы сможете научить меня тому, что поможет разобраться с Дикой Охотой.

— Вот как? — хмыкнул Шестой. — Сразу к делу? Я бы хотел соблюсти те традиции, что стали близки тебе, дитя. Что делает Клинок, когда ему нужно умертвить своего врага? — вопрос с подвохом. Вика задумчиво посмотрела на мужчину, пытаясь понять, чего именно он добивается от ней.

— Клинок благородно лишает его жизни, — ответила девушка.

— Но как же право последнего слова?

— Если враг пожелает сказать его.

— В таком случае, я хотел бы, чтобы ты услышала их последнее слово прежде, чем получишь необходимые знания, — он подошёл к фонтану, глядя на искрящуюся воду. Вокруг них возникли ярко светящиеся призрачные шарики. Лорд Хаагалаз посмотрел на Вику. — Они не расскажут тебе сами. Но Фонтан Жизни и Смерти — может.

Виктория склонилась к воде, зачерпнула прохладную жидкость в ладони и замерла. Лишь по странному наитию она догадалась умыться этой водой. Холод начал крепчать, и когда девушка открыла глаза, она уже видела далёкие воспоминания того, кто поклялся убить её.

Руки были уже стёрты в кровь, замёрзли и ничего почти не чувствовали, пальцы не гнулись. Лейкнир поднёс руки ко рту, пытаясь согреть их дыханием, но этого было недостаточно.

Они только что похоронили ещё пятерых стариков, которые не выдержали холода. До спасительной пещеры оставалось ещё пара дней пути, и надежда в глазах бежавших от проклятой Инквизиции ведьмаков гасла.

— Мы сделаем привал ближе к ночи, — крикнул он охрипших голосом остальным, стараясь перекричать завывавший ветер. — Ты как? — обратился он к своей жене.

Юная ведьма куталась в отданный мужем тёплый меховой плащ, прижимая к себе их новорождённую дочь. Сынишка держался за одежды матери, тоже кутаясь в полы плаща.

— Всё хорошо, — улыбнулась Магрит обветренными кровоточащими губами. — Уже немного осталось.

— Там впереди укрытие! — крикнул впереди Фаргрим. — Сможем укрыться от ветра!

Лейкнир лишь кивнул своей семье и пошёл рядом с ней, чтобы успеть помочь в случае необходимости.

Они проваливались в снег по пояс, и пришлось идти гуськом, чтобы более слабые знали, где не провалятся глубже. К сожалению, кто-то да выбивался, пытаясь ускориться, но увязали лишь сильнее.

— Братцы! — крикнул знакомый голос. Лейкнир повернул голову в сторону источника звука и увидел медленно проваливающегося ещё глубже в снег Альцида. — Помогите!

— Ему уже ничем не поможешь, — прохрипел идущий рядом Орест. — Оставим.

Суровая правда жизни. Сейчас всем была важнее лишь их собственная жизнь. Лейкнир отвернулся, подавляя в себе чувство жалости. Он не мог рисковать собой ради товарища, чтобы оставить свою жену вдовой, а детей — безотцовщиной.

— Идём, — произнёс он, обнимая Магрит за плечи.

Когда сумерки начали сгущаться, им удалось добраться до укрытия. Потеряв ещё десяток тех, кто глубже провалился под снег или просто не выдержал и окоченел. Костры едва согревали их. Лейкнир смотрел на выживших, понимая, что с каждым днём всё меньше оставалось тех, кто был слабее.

Магрит прижалась к нему под плащом, но заледеневшие доспехи не могли согреть её. Дети спали, Лейкнир придерживал рукой своего сына, а дочь спала в объятьях его супруги. Они обязательно доберутся до безопасного места. До пещеры, где был портал в другую крепость, где они смогут отогреться и вернуться к прежней жизни.

Его сын обязательно станет ведьмаком, а дочь — ведьмакой. Нужно просто дождаться этого момента.

— Я люблю вас, — прошептал Лейкнир, целуя покрытые инеем волосы Магрит.

Утром он проснулся. Снова поцеловал свою супругу, но увидел, что её кожа уже посинела, как и губы. Грудь больше не вздымалась при дыхании. Лейкнир перевёл взгляд на детей и обессиленно застонал.

Он снова сдирал руки в кровь, почти негнущимися пальцами копая снег. Слёзы текли по его щекам, почти сразу замерзая. То и дело мужчина вытирал лицо, чтобы ресницы не смёрзлись между собой. Он потерял свою семью. Смысла жить уже не было.

— Мы обязательно встретимся. Я люблю вас, — прошептал он, в последний раз глядя на лица дорогих ему людей.

От поспешного решения лечь рядом с ними и замёрзнуть насмерть, как и они, его отговорил Фаргрим, потащив дальше, к той самой пещере — цели, что ещё давала остальным надежду.

Но у Лейкнира уже не было желания жить.